Митрополит Антоний Сурожский


“НАЧАЛО ЕВАНГЕЛИЯ ИИСУСА ХРИСТА, СЫНА БОЖИЯ”
ГЛАВА ПЕРВАЯ (9-20)

     Продолжим чтение Евангелия от Марка:
     И было в те дни, пришел Иисус из Назарета Галилейского и крестился от Иоанна в Иордане. И когда выходил из воды, тотчас увидел Иоанн разверзающиеся небеса и Духа, как голубя, сходящего на Него. И глас был с небес: Ты Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение (1:9-11).
     Рассказ, как вы видите, очень схематический и короткий; я его восполню отрывком из Евангелия от Матфея, где дано более полное описание того, что совершилось:
     Тогда приходит Иисус из Галилеи на Иордан к Иоанну, креститься от него. Иоанн же удерживал Его и говорил: мне надобно креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне? Но Иисус сказал ему в ответ: оставь теперь; ибо так надлежит нам исполнить всякую правду. Тогда Иоанн допускает Его. И, крестившись, Иисус тотчас вышел из воды; и се, отверзлись Ему небеса, и увидел Иоанн Духа Божия, Который сходил, как голубь, и ниспускался на Него. И се, глас с небес глаголющий: Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение (Мф 3:13-17).
     Я хочу сказать нечто о крещении Иисуса Христа. Люди приходили к Иоанну креститься, исповедуя свои грехи. Они приходили к Иоанну, потрясенные его проповедью, тем, что есть правда на земле, что есть правда небесная, что есть суд на земле, суд совести; а в вечности — суд Божий; и что тот, кто не помирится со своей совестью на этой земле, безответным станет перед судом Божиим. Иоанн Предтеча говорил о покаянии именно в этом смысле: обратитесь к Богу, отвернитесь от всего того, что вас пленяет, что вас делает рабами ваших страстей, ваших страхов, вашей жадности, отвернитесь от всего того, что недостойно вас и о чем ваша совесть говорит вам: нет, это слишком мало, ты слишком большое существо, слишком глубокое, слишком значительное, для того чтобы просто предаться этим страстям, этим страхам... Но можно ли сказать нечто подобное о Христе? Мы знаем, что Христос был Сын Божий не только в каком-то переносном смысле слова, но в самом прямом смысле этого слова. Он был Бог, Который облекся в человечество, воплотился. Вся полнота Божества, как говорит апостол, обитала в Нем телесно (см. Кол 2:9); и можно ли себе представить, что человеческое существо, пронизанное Божеством, как железо бывает пронизано огнем, может одновременно быть грешным, то есть холодным, мрачным? Конечно, нет; и поэтому мы утверждаем, мы верим, мы  знаем опытно, что Господь наш Иисус Христос и как человек был безгрешен, а как Бог — был во всем совершенен. Зачем же Ему было креститься? Какой в этом смысл? Этого Евангелие не объясняет, и мы имеем право задавать себе вопросы, мы имеем право недоумевать, мы имеем право глубоко задуматься над тем, что это значит.
     Вот объяснение, которое мне когда-то дал пожилой священник. Я был тогда молод и ставил ему этот вопрос; и он мне говорил: знаешь, мне представляется, что когда люди приходили к Иоанну, исповедовали свои грехи, свои неправды, всю свою нечистоту и душевную и телесную, они как бы символически ее омывали в водах реки Иордана. И его воды, которые были чисты, как всякие воды, становились постепенно оскверненными водами (как, знаете, в русских сказках говорится, что есть воды мертвые, воды, которые потеряли свою жизненность, которые могут передавать только смерть). Эти воды, насыщенные человеческой нечистотой, неправдой, человеческим грехом, человеческим без-божием, постепенно становились мертвыми водами, способными только убить. И Христос в эти воды погрузился, потому что Он хотел не только стать человеком совершенным, но хотел, как совершенный человек, понести на Себе весь ужас, всю тяжесть человеческого греха. Он погрузился в эти мертвые воды, и эти воды передали Ему смерть, смертность, принадлежавшую тем людям, которые согрешили и несли в себе смертность, смерть, как оброцы греха (см. Рим 6:23), то есть возмездие за грех. Это момент, когда Христос приобщается — не греху нашему, а всем последствиям этого греха, включая самую смерть, которая, в каком-то отношении, ничего общего с Ним не имеет, потому что, как говорит святой Максим Исповедник, не может быть, чтобы человеческое существо, которое пронизано Божеством, было смертно. И действительно, церковная песнь, которую мы слышим на Страстной седмице, говорит: О Свет, как Ты потухаешь? О Жизнь вечная, как Ты умираешь?.. Да, Он — вечная жизнь, Он — свет, и Он потухает  нашей темнотой, и Он умирает  нашей смертью. Поэтому Он и говорит Иоанну Крестителю: оставь, не препятствуй Мне погрузиться в эти воды, нам надо исполнить всю правду, — то есть все, что справедливо, все, что должно быть сделано для спасения мира, должно нами быть сейчас исполнено...
