Святитель Феофан Затворник
Письма к разным лицам о разных предметах веры и жизни

31

     Пишешь: «Лютейший враг саможаление не отступает от меня, устрашая, что заболею, если буду строго к себе относиться. От чего и плода никакого не вижу. Очень жалею о сем; но не знаю, какие меры принять против этого врага моего. Прошу молитв».
     Саможаление – враг. Не оно, а сам ты. Ведь сам себя жалеешь; кто же виноват?! Сам себя жалеешь, сам себя и разжалей, и делу конец. А ты прикидываешься, будто саможаление пришло откуда-то со стороны, и тебя насилует. Совсем не со стороны пришло; оно твое собственное, доморощенное чадо, или ты сам, прикидывающийся насилуемым и лукавящий пред тобой самим, – лукавством злейшим и пагубнейшим из всех лукавств.
     Грех, живущий в нас, – корень и источник всех грехов, – есть самость или самолюбие. Первородные дщери его суть саможаление и самоугодие. Чрез первое он всегда приводит ко второму и устрояет порядок и характер жизни, противоположной богоугождению. Не подумай, что это образ жизни явно грешной. Нет! Эта жизнь исправна, только вся ведется из-за самоугодия. Саможаление и самоугодие допускают дела, относящиеся к богоугождению, но под непременным условием, чтоб они не нарушали их покоя, или и их питали. Таким образом, иной и благочестив и добродетелен, а между тем опутан самоугодием. Такие услышат на суде: Не вем вас... Хорошо, что ты хоть видишь в себе саможаление и готов восстать против него. А другие совсем этого не видят. К тебе и обращу речь, чтоб воодушевить тебя на прогнание сего врага твоего.
     Из твоих дальнейших слов я заключаю, что ты неважными считаешь действия, допускаемые по саможалению и самоугодию. – Тут у тебя большая ошибка. Действия такие, сами по себе, точно бывают не важны; но нельзя сказать, чтоб неважно было присутствие в душе твоей саможаления и самоугодия. Ибо что оно значит? Значит, с первого взгляда, что самоугодие у нас с тобой сильнее богоугождения, хоть мы положили угождать Богу и думаем, что делаем так. Положили мы то и то делать, созвав то нужным в деле устроения спасительной жизни, и потому угодным Богу; и потом отказываемся от этого, не почему другому, как потому, что жаль себя, жаль от сна отнять нечто, жаль пищи немного не добрать, жаль потрудить себя, и подобное. Если б приходилось пожалеть только себя, и больше ничего! А то бывает так, что, пожалев себя, оставляем дела, какие по совести сочли нужными для себя в деле спасения. Следовательно, в этих действиях мы переходим от богоугождения и содевания спасения к самоугодию, т.е. действуем поперек того, как положили действовать. Как совесть знает о нашем решении, то сейчас же и начинает укорять нас в неверности самим себе, измене себе.
     Стыдно становится пред собой, и покой внутренний пропадает. Как быть? Иной, сознав свою оплошность, тотчас восстановляет первое решение не потворствовать себе, и полагает вперед никак не поддаваться внушениям саможаления. А другой, по вялости воли, от того же саможаления заимствует самооправдание и извиняет себя то случайным разнемоганим, то разными делами, то надобностью послабить себе немного, чтоб не изнемочь. Он сам видит, как эти опоры к извинению себя хрупки, однако ж не отказывается уговаривать совесть свою не тревожиться и его не тревожить. – И вот лукавство пред самим собой, злейшее всех лукавств, корень всех наших грехопадений. – Что же совесть? – Совесть сначала постоит, а потом смежает уста свои. Ведь сам он хозяин. Что с ним поделаешь? Покоя, однако ж, она не дает. Предстоит необходимость заглушить ее голос. Чем? Отклонением внимания на внешнее, чтоб не быть у себя дома, – то есть пойти погулять, или поговорить о ком, и подобное. И пошли развлечения за развлечениями. Они принесут плод – равнодушие к делу спасения и потерю страха Божия. Авось-небось! И стал человек жить как живется, спустя рукава. Так вот видишь, как немаловажны действия поблажки самоугодию и саможалению? Почаще смотри на эти последствия и черпай из такого смотрения воодушевление против сих врагов.
     Откуда берется у самоугодия такая сила, что и по решимости содевать свое спасение оно успевает склонять на дела свои? Я думаю, от того, что в первоначальном решении допущена неполнота. Оно было неполно и не совсем решительно. При образовании его имелось в виду спасение и получение Царства Небесного; а жертвы и труды требуемые для сего не были взвешены, или даже и рассмотрены. Оттого как только потребовались они, мы и храмлем. Думалось, что все легко пойдет; а оно не пошло легко, как и нейдет ни у кого. Чаяли мы и Царствие получить, и покойно жить, в сласть себе, – что не совместимо. У св. подвижников и говорится всюду, что кто хочет как должно идти путем спасения, тот должен определить себя на смерть, не на какие-либо лишения ничтожные, а на лишение даже самой жизни, – чтоб стоять в начатом до положения живота. Кто так полно решается, в том саможаление подступа не имеет. Почему если хочешь не поддаваться саможалению, возвратись к началу доброго решения твоего, – дополни недостающее в нем. Если ты поддаешься саможалению, то еще не отвергся себя. Если не отвергся себя, то еще и шагу не сделал по пути вслед Христа Господа. Только мысли и речи у тебя были об этом; а дело еще не последовало. Я разумею то, как сему делу надлежит быть внутри тебя.
     Не подумай опять при сем: авось-небось, как-нибудь проплетусь. Нисколько не проплетешься, а будешь толочься на одном месте. Сам же говоришь, что успеха никакого в себе не видишь. И не жди его, пока есть саможаление. Не случалось ли тебе видеть электрическую машину? Если видел, то, конечно, знаешь, что электричество, посредством трения возбуждаемое, собирается в медный цилиндр; и его может набраться так много, что убьет, если неосторожно прикоснуться к цилиндру. Но если от цилиндра спустить медную же цепочку до земли, то электричества нисколько не соберется, хоть до поту верти колесо. Вот что есть эта цепочка, спущенная до земли, то есть самоугодие и саможаление. Сколько ни трудись, они не дадут образоваться в душе ничему духовному. Весь плод трудов они будут поедать и уничтожать.
     То правда, что саможаление и самоугодие не всякого ведут прямо к видимо худой жизни, но тем не менее всю жизнь делают бесплодной. Кто страдает ими, тот ни тепл, ни хладен, ни то ни се. А таким в Апокалипсисе угрожается совершенным отвержением, с отвращением от них и мерзением ими (Откр. 3, 15–16).
     Потому изволь призадуматься над своим саможалением и поспеши сделать с ним расправу, какой оно справедливо заслуживает. Ты просишь молиться об избавлении от него. Тут ничья молитва не поможет. Самоотвержение, уничтожающее саможаление, есть исходный пункт, с которого начинается и помощь Божия, и помощь взаимной братской молитвы. А отвергнуться себя ты должен сам. За это действие затем и все дары Божии пойдут. Если же ты не представишь иной жертвы, то не жди помощи, ни свыше, ни изокрест тебя. Припомни пример, бывший в Египетской пустыне. Брат смущаем был движениями плоти. Приходит он к старцам и просит молитв. Те стали молиться, как обыкновенно делывали. Но прошло несколько времени, и брат опять приходит и просит о том же. Старцы опять обещали и молились. Но помощи опять не было. Так и в третий раз. Удивились старцы, ибо обычно помощь была посылаема по первой их молитве. Почему стали молиться уже не о помощи брату, а о том, чтоб Господь благословил открыть им, от чего неугодно Ему услышать молитву их. Господь открыл им, что виноват сам брат тем, что не противится, а поблажает нечистым движениям. – Тогда они позвали его и сказали ему, чтоб он сам в себе отсек всякую себе поблажку, тогда и помощь будет от молитвы. Брат сделал так, – и с Божией помощью за молитвы старцев освободился от страсти. – Вот и тебе мой ответ. Отсеки самоугодие – тогда помощна будет и сторонняя молитва. А пока будешь на его стороне, ниоткуда не жди помощи.
     Больше я тебе ничего не скажу. Сам видишь, зачем стоит дело. Сделай же это, и дело твое пойдет благословенным Божиим порядком.


Полезная информация: