В предыдущей главе я сказал, что 1976 год не был для ме­ня чем-то исключительным, кроме одного события, которое оказалось одним из самых важных в моей духовной жизни и заслуживает для себя отдельной главы.

В начале 1976 года мне позвонил Рауль, один из активис­тов Энтревиас, и спросил, не смогу ли я сопровождать его сегодня, чтобы нанести назначенный повторный визит.

Дело было в том, что проповедуя по домам, он повстре­чался с одной дамой, которая позвонила пастору своей Церкви, и тот сказал Раулю, что его Библия была искажена.

Я был единственным среди его знакомых, кто знал грече­ский, и он нуждался в моей помощи. Я отвечал ему, что не могу дать твердого обещания, ибо пойдя с ним, мне при­шлось бы пропустить занятия по русскому языку, который я изучал в языковой школе. Я спросил, где бы я смог его найти перед назначенной встречей, в случае, если бы я нашел воз­можным к нему присоединиться.

Мне не понадобилось долго размышлять, чтобы прийти к выводу, что я могу без особых зазрений совести пропустить мой урок русского, чтобы присутствовать на этой встрече.

Рауль позвонил Хосе, пресвитеру из Паломерас, который пользовался репутацией имеющего кое-какое представление о греческом языке, но, говоря по правде, единственное, что его связывало с этим языком, это наличие у него Нового Завета на греческом вместе с английским переводом, из­данного “Сторожевой башней”. Более того, сколько помнится, он даже не знал греческого алфавита; стало быть, он не мог прочитать ни единого слова, не говоря уже о переводе.

Не знаю, сколько народу я ожидал там встретить, но я был весьма разочарован, когда увидел, что против Рауля, Хосе, Джени и меня находится только хозяйка дома и какой-то господин, сидящий на софе в маленькой гостиной. Еще больше удивило меня то, что единственным его снаряжени­ем была Библия, да к тому же на испанском. Наши-то порт­фели были переполнены книгами, статьями, и все это со­здавало впечатление, что четыре великана изготовились к бою с карликом.

Первая обсуждаемая тема запомнилась мне очень плохо; речь шла об ангелах, что меня также разочаровало, ибо я не видел здесь возможности поставить этого человека на место и достаточно его высмеять, чтобы дискредитировать.

Самая тема абсолютно ничего для меня не значила, ибо я-то уже нашел Истину; меня интересовала только эта дама. Если мы приобретем ее для “свидетелей Иеговы”, мы выиг­раем партию; если же мы ее потеряем, наш труд окажется тщетным. И поскольку ее гость был пастором своей Церкви, единственным способом для нас приобрести ее было его смутить.

Метод, применяемый для этого, менялся в зависимости от того, к кому применялся. Порой мы притворялись оскорб­ленными и упрекали нашего собеседника в том, что он на­падает на нашу организацию вместо того, чтобы заглянуть в Библию. Ведь мы-то не нападаем на его Церковь (ибо “Сторожевая башня” и “Пробудитесь!” справляются с этим сами). В других случаях мы избегали дискуссий о Библии или решительно откладывали ее в сторону, говоря, что самое главное это разобраться, на чем основаны наши религиоз­ные организации. В некоторых случаях мы спорили только по поводу какого-то одного конкретного вопроса, и в случае поражения у нас всегда оставалась ссылка на то, что есть еще много тем для разбора, либо же, напротив, в течение многих минут мы спорили о многом, а потом вдруг говори­ли, что мы отвлекаемся и что лучше было бы поговорить о какой-то одной теме.

Следует отметить, что мы прибегали к таким приемам бессознательно, но “Сторожевая башня” вдолбила их нам в голову столь основательно, что мы только так и действовали, в уверенности, что главное при всякой встрече смутить и за­путать собеседника, а не найти истину (да и зачем ее ис­кать, если мы ее уже нашли?)