     Но почему же тогда Он приходит на воды крещения тридцати лет, а не раньше и не позже? Тут опять-таки можно задуматься над тем, что это могло значить.
     Когда Бог стал человеком в утробе Матери, был совершен односторонний акт премудрости и любви Божией. Телесность, душевность, человечество рождающегося Христа были как бы взяты Богом без того, чтобы они могли воспротивиться. На это дала согласие Божия Матерь: “Вот, Я Раба Господня, пусть будет Мне по слову Твоему” (см. Лк 1:38)... Родился Ребенок, который был в полном смысле человеком, то есть самовластным, с правом выбора между добром и злом, с правом выбора между Богом и Его противником. И в течение всей жизни — детства, юношества, более взрослых лет — Он созревал в полной Своей отдаче Богу. По Своему человечеству, как человек Он принимал на Себя все то, что Бог на Него возложил через веру Божией Матери, через Ее отдачу Себя и  Его. Он пришел в этот момент, чтобы и как человек взять на Себя все, что на Себя взял Бог, Сын Божий, когда на Предвечном Совете Он принял решение сотворить человека и — когда этот человека падет — понести все последствия Своего первичного акта творения и того страшного дара свободы, который был дан человеку. В славянском тексте Ветхого Завета, в пророчестве Исайи (см. Ис. 7:16) о Христе говорится, что родится Младенец, Который, раньше чем сумеет отличать добро от зла, выберет добро, потому что и в человечестве Своем Он совершенен.
     И вот этот Человек Иисус Христос, возрастая до полноты Своего человечества, полностью берет на Себя то, что возложил на Него Бог, что возложила на Него вера Пречистой Девы Богородицы. Погружаясь в эти мертвые воды иорданские, Он, как чистый лен, погружаемый в красильню, вступает белоснежным и выходит, как говорится опять-таки в пророчестве Исайи, в окровавленной одежде, в одежде смерти, которую Он должен на Себе понести.
     Вот о чем говорит нам крещение Господне: мы должны понять, какой подвиг в нем, какая любовь к нам. И перед нами вопрос ставится — не впервые, а снова и снова, настойчиво: как же  мы ответим  на это?..
     После того как Спаситель был крещен, Дух ведет Христа в пустыню:
     Немедленно после того Дух ведет Его в пустыню . И был Он там в пустыне сорок дней, искушаемый сатаной, и был со зверями. И Ангелы служили Ему (Мк 1:12-13).
     Это опять-таки чрезвычайно сжатое описание события, которое, включая в себя целых сорок дней, было, конечно, гораздо более богато содержанием. Но мы должны помнить, что евангелист Марк писал тогда, когда евангельская проповедь очень широко разлилась, и поэтому он коротко говорит о том, о чем уже говорили многие до него. В восполнение этого текста я прочту вам из Евангелия от Луки первые четырнадцать стихов четвертой главы:
     Иисус, исполненный Духа Святого, возвратился от Иордана и поведен был Духом в пустыню. Там сорок дней Он был искушаем от диавола и ничего не ел в эти дни; а по прошествии их, напоследок взалкал. И сказал Ему диавол: если ты Сын Божий, то вели этому камню сделаться хлебом. Иисус сказал им в ответ: написано, что “не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом Божиим” (Втор 8:3). И, возведя Его на высокую гору, диавол показал Ему все царства вселенной во мгновение времени. И сказал Ему диавол: Тебе дам власть над всеми сими царствами и славу их; ибо она предана мне, и я, кому хочу, даю ее. Итак,  если Ты поклонишься мне, то все будет Твое. Иисус сказал ему в ответ: отойди от Меня, сатана; написано: “Господу Богу твоему поклоняйся, и Ему одному служи” (Втор 6:13). И повел Его в Иерусалим, и поставил Его на крыле храма, и сказал Ему:  если Ты Сын Божий, бросься отсюда вниз; ибо написано: “Ангелам Своим заповедует о Тебе сохранить Тебя; и на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Твоею” (Пс 90:11-12). Иисус сказал ему в ответ: сказано: “не искушай Господа Бога твоего” (Втор 6:16). И, окончив все искушение, диавол отошел от Него  до времени. И возвратился Иисус в силе Духа в Галилею; и разнеслась молва о Нем по всей окрестной стране.
     Я думаю, что нам надо внимательно вдуматься в то, что представляет собой это искушение, потому что совершившееся со Христом в пустыне совершается временами с каждым из нас. Конечно, не в такой обстановке, не с такой выпуклостью, не так резко, но однако это бывает. Всякий из нас в какие-то мгновения вдруг чувствует, что в нем открылась глубина, которой он не подозревал, что в нем разверзлись такие силы, о которых он не имел понятия, что ему море по колено, что все ему возможно, что он готов сразиться со всем злом мира, готов строить только добро. И в этот момент мы, как и Христос, находимся перед лицом искушения  силой. Диавол Ему сказал:  если Ты Сын Божий... — то есть: “Докажи, что Ты Сын Божий! Ты в Себе чувствуешь такую громадную силу, на Тебя сошел Святой Дух, все Твое человечество трепещет полнотой своего бытия, — докажи это. Вот Ты проголодался. Сорок дней Ты постился, разве Ты не имеешь теперь власти над всем сотворенным? Смотри, вокруг Тебя камни лежат, возьми хоть один из них, прикажи ему стать хлебом и насыться...” Разве это не то, что случается с нами, когда мы чувствуем в себе некий подъем силы и, однако, мы в какой-то нужде; нельзя ли эту силу, которая чисто духовна, употребить для удовлетворения настоящей, насущной нужды? Неужели я должен умереть с голоду, когда имею возможность что-то сделать этой силой?.. Иисус отвечает: “Не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом Божиим”. А слово Божие — это не заповедь, это то животворное слово, которое Бог произносит, когда  каждый человек вызван из небытия в бытие, это то слово, которое нас держит, благодаря которому мы существуем, благодаря которому мы  живы и можем вырасти в полную меру нашего существа. Христос отверг унижение этой Божественной силы в Себе ради жалкого удовлетворения Своей нужды:  меньше чем на служение Богу,  меньше, чем на служение людям такую силу  нельзя употребить.
     И побежденный диавол обращается к Нему с другим искушением. “Ты не захотел для Себя одного употребить эту силу, — пойди со мной, вот высокая гора; с этой горы я Тебе покажу все царства вселенной, Ты одним взором их окинешь и все увидишь; и я Тебе дам власть над всеми этими царствами, всю славу их. Она мне предана, кому хочу, тому даю их; Ты только мне поклонись — и все будет Твое...” Разве это не соблазн, который и нам приходит? Никто нам царствия не предлагает, никто нам особенной славы не предлагает, но как часто вкрадывается в нашу мысль: “ Если ты то, чем ты себя теперь ощущаешь, разве ты не имеешь права власти над другими людьми, разве ты не имеешь права распоряжаться ими? Почему бы тебе эту громадную силу не использовать для  добра?..” Это искушение антихриста, и от этого искушения Христос отрекся: “Господу Богу твоему поклоняйся, Ему Единому служи”. Это искушение властью: властью поработить других, то есть стать тем, чем антихрист станет: прислужником сатаны, его властью превращающим в рабов всех тех, которые не станут перед ним подобно Христу и не скажут: “Богу твоему поклоняйся, Ему одному служи!”
     И третье искушение: дьявол взял Христа на крыло храма, “Если Ты Сын Божий, бросься вниз; ведь Священное Писание обещает, что Тебя поддержат ангелы, что ничего с Тобой не случится, — порази людей чудом, докажи им, что Ты Сын Божий, что Ты можешь то, чего  никто не может сделать...” Как часто и нам хотелось бы совершить чудо, — не для того чтобы подкупить людей, не для того, чтобы они пали перед нами на колени, а для добра: если бы только я мог совершить чудо, излечить человека, которого я люблю! Если бы только я мог сотворить чудо и избавить родину от порабощения!.. И тут нам тоже надо, как Христос, сказать: “Не искушай Господа Бога твоего”.
