Блажeнный Аврелий Августин

1. Много наставленій для насъ имѣется, братія, о страхѣ Божіемъ, и какъ полезно бояться Бога, объ этомъ слово Божіе говоритъ многократно. Насколько позволитъ краткость времени, выслушайте меня со вниманіемъ, меня, желающаго припомнить кое-что изъ этихъ многочисленныхъ свидѣтельствъ и сдѣлать нѣкоторыя поясненія къ тому. Кто не радуется своему разумѣнію или не желаетъ его? Но что говоритъ Писаніе? Начало мудрости — страхъ Господень (Псал. 110, 10). Кому не пріятно царствовать? Но послушаемъ, чему поучаетъ Духъ Святой въ псалмѣ: Итакъ, вразумитесь, цари, научитесь, судьи земли! Служите Господу со страхомъ и радуйтесь (предъ Нимъ) съ трепетомъ (Псал. 2, 10-11). Поэтому и апостолъ говоритъ: со страхомъ и трепетомъ совершайте свое спасеніе (Флп. 2, 12). Читаемъ мы также въ Писаніи: если желаешь премудрости, храни правду, и Господь подастъ ее тебѣ (Сир. 1, 26). Многихъ мы встрѣчаемъ весьма равнодушныхъ къ правдѣ и въ то же время жаждущихъ мудрости. Такихъ Божественное Писаніе научаетъ, что нельзя достигнуть этого иначе, какъ только исполненіемъ того, чѣмъ они пренебрегаютъ. Соблюдай, сказано, правду (въ русскомъ текстѣ — заповѣди), и Господь подастъ ее тебѣ. Но кто можетъ, не имѣя страха Божія, хранитъ правду? И въ другомъ мѣстѣ говорится: не имѣющій страха не можетъ оправдаться (Сир. 1, 21). Такимъ образамъ, если Господь не подаетъ премудрости никому, какъ только соблюдающему правду, и если не имѣющій страха не можетъ и оправдаться, то естественно слѣдуетъ отсюда, что начало мудрости — страхъ Господень.

2. И пророкъ Исаія, когда говоритъ о семи важнѣйшихъ дарахъ Святаго Духа, начинаетъ съ премудрости и кончаетъ страхомъ Божіимъ, какъ бы съ высоты спускаясь къ намъ внизъ, чтобы научить насъ, какъ восходить вверхъ. Началъ онъ съ того, до чего мы хотимъ достигнуть, и приходить туда, откуда намъ слѣдуетъ начинать. И почіетъ на Немъ, говоритъ пророкъ, Духъ Господень, Духъ премудрости и разума, духъ совѣта и крѣпости, духъ вѣдѣнія и благочестія, духъ страха Божія (въ русскомъ текстѣ — и страхомъ Господнимъ исполнится) (Ис. 11, 2-3). Итакъ, какъ пророкъ не вслѣдствіе сознанія своей немощности, но чтобы научить насъ, нисходигь отъ премудрости до страха Божія, такъ намъ не по гордости какой-либо, но для преспѣянія нашего слѣдуетъ восходить отъ страха къ премудрости. Начало премудрости — страхъ Господень. Онъ есть именно та долина плача, о которой упоминаетъ псалмонѣвецъ, когда говоритъ: восхожденія въ сердцѣ своемъ положи во юдоль плачевную... (Пс. 83, 6). Подъ образомъ долины обозначается, конечно, смиреніе. Но кто смиренъ, если не боящійся Бога и вслѣдствіе этой боязни сокрушающійся о грѣхахъ своихъ въ слезахъ покаянія и исповѣданія? Сердца сокрушеннаго и смиреннаго Богъ не презираетъ (Пс. 50, 19). Но пусть не боится таковый, что останется онъ въ долинѣ плача. Въ самомъ сердцѣ сокрушенномъ и смиренномъ, коего не презираетъ Господь, положилъ Онъ (Господь) восхожденія, чтобы мы восходили къ Нему. Потому что такъ говоритъ псалмопѣвецъ: восхожденія въ сердцѣ своемъ положи, во юдоль плачевную, въ мѣсто, еже положи... (Псал. 83, 6-7). Гдѣ совершаются восхожденія? Въ сердцѣ. Но откуда же нужно восходить? Отъ долины плача. А куда? Въ мѣсто, сказано, еже положи. Какое это мѣсго, какъ не мѣсто покоя и мира? Тамъ именно и пребываетъ чистая, всегда славная премудрость. Поэтому Исаія въ цѣляхъ назиданія нашего нисходитъ отъ премудрости до страха, именно отъ мѣста непрестаннаго мира до долины временнаго плача, чтобы мы, исповѣдуя грѣхи свои со скорбію, воздыханіями и плачемъ, не оставались все время въ скорби, стенаніяхъ и плачѣ, но, восходя отъ этой долины къ духовному возвышенію, на которомъ воздвигнуто святое царство Іерусалима, вѣчная матерь наша, наслаждались тамъ невозмутимою радостію. Итакъ, онъ (пророкъ) послѣ того, какъ назвалъ премудрость, то-есть неизсякающій свѣтъ мысли, называетъ затѣмъ разумъ; и какъ бы на вопросъ: «отъ чего мы переходимъ къ премудрости?» — отвѣчаеть: отъ разума. А отъ чего къ разуму? Отъ совѣта. Отъ чего къ совѣту? Отъ крѣпости. Отъ чего къ крѣпости? Отъ вѣдѣнія. Отъ чего къ вѣдѣнію? Отъ благочестія; къ благочестію — отъ страха. Итакъ, до мудрости доходимъ мы отъ страха, потому что начало премудрости — страхъ Господень. Такъ отъ долины плача поднимаемся мы до вершины мира.

3. Вотъ смиренные именно и находятся въ долинѣ плача, когда съ трепетомъ приносятъ Богу сердце свое сокрушенное и смиренное. Отсюда поднимаются они до благочестія, такъ что уже не противятся Его волѣ, ни въ словѣ Его, когда не разумѣютъ Его смысла, ни въ жизни, хотя бы многое совершалось здѣсь иначе, чѣмъ хочетъ того единичная воля человѣка. Въ этомъ именно случаѣ слѣдуетъ говорить: впрочемъ, не какъ Я хочу, но какъ Ты, Отче (Матѳ. 26, 39). Блаженны кроткіе, ибо они наслѣдуютъ землю (Матѳ. 5, 5), не землю мертвыхъ, но ту, о которой сказано: Ты прибѣжище мое и часть моя на землѣ живыхъ (Пс. 141, 5). Этимъ благочестіемъ своимъ они пріобрѣтаютъ затѣмъ способность вѣдѣнія, такъ что не только становятся способными сознавать силу грѣховъ своихъ прежнихъ, о коихъ горько сокрушались на первой ступени покаянія, но узнаютъ также, въ какомъ худомъ состояніи омертвѣнія и отчужденія находятся они, хотя бы земное счастье и улыбалось имъ. Не даромъ же написано: кто умножаетъ познанія — умножаетъ скорбь (Еккл. 1, 18). Но блаженны плачущіе, ибо они утѣшатся (Матѳ. 5, 4). Отсюда восходятъ они къ духу крѣпости, когда міръ умираетъ для нихъ, и они для міра, такъ что среди превратностей этой жизни и множества неправды любовь въ нихъ не оскудѣваетъ, но возрастаетъ исканіе и жажда правды, пока не насытятся въ безконечномъ царствѣ святыхъ и общеніи съ ангелами. Потому что блаженны алчущіе и жаждущіе правды, ибо они насытятся (Матѳ. 5, 6). Однакоже вслѣдствіе тяжести искушеній и соблазновъ, такъ какъ сказано: горе міру отъ соблазновъ (Матѳ. 18, 7), человѣческая слабость можетъ поддаваться обольщеніямъ, и поэтому необходимо имѣть духъ совѣта. Потому что не такъ сильна бываеть въ этой преходящей жизни способность крѣпости, чтобы, если кому предстоитъ борьба съ лукавымъ противникомъ, онъ не терпѣлъ иногда пораженій, особенно чрезъ искушеніе языка, такъ какъ если кто скажетъ брату своему: «безумный», подлежитъ гееннѣ огненной (Матѳ. 5, 22). Итакъ, что же есть духъ совѣта, если не то, на что указываегъ Господь, когда говоритъ: прощайте, и прощены будете (Лук. 6, 37). Поэтому, какъ въ порядкѣ даровъ Духа Святаго духъ совѣта полагается на пятомъ мѣстѣ, такъ въ Евангеліи въ пятой заповѣди блаженствъ ублажаются милостивые: блаженны милостивые, ибо они помилованы будутъ (Матѳ. 5, 7). Шестымъ считается у пророка Исаіи (въ обратномъ порядкѣ) духъ разума, когда сердца очищаются отъ всякаго призрака плотской суеты, и до конца человѣкъ руководится чистымъ стремленіемъ. Поэтому и въ 6-ой заповѣди блаженствъ Господь говоритъ: блаженны чистые сердцемъ, ибо они Бога узрятъ (Матѳ. 5, 8). Когда же достигнетъ человѣкъ послѣдней степени совершенства, онъ останавливается, успокоивается, наслаждаясь блаженнымъ миромъ. Но кто является концемъ для насъ, какъ не Христосъ Богъ? Потому что конецъ закона Христосъ къ праведности всякаго вѣрующаго (Рим. 10, 4). И кто премудрость Божія, кто Сынъ Божій, какъ не Христосъ? Въ немъ дѣлаются всѣ, кто бы они ни были, мудрецами и дѣтъми Божіими, и это есть долный и вѣчный миръ. И потому, какъ у Исаіи даръ мудрости считается седьмымъ для восходящихъ снизу вверхъ, хотя самъ онъ, научая насъ спускается, наобороть, сверху внизъ, такъ и Господь въ утѣшеніе насъ въ седьмой заповѣди блаженствъ ублажаетъ миротворцевъ: блаженны миротворцы, ибо они будутъ наречены сынами Божіими (Матѳ. 5, 9). Итакъ, имѣя такія обѣтованія и восходя по этимъ степенямъ къ Богу, будемъ переносить мужественно всѣ обиды и жестокости міра, и пусть не одолѣваетъ насъ его злоба, побѣдивъ которую, мы будемъ наслаждаться вѣчнымъ миромъ. Къ этому и призываетъ насъ, въ концѣ концовъ, восьмая заповѣдь блаженствъ: блаженны изгнанные за правду, ибо ихъ есть царство небесное (Матѳ. 5, 10).

Источникъ: Проповѣди блаженнаго Августина. / Пер. съ лат. языка на русскiй протоiер. Дмитрiя Садовскаго. — Сергiевъ Посадъ: Типографiя Св.-Тр. Сергiевой Лавры, 1913. — С. 50-54.