Когда из первой темы ничего извлечь не удалось, ибо она не относилась к основным, этому человеку удалось вывести одного из нас из боя: три или четыре неудачных аргумента Хосе были опровергнуты, и разозлившись, тот решил уйти через двадцать минут после начала беседы. Мне было уди­вительно видеть пресвитера, оставляющего беседу в самом начале, разгневанного и испускающего крики. А дело было в том, что ему уже случалось встречать людей, которых он не сумел убедить по методу “Сторожевой башни”, и этот опыт ему подсказывал, что здесь у нас не имелось никакого шан­са на победу. Джени, Рауль и я сохраняли уверенность, я-то во всяком случае, что одолеть этого человека всего только вопрос времени.

Мы приступили тогда к теме, гораздо более интересной: Бог ли Христос? Мы задали ему этот вопрос с радостью охотника, который видит свою добычу, простодушно на­правляющуюся к ловушке.

- Вне всякого сомнения, - отвечал он. - Христос сотво­рил все вещи. Я улыбнулся:

- Иисус есть Создатель, но только косвенным образом. Это означает, что Бог Иегова сотворил мир через Него. Вот почему говорят, что Иисус есть Создатель. Я снова засмеялся, убежденный, что мой аргумент разру­шил его притязания.

- Библия, между тем, утверждает, что есть только один Творец, - произнес он.

- Посмотрите, - отвечал я, снова улыбаясь, уверенный, что ответить гораздо легче, чем представляется: - Это как с генералом, который говорит, что взял город. Ясно ведь, что это не он сам брал город, но скорее его солдаты и офицеры, и тем не менее, он настаивает, что город взял он. Точно так­же со Христом и Иеговой.

Вспоминая об этом, теперь моя аргументация мне кажет­ся неосновательной, ибо, логически, она приводила к выво­ду о том, что Христос есть подлинный Создатель, а Всевыш­ний лишь присваивает Себе этот титул, но, как мне кажется, в то время я был весьма убежден в своей правоте.

- Да, - сказал пастор, - аргумент хорош, но знаете ли вы хоть одного генерала, который бы утверждал, что взял город сам, один, без чьей-либо помощи?

Я замер, не зная, куда клонит этот человек. Что за ловуш­ку он мне готовил? Не окажемся ли мы его жертвами? Несо­мненно, сатана весьма коварен.

Вопрос казался до того глупым, что, по-моему, не стоило и отвечать. Разумеется, никому никогда не приходилось слышать о подобных генералах!

Не дрогнув ни одним мускулом на лице, пастор предло­жил нам прочитать Исаию 45,8:

“Кропите, небеса, свыше, и облака да проливают правду; да раскроется земля и приносит спасение, и да произраста­ет вместе правда. Я, Иегова[1], творю это” (перевод “Нового мира”).

Едва я закончил чтение, как этот человек попросил меня прочитать Исаию 48,13:

“Моя рука основала землю, и Моя десница распростерла небеса”.

- Непохоже, - сказал пастор, - чтобы Иегова поручал Христу быть посредником в творении, но только лишь, что Он Сам сотворил все вещи. Если же это так, и если Библия к тому же утверждает, что это все сделал Христос, стало быть, Христос должен быть Иеговой.

Аргумент показался мне неопровержимым. Это было на­столько ясно, что наше обсуждение полностью сместилось в сторону. Мы с Раулем попытались тогда сменить тему. Нам необходимо было нанести хороший удар, чтобы уравнове­сить полученный нами. Наше поведение должно было вы­глядеть поистине глупо. Дискуссия по поводу Слова Божия не может быть выиграна по очкам подобно боксерскому по­единку. Если что-либо истинно, оно истинно, и никакая другая ошибка не сможет поставить его под сомнение. Если Церковь или религиозная организация, к которой я принад­лежу, проповедует какое-либо ложное учение, она остается в заблуждении, даже если она проповедует также и какое-либо истинное учение. Если кто-либо лжец, он останется лжецом, даже если он не убийца, и тот факт, что он никого не убивал, не освобождает его от лжи; но мы были слепы к этой столь очевидной логике.

- Это не выдерживает критики, - заявил я. Мне при­шлось проглотить слюну, прежде чем я продолжил: - В кон­це концов, этот человек утверждает, что есть только один Бог, но в Библии сказано, что есть много богов. Иисус всего лишь один из них, как впрочем и сатана, как об этом сказа­но во 2 Послании к Коринфянам 4:4.

В этот момент я думал, что если это и не смутит нашего собеседника, то по меньшей мере сгладит эффект, произве­денный его словами: Иегова есть единственный Создатель, между тем Библия говорит, что Христос есть Создатель, и невозможно утверждать, будто Христос это всего лишь инст­румент сотворения, поскольку Иегова действует Сам, один, и без чьей-либо помощи.

- Вы думаете, что есть много богов? - спросил пастор. Наконец-то этот человек подставлял себя под удар, сегод­няшний день, возможно, еще не завершится поражением...

- Разумеется, как я вам уже сказал, Библия учит, что есть множество богов: диавол, Христос и прочие, - отвечал я.

- Нет, Библия нас учит, что есть только один Бог. Не хо­тите ли прочитать со мною Исаию 44,6?

И я прочитал в моем переводе “Нового мира”:

“Так говорит Иегова, Царь Израиля и Искупитель его, Иегова воинств: Я первый и Я последний, И КРОМЕ МЕ­НЯ НЕТ БОГА”.

- Итак, очевидно, что нет других богов, не так ли? - про­должал пастор.

- Есть Бог в абсолютном смысле, так сказать, с большой буквы, но богов с маленькой буквы есть множество, - отве­чал я с еле сдерживаемым раздражением.

- Вы хотите сказать, богов сотворенных? - спросил он.

- Да, - отвечал я. - Идея сотворения не противоречит идее Бога. Христос и диавол были сотворены и они оба боги.

- Но это означает, следовательно, что они появились по­сле Иеговы, не так ли?

- Именно так, - отвечал я. - Иегова сотворил Сына, а Сын сотворил все прочие существа, и некоторые из этих су­ществ есть боги.

Пастор наклонил голову:

- Не хотите ли прочитать Исаию 43,10?

Возможность продолжить фразу придала мне храбрости, и я стал искать цитату, ничего не опасаясь.

“А Мои свидетели, говорит Иегова, - начал я читать, - вы и раб Мой, которого Я избрал, чтобы вы знали и верили мне, и разумели, что это Я: прежде Меня не было Бога, И ПОСЛЕ МЕНЯ НЕ БУДЕТ”.

- Вы видите, что Он хочет сказать? Не было другого бога ни прежде, ни после. Либо Христос есть единый Бог, либо Он не может быть Богом в абсолютном смысле слова.

И снова аргумент оказался убийственным, возразить про­тив которого было абсолютно нечего. Понемногу я начинал видеть, как Христос и Всевышний растворялись один в дру­гом все более совершенным образом. Тем же самым обра­зом, как существовал один Творец, Который был Всевыш­ним, будучи Христом, точно так же существовал Бог, Кото­рый был Всевышним, будучи Христом. Я стал испытывать глубокую тоску, от которой, казалось, задыхался. В этот мо­мент Рауль бросил свою последнюю бомбу:

- Есть одна вещь, на которую вы не ответили и которая показывает, что все это невозможно объяснить так, как вы это делаете. В Библии говорится и о других богах, как на­пример, о дьяволе...

- Диавол назван богом в том же самом смысле, в каком для некоторых богом является чрево, как нам об этом гово­рит послание к Филиппийцам. Равным образом можно сде­лать бога из куска дерева или металла, но богом это не будет, даже если люди будут почитать это за бога. Ведь вы же, оче­видно, не хотите сравнивать Христа с диаволом, а также с чревом и с высеченными изображениями?

Внезапно я почувствовал, что у нас остается еще немного надежды:

- Христос не может быть Богом, поскольку существуют вещи, которых Он не знает, например, как сказано у Марка 13,32, - возразил я.

- Да, я хорошо себе представляю, что вы нам скажете, но в Библии совершенно ясно сказано, что Христос не знает некоторых вещей, - добавил Рауль.

- Христос знает все.

- Это вы так утверждаете, но совершенно очевидно, что Библия утверждает совсем не это, - отвечал я с надеждой, что мы еще можем выиграть битву.

Я приготовился тогда нанести еще более серьезный удар. Я достал из своего портфеля Новый Завет на греческом, ко­торый я купил за несколько месяцев до того, чтобы продол­жать изучение греческого языка. Итак, я собирался теперь прочитать по-гречески все тексты, упомянутые этим челове­ком, и выявить таким образом все, не соответствующее ори­гиналу.

- Ну да, - сказал пастор, - Библия указывает, что Иисус Христос знает все. Посмотрите от Иоанна 16,30.

Я открыл свой Новый Завет и прочитал: non oidamen oti oidas panta... ("Теперь мы знаем, что Ты знаешь все"). Боже мой, так оно и есть! Это правда. Христос знал все. Но как!?...

- А теперь прочитайте, пожалуйста, от Иоанна 21,17, - добавил он.

Я стал поспешно искать текст и прочитал про себя: Kurie, panta su oidas... ("Господи, Ты все знаешь"). До сих пор я читал, не отрывая глаз от книги, но теперь, подняв голову, я заметил, что Рауль устремил на меня взор, ожидая помощи, а Джени забилась в свой угол, покраснев и опустив го­лову.

- Да, - сказал я, - признаю, что именно это и говорит текст.

- Может быть, мы увидим еще яснее, что Христос есть Бог. Иисус Христос есть первый и последний, как и Все­вышний.

Мы как раз только что видели из Исаии 43,10, что Бог Ие­гова был первым и последним, но как же и Христос мог им быть?

- Посмотрите, пожалуйста, кто говорит в Апокалипсисе 22,16?

И Рауль, и я согласились, что говорит Иисус.

- А теперь, - сказал он, - не хотите ли посмотреть, как называет Иисуса стих 13?

Позже мне говорили, что в этот момент пастор попросил меня прочитать греческий текст, но я молчал. Не могу ут­верждать, так ли это было на самом деле, но вполне возмож­но, ибо в указанном месте Иисус говорил: ego to Alfa kai to Omega, o protos kai o eshatos, e arche kai to telos (“Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, Первый и По­следний”).

В это мгновение я понял, что сегодня мы проиграли и что самое лучшее теперь нам удалиться, пока наше поражение не превратилось в непоправимую катастрофу. Нам можно было сослаться на усталость после двух часов беседы, и мы бы могли уйти со словами: “Мы вас уважаем, уважайте и вы нас”. Мы не использовали эту формулу, если одерживали в споре верх, но в подобной ситуации она нам позволяла вый­ти из нее хоть с какой-то пользой. Может быть, в последую­щие дни нам удалось бы снова посетить эту даму под ка­ким-либо предлогом, когда пастора не было бы подле нее, и попробовать снова убедить ее. Может быть также, что к сле­дующему разу нам удалось бы лучше подготовиться, но Рау­лю показалось, что у нас еще сохраняется какая-то надежда на немедленный успех.

- Как вы видите, Бог христиан это Христос, - продолжил пастор, у которого уже были все шансы на победу.

- Послушайте, я очень тороплюсь, потому что скоро мне надо быть дома, - отвечал я, испытывая только одно жела­ние: сбежать как можно быстрее.

- Погоди немного, Сезар, - сказал Рауль. - Богом хрис­тиан несомненно был Иегова. Ни один христианин никогда не называл Христа своим Богом.

На этот раз пастор не смог сдержать улыбки. Похоже бы­ло, словно он ведет Рауля так, как ведут барана на бойню.

- Прочитайте, пожалуйста, от Иоанна 20,28, - произнес пастор.

Я снова взялся за мой греческий Новый Завет:

Apekrife Fomas kai eipen auto, O Kurios mou kai o Feos mu (“Фома сказал Ему в ответ: Господь мой и Бог мой!”).

Фома назвал Иисуса Христа своим Господом и Богом!

[1] В русском синодальном переводе Библии, вслед за еврейской тра­дицией, воспринятой также и в греческом и латинском переводах, слово “Иегова” (“Ягве”), т.е. “Сущий” (ср. Исх 3,14), обычно пере­дается как “Господь”. — Ред.

	zip	оглавление	<<	>>