     Так что эти искушения, которые кажутся относящимися только ко Христу, относятся прямо, непосредственно к нам. Искушение силой: ты голоден, ты в нужде, — употреби же свою силу, чтобы избавиться от этого... Искушение властью: разве у тебя нет возможности быть господином всего и всех и каждого? И наконец — искушение чудом
     Хочу обратить ваше внимание еде на одно обстоятельство. В Евангелии сказано, что сатана отошел от Христа до времени. До какого времени?
     Все то, что здесь описано, это искушение  силой. Когда же придет искушение бессилием, немощью, страхом? Это мы увидим позже, сейчас я только упомяну об этом. Когда Христос впервые начал говорить Своим ученикам, что Ему надлежит умереть для того, чтобы исполнить Свое призвание, апостол Петр к Нему подошел и сказал: “Не дай этому случиться, пожалей Себя, пожалей, согласись на мощь, сдайся, только оставайся живым...” Это — искушение слабостью. Это последнее искушение, которое Христос должен был победить, потому что такое искушение можно побеждать только перед лицом предельного ужаса, отвержения людьми, потери единства (я говорю о Его человечестве, о психологическом Его состоянии) с Богом: Боже Мой, Боже Мой, для чего Ты Меня оставил! (Мк 15:34) — и реальной смерти Того, Кто есть Жизнь вечная, как бы совлечение самой жизни Тем, Кто  есть сама Жизнь. Это было предельное и страшное Его искушение.
     Далее, в середине первой главы мы читаем:
     После того, как предан был Иоанн, пришел Иисус в Галилею, проповедуя Евангелие Царствия Божия и говоря, что исполнилось время и приблизилось Царствие Божие; покайтесь и веруйте в Евангелие (ст. 14-15).
     Я хочу остановить ваше внимание на этом маленьком отрывке. Первый вопрос, который перед нами встает, это вопрос о том, что случилось с Иоанном Крестителем. Мы его видели в прошлых беседах в полной силе, провозглашающим покаяние, превращающим грешников в людей, которые если не праведны, то  хотят праведности, ищут ее, отрекаются от зла. Теперь мы видим, что он был предан. Что же с ним случилось? Случилось то, что его проповедь оскорбила власть имущего, местного властителя. Иоанн его упрекал в том, что жизнь его безнравственна, что он не имеет права так жить, как живет, — и Иоанн был взят в тюрьму. Разве это не случается каждый день с людьми, которые восстают против тех, у кого есть власть и кто не хочет слышать голоса своей совести? Разве мы не поступаем — каждый из нас в свою меру, пусть в малюсенькую — с нашей совестью так, как поступили с Иоанном Крестителем? Он был взят в тюрьму, он был осужден на смерть и погублен.
     Но до этого случилось нечто очень страшное. Ведь вы понимаете, кто такой Иоанн Креститель. Это человек, о котором Евангелие говорит, что он глас вопиющего в пустыне, что он Божий голос, как бы звучащий через человека. Он настолько сроднился с тем, что имел сказать, что люди слышали только Бога, говорящего его устами. И вот он взят в тюрьму, ожидает своей смерти, и вдруг на него находит сомнение. Как могло это случиться?
     В Евангелии нам ясно рассказано, как он позвал двух своих учеников и послал их ко Христу Спасителю спросить: “Ты ли Тот, Который послан, или нам ожидать другого? Ты ли Тот, Кого я провозвещал? Ты ли Тот, Кто пришел спасти мир? Ты ли мой Бог, ставший человеком? Если так, то я с радостью свою жизнь отдаю. Но вдруг я ошибся, вдруг Ты не Тот, — что же тогда я сделал? Молодость погубил, жизнь погубил; все мое благовестие было ложью...” И Христос ему дает ответ, который действительно достоин величия самого Иоанна. Он ему не отвечает: “Не бойся, Иоанн, ты не ошибся, Я именно Тот, Которого ты проповедовал”. Христос, собственно, ему ничего не говорит. Он говорит ученикам Иоанна: Пойдите, скажите Иоанну, что вы видели и слышали: слепые прозревают, хромые ходят, прокаженные очищаются, глухие слышат, мертвые воскресают, нищие благовествуют; и блажен кто не соблазнится о Мне! (Лк 7:22-23). У величайшего пророка, человека несокрушимой веры, Христос не отнимает подвига веры. Он как бы требует от Иоанна  до конца верности тому, что ему таинственно сказал Бог в глубинах его души. Христос ему не доказывает ничего, Он от него требует предельного доверия. Человек, больший всех когда-либо приходивших на землю, человек, который так отдался с ранних лет Богу, что стал только голосом Божиим, который ни одной неправды не сказал, который души переворачивал своим словом, который жизни новые творил из старых, перед лицом собственной смерти вдруг усомнился: не ошибся ли я? — и до конца остался верным. Это нас учит, как относиться к Иоанну Крестителю, но не только; учит, как нам самим поступать, когда от нас требуется верность тому, что мы  знаем, верность той правде, которая прозвучала в нашем сердце, озарила наш ум, вдохновила нас на подвиг. Когда требуется от нас эта верность, разве не может нам случиться заколебаться? Но если доверием, подвигом мы победим колебание, то окажемся достойными учениками предвестника Царствия Божия — Крестителя Иоанна.
     И вот, после того, как предан был Иоанн, Иисус возвращается из пустыни искушения в Галилею и проповедует, как говорится в тексте, Евангелие Царствия Божия, благую весть о том, что Царство Божие в  продвижении, что оно идет, что оно не только ожидается, но что оно  уже тут. Иисус говорил, что исполнилось время и приблизилось Царствие Божие, что полнота времени настала и обещанное Богом в Ветхом Завете сейчас уже исполнилось и исполняется. Исполнилось тем, что Сын Божий стал сыном человеческим, и исполняется тем, что вокруг Него собираются верующие, способные услышать Его слово и узнать в Нем воплощенного Сына Божия.
     А путь Он указывает тот же самый, что указывал и Иоанн: покайтесь и веруйте в Евангелие, то есть в благую весть о пришедшем Спасителе, взгляните в глубины Священного Писания, вглядитесь в Меня, и сможете веровать в благую весть о том, что исполнилось время ожидания, наступило время исполнения спасительных обетований Божиих.
     В беседе об искушениях Христа в пустыне я уже говорил о том бедственном состоянии, в котором мы находимся, пока не стали  твердо на почву веры и верности Богу, и когда все в окружающем мире нас манит, тянет, влечет к себе, одним словом — искушает. И теперь я хочу поднять вопрос о том, как нам поступать. Потому что мы читали в Евангелии ответ Христа на искушение, но к нам приходит искуситель не с такими резкими вопросами, а исподволь, ставя вопрос так, что мы можем его не заметить и впасть в искушение, раньше чем успели его распознать. Я хочу на этот вопрос ответить несколькими примерами.
     Во-первых, есть место у одного из отцов-аскетов, где он описывает, как искушение постепенно, словно ржавчина, въедается в нас. Он дает забавный пример. Он говорит, что искуситель подходит к нам, как продавец заячьих шкурок приходит к хозяйке. Он стучится в дверь. Она открывает. “Не хотите ли купить заячью шкурку?” Если она мудрая, она скажет: “Нет!” — и захлопнет дверь. Если же она не мудрая, она скажет: “А какие у тебя шкурки, покажи?” В тот момент, когда она начала смотреть шкурки, она уже начинает пленяться. Затем она спросит: “А за сколько ты эти шкурки продаешь? Они мне, правда, не нужны, но мне интересно знать...” — “За столько-то”. — “Ох, дорого!” — “Я готов снизить цену...” И так начинается разговор между женщиной, которая и  не думала об этих заячьих шкурках, совершенно ей не нужных, и ловким продавцом, который сначала покажет, потом поманит, потом цену спустит, и наконец продаст.
     Вот так с нами поступает искуситель. Он стучится в нашу дверь; но раньше чем открыть посмотри в скважину. Если увидишь, что это “шкурки продаются”, скажи:  Нет, я не открываю! — и отойди от двери сразу, чтобы даже не слышать голоса, который за дверью будет звучать и тебя манить. Стоит только открыть дверь и завязать разговор — ты уже на пути к падению. Вот первый урок: когда к нам подходит искушение, надо отрубать его одним махом, как топором; хлопнуть дверью, сказать:  “Нет!” — и довольно. Речь, конечно, идет не о заячьих шкурках, а о возможности чем-нибудь соблазниться, чего-нибудь пожелать, что нам не нужно или вредно, что может повредить другому человеку, что нас как человека унизит, сделает недостойным нашего человеческого звания. Это может быть плотская страсть, которая поведет нас к прелюбодеянию, к осквернению другого человека и себя. Это может быть пьянство; это может быть трусость, которая нам помешает сказать правду или внушит сказать неправду, солгать. Каждый из нас может посмотреть себе в совесть и увидеть,  сколько раз дьявол нам предлагал что-либо недостойное нас и Бога, и сколько раз мы скользили по опасной поверхности.
     Каждый раз, когда к нам подступает искушение, мы должны это принять не как зло, не как несчастье, а как случай, предоставленный нам Богом доказать Ему нашу верность и победить; победить так, как Христос победил искушение в пустыне, сказав  “Нет!” этому искушению. Нам так часто хотелось бы не быть искушаемым: как было бы хорошо, если бы не было никакой проблемы!.. Это неправда. Если бы не было никакой проблемы, в нас дремали бы силы, которые мы можем пустить в дело, и постепенно эти силы зачахли бы, мы стали бы бессильными. Человек ленивый, который никогда не употребляет своих душевных или физических сил, делается тряпкой. Вспомните Обломова — вот какими мы можем стать духовно.
     Я помню интересный разговор, который происходил при мне между старым русским священником, моим предшественником в лондонском приходе, и пожилым прихожанином. Тот говорил с радостью, что с годами постепенно отпадают от него разные искушения. Отец Владимир на него посмотрел, говорит: “Как вы можете радоваться? Вы разве не понимаете, что по мере того, как эти искушения от вас уходят, вы больше не можете служить Богу, побеждая зло в мире? Вы разве не понимаете, что когда искушение на вас находит и вы его побеждаете, вы себя делаете не только более достойным своего человеческого звания, но и более достойным Бога тем, что вы своей борьбой служите Богу и людям? Ведь зло, побежденное вами в собственных глубинах, в собственной душе, побеждено во вселенной. Спешите бороться с теми искушениями, которые еще остались в вас, и не просите о том, чтобы они были сняты”.
     Есть рассказ из жизни одного из древних подвижников о том, как монаху-священнику было поручено крестить девушек и женщин. У него поднималась в душе целая буря искушения. Его имя было Иоанн. Он стал молиться святому Иоанну Крестителю о избавлении от этих искушений. И святой Иоанн Креститель ему явился и говорит: Я могу умолить Бога это искушение с тебя снять, но ты потеряешь венец мученичества. Борись,  борись все время, побеждай каждый раз, а если ты не победишь, если искушения тебя охватит, как огонь, тогда кайся, плачь, кайся, и постепенно ты обретешь венец мученический... Вот как мы должны относиться к искушению и по совету отцов пустыни, и по совету отца Владимира, и по примеру святого Иоанна.
     Иногда бывает, что мы боремся, боремся, силы уходят, не остается больше в нас ничего, кроме изможденности. Что тогда? Где же Бог? Неужели Он нам не помогает? Неужели Ему безразлично, что с нами происходит? Есть рассказ из жизни святого Антония Великого о том, как он все боролся, боролся с искушением; и наконец победив, лежал в изнеможении на голой земле. Вдруг перед ним явился Христос. И Антоний, не в силах подняться, Ему говорит: “Господи, где же Ты был, когда на меня нападали все эти страсти?” А Христос ему ответил: “Я невидимо стоял рядом с тобой, готовый вступить в бой, если бы только ты сдался”. Вот как мы должны мужественно, твердо и с верой относится к вопросу об искушении.
     Но тогда встает вопрос: где же брать силы? Силы мы можем взять, во-первых, из нашей веры, из нашей верности, если только вспомним, Кому мы служим, если только вспомним, как нас, должно быть, любит Господь, раз Он Свою жизнь и смерть дал ради нашего спасения. Неужели мы в ответ не можем Ему дать  все что у нас есть?.. Серафим Саровский нам говорит: между человеком погибающим и спасающимся одна только разница — решимость, основанная именно на нашей вере, на нашей верности.
     Апостол Павел в шестой главе Послания к ефесянам пишет: Братия мои, укрепляйтесь Господом и могуществом силы Его, облекитесь во всеоружие Божие, чтобы вам можно было стать против козней диавольских, потому что наша брань не против плоти и крови, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной. Для сего примите всеоружие Божие, дабы вы могли противостать в день злой и все преодолев, устоять (Еф 6:10- 13). Вот о чем говорит апостол, который тоже был испытан самыми страшными испытаниями: и людьми, и внутренним своим борением. Апостол Павел, при его громадной силе, в какой-то момент обратился к Богу с криком: Господи, дай мне силу! — и Спаситель ему ответил: Довольно для тебя благодати Моей; ибо сила Моя совершается в немощи (2 Кор 12:9). В какой немощи? Неужели в нашей лени, в нашей косности, в нашей трусости, в нашем унынии? Конечно, нет! В немощи ребенка, который с полным доверием себя отдает в руки матери, в кажущейся немощи человека, готового исполнить любой совет того, кому он верит до конца. В немощи, как бы хрупкости, слабости, какую мы видим, например, в перчатке хирурга. Она такая хрупкая, такая тонкая, но потому что она такова, хирург может своей рукой в перчатке чудеса творить. Или другой пример: парус — самая хрупкая, самая уязвимая часть корабля, а вместе с этим поверни этот парус так, чтобы ветер его наполнил, и этот хрупкий парус понесет весь корабль через море-океан.
     Вот о какой немощи говорится, или, если хотите, о какой прозрачности. Вот чего мы должны искать. И апостол Павел, поняв это, говорит: И потому я... буду хвалиться своими немощами, чтобы обитала во мне сила Христова (2 Кор 12:9). И в другом месте, уже на основании опыта целой жизни, он говорит: Все могу в укрепляющем меня Иисусе Христе (Флп 4:13).
     Проходя же близ моря Галилейского, увидел Симона и Андрея, брата его, закидывающих сети в море, ибо они были рыболовы. И сказал им Иисус: идите за Мною, и Я сделаю, что вы будете ловцами человеков. И они тотчас, оставив свои сети, последовали за Ним. И, пройдя оттуда немного, Он увидел Иакова Зеведеева и Иоанна, брата его, также в лодке починивающих сети; и тотчас призвал их. И они, оставив отца своего Зеведея в лодке с работниками, последовали за Ним (Мк 1:16-20).
     Спаситель идет по Галилее, близ моря Галилейского, и встречает, одного за другим, четырех будущих Своих апостолов: Симона, который потом будет назван Петром (что значит “утес”, “камень”, на котором можно строить), Андрея, далее Иакова и Иоанна. Он их призывает следовать за Собой, и они все оставляют. Одни оставляют отца, другие — ремесло, по обещанию Христову: Идите за Мною, и Я сделаю, что вы будете ловцами человеков, — не рыбу ловить, и не “улавливать” никого, а  звать в то Царство Божие, которое Я принес... И вот тут ставится вопрос: каким образом просто потому, что Христос подошел и их позвал, они могли все оставить и уйти? Неужели у Него была такая чудотворная сила?
     Мы должны себе представить вещи более реально, каковы они на самом деле были в то время. Христос жил в Назарете, городке в нескольких километрах от того места, где жили Петр и Андрей и их отец, и Иоанн и Иаков, и другие ученики, которые были призваны позже. Они знали друг друга с детства, они и Христа знали с детства. Это нам трудно себе представить, но ведь они жили на клочке земли в несколько квадратных километров и поэтому сначала они постепенно с Ним знакомились, а потом ознакомлялись ближе. Сначала они Его встречали: мальчик — мальчика, юноша — юношу, молодой человек — молодого человека, зреющий мужчина — другого мужчину. Но это не была только материальная, как бы физическая встреча в пространстве; они начинали в Нем видеть то, чем Он на самом деле был: мальчик, подросток, юноша, взрослый человек, каким никто другой не был. В Нем была какая-то светлость, какая-то цельность, какая-то прозрачность, какая-то несокрушимость духа, какая-то чистота, которой они нигде в такой мере, в такой полноте не встречали. Сначала они его встречали как сверстника, потом как своего вождя, наставника; и в свое время они узнали в Нем то, чем Он на самом деле был: Мессию, то есть Того, Кто должен был прийти спасти мир.
     И это так явно, так ярко выступает в рассказе о призвании другого апостола. Я хочу вам прочесть это место, потому что оно очень значительно восполняет то, о чем я сейчас говорю. В Евангелии от Иоанна рассказывается, как Христос впервые встретил одного из Своих других учеников, Нафанаила.
     Андрей первый находит брата своего Симона и говорит ему: мы нашли Мессию, что значит: Христос; и привел его к Иисусу. Иисус же, взглянув на него, сказал: ты — Симон, сын Ионин; ты наречешься Кифа, что значит “камень” (Петр). На другой день Иисус восхотел идти в Галилею, и находит Филиппа и говорит ему: иди за Мною. Филипп же был из Вифсаиды, из одного города с Андреем и Петром. Филипп находит Нафанаила и говорит ему: мы нашли Того, о Ком писали Моисей в законе и пророки, Иисуса, сына Иосифова, из Назарета. Но Нафанаил сказал ему: из Назарета может ли быть что доброе? Филипп говорит ему: пойди и посмотри. Иисус, увидев идущего к Нему Нафанаила, говорит о нем: вот подлинно Израильтянин, в котором нет лукавства. Нафанаил говорит Ему: почему Ты знаешь меня? Иисус сказал ему в ответ: прежде нежели позвал тебя Филипп, когда ты был под смоковницею, Я видел тебя. Нафанаил отвечал Ему: Равви! Ты Сын Божий, Ты Царь Израилев (Ин 1:41-49).
     В чем интерес этого рассказа? В том, что говорит Нафанаил: “Может ли из Назарета что доброе быть?” Почему такое пренебрежительное отношение к Назарету? Вы поймите: Назарет находился в нескольких километрах от того места, где жили Петр, Иоанн, Иаков, Андрей, Филипп. Как бы вы отреагировали, если бы кто-нибудь к вам подошел и сказал: “В лице юноши, которого ты знаешь с детства, который живет в четырех километрах от тебя, мы обрели Спасителя мира”? Конечно, мы отреагировали бы так же, как Нафанаил: “Каким образом Спаситель мира может родиться в соседней деревне? Может ли из Назарета что-либо доброе прийти?” А Филипп ему говорит замечательную вещь, которая несколько раз повторяется в Евангелии: Пойди и посмотри... То есть: переживи то, что мы пережили, когда встретили Его. Ты посмотри на Него открытым взором, попробуй понять... Иисус, видя, как он подходит, говорит: Вот подлинный израильтянин, в котором нет лукавства… И Нафанаил, естественно, удивляется: Почему Ты знаешь меня?.. Иисус ему отвечает: Прежде нежели позвал тебя Филипп, когда ты был под смоковницей, Я видел тебя... И на это, как будто совершенно нелогично, Нафанаил отвечает: Равви, Ты Сын Божий, Ты Царь Израилев!.. Какая логика в этом?
     А вот какая. Речь, ясно, идет не о том, что Нафанаил удивляется, не ожидал, что Иисус видел его сидящим под смоковницей. Если его видел Филипп, мог его видеть и Иисус. Видеть — да, но как? По преданию, в это время Нафанаил сидел под смоковницей и молился Богу о том, чтобы Господь пришел на помощь Своему порабощенному народу. Он  молился. И когда Христос ему сказал: “Прежде нежели позвал тебя Филипп, когда ты был под смоковницей, Я видел тебя”, — Нафанаил вдруг пережил, понял, что говорит с Тем, к Которому была обращена его молитва, что перед ним Живой Бог, ставший живым человеком. И в ответ на этот недостижимый внутренний опыт он восклицает: “Ты Сын Божий, Ты Царь Израилев! Я молился о том, чтобы пришел Спаситель, и теперь я Тебя вижу; Ты — Тот, Которого мы ожидаем!”
     Вот каким образом ученики Христа собирались вокруг Него. Сначала они Его знали просто как ребенка, мальчика, подростка, как взрослеющего мужчину; и вместе с тем постепенно прозревали в Нем нечто, чего никогда ни в ком не видели. Нафанаил точно выражает, что они увидели. Они увидели в Нем (может быть, не осознавая этого столь ясно, как то осознал Нафанаил) Бога, ставшего человеком. Они увидели, что в Нем полнота Божества обитает телесно (см. Кол 2:9), что  настало Царство Божие, потому что Бог и Его люди уже не разобщены, — они связаны в лице Христа  воедино. Вот в чем тайна призвания учеников, вот что глубинно побудило их мгновенно отозваться на призыв последовать за Христом, куда бы Он их ни повел, — не забывая своих близких, но оставляя их позади, за собой.


Полезная информация: