Учение Григория об искуплении неразрывно связано с его анти-арианской и анти-аполлинарианской полемикой. Как и другие богословские идеи Григория, оно также неотделимо от учения об обожении, вокруг которого построена вся богословская система Григория.
     Термин "искупление" (lytrōsis), встречающийся в Библии, буквально означает "выкуп", то есть деньги, вносимые за освобождение раба. С понятием "искупления" в Ветхом Завете связано прежде всего освобождение Богом народа израильского из египетского рабства, а также из вавилонского плена;¹ "Искупитель" - одно из имен Ягве в Ветхом Завете, в частности у пророка Исаии.² В Новом Завете понятие "искупления" указывает на спасение и оправдание человечества Иисусом Христом, пролившим Кровь и умершим на кресте ради искупления всех.³
     Буквальный смысл глагола lytroō ("искупить") заставлял раннехристианских богословов задумываться о том, кому именно Христос заплатил выкуп за человечество. Этот вопрос занимал многих предшественников и современников Григория. Ориген, в частности, утверждал, что в момент крестной смерти Спасителя Его дух был предан в руки Отца, а душа отдана диаволу в качестве выкупа за людей: "Кому Искупитель дал душу Свою во искупление многих? Не Богу, а... диаволу... В качестве выкупа за нас отдана душа Сына Божия, а не дух Его, ибо Он уже прежде предал его Отцу со словами: Отче, в руки Твои предаю дух Мой;⁴ также и не тело, потому что об этом мы ничего не находим в Писании".⁵ По учению Григория Нисского, человек в результате грехопадения оказался в рабстве у диавола; для того, чтобы искупить его, необходимо было заплатить диаволу компенсацию, выкуп; в качестве выкупа предложен был человек Иисус Христос; диавол принял Его в обмен на человечество, однако под "приманкой" человеческой природы Христа скрывалось Божество, Которое диавол не сумел удержать: так Бог "обманул" диавола.⁶ Василий Великий придерживался сходного взгляда относительно права диавола на компенсацию, однако теория его была несколько иной: "выкуп", необходимый для избавления человечества от рабства диаволу, не мог ограничиваться простым человеком, поскольку равный не может выкупить равного и человек не может искупить сам себя; нужно было нечто большее, чем человек, а именно Тот, Кто превосходит человеческую природу - Богочеловек Христос; пролив кровь за грехи людей, Он заплатил выкуп одновременно диаволу и Богу.⁷ По словам Кирилла Иерусалимского, Сын Божий, став искуплением за грехи людей, избавил человечество от гнева Божия.⁸
     Григорий Богослов подверг уничтожающей критике теорию выкупа, принесенного диаволу. Диавол не достоин никакого выкупа,- считает Григорий: говорить о смерти Сына Божия как жертве диаволу оскорбительно. Но нельзя говорить и о том, что Сын Божий принес Себя в выкуп Отцу и что Отец мог желать смерти Своего собственного Сына:

     Семь столетий спустя на латинском западе возникнет теория искупления, согласно которой смерть Христа была удовлетворением оскорбленного правосудия Бога Отца. Поскольку Бог справедлив, а грехопадением человека Он был оскорблен, Его справедливость требует сатисфакции: Сын Божий приносит Себя в жертву Отцу и Своей кровью умиряет разгневанного Бога.¹⁰ Эта теория будет отвергнута христианским Востоком на поместных Соборах 1156-57 гг. в Константинополе, где восторжествует учение о том, что искупительная жертва Сына Божия была принесена Богу Троице: Христос как человек приносит Себя в жертву Богу и как Бог принимает жертву.¹¹ Это учение было продолжением теории искупления Григория Богослова, который, отвергая идею выкупа, принесенного диаволу, а также идею удовлетворения правосудия Отца, говорил, тем не менее, о Христе, приносящем Самого Себя в жертву Богу:

     Как мы видим, Григорий не отказывается от традиционной терминологии "выкупа", однако воспринимает ее лишь как "образ", помогающий лучше понять таинство спасительного подвига Богочеловека: Христос назван "избавлением" (apolytrōsis) как давший себя в "искупление" (lytron - выкуп) и в очистительную жертву за вселенную.¹³ Григорий также не отказывается говорить об Отце, Который принимает жертву: однако принимает не потому, чтобы имел нужду в такой жертве, а из снисхождения и ради того, чтобы человек освятился человеческой природой воплотившегося Бога.¹⁴ Иными словами, крестная жертва Спасителя была нужна не Богу Отцу, но нам, и была она следствием любви, а не гнева Отца: "так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную".¹⁵
     В соответствии с евангельским образом Христа, посланного Отцом по любви к людям, Григорий в своей трактовке догмата искупления делает акцент на любви Божией, которая была главной причиной Боговоплощения. Единородный Сын Божий был послан Отцом в мир для того, чтобы уврачевать поврежденную грехом человеческую природу. Грех вошел в жизнь человека после грехопадения: наказанием за грех стала смерть. Но и само это наказание было проявлением любви Божией, и в самой смерти содержалось скрытое благодеяние, так как она преграждала путь к распространению греха. В течение долгих веков Бог вразумлял человечество различными способами, однако грех продолжал распространяться. Тогда понадобилось более сильное "лекарство", которым и стало Воплощение Бога Слова:

     Итак, Боговоплощение стало поворотным пунктом в судьбе человечества: по своему значению оно превосходит даже сотворение человека. Из всех сотериологических теорий Григорию, как кажется, наиболее близко учение св. Иринея Лионского о "рекапитуляции", согласно которому существует параллелизм между жизнью Адама и земной жизнью Иисуса Христа как "второго Адама",¹⁷ причем каждому событию из жизни Христа соответствует аналогичное событие из жизни Адама. Основная идея Иринея заключается в том, что всякая ошибка Адама была исправлена Христом, всякий грех уврачеван и исцелен. Христос прошел последовательно через все этапы человеческой жизни для того, чтобы на каждом этапе уврачевать грех. Благодаря этому все человечество "соединяется под главою Христом":¹⁸ Искупитель собирает воедино и включает в Себя всех потомков Адама, становясь главой нового, искупленного человечества.¹⁹
     Развивая ту же идею, Григорий говорит об искупительном подвиге "второго Адама", Который "расплатился" за каждый долг Адама в отдельности:

     Таким образом смерть Спасителя на кресте стала воссозданием всецелого Адама, всего человечества. Григорий подчеркивает универсальный характер крестной жертвы Спасителя: Он стал "всем для всех, чтобы спасти всех";²² принесенная Им жертва очищает не малую часть вселенной и не на малое время, но весь мир и навечно.²³ Все человечество соединено под единой Главой-Христом:

     Искупительный подвиг Спасителя имеет прямое отношение к каждому человеку. Христос умирает не за абстрактные массы, не за отвлеченного и собирательного "Адама", но за всякого человека, за каждого конкретного Адама начиная с самого Григория. Христос,- говорит он,- "принял образ раба, вкусил смерть и вторично встретил жизнь, будучи Богом, чтобы избавить меня от рабства и от уз смерти".²⁵ Григорий рассматривает все события, связанные со страданиями и смертью Христа, как имеющие непосредственное отношение к его собственному спасению: "Привожу тебе (на память) Христа и Христово истощание ради нас, страдания Бесстрастного, крест и гвозди, которыми я разрешен от греха, и вознесение... и образы моего спасения..."²⁶
     Боговоплощение для Григория - величайшее таинство, неподвластный человеческому разуму парадокс, чудо соединения несоединимого - Бога и человека. Спасение Адама, происходящее в результате Боговоплощения, есть тоже таинство:

     В этом тексте нельзя не узнать отголоска теории искупления Григория Нисского, согласно которому диавол попался на "приманку" плоти, под которой не сумел увидеть Бога. Григорий Богослов использует похожий образ,³⁰ однако, в отличие от Григория Нисского, не развивает на его основе сотериологическую теорию, которая пыталась бы объяснить тайну искупления. Выкуп действительно был принесен, диавол действительно обманулся, человек действительно спасен воплотившимся Богом; но дальше этих утверждений Григорий Богослов идти не хочет: "большее пусть почтено будет молчанием".³¹ Мы опять убеждаемся в том, насколько осторожным богословом был Григорий, с каким благоговением подбирал он каждое слово, когда речь шла о догматических истинах, о "таинствах" христианской веры, выходящих за пределы разума и слова. Пространным рассуждениям и теологуменам Григорий Богослов предпочитал прославление чудес Божиих языком хвалебного гимна, предельно лаконичным и предельно ярким, максимально сдержанным и в то же время вдохновенным и восторженным. Не случайно его проза нередко звучит, как высокая поэзия, и многие его выражения целиком вошли в богослужебную гимнографию Православной Церкви.
     Таинство Боговоплощения - не объект для построения богословских теорий: оно больше подходит для молитвенного созерцания. Искупление человечества умершим на кресте и воскресшим Христом есть величайшее чудо, которое следует не столько обсуждать, сколько воспевать: