Блажeнный Аврелий Августин

1. Ты меня просишь, возлюбленный о Господѣ братъ, написать тебѣ руководство для оглашенія необразованныхъ; потому-что, по словамъ твоимъ, въ Карѳагенѣ, гдѣ ты состоишь Діакономъ, часто приводятъ къ тебѣ такихъ, коимъ нужно преподать первыя начала христіаиской вѣры, — такъ-какъ по познаніямъ, какія ты имѣешь о сей вѣрѣ, и по пріятности твоей рѣчи, тебя почитаютъ тамъ болѣе другихъ способнымъ къ преподаванію наставленія, а ты съ своей стороны почти всегда затрудняешься тѣмъ: какъ надобно преподавать свое ученіе, съ чего начинать и до чего доводить повѣствованіе; должно ли къ повѣствованію присовокуплять какое-либо увѣщаніе, или достаточно изложить для оглашаемаго тѣ пункты ученія, въ соблюденіи коихъ должны состоять жизнь и исповѣданіе Христіанина. Ты признаешься, что часто и тебѣ самому не нравилась твоя длинная и холодная рѣчь, не говоря уже о тѣхъ, коихъ ты наставлялъ, и о всѣхъ прочихъ, кои были при семъ слушателями оной, и эта необходимость вынудила тебя просить меня — ради любви, какою я одолженъ тебѣ, не облѣниться написать тебѣ нѣчто о семъ предметѣ. Я же съ своей стороны сколько по чувству взаимной между нами любви, столько и вообще изъ любви и повиновенія матери нашей — Церкви, не только не отказываюсь отъ сего, но и со всѣмъ усердіемъ готовъ, при помощи Божіей, содѣйствовать собрату своему наставленіемъ. Ибо чѣмъ большее я имѣю желаніе раздавать повсюду божественное сокровище, тѣмъ болѣе я долженъ стараться облегчить способы въ раздаяніи онаго для моихъ сотрудниковъ, дабы они удобно могли выполнить то, что хотятъ преодолѣть трудомъ и ревностію.

2. Что касается до твоего образа мыслей о семъ предметѣ, то я не совѣтовалъ бы тебѣ много безпокоиться, если представляется тебѣ иногда, что ты говоришь слишкомъ простонародно и скучно, потому-что,можетъ быть, тому, кого ты наставлялъ, не такимъ это казалось; но поелику ты желалъ, чтобы отъ тебя услышали что-либо лучшее, то рѣчь твоя и казалась тебѣ недостойною слуха другихъ. И мнѣ моя рѣчь почти никогда не нравится; потому-что мнѣ всегда бываетъ желательно составить рѣчь лучшую, какую я и составляю часто въ умѣ своемъ, прежде нежели начну выражать оную словами: если же мнѣ не удастся выполнить сего, какъ бы мнѣ хотѣлось, то я сокрушаюсь о томъ, что языкъ мой былъ недостаточенъ для моего сердца. Я хочу, чтобы слушающій меня вполнѣ разумѣлъ то, что я разумѣю, но чувствую, что я говорю не такъ, чтобы исполнилось мое желаніе; особенно когда мысль съ быстротою молніи является въ умѣ, а слово медлительно и продолжительно, и весьма непохоже на оную, такъ-что, пока оно произносится, мысль уже уходитъ въ свое уединеніе. Впрочемъ, поелику мысль удивительньнымъ образомъ напечатлѣваетъ въ памяти слѣды свои, то по симъ слѣдамъ мы составляемъ звучащіе знаки, которые называемъ языкомъ или Латинскимъ, или Греческимъ, или Еврейскимъ, или другимъ какимъ-либо. Представляемъ ли мы сіи знаки въ умѣ своемъ или выражаемъ оные голосомъ, — это все равно; потому-что слѣды, по коимъ составляются сіи знаки, не принадлежатъ ни Римлянамъ, ни Грекамъ, ни Евреямъ, ни какому-либо другому народу, но образуются точно такъ-же въ умѣ, какъ выраженіе душевныхъ движеній на лицѣ нашемъ. Гнѣвъ, на примѣръ, иначе называется на Латинскомъ, иначе на Греческомъ, иначе на какомъ-либо другомъ языкѣ; но видъ человѣка разгнѣваннаго не принадлежитъ исключительно ни Грекамъ, ни Римлянамъ. Поэтому не всѣ понимаютъ, когда кто скажетъ: «я разгнѣванъ», но только разумѣющіе языкъ сей; а когда смотрятъ на разгнѣваннаго, то всѣ видятъ, что онъ разгнѣванъ. Но не такъ удобно вывести наружу и какъ-бы напечатлѣть въ чувствѣ слушающихъ посредствомъ слова тѣ слѣды, какіе мысль оставляетъ въ умѣ нашемъ, какъ открытъ и понятенъ для всякаго бываетъ взоръ; потому-что тѣ находятся внутри — въ душѣ, а сей наружи — на лицѣ. Отсюда должно заключить, сколь отлично наше слово отъ мысли, когда оно не выражаетъ и того впечатлвнія, какое мысль оставляетъ въ памяти. А мы, ревнуя о пользѣ слушателя, хотимъ говорить соотвѣтственно нашему разумѣнію; но поелику намъ сего не удается, то мы безпокоимся и сокрушаемся, думая, что мы напрасно трудпмся; а отъ-того наша рѣчь дѣлается слабѣе и неразвязнѣе. Впрочемъ, изъ ревности тѣхъ, кои желаютъ слушать меня, я заключаю, что моя рѣчь не такъ холодна, какъ мнѣ представляется, и — что они получаютъ отъ нея нѣкоторую пользу, это я узнаю изъ того удовольствія, какое выражается на лицѣ ихъ, и затѣмъ съ своей стороны тщательно стараюсь выполнить свое дѣло, какъ скоро вижу, что они хорошо понимаютъ то, что имъ предлагается. Такъ и ты изъ того самаго, что къ тебѣ чаще приводятъ такихъ, кои желаютъ получить отъ тебя наставленіе въ вѣрѣ, долженъ заключить, что твоя рѣчь не такою кажется другимъ, какою тебѣ самому; а потому ты не долженъ почитать себя безплоднымъ, если созерцаемаго тобою не выражаешь такъ, какъ бы тебѣ хотѣлось, когда ты и созерцать многаго еще не можешь такъ, какъ бы желалъ, потому-что въ сей жизни каждый видитъ только якоже зерцаломъ въ гаданiи (1 Кор. 13, 12); да и любви мы не имѣемъ такой, которая бы, разогнавъ мракъ плоти, проникла въ вѣчный свѣтъ, въ которомъ видно все, даже и то, что преходитъ. Но поелику добродѣтельные люди день отъ дня дѣлаются способнѣе къ созерцанію того незаходимаго дня, котораго око не видѣ и ухо не слыша и который на сердце человѣку не взыде (1 Кор. 2, 9): то и нѣтъ причины опасаться намъ за свою рѣчь при наставленіи непросвѣщенныхъ, если только мы не будемъ слишкомъ много разсуждать о предметахъ высшихъ нашего разумѣнія, и говорить объ нихъ языкомъ невразумительнымъ. Прибавь къ тому еще и то, что насъ гораздо охотнѣе слушаютъ, когда мы сами находимъ удовольствіе въ предметѣ, о которомъ говоримъ; ибо рѣчь наша въ такомъ случаѣ дѣлается восторженнѣе, течетъ свободнѣе и бываетъ вразумительнѣе. Поэтому не трудное дѣло преподать то, чему должно вѣровать, съ чего начать и до чего доводить повѣствованіе, какъ изложить оное, чтобы въ одномъ случаѣ оно было кратко, а въ другомъ пространно, но всегда полно и совершенно, и когда надобно употреблять первое и когда послѣднее: но какъ произвести то, чтобы каждый наставлялъ съ охотою? Ибо тотъ пріятнѣе будеть въ рѣчахъ своихъ, кто болѣе успѣетъ въ семъ дѣлѣ: въ этомъ большой трудъ! На сей случай и правило готово. Ибо если въ имѣніи вещещественномъ, то кольми паче въ духовномъ, доброхотна дателя любитъ Богъ (2 Кор. 9, 7). Но чтобы таковое доброхотство было полезно, это зависитъ отъ милосердія Того, кто повелѣлъ поступать такъ. Итакъ, при помощи Божіей, разсудимъ сперва объ образѣ повѣствованiя, — чего, я знаю, ты желаешь, потомъ о наставленіи и увѣщаніи.

3. Повѣствованіе будетъ полное, когда кто начнетъ оное съ первыхъ словъ книги Бытія: Въ началѣ сотвори Богъ небо и землю, и доведетъ до настоящихъ временъ Церкви. Но не должно однакожъ все Пятокнижіе Моѵсеево, всѣ книги Судей, Царствь и Ездры, Евангелiе и Дѣянія Апостольскгя, если бы мы и выучили оныя до слова, передавать наизусть, или своими словами пересказывать и обьяснять все содержаніе оныхъ; на это и времена не достанеть, да и нѣтъ въ томъ никакой нужды: но обо всемъ надобно сказать кратко и въ общихъ чертахъ, и выставить на видъ только замѣчательнѣйшія событія, исторію коихъ охотнѣе слушаютъ, и притомъ такія, которыя поставлены въ числѣ членовъ вѣры. Но и таковыя событія не надобно показывать какъ-бы въ обнаженномъ видѣ, и тотчасъ удалять оныя съ глазъ, а надобно иногда остановиться, на иныхъ какъ-бы для разбора и проясненія, и предложить оныя на разсмотрѣніе самимъ слушателямъ; всего же прочаго коснуться только слегка или вовсе прейти оное молчанiемъ. Такимъ образомъ то, что мы предложимъ въ семъ случаѣ по выбору, при молчаніи о прочемъ, будетъ имѣть большее значеніе; наставляемый нами уразумѣетъ оное безъ труда, и его память не обременится. Но во всемъ безъ сомнѣнія не только намъ самимъ надобно смотрѣть на цѣль наставленія, которая есть любы отъ чиста сердца, и совѣсти благія, и вѣры нелицемѣрныя (1 Тим. 1, 5), и къ которой мы должны направлять всѣ слова свои; но къ ней долженъ быть обращенъ и взоръ того, кого мы наставляемъ. Ибо не для чего другаго до пришествія Господа написаао все, заключающееся въ Священномъ Писаніи, какъ для того, чтобы предвозвѣстить Его пришествіе и предъизобразить будущую Церковь, т. е. народъ Божій во всѣхъ языцѣхъ, что составляетъ тѣло Его въ сопричисленіи къ сему всѣхъ Святыхъ, жившихъ до Его пришествія и вѣровавшихъ въ Него грядущаго, точно такъ-же какъ мы вѣруемъ въ Него пришедшаго. Какомъ образомъ у Іакова, предъ рожденіемъ его, напередъ показалась рука, которую онъ придерживался пятѣ родившагося прежде него брата, потомъ слѣдовала голова, а затѣмъ необходимо и прочіе члены; но однакожъ голова не только всѣ послѣдовавшіе члены, но и самую руку, которая при рожденіи вышла прежде, превосходитъ своимъ достоинствомъ и властію, и хотя не по времени появленія, но по порядку природы есть первая: такъ и Господь Iисусъ Христосъ, прежде нежели явился во плоти и предсталъ предъ глаза людей, какъ человѣкъ въ качествѣ Ходатая Бога и человѣковъ (1 Тим. 2, 5), сый надъ всѣми Богъ благословенъ во вѣки (Рим. 9, 5), послалъ напередъ во святыхъ Патріархахъ и Пророкахъ нѣкоторую часть своего тѣла, которою какъ-бы рукою предвозвѣщалъ свое рожденіе, и предшествовавшій Ему тотъ горделивый и упорный народъ придерживалъ узами Закона, какъ-бы пятью пальцами, не преставая при семъ самъ быть предвозвѣщаемъ въ продолженіе пяти періодовъ времени; въ сообразность съ чѣмъ и тотъ, кто далъ Законъ сей, написалъ пять книгъ. И гордые тѣ, мудрствуя по плоти и надѣясь сами собою снискать себѣ оправданіе, не получили благословенія отъ руки Христовой, но отрыновени быша отъ оной, а потому тiи спяти быша и падоша: мы же востахомъ и исправихомся (Псал. 19, 9). Такимъ образомъ хотя Господь Iисусъ Христосъ послалъ напередъ нѣкоторую часть тѣла Своего во Святыхъ, кои предшествовали Ему по времени рожденія; однакожъ Онъ самъ есть глава тѣла Церкви и всѣ вѣровавшіе въ Того, кого они предвозвѣщали, принадлежатъ къ тому-же тѣлу, главою коего Онъ самъ. Ибо потому, что они предшествовали Ему, они не отдѣлены отъ Него, но еще болѣе соединены съ Нимъ; потому-что они послѣдовали Ему: подобно какъ и рука, хотя и можетъ выказываться прежде, однакожъ она соединена съ тѣломъ ниже главы. Почему елика преднаписана быша, въ наше наказанiе преднаписашася (Рим. 15, 4) и сія образы намъ быша (1 Кор. 10, 6) и сiя вся образы прилучахуся онѣмъ: писана же быша въ наученіе наше, въ нихже концы вѣкъ достигоша (1 Кор. 10, 11).

4. Но какая главнѣйшая причина пришествія Господа, какъ не явленіе чрезмѣрной любви Божіей къ намъ, когда еще, грѣшикомъ намъ сущимъ, Христосъ за ны умре (Рим. 5, 8) долженъ сказать ты наставляемому. И это потому, что цѣль всякой заповѣди и исполненіе закона есть любовь: дабы, т. е. мы любили какъ самихъ себя взаимно и полагали по братiи души, яко Онъ по насъ душу свою положи (1 Іоан. 3, 16), такъ и самаго Бога, яко той первѣе возлюбилъ есть насъ (1 Іоан. 4, 19) и своего Сына не пощадѣ, но за насъ всѣхъ предалъ есть Его (Рим. 8, 32). Но ни чѣмъ такъ нельзя расположить къ любви, какъ своимъ собственнымъ примѣромъ, и тотъ чрезвычайно жестокосердъ, кто, не желая принимать отъ другихъ любви, не хочетъ и самъ оказывать оной. Ибо, если изъ примѣровъ зазорной и нечистой любви мы знаемъ, что тѣ, кои хотяъ быть взаимно любимыми, всѣма возможными знаками стараются показать, въ какой степени они любять, и такимъ образомъ продолжаютъ дѣйствовать дотолѣ, пока не замѣтятъ соотвѣтствія своимъ чувствованіямъ въ сердцѣ тѣхъ, коихъ они хотятъ расположить къ себѣ, и воспламеняются потомъ тѣмъ сильнѣйшею любовію, чѣмъ болѣе огня замѣчаютъ въ тѣхъ сердцахъ, овладѣть коими оно желаютъ; если при семъ сердце, находившееся въ оцѣпенѣніи, возбуждается, когда чувствуетъ, что оно любимо, и воспламеняется еще болѣе,когда видитъ новую любовь, то очевидно нѣтъ большей причины къ возбужденію и увеличенію любви, какъ когда тотъ, кто еще любитъ, знаетъ, что онъ уже любимъ, или когда тотъ, кто первый начинаетъ любить, видитъ взаимную къ себѣ любовь. Если такъ, говорю, бываетъ въ нечистой любви: то не болѣе ли должно быть это въ дружбѣ? Ибо чего другаго мы опасаемся въ дружбѣ, какъ не того, чтобы другъ нашъ не подумалъ, что мы его или не любимъ или любимъ менѣе, чѣмъ онъ насъ? Если онъ узнаетъ объ этомъ: онъ сдѣлается холоднѣе въ той любви, какою наслаждаются друзья; и если онъ не будетъ столько малодушенъ, чтобы таковое равнодушіе принять за оскорбленіе дружбы, то онъ останется только нашимъ совѣтникомъ, а не пламеннымъ другомъ. Не излишне при семъ замѣтить и то, что хотя и высшіе желаютъ быть любимы низшими и утѣшаются ихъ непритворною услужливостію, и чѣмъ болѣе чувствуютъ это, тѣмъ болѣе ихъ любятъ; но какою любовію воспламеняется низшій, когда чувствуетъ, что его любитъ высшій? Любовь всегда бываетъ пріятнѣе тамъ, гдѣ она происходитъ не отъ вниманія къ недостаткамъ другаго, но отъ обилія благотворительности; ибо та любовь бываетъ изъ состраданія, а эта изъ милосердія. Если же низшему и случилось бы когда-либо испытать нерасположеніе къ себѣ высшаго; за то онъ исполняется еще большею любовію, когда высшему благоугодно будеть показать, сколько онъ любитъ того, кто ни какимъ образомъ не ожидалъ себѣ столько добра. Но что выше правосуднаго Бога и наже согрѣшающаго человѣка, который тѣмъ съ большею опрометчивостію отдалъ себя подъ защиту и иго гордымъ властямъ, которыя не могутъ сдѣлать его блаженнымъ, чѣмъ болѣе отчаялся въ попеченіи о немъ той власти, которая высока только по своей благости? Итакъ, ежели Iисусъ Христосъ для того наипаче пришелъ въ міръ, чтобы человѣкъ позналъ, сколько любитъ его Богъ, и позналъ для того, чтобы и самъ воспламенялся любовію къ Тому, кто первѣе возлюбилъ есть насъ, — и по заповѣди Его, возлюбилъ своего ближняго; ежели все божественное Писаніе, которое написано прежде, написано для предвозвѣщенія пришествія Христова, и все, что послѣ предано писанію и имѣетъ божественную важность, повѣствуеть о Хрнстѣ о внушаетъ любовь: то очевидно, что въ сію обою заповѣдію, т. е. въ любви къ Богу и ближнему, не только весь законъ и пророцы висятъ (Матѳ. 22, 40), такъ-какъ они въ то время составляли все Священное Писаніе, но и всѣ тѣ книги божественнаго Писанiя, кои въ-послѣдствіи посвящены нашему назиданію и утверждены въ нашей памяти. Посему въ Ветхомъ Завѣтѣ сокрытъ Новый, а въ Новомъ раскрытъ Ветхій. Въ-слѣдствіе такой-то сокровенности плотскіе люди, плотскимъ образомъ разсуждающіе, какъ тогда были подвержены страху наказанія, такъ и нынѣ одержимы онымъ; а духовные, духовно разсуждающіе, какъ тогда было освобождены отъ онаго, — ибо имъ открывалось сокровенное, — такъ освобождаются и нынѣ данною благодатію. Поелику же ничто столько не противно любви, какъ ненависть, а мать ненависти есть гордость: то тотъ-же самый Господь Iисусъ Христосъ, Богъ и человѣкъ, есть вмѣстѣ и образъ божественной любви къ намъ, и примѣръ нашего человѣческаго уничиженiя, дабы недугъ нашъ тѣмъ удобнѣе исцѣлился противодѣйствующимъ лекарствомъ; ибо великое бѣдствіе — гордый человѣкъ, но величайшее милосердіе — уничиженный Богъ. — Таковую-то любовь поставивъ себѣ какъ-бы цѣлію, къ которой должны быть направлены всѣ слова твои, ты, о чемъ только повѣствуешь, повѣствуй такъ, чтобы наставляемый тобою, слушая тебя, вѣрилъ, вѣря надѣялся, надѣясь любилъ.

5. Но не излишне и съ правосудія Божія, которое поселяетъ въ сердцахъ человѣческихъ спасительный страхъ, начинать назиданіе оглашаемаго въ любви, дабы онъ, зная, что его любитъ Тотъ, кого онъ боится, воспламенялся и самъ взаимною къ Нему любовію и опасался оскорбить любовь Его къ себѣ своимъ нерасположеніемъ; ибо весьма рѣдко случается, даже почти никогда, чтобы изъ желающихъ принять Христіанство пришелъ кто-либо такой, кто не исполненъ бы былъ сколько-нибудь страха Божія. Правда, иногда изъ ожиданія отъ людей какой-либо выгоды, каковой въ противномъ случаѣ нѣтъ надежды получить, или изъ опасенія навлечь ихъ непріязнь и нерасположеніе, иной желаетъ сдѣлаться, или, лучше сказать, не сдѣлаться, а притвориться Христіаниномъ; потому-что вѣра не есть предметъ для спасенія тѣла, но есть дѣло вѣрующаго сердца (Рим. 10, 10): но такъ-какъ Богъ всегда милосердъ къ намъ грѣшнымъ, то и оглашающій своею рѣчью можетъ расположить оглашаемаго пожелать сдѣлаться тѣмъ, кѣмъ онъ хотѣлъ притвориться; а если онъ уже началъ желать, то мы должны смотрѣть на него какъ на такого, который пришелъ принять Христіанство не изъ прежнихъ видовъ; и хотя сокрыто отъ насъ, расположился ли онъ къ тому своимъ сердцемъ, но во всякомъ случаѣ мы должны поступать съ нимъ такъ, какъ будто было бы въ немъ сіе желаніе, хотя бы на самомъ дѣлѣ его и но было. Здѣсь не будетъ никакой потери. Если въ немъ есть такое желаніе: то оно еще болѣе утвердится при нашемъ содѣйствіи, хотя бы мы и не знали, въ какое время и въ какой часъ началось оное. Полезно бы было также напередъ освѣдомиться, если можно, отъ тѣхъ, кои знаютъ его, каково состояніе его духа, или по какимъ побужденіямъ онъ пришелъ къ принятію христіанской вѣры; если же не отъ кого узнать объ этомъ: то можно и самаго его спросить, и что онъ отвѣтитъ, сообразно съ тѣмъ и начинать рѣчь свою. Если же онъ придетъ съ притворнымъ сердцемъ, желая человѣческихъ выгодъ, или избѣгая невыгодъ, и во всякомъ случаѣ намѣренъ солгать: то и тогда надобно начинать рѣчь со словъ его, не съ тѣмъ однакожъ, чтобы обличить его во лжи, которая какъ будто бы тебѣ была извѣстна; но если онъ скажетъ, что онъ пришелъ съ такимъ намѣреніемъ, которое дѣйствительно заслуживаетъ одобреніе: то правду ли онъ скажетъ или нѣтъ, но во всякомъ случаѣ, одобривъ и похваливъ сіе намѣреніе, мы должны заставить его радоваться тому, что онъ таковъ, какимъ онъ желаетъ казаться. Если же онъ скажетъ не то, что должно быть въ сердцѣ желающаго получить наставленіе въ христіанской вѣрѣ: то сдѣлавъ ему ласковый и легкій упрекъ, какъ человѣку необразованному и несвѣдущему, и показавъ и похваливъ истинную цѣль христіанскаго ученія въ сильныхъ, но краткихъ выраженіяхъ, дабы или не ослабить чрезъ то послѣдующаго повѣствованiя, или не навязать ему напередъ чего-либо такого, къ чему еще не расположилось его сердце, — заставь его пожелать того, чего еще не желалъ онъ или по заблужденію, или по притворству.

6. Если же онъ, можетъ-быть, скажетъ, что самъ Богъ внушилъ ему мысль или страхомъ подвигнулъ его къ тому, чтобы сдѣлаться Христіаниномъ: въ такомъ случаѣ самое утѣшительное мы можемъ сдѣлать начало рѣчи съ того, сколь великое Богъ имѣетъ о насъ попеченіе. Отъ таковыхъ чудесъ и откровеній надобно сперва перенесть вниманіе его къ писаніямъ святыхъ мужей и къ извѣстнымъ пророчествамъ, дабы онъ узналъ, по какому неизреченному милосердію и ему Богъ внушилъ эту мысль. Потомъ надобно показать ему, что самъ Господь не внушилъ бы ему мысли или не побудилъ бы его сдѣлаться Христіаниномъ и присоединиться къ Церкви, н не обратилъ бы его къ тому такими знаменіями и откровеніями, если бы Онъ не захотѣлъ возвести его на надежнѣйшій путь, какой предуготованъ въ Священномъ Писаніи, и на которомъ ему не нужно искатъ видимыхъ чудесть, а удовлетворяться невидимыми, и не во снѣ, а въ бодрственномъ состояніи получать наставленіе. Затѣмъ уже надобно начинать самое повѣствованіе съ того, что Богъ сотворилъ вся добра зѣло (Быт. 1, 31) и доводить оное, какъ мы сказали, до настоящихъ временъ Церкви, показывая при семъ причины каждаго дѣла и происшествія, о коихъ мы повѣствуемъ, и направляя оныя къ одной всеобщей цѣли, т. е. къ любви, на которую долженъ быть устремленъ взоръ какъ дѣлающаго что-либо, такъ и говорящаго. Ибо если вымышленныя басни поэтовъ, изобрѣтенныя для удовольствія людей, любящихъ заниматься однимъ вздоромъ, благоразумные учители стараются направить къ какой-либо пользѣ, хотя суетной и временной: то тѣмъ паче должны быть осторожны мы, дабы, повѣствуя объ истинныхъ происшествіяхъ, но не приводя причинъ оныхъ, не произвесть въ слушающихъ или суетнаго удовольствія или даже пагубнаго любопытства. Но однакожъ не такъ надобно выставлять причины сіи, чтобы, отступивъ отъ стези повѣствованія, сердце и языкъ нашъ занимались одними отвлеченнѣйшими разсужденіями, но чтобы самая истина, представляемая на разсмотрѣніе разума, была какъ-бы золото, которое связуетъ каменья, но не нарушаетъ порядка украшенія. По окончаніи повѣствованія надобно внушить надежду воскресенія, и смотря по удобопріемлемости и силамъ слушающаго и сколько позволитъ время, разсудить, — въ опроверженіе суетныхъ насмѣшекъ невѣрующихъ, — о воскресеніи мертвыхъ и объ отрадномъ для добрыхъ и страшномъ для злыхъ послѣднемъ будущемъ судѣ, — истинѣ, касающейся всѣхъ безъ исключенія, и, упомянувъ съ ужасомъ и отвращеніемъ о казняхъ нечестивыхъ, проповѣдывать о царствѣ праведныхъ и вѣрующихъ, о горнемъ томъ градѣ и его радостяхъ. А потомъ надобно воодушевить и подкрѣпить слабость человѣка противъ искушеній и соблазновъ, возникающихъ или внѣ, или внутри самой Церкви. Внѣ Церкви — со стороны язычниковъ, или Іудеевъ, или еретиковъ, а внутри — со стороны отребія гумна Господня. Но не должно однакожъ входить въ споры со всякимъ родомъ нечестивыхъ и предложенными вопросами опровергать всѣ неправыя ихъ мнѣнія: но по краткости времени должно показать, что такъ предвозвѣщено было, и сказать потомъ, какая польза происходитъ отъ искушенiй и какое врачевство противъ оныхъ въ примѣрѣ терпѣнія самаго Господа. Если же рѣчь наша бываетъ направлена противъ тѣхъ, развратныя толпы коихъ видимо наполняютъ Церкви: то не излишне при семъ изложить кратко и обстоятельно правила христіанскаго, благочестиваго образа жизни, дабы пьяницы, сребролюбцы, обманщики, игроки, прелюбодѣи, блудники, любители зрѣлищъ, ворожеи, колдуны, прорицатели, знатоки какихъ-либо суетныхъ и вредныхъ наукъ и т. под. не увлекли кого-либо въ свое распутство, и онъ не почелъ для себя сего тѣмъ болѣе позволительнымъ, когда видитъ, что многіе, называющіеся Христіанами, любятъ это, и дѣлаютъ и защищаютъ и совѣтують и даже убѣждаютъ къ тому. Потомъ свидѣтельствами божественнаго Писанія доказать, какой конецъ предназначенъ тѣмъ, кои ведутъ таковую жизнь, и доколѣ они будутъ терпимы въ Церкви; предваривъ при семъ оглашаемаго, что онъ найдетъ въ Церкви многихъ Христіанъ добрыхъ, истинныхъ, гражданъ небеснаго Іерусалима, ежели самъ вступитъ въ ихъ общество. Наконецъ тщательно надобно вразумить его, чтобы онъ не полагалъ на человѣка своей надежды; потому-что намъ нельзя знать, какой человѣкъ праведенъ, а если бы то и возможно было, то не съ тѣмъ намъ представляются примѣры праведныхъ, чтобы мы оправдывались чрезъ нихъ, но чтобы, подражая имъ, знали, что и мы оправдываемся Тѣмъ, кто оправдываетъ ихъ. Отсюда можетъ произойти то благотворное послѣдствіе, что когда тотъ, кто слушая насъ слушаетъ чрезъ насъ Бога (Лук. 10, 16), будетъ преуспѣвать въ христіанской жизни и познаніи, и съ охотою вступитъ на путь Христовъ, — онъ не осмѣлится приписать ничего ни намъ, ни себѣ, но будетъ любить самаго себя, и насъ, и всѣхъ другихъ людей въ Томъ и для Того, кто возлюбилъ его, когда онъ былъ еще врагомъ, дабы чрезъ оправданіе содѣлать его другомъ. Въ этомъ отношеніи, я думаю, ты не будешь нуждаться въ наставникѣ; потому-что безъ всякаго предувѣдомленія необхадимость научитъ тебя — въ томъ случаѣ, когда ни тебѣ, ни слушающимъ тебя, не позволитъ время, — говорить кратко, а въ противномъ — пространнѣе.

7. Но если придетъ къ тебѣ для наставленія человѣкъ, свѣдущій въ наукахъ, который уже рѣшился быть Христіаниномъ, и приходитъ только для того, чтобы сдѣлаться онымъ: то никакъ нельзя предположить, чтобы таковому человѣку не было извѣстно многое изъ нашего Священнаго Писанія, а гораздо вѣроятнѣе, что онъ, ознакомившись съ нимъ предварительно, приходитъ только для принятія Таинствъ; потому-что такіе люди обыкновенно не вдругъ дѣлаются Христіанами, но напередъ все тщательно испытываютъ, расположенія своего сердца сообщаютъ другимъ кому могутъ, и совѣтуются съ ними въ семъ дѣлѣ. Съ такими людьми надобно говороть кратко и не внушать имъ того, что они уже знаютъ, а коснуться сего только слегка, сказавъ имъ, что мы вѣруемъ тому и тому, что они уже знаютъ, и такимъ образомъ перечислить кратко все, что надобно внушить необразованнымъ и неученымъ, такъ, чтобы ученый тотъ не учился снова тому, что онъ уже знаетъ, и узналъ напротивъ изъ нашихъ повѣствованій то, чего онъ, можетъ быть, не знаетъ. Не безполезно при семъ спросить и его самаго, по какому побужденію возродилось въ немъ желаніе сдѣлаться Христіаниномъ, и если узнаешь, что его расположило къ тому книги содержащіяся въ Канонѣ или какія-либо другія благонамѣренныя сочиненія: то скажи сначала что-нибудь объ нихъ; похвали первыя со стороны ихъ канонической важности, а послѣднія со стороны тщательнаго труда ихъ писателей; и особливо въ книгахъ каноническихъ выставь на видъ высоту спасительныхъ истинъ, въ нихъ заключающихся, а въ тѣхъ благозвучіе и красоту слога, кои нравятся какъ образованному, такъ и необразованному. Не излишне также узнать отъ него, кого преимущественно онъ читалъ, и какія книги расположили его присоединиться къ Церкви. Если онъ скажетъ о книгахъ намъ извѣстныхъ, или писанныхъ какимъ-либо знаменитымъ мужемъ, въ православіи коего Церковь не имѣетъ сомнѣнія: то одобри это. Если же онъ напалъ на сочиненія какого-либо еретика и по невѣденію сердечно принялъ то, чего не одобряетъ истинная вѣра, и затѣмъ считаетъ себя православнымъ: въ такомъ случаѣ его надобно вразумить, что вселенская Церковь и всѣ другіе ученѣйшіе мужи, пребывающіе въ ея истинѣ, держатся другаго ученія; хотя, правду сказать, и тѣ, кои православными отошли отъ сей жизни и оставили потомкамъ свои сочиненія, въ нѣкоторыхъ мѣстахъ своихть твореній, будучи или не поняты, или превратно толкуемы, людямъ высокомѣрнымъ и дерзкимъ подавали поводъ къ нѣкоторымъ ересямъ и разномыслію; — что нимало не удивительно, какъ скоро мы и о каноническихъ писаніяхъ, въ коихъ заключена чистѣйшая истина, можемъ сказать, что не столько по неуразумѣнію того, что говоритъ въ нихъ писатель, и какова истина сама въ себѣ, — ибо въ такомъ случаѣ еще можно бы было исправить ошибку, — сколько по упорному и гордому предубѣжденію, что въ писаніяхъ сихъ заключается именно то ученіе, какое они защищаютъ, многіе породили многіе пагубные догматы, расторгнувъ чрезъ то единство общенія. — Съ такою скромностію надобно говорить, когда желаетъ вступить въ общество Христіанъ не простой, какъ говорятъ, человѣкъ, но образованный и свѣдущiй въ писаніяхъ ученыхъ мужей; но не надобно однакожъ терять при семъ и важности наставнической, дабы не подать ему повода къ надменности. Обо всемъ же прочемъ, касающемся или вѣры, или нравовъ, или искушеній, по правиламъ здраваго ученія, надобно говорить такъ, какъ изложено выше, съ тѣмъ однакожъ, чтобы всѣ таковыя разсужденія направлены были къ одной главной цѣли, о которой сказано много прежде, т. е. къ любви.

8. Нерѣдко приходятъ также къ оглашенію нѣкоторые изъ извѣстныхъ такъ называемыхъ школъ Грамматиковъ и Риторовъ люди, которыхъ нельзя отнести ни къ простымъ, ни къ ученымъ, коихъ умъ обогащенъ свѣдѣніями о многихъ предметахъ. Таковымъ людямъ, кои думаютъ о себѣ, что краснорѣчіемъ своимъ они превосходятъ прочихъ, — когда они приходятъ къ принятію христіанства, должно внушать то особенно въ сравненіи съ неучеными, чтобы они, облекшись въ христіанское смиреніе, научились не презирать тѣхъ, кои избѣгаютъ болѣе погрѣшностей нравственныхъ, чѣмъ словесныхъ, и краснорѣчія Своего не поставляли бы наравнѣ съ чистотою сердца, а не только не предпочитали оной. Особенно надобно научать ихъ слушать божественное Писаніе и не пренебрегать его слогомъ — потому, что онъ не напыщенъ, и чтобы они не думали, что всѣ слова и дѣла человѣческія, о коихъ говорится въ сихъ книгахъ, не дожны быть разоблачены отъ того чувственнаго покрывала, въ какомъ они представлены, но принимаемы такъ, какъ говоритъ буква. Таковымъ людямъ полезно знать, что мысли такъ-же должно предпочитать словамъ, какъ душа предпочитается тѣлу, и что они должны слушать болѣе рѣчи назидательныя, чѣмъ краснорѣчивыя, подобно какъ надобно избирать друзей болѣе благоразумныхъ, чѣмъ красивыхъ. Они должны также знать, что не слово доходитъ до слуха Божія, но расположеніе сердечное, а потому не смѣялись бы, когда замѣтятъ, что Настоятели и Служители Церкви призываютъ Бога языкомъ, исполненнымъ барбаризмовъ и солецизмовъ (ошибокъ противъ чистоты языка и грамматики), или если они не понимаютъ произносимыхъ ими словъ или безпорядочно выговариваютъ оныя. Нельзя сказать, чтобы таковые недостатки уже и не требовали исправленія, какъ скоро народъ тогда только можетъ говорить: аминь, когда онъ все совершенно разумѣетъ; но они могутъ быть терпимы тамъ, гдѣ благословеніе преподается не столько словомъ, сколько желаніемъ сердечнымъ. Что касается до Таинствъ, къ принятію коихъ приходятъ Христіане, то для людей разсудительныхъ достаточно услышать то, что они означають; а людямъ тупоумнымъ надобно объяснять многими словами и подобіями, дабы они не презирали того, что видятъ.

Но представимъ, что къ намъ пришелъ нѣто желающій сдѣлаться Христіаниномъ, изъ рода частныхъ людей, но впрочемъ не деревенскихъ , но городскихъ, каковыхъ ты много встрѣчалъ въ Карѳагенѣ, — который на вопросъ: для земной ли какой-либо выгоды или для вѣчнаго покоя онъ желаетъ сдѣлаться Христіаниномъ? отвѣтитъ, что для вѣчнаго покоя: въ такомъ случаѣ ему можно преподать такое наставленіе:

«Благодареніе Богу, возлюбленный братъ! Отъ всей души поздравляю тебя и радуюсь, что ты среди толикихъ и столь опасныхъ треволненій міра сего помыслилъ объ истинной и вѣрной безопасности! Люди съ великими усиліями и въ сей жизни ищутъ покоя и безопасности, но по своимъ злымъ похотямъ не находятъ оныхъ; потому-что они ищутъ покоя въ предметахъ непостоянныхъ и скоро-преходящихъ, которые, когда бываютъ истребляемы и уносимы временемъ, производятъ въ сердцахъ человѣческихъ скорбь и безпокойство. Ищетъ ли кто спокойствія въ богатствѣ, — онъ становится болѣе гордымъ, чѣмъ спокойнымъ. Не видимъ ли мы примѣровъ тому, какъ многіе внезапно теряли оное, многіе даже гибли изъ-за него, когда они или не могли удовлетворить своей жадности, или насильственно лишаемы были онаго корыстолюбцами? Но если бы оно и на всю жизнь оставалось съ человѣкомъ и не покидало своего владѣтеля: то не долженъ ла онъ будетъ самъ разстаться съ нимъ при своей смерти? Какова жизнь человѣка, есла онъ состарѣется? Или, когда люди желаютъ себѣ старости: то чего другаго они желаютъ, какъ не продолжительной слабости? Такъ и почести міра сего что иное суть, какъ не смѣхъ, суета и поводъ къ паденію? Ибо такъ говорить святое Ппсаніе: всяка плоть сѣно, и слава человѣча, яко цвѣтъ травный. Изше трава и цвѣтъ отпаде; глаголъ же Бога нашего пребываетъ во вѣкъ (Иса. 40, 1). Посему кто желаетъ истиннаго покоя и истиннаго счастія, тотъ долженъ оставить надежду на скорогибнущія и преходящія вещи, и полагать оную въ словѣ Господнемъ, пребывающемъ во вѣкъ, дабы и самому пребыть съ нимъ во вѣки.

Есть также люди, которые не домогаются богатства и не гоняются за суетною славой, но желають найти удовольствіе и успокоеніе въ гостинницахъ, въ любовныхъ связяхъ, театрахъ и другихъ пустыхъ зрѣлищахъ, столько любимыхъ въ большихъ городахъ. Но они сами причиняютъ себѣ бѣдность своею расточительностію и отъ бвдности впадають въ послѣдствіи въ воровство и грабежи, а не рѣдко даже въ разбой, и на каждомъ шагу должны бываютъ чѵвствовать страхъ, — такъ-что тѣмъ, кои не задолго предъ тѣмъ веселились въ гостинницѣ, уже чудится вопль темничнаго заключенія. Находясь на ристалищахъ, они уподобляются демонамъ, побуждая криками своими людей ранить другъ друга, и въ противномъ случаѣ сами заводятъ между собою брань и сраженіе, чтобы угодить безсмысленной толпѣ. Замѣтивъ, что сопернвки, послѣ первой схватки дружатся между собою, они исполняются негодованіемъ, преслѣдуютъ ихъ и кричатъ, чтобы ихъ били палками, и къ таковому безчинному дѣлу принуждаютъ блюстителя всякаго благочинія — судію. Если же увидятъ, что на ристалищѣ поднялась ужасная вражда или между комедіантами, или всадниками, или охотниками: то ихъ бѣдныхъ посылаютъ въ сраженіе и бой не только съ людьми, но и со звѣрями, и чѣмѣ большею исполняются они яростію другъ противъ друга, тѣмъ болѣе тѣ увеселяются, рукоплещутъ и побуждаютъ, неистовствуя болѣе сами въ себѣ, чѣмъ тѣ, неистовствомъ коихъ они утѣшаются. Какое же спокойствіе можетъ имѣть духъ, который питается однимъ несогласіемъ и раздорами? Обыкновенно какова принимается пища, таково бываетъ и здоровье. Наконецъ, поелику безумныя радости не суть радости, но однакожъ, каковы бы ни были и сколько бы ни доставляли намъ удовольствія — богатство, почести, разгульные домы, сраженія на зрѣлищахъ, любовныя связи, роскошныя бани и т. под., все это бываетъ до одного какого-либо несчастнаго переворота, и — еще при жизни отлетитъ отъ насъ это ложное блаженство, а при насъ останется одна бѣдная и немощная совѣсть, которая должна будетъ увидѣть въ Господѣ своего судію и грознаго домовладыку, потому-что она не хотѣла видѣть въ Немъ своего наставника и любвеобильнаго Отца, и не имѣла любви къ Нему. Ты же, поелику возжелалъ истиннаго покоя, какой обѣщается Христіанамъ въ будущей жизни, можешь вкусить его и здѣсь съ сладостію и пріятностію среди горестей сей жизни, ежели возлюбишь заповѣди Того, кто обѣщалъ оный. Ибо ты скоро почувствуешь, что плоды правды пріятнѣе плодовъ неправды, и что человѣку гораздо болѣе бываеть радости при доброй совѣсти среди бѣдствій, чѣмъ при злой — среди утѣхъ; потому-что ты не съ тѣмъ пришелъ присоединиться къ Церкви, чтобы получить отъ нея временную какую-либо пользу.

Есть и такіе, которые желають быть Христіанами или изъ ожиданія отъ людей какихъ-либо временныхъ выгодъ, или изъ опасенія оскорбить тѣхъ, кого они боятся. Но таковые люди суть люди отверженные, хотя до времени они и бываютъ терпимы въ Церкви, какъ плевелы на гумнѣ до времени вѣянія; если же они не исправятся и не начнутъ быть Христіанами ради будущаго вѣчнаго покоя: то напослѣдокъ отлучены будутъ. Они не должны ласкать себя надеждою, что на гумнѣ они могутъ быть вмѣстѣ съ пшеницею; потому-что въ житницѣ они не будугь съ нею, но предадутся огню. Есть еще и другіе, кои хотя и почитаютъ Бога и не гнушаются именемъ христіанскимъ, и не съ притворнымъ сердцемъ вступаютъ въ Церковь Божію, но желають земнаго счастія и хотять быть и въ сей жизни счастливѣе тѣхъ, кои не чтутъ Господа. А потому, когда видятъ, что нѣкоторые порочные и нечестивые люди наслаждаются благополучіемъ въ сей жазни, а они лишены онаго: то приходятъ въ уныніе, какъ будто бы они напрасно чтутъ Бога, и легко отпадаютъ отъ вѣры. Не таковъ истинный Христіанинъ; но кто для нескончаемаго блаженства и вѣчнаго покоя, обѣщаннаго святымъ въ будущей жизни, желаетъ быть Христіаниномъ, чтобы не пойти въ вѣчный огнь съ діаволомъ, но вступить въ вѣчное царство со Христомъ, — тотъ есть истинный Хростіанинъ! Онъ бодрствуетъ при всякомъ искушеніи, дабы и счастіе не надмило его, и несчастіе не подавило; умѣренъ и воздерженъ при изобиліи благъ земныхъ, и мужественъ и терпѣливъ въ напастяхъ. Преуспѣвая постоянно въ добродѣтели, онъ доходитъ до такого соверщенства, что болѣе любитъ Бога, чѣмъ страшится геенны, такъ-что, если бы Господь сказалъ ему: «наслаждайся непрестанно плотскими удовольствіями, и грѣши, сколько можешь и не будешь поверженъ въ геенну, но только со мною не будешь»: онъ ужаснется и не будеть совсѣмъ грѣшить не изъ опасенія впасть въ геенну, но дабы не оскорбить Того, кого онъ любитъ, и въ комъ одномъ заключается тотъ покой, котораго око не видѣ и ухо не слыша и который на сердце человѣку не взыде, егоже уготова Богъ любящимъ Его (1 Кор. 2, 9). Объ этомъ покоѣ ясно говоритъ Писаніе, когда повѣствуетъ, что отъ начала міра, когда Богъ сотворилъ небо и землю и вся яже въ нихъ, Онъ шесть дней дѣлалъ, а въ седмой почилъ отъ дѣлъ своихть. Всемогущій могъ конечно и въ одинъ моментъ времени сотворить все, и Онъ не истомился до того, чтобы имѣлъ нужду въ успокоеніи, когда рече и быша, повелѣ и создашася, но дѣлалъ это, дабы показать, что по прошествіи шести періодовъ міра въ седмой періодъ, какъ-бы въ седмой день, Онъ почіетъ во Святыхъ своихъ, такъ-какъ и они почіютъ въ Немъ послѣ всѣхъ добрыхъ дѣлъ, которыми они служали Ему, и которыя Онъ самъ въ нихъ производитъ, когда призываетъ ихъ къ тому, даетъ заповѣди, отпускаеть прежнія согрѣшенія и оправдываетъ того, кто прежде нечестивъ былъ. Какимъ образомъ потому, что они дѣйствуютъ по благодати Его, мы говоримъ, что Онъ самъ дѣйствуетъ: такъ точно, когда они успокоиваются, говорится, что успокоивается Онъ самъ. Ибо что касается Его самаго, то Онъ не имѣетъ нужды въ успокоеніи, потому-что не чувствуетъ труда. Сотворилъ же Онъ все словомъ своимъ, а слово Его есть самъ Христосъ, въ которомъ почіютъ Ангелы и всѣ чистѣйшіе небесные духи во святомъ безмолвіи. Но такъ-какъ человѣкъ чрезъ грѣхопаденіе потерялъ тотъ покой, какой онъ имѣлъ въ Божествѣ Его: то онъ долженъ былъ получить оный въ Его человѣчествѣ; почему на время благоприличное, когда сіе должно было исполниться, Слово то вочеловѣчилось и родидилось отъ жены, не принявъ плотской скверны, но, напротивъ, освятивъ собою плоть. О пришествіи Его знали по откровенію Святаго Духа и пророчествовали и ветхозавѣтные праведники, и такимъ образомъ спасались вѣрою въ Него грядущаго, какъ мы спасаемся вѣрою въ Него пришедшаго, и — высота сего таинства издревле чрезъ все продолженіе вѣковъ была прообразуема и предвозвѣщаема. Посему сколько мы должны любить Бога, который такъ возлюбилъ насъ, что послалъ въ міръ своего единороднаго Сына, дабы Онъ, облекшись въ уничиженіе нашего смертнаго естества, отъ грѣшниковъ и за грѣшниковъ умеръ!

Поелику Богъ всемогущь и благъ и праведенъ и милосердъ, — который сотворилъ вся добра зѣло, какъ великое, такъ и малое, какъ высшее, такъ и низшее, какъ видимое, каковы: небо, земля и море, и на небѣ солнце, луна и прочія звѣзды, а на землѣ и въ морѣ дерева и кустарники, и животныя всякаго рода, и вообще всѣ тѣла небесныя и земныя, такъ и невидимое, каковы духи, коими тѣла оживотворяются: то Онъ и человѣка создалъ по своему образу, дабы, какъ Онъ по своему всемогуществу владычествуетъ надъ всѣмъ твореніемъ, такъ и человѣкъ по своему разуму, по которому онъ также знаетъ и чтитъ Творца своего, владычествовалъ надъ всѣми земными животными. Онъ создалъ ему также помощницу — жену не для удовлетворенія плотскому похотѣнію, потому-что тѣла ихъ въ то время не были растлѣнны, доколѣ смертность не досталась въ удѣлъ имъ — въ наказаніе за грѣхъ; но дабы и мужъ славился о женѣ, предъидя предъ нею ко Господу и подавая ей въ себѣ примѣръ святости и благочестія, подобно какъ и онъ самъ имѣлъ славу Божію, когда послѣдовалъ Его премудрости. По сотвореніи Богъ поставилъ ихъ въ нѣкоторомъ блаженномъ мѣстѣ, которое Священное Писаніе называетъ Раемъ, и далъ имъ заповѣдь, которую если они не преступятъ, то пребудутъ навсегда въ томъ блаженномъ безсмертіи; а если преступять, то испытаютъ наказанія смертности. Богъ предвидѣлъ конечно, что они подвергнутся паденію; но такъ-какъ Онъ есть творецъ и виновникъ всякаго добра, то Онъ сотворилъ и ихъ, какъ сотворилъ и животныхъ, дабы исполнить землю земными благами; потому-что человѣкъ и грѣшникъ всегда выше животнаго. И заповѣдь, которую они имѣли нарушить, Онъ далъ наипаче для того, дабы они были безотвѣтны при опредѣленіи наказанія за преступленіе оной; ибо, что бы ни дѣлалъ человѣкъ, Богъ всегда славенъ во Святыхъ своихъ. Если онъ поступаетъ праведно, — Богъ достоинъ прославленія за праведное воздаяніе; если же согрѣшаетъ, — за милосердое прощеніе. Итакъ почему же и не сотворить было человѣка, если Богъ и зналъ, что онъ согрѣшитъ, когда Онъ увѣнчиваетъ стоящаго, поддерживаетъ падающаго и помогаетъ возстающему, будучи славенъ всегда и вездѣ своею благостію, правосудіемъ и милостію, — особенно же, когда Онъ предвидѣлъ, что изъ смертнаго того племени произойдутъ праведники, которые не себѣ будутъ искать славы, но стануть воздавать оную Творцу своему, и за богоугодную жизнь свою удостоятся вселенія со святыми Ангелами и блаженной жизни?

Тотъ-же, кто далъ людямъ свободное произволеніе, дабы не по рабской необходимости, но по доброй волѣ они служили Богу, далъ таковое и Ангеламъ. Почему тотъ Ангелъ, который съ другими подвластными ему духами по гордости не хотѣлъ оказать повиновенія Богу и сдѣлался діаволомъ, не причинилъ никакого вреда Богу, а только самому себѣ; ибо Богь знаетъ, какъ поступить съ отпадающими оть Него духами и, подвергнувъ оныя заслуженному ими наказанію, устроить сообразно планамъ своего чуднаго домостроительства низшихъ своихъ тварей. Итакъ ни діаволъ не сдѣлалть никакого вреда Богу, когда онъ и самъ палъ и человѣка увлекъ въ погибель, ни самъ человѣкъ нисколько не уменьшилъ правды или могущества или блаженства Творца своего, когда по собственной волѣ согласился вмѣстѣ съ обольщенною діаволомъ женою нарушить заповѣдь Божію; потому-что, по неизмѣннымъ законамъ Божественнаго правосудія, всѣ осуждены на позорное наказаніе, и одинъ Богъ славенъ по правотѣ своего мщенія. Человѣкъ, удалившійся отъ Творца своего, преданъ въ плѣнъ діаволу, а самаго діавола можетъ побѣдить обратившійся къ Богу человѣкъ; такъ-что одни только тѣ, кои до конца пребудутъ въ единомысліи съ діаволомъ, пойдутъ съ нимъ въ муку вѣчную, а тѣ, кои смирятся предъ Богомъ и при помощи Его благодати побѣдятъ діавола, получатъ жизнь вѣчную.

Мы не должны обезпокоиваться тѣмъ, что наибольшая часть людей послѣдуетъ діаволу, а наименьшая — Господу; ибо и зеренъ пшеницы бываетъ гораздо менѣе въ сравненіи съ мякиною. Но какъ земледѣлецъ знаетъ, куда употребить большую груду мякины, такъ и для Бога ничего не значитъ множество грѣшниковъ; потому-что Онъ знаетъ, что сдѣлать съ нами, дабы ничѣмъ не возмущалось Его царство. Поэтому и діавола еще нельзя почитать побѣдителемъ потому, что онъ наибольшую часть людей увлекъ на свою сторону, и только наименьшая должна съ нимъ сражаться. Два общества людей — одно нечестивыхъ, а другое — праведныхъ отъ начала человѣческаго рода до кончины вѣка будутъ существовать въ мірѣ, видимо перемѣшиваясь между собою, но отдѣляясь одно отъ другаго по расположеніямъ сердечнымъ, пока въ день судный они не отдѣлены будутъ другъ отъ друга и видимымъ образомъ. Ибо всѣ люди, любящіе гордость и временное преобладаніе, вмѣстѣ съ духами, кои славу свою поставляютъ въ покореніи людей, составляютъ одно общество, и хотя различествуютъ между собою способами пріобрѣтенія сей власти, но по тяжести злыхъ своихъ вожделѣній низвергаются въ одну и ту-же бездну. Равнымъ образомъ и всѣ люди и всѣ духи, смиренно ищушіе не своей, но Божіей славы и благоугождающіе предъ Нимъ, принадлежатъ къ одному обществу. Но премилосердый Богъ долготерпѣливъ и по отношенію къ нечестивымъ людямъ, и даетъ имъ время для покаянія и исправленія. Такъ, положивъ истребить потопомъ всѣхъ людей кромѣ одного праведника съ его семействомъ, коихъ Онъ восхотѣлъ спасти въ ковчегѣ, Онъ хотя и зналъ, что нечестивые тѣ не исправятся, однакожъ и тогда, въ продолженіе ста лѣтъ, какъ строился ковчегъ, Онъ не преставалъ возвѣщать повсюду о гнѣвѣ своемъ, грядущемъ на нихъ, такъ-что, если бы они обратились ко Господу, Онъ пощадилъ бы ихъ, какъ пощадилъ въ-послѣдствіи Неневитянъ, принесшихъ покаяніе, когда Богъ чрезъ Пророка предвозвѣстилъ ихъ погибель (Іон. 3). Если такъ поступалъ Богъ съ тѣми, о коихъ Онъ зналъ, что они пребудутъ во злобѣ своей, и давалъ имъ время для раскаянія: то примѣромъ симъ Онъ хотѣлъ научить насъ, сколь терпѣливы должны быть мы въ отношеніи къ злымъ, когда мы еще не знаемъ, каковы они будутъ въ-послѣдствіи, и когда вѣдующій все будущее Богъ щадитъ ихъ и дозволяетъ имъ жить. Таинство потопа, во время коего праведные спаслись чрезъ древо, предвозвѣщало также будущую Церковь, которую ея Царь и Господь Iисусъ Христосъ таинствомъ креста своего спасъ отъ потопленія міра сего. Богъ зналъ конечно и то, что между потомками спасенныхъ въ ковчегѣ будутъ въ-послѣдствіи злые, которые неправдами наполнятъ лице земли; потому-что и послѣ сего зло не преставало распространяться на землѣ чрезъ гордость, похоти и другое нечестіе, когда люди, оставивъ Творца своего, не только прилѣпились къ твари, которую создалъ Богъ, почитая оную за Бога, но и уклонили сердца свои къ дѣламъ рукъ человѣческихъ и художественнымъ произведеніямъ, въ которыхъ они обожали и почитаіи самихъ демоновъ: но въ предотвращеніе сего зла Онъ не погубилъ потопомъ всѣхъ людей, дабы съ одной стороны показать примѣръ будущаго суда, а съ другой таинствомъ древа предвозвѣстить свободу праведныхъ.

Впрочемъ и тогда были праведники, благочестно чтившіе Бога и побѣждавшіе гордость діавола, — граждане того святаго града, кои спасались вѣрою въ будущее уничиженіе Царя своего, открытое имъ Духомъ Святымъ. Между таковыми особенно славенъ Авраамъ, благочестивый и вѣрный рабъ Божій, коему открыта была тайна Сына Божія, и за подражаніе вѣрѣ коего — вѣрующіе всѣхъ народовъ называются его чадами. Отъ сего Авраама произошелъ народъ, который одинъ почиталъ единаго истиннаго Бога, создавшаго небо и землю, когда прочіе народы служили идоламъ и демонамъ, и въ которомъ уже весьма ясно предъизображалась будущая Церковь. Но въ народѣ семъ наибольшею частію были люди плотскіе, которые за видимыя благодѣянія почитали Господа, и только немногіе помышляли о вѣчномъ покоѣ и искали небеснаго отечества, каковымъ людямъ пророчески и открыто было будущее уничиженіе Царя и Господа нашего Iисуса Христа, дабы чрезъ сію вѣру они исцѣлялись отъ всякой гордости и надменности. Святые сіи, предшествуя по времени рожденію Господа, не только словами, но и самою жизнію, супружествомъ, дѣтьми и дѣлами предвозвѣщали то время, когда чрезъ вѣру въ распятаго Господа изъ всѣхъ народовъ земли должна была составиться Церковь Божія; сіи святые Патріархи и Пророки оказывали также плотскому народу Израильскому, который назывался послѣ Іудеями, и видимыя благодѣянія и смягчали жестокость тѣлесныхъ наказаній, угрожавшихъ ему за его жестокосердіе, и — во всемъ этомъ выражались однакожъ духовныя тайны, относящіяся ко Христу и Его Церкви, членами коей были и сіи праведники, хотя они жили еще до пришествія Христова. Ибо самъ единородный Сынъ Божій, Слово Отчее, равный и совѣчный Отцу, имъже вся быша, сдѣлался для насъ человѣкомъ, дабы быть главою цѣлой Церкви, какъ-бы какого-либо тѣла; и — хотя Патріархи сіи явились прежде Его, подобно какъ и рука показывается иногда прежде рожденія всего тѣла, однакожъ они соединены съ симъ тѣломъ ниже главы, которая есть Iисусъ Христосъ. Народъ сей, по переселеніи во Египетъ, служилъ жесточайшему царю, и будучи обремененъ тяжкими работами, взыскалъ Избавителя-Бога. Въ это время посланъ былъ къ нему одинъ изъ сего же народа святый рабъ Божій Моѵсей, который, устрашивъ нечестивый народъ Египетскій великими чудесами, производимыми имъ силою Божіею, вывелъ оттуда народъ Божій чрезъ Чермное море, которое, разступившись, открыло путь проходившимъ чрезъ оное Израильтянамъ, а Египтянъ, погнавшихся вслѣдъ за ними, потопило въ волнахъ своихъ. Такимъ образомъ, какъ во время потопа земля водами была очищена отъ неправды грѣшниковъ, которые погибли въ семъ наводненіи, а праведные спаслись посредствомъ древа: такъ вышедшій изъ Египта народъ Божій открылъ себѣ путь ко спасенію въ водахъ, коими истреблены были враги его. Издѣсь нельзя не видѣть таинства древа; ибо Моѵсей жезломъ ударилъ по морю, чтобы произвести это чудо. Вообще то и другое событіе знаменовало Таинство святаго Крещенія, чрезъ которое вѣрующіе вступаютъ въ новую жизнь, а грѣхи ихъ, какъ враги, встребляются и погибаютъ. Но гораздо яснѣе въ семъ народѣ предъизбражено было страданіе Христово, когда Богъ повелѣлъ Израильтянамъ закалать и снѣдать агнца, и кровію его мазать двери домовъ своихъ, и совершать такое празднество каждый годъ, называя оное Пасхою Господнею; ибо сія Пасха яснѣйшимъ образомъ прообразовала Господа нашего Iисуса Христа, который, по слову Пророка, яко овча на заколеніе ведеся (Ис. 53, 7). Знаменіе сего страданія и креста и ты нынѣ долженъ изображать на челѣ своемъ, какъ нѣкогда Израильтяне на дверяхъ, и какъ всѣ Христіане на себѣ изображаютъ оное. — Послѣ сего народъ сей въ продолженіе сорока лѣтъ водимъ былъ по пустынѣ и получилъ законъ, написанный перстомъ Божіимъ, подъ именемъ коего разумѣется Духъ Святый, какъ объ этомъ ясно сказано въ Евангеліи (Лук. 11, 20); ибо Богъ не имѣетъ тѣлесной формы, и въ Немъ нельзя представлять тѣхъ членовъ и перстовъ, какіе мы видимъ у себя; но поелику Духъ Святый раздѣляетъ святымъ божественные дары, которые хотя и различны одинъ отъ другаго, но соединяются между собою въ одномъ союзѣ любви, подобно какъ и персты наши хотя и раздѣлены одинъ отъ другаго, но по началу соединены между собою: то по сей или другой какой-либо причинѣ Духъ Святый называется перстомъ Божіимъ, но однакожъ мы, слыша это, не должны представлять въ Богѣ тѣлесной формы. Законъ сей написанъ былъ перстомъ Божіимъ на каменныхъ скрижаляхъ въ обозначеніе жестокосердія народа, по которому онъ не могъ исполнить сего закона; ибо, желая отъ Бога тѣлесныхъ благъ, онъ располагался къ соблюденію онаго болѣе по плотскому страху, нежели по духовной любви, а законъ можеть исполнить только одна любовь. По этой-то прочинѣ, дабы удержать народъ сей подъ рабскимъ игомъ, онъ и обремененъ былъ множествомъ внѣшнихъ обрядовъ относительно различія въ пищѣ, жертвоприношенія животныхъ и многаго другаго, кои всѣ однакожъ были знаменіями вещей духовныхъ, относящихся къ Господу Iисусу Христу и Его Церкви, и которые еще въ то время нѣкоторые святые люди понимали во свое спасеніе и соблюдали, когда то было нужно, но наибольшая часть плотскихъ людей только соблюдала, но не понимала.

При столь многихъ и различныхъ знаменіяхъ будущихъ вещей, кои всѣ трудно исчислить и которыя нынѣ выполняются въ Церкви, народъ сей введенъ былъ въ землю обѣтованія, гдѣ, сообразно его желанію, предназначено ему было временно и плотски царствовать. Но сіе земное царство имѣло однако жъ образь царства духовнаго. Тамъ построенъ былъ Іерусалимъ, славнѣйшій градъ Божій, служащій знаменіемъ того свободнаго града, который называется небеснымъ Іерусалимомъ, каковое слово есть Еврейское и означаетъ видѣнiе мира. Граждане его суть всѣ святые люди, какъ бывшіе прежде, такъ и настоящіе и будущіе, и всѣ святые духи, кои въ горнихъ селеніяхъ небесныхъ съ благоговѣйною преданностію повинуются Богу, будучи чужды нечестивой гордости діавола и его аггеловъ. Царь сего града есть самъ Господь Iисусъ Христосъ, Слово Отчее, управляющее высшими Ангелами, и содѣлавшееся человѣкомъ, дабы управлять и людьми и возвести ихъ съ Собою въ вѣчное царство мира. Въ земномъ царствѣ народа Израильскаго образомъ сего Царя болѣе всѣхъ былъ царь Давидъ, отъ сѣмени коего произошелъ по плоти истинный Царь нашъ, Господь Iисусъ Христосъ, сый надъ всѣми Богъ благословенъ во вѣки (Рим. 9, 5). Много въ сей землѣ обѣтованія произведено было дѣлъ въ предъизображеніе будущаго пришествія Христова и Его Церкви, — что ты можешь мало-по-малу узнать изъ книгъ Священнаго Писанiя; но чрезъ нѣсколько поколѣній Богь далъ другое знаменіе, болѣе относящееся къ существу дѣла. Городъ тотъ Іерусалимскій взятъ былъ въ плѣнъ, и наибольшая часть его жителей отведена въ Вавилонъ. Но какъ Іерусалимъ знаменуетъ градъ и общество святыхъ: такъ Вавилонъ знаменуетъ городъ и общество нечестивыхъ, потому-что по словопроизводству онъ означаетъ: смѣшеніе. О смѣшеніи сихъ двухъ обществъ, которое началось съ самыхъ первыхъ временъ человѣческаго рода и по стеченію различныхъ обстоятельствъ времени будеть продолжаться до кончины вѣка, пока на послѣднемь судѣ не послѣдуетъ между ними рѣшительнаго раздѣленія, — мы уже сказали нѣсколько выше. Плѣненіе сего града Іерусалима и отведеніе народа его на порабощеніе въ Вавилонъ предвозвѣщено было Господомъ чрезъ Іеремію, Пророка того времени (Іер. гл. 25 и 29). Между царями Вавилонскими, у коихъ въ порабощеніи находились Іудеи, были такіе, которые, по сему случаю будучи возбуждены нѣкоторыми чудесами, познавали и почитали единаго истиннаго Бога, создавшаго всю тварь, и повелѣвали почитать Его своимъ подданнымъ, а порабощеннымъ ими Іудеевъ заставляли молиться за поработившихъ ихъ, дабы въ мирѣ ихъ они могли также въ мирѣ раждать дѣтей, строить домы и насаждать сады и виноградники. Но имъ обѣщано освобожденіе по истеченіи 70 лѣтъ отъ плѣна. Все это имѣло то таинственное предзнаменованiе, что Церковь Христова, состоящая изъ святыхъ Его, — гражданъ небеснаго Іерусалима, будетъ покорствовать царямь вѣка сѣго. Ибо такъ говоритъ и апостольское ученіе: всяка душа властемъ предержащимъ да повинуется, и: воздадите убо всѣмъ должная: емуже убо урокъ, урокъ: а ему же дань, дань (Рим. 13, 1. 7), и вообще все, что должны воздавать мы по законамъ человѣческаго учрежденія, если только это не противно закону Божію; да и самъ Господь своимъ собственнымъ примѣромъ научилъ насъ соблюдать сiе ученіе, когда не усумнился заплатить за себя поголовную дань (Матѳ. 17, 27). Рабы Христіане и добрые вѣрующіе должны вѣрно и нелицемѣрно служить временнымъ господамъ своимъ, которыхъ они будутъ судить, если они до конца пребудутъ въ нечестіи, или съ коими равно будутъ царствовать, если они обратятся къ истинному Богу. Но всѣмъ вообще заповѣдуется повиноваться человѣческимъ и земнымь властямъ, пока по истеченіи предопредѣленнаго времени, обозначаемаго седмидесятью годами, Церковь не освободится отъ смѣшенія съ міромъ, подобно какъ Іерусалимъ освободился отъ плѣна Вавилонскаго. По случаю сего плѣненія Церкви и сами земные цари, оставивъ идоловъ, за коихъ они преслѣдовали Христіанъ, познали и чтутъ единаго истиннаго Бога и Господа Iисуса Христа, и объ нихъ-то Апостолъ Павелъ заповѣдалъ Христіанамъ молиться, даже когда гонима была Церковь. Ибо такъ говоритъ онъ: молю убо прежде всѣхъ творити молитвы, моленія, прошенія, благодаренія, за вся человѣки: за царя, и за всѣхъ, иже во власти суть: да тихое и безмолвное житіе поживемъ во всякомъ благочестiи чистотѣ (1 Тим. 2, 1-2). Итакъ сіи цари даютъ миръ Церкви и тишину, хотя и временную, для духовнаго созиданія домовъ и насажденія садовъ и виноградниковъ; по сей-то прячинѣ и мы тебя назидаемъ и насаждаемъ настоящею проповѣдію, и это же самое дѣлается во всемъ мірѣ, какъ говоритъ тотъ-же Апостолъ: Божіе тяжаніе, Божiе зданiе есте (1 Кор. 3, 9), пока изъ Христіанъ не составится одно общее мирное царство».

«По прошествіи 70-ти лѣтъ, о коихъ таинственно пророчествовалъ Іеремія, дабы предъизобразить кончину временъ, въ Іерусалимѣ сдѣлано было начало къ возстановленію храма Божія. Но такъ-какь все это дѣлалось только образно: то Іудеи и не имѣли совершеннаго мира и свободы. Посему ихь побѣдили въ-послѣдствіи Римляне и сдѣлали своими данниками. Съ того самаго времени, какъ Евреи вступили въ землю обѣтованную и стали имѣть своихъ царей, до самаго плѣненія Вавилонскаго пророчества объ Iисусе Христѣ, какъ будущемъ Избавителѣ, становились время-отъ-времени опредѣленнѣе, какъ видно изъ книги Псалмовъ Давидовыхъ и писаній другихъ великихъ и святыхъ Пророковъ; и это для того, дабы слѣпотствующій народъ не призналъ безвременно за такого Избавителя кого-либо изъ земныхъ царей своихъ. Но и во время самаго плѣненія были Пророки, которые возвѣщали о пришествіи Господа Iисуса Христа — Избавителя всѣхъ; — и послѣ того, какъ по прошествіи седмидесяти лѣтъ плѣна храмъ былъ возстановленъ, Іудеи терпѣли такія угнетенія и несчастія отъ языческихъ царей, что должны были узнать, что еще не пришелъ тотъ Избавитель, который, по ихъ мнѣнію, долженъ освободить ихъ не отъ духовнаго, но отъ плотскаго рабства».

«Такимъ образомъ прошло пять періодовъ времени, изъ коихъ первый простирался отъ начала человѣческаго рода, т. е. Адама, который былъ первымъ человѣкомъ, — до Ноя, построившаго ковчегъ предъ наступленіемъ потопа. За симъ слѣдовалъ второй — отъ Ноя до Авраама, который хотя и называется отцемъ всѣхъ народовъ, подражающихъ вѣрѣ его, но по плоти былъ родоначальникъ происшедшаго отъ него, такъ-называемаго въ-послѣдствіи, народа Іудейскаго, который, до распространенія христіанской вѣры между язычниками, одинъ изъ всѣхъ народовъ земли почиталъ единаго истиннаго Бога, и изъ котораго долженъ былъ произойти по плоти Спаситель Христосъ. Эпохи сихъ двухъ періодовъ времени обозначены въ книгахъ Ветхаго Завѣта, а остальныхъ трехъ — въ Евангеліи, и именно въ родословіи Iисуса Христа (Матѳ.1,17). Ибо третій періодъ простирается отъ Авраама до Давида царя, четвертый отъ Давида до того плѣна, когда народъ Божій переселился въ Вавилонъ, пятый — отъ сего переселенiя до пришествiя Господа нашего Iисуса Христа, а со времени Его пришествiя идетъ шестый періодъ. Въ сей послѣдній періодъ духовная благодать, извѣстная до того времени не многимъ Патріархамъ и Пророкамъ, открылась всѣмъ народамъ, дабы каждый туне чтилъ Господа, желая отъ Него не видимыхъ наградъ за свое служеніе и временнаго счастія, но одной вѣчной жизни, которою онъ будетъ наслаждаться въ самомъ Богѣ, и — дабы въ сей шестой періодъ умъ человѣческій возобновился по образу Божію, точно такъ какь въ шестый день по образу Божiю былъ созданъ человѣкъ; ибо законъ тогда только исполняется, когда не изъ желанія временныхъ бдагъ, но изъ любви къ заповѣдавшему кто-либо соблюдаетъ его заповѣди. Но кто не возлюбитъ правосуднаго и премилосердаго Бога, который первѣе такъ возлюбилъ нечестивѣйшихъ и гордыхъ людей, что ради ихъ послалъ въ міръ своего единороднаго Сына, чрезъ котораго Онъ сотворилъ все, дабы Онъ не чрезъ измѣненіе своего естества, но чрезъ воспріятіе человѣчества, не только обиталъ съ ними, но и за нихъ и отъ нихъ умеръ, и такимъ образомъ явиль Новый Завѣтъ вѣчнаго наслѣдія, въ которомъ обновленный человѣкъ, при благодати Божіей, проводилъ бы новую жизнь, т. е. жизнь духовную, подобно какъ въ Ветхомъ Завѣтѣ плотской народъ, за исключеніемъ не многихъ Патріарховъ и Пророковъ и нѣкоторыхъ сокрытыхъ отъ исторіи Святыхъ, представляя собою ветхаго человѣка и живя по плоти, желалъ отъ Господа Бога плотскихъ наградъ и получалъ оныя въ предъизображеніе благъ духовныхъ? Посему всѣ земныя блага презрѣлъ Богочеловѣкъ Іисусъ, дабы научить насъ презирать оныя, и переносилъ всѣ земныя злоключенія, переносить кои Онъ заповѣдалъ намъ, дабы ни въ тѣхъ мы не искали счастія, ни въ сихъ не боялись несчастія. Родившись отъ неискусомужныя Матери, которая хотя навсегда пребыла непорочною, будучи дѣвою въ зачатіи и въ смерти, но обручена была древодѣлу, — Онъ научилъ насъ погашать надменность плотскаго благородства. Родившись притомъ въ городѣ Виѳлеемѣ, который между всѣми городами Іудейскими былъ такъ малъ, что и доселѣ называется селеніемъ, Онъ не хотѣлъ, чтобы кто-либо гордился знаменитостію какого-либо земнаго города. Бѣднымъ сдѣлался Тотъ, кому принадлежитъ все и чрезъ кого все сотворено, — дабы всякiй вѣрующій въ Него не дерзалъ превозноситься земнымъ богатствомъ. Не восхотелъ быть почтенъ отъ лодей царемъ Тотъ, о всегдашнемъ царствѣ коего свидѣтельствуетъ вся тварь, — дабы показать путь смиренія тѣмъ несчастнымъ, коихъ отдѣлила отъ Него ихъ гордость. Алкалъ, кто насыщаетъ всѣхъ; жаждалъ, кто подаетъ всѣмъ питіе, и кто есть духовный хлѣбъ алчущихь и источникъ жаждущихъ (Іоан. 6, 35); утомлялся отъ земнаго пути, кто въ себѣ показалъ намъ путь на небо (Іоан. 14, 6); былъ какъ-бы нѣмъ и глухъ предъ злословившими Его, кто отверзалъ уста нѣмому и уши глухому; былъ связанъ, кто разрѣшалъ узы грѣховныя; біенъ, кто снималъ съ насъ болѣзни; преданъ на пропятіе, кто окончилъ наши мученія; умеръ, кто возставлялъ мертвыхъ; но и воскресъ, чтобы уже никогда не умирать, и научить вѣрующихъ не думать о смерти такъ, какъ будто бы послѣ оной уже не было жизни».

«Потомъ, утвѣрдивъ въ вѣрѣ учениковъ своихъ, и въ продолженіи сорока дней бесѣдовавъ съ ними, въ глазахъ ихъ вознесся на небо, и, по исполненіи пятидесяти дней отъ своего воскресенія, послалъ имъ Святаго Духа, дабы они при помощи благодати, изліявшейся чрезъ Него въ сердца ихъ, не только безъ труда, но и съ пріятностію могли исполиять законъ, данный Іудеямъ въ десяти заповѣдяхъ, которыя называются десятословiемъ и главнымъ образомъ состоятъ въ томъ, чтобы мы любили Господа всѣмъ сердцемъ, и всею душею, и всею мыслію, и ближняго своего, какъ самихъ себя (Втор. 6, 5); ибо въ сiю обою заповѣдію весь законъ и пророцы висятъ, какъ сказалъ самъ Господь въ Евангеліи (Матѳ. 22, 40), и доказалъ это своимъ примѣромъ. Да и самъ народъ Израильскій принялъ писанный перстомъ Божіимъ или, какъ мы сказали, Духомъ Святымъ, законъ также по исполненіи пятидесяти дней съ того времени, какъ онъ образно праздновалъ Пасху, закалая и снѣдая агнца, и его кровію помазуя двери домовъ своихъ, подобно какъ послѣ страданія и воскресенія Господа, который есть истинная Пасха, въ пятьдесятый же день Духъ Святый посланъ былъ на Апостоловъ, но уже не для обозначенія жестокосердiя народа каменными скрижалями, — когда они собраны были въ одно мѣсто въ самомъ Іерусалимѣ, и бысть внезапу съ небесе шумъ, яко носиму дыханiю бурну (Дѣян. 2, 2) и явишася имъ раздѣлени языцы яко огненни (ст. 3), и начаша глаголати иными языки (ст. 4), такъ-что всѣ приходящіе слышаху единъ кiйждо ихъ своимъ языкомъ глаголющихъ ихъ; потому-что въ этотъ городъ изъ всѣхъ странъ стекались разсѣянные по онымъ Іудеи и говорившіе потому разными нарѣчіями. Потомъ со всѣмъ дерзновеніемъ проповѣдуя Христа, именемъ Его твориля многія чудеса, такъ-что тѣнь мимо-проходившаго Петра, когда касалась какого-либо мертвеца, воскрешала его (Дѣян. 5, 15). Іудеи же, видя, что такія чудеса творятся именемъ Того, котораго они, частію по зависти, а частію по невѣденію предали на распятіе, одни подвизались на гоненіе проповѣдниковъ Его — Апостоловъ, а другіе, дивясь еще болѣе тому, что такія чудеса совершаются именемъ Того, кого они распяли и осмѣяли, приходя въ раскаяніе, цѣлыми тысящами обращались къ вѣрѣ въ Него. Это были не тѣ кои желали отъ Господа временныхъ благодѣяній и земнаго царства, и плотскимъ образомъ судили о Царѣ Христѣ, но кои духовно разсуждали о семъ, и любили Того, кто за нихъ-же потерпѣлъ отъ нихь такія мученія, и до пролитія Своей крови прощалъ имъ ихъ грѣхи, и въ примѣрѣ Своего воскресенія показалъ надежду безсмертія. Такимъ образомъ, умертвивъ земныя пожеланія ветхаго человѣка и стремясь къ новой духовной жазни, они, какъ заповѣдалъ Господь въ Евангеліи, продавали все, что имѣли, и цѣну проданннаго полагали къ ногамъ Апостоловъ, дабы они сами давали каждому, въ чемъ кто имѣлъ нужду (Дѣян. 4, 35), — и, живя согласно въ христіанской любви, никто изъ нихъ ничего не называлъ своимъ, но все у нихъ было общее; и душа и сердце были одно о Господѣ (Дѣян. 4, 32). Потомъ и отъ самихъ Іудеевъ, согражданъ своихъ по плоти, терпѣли гоненіе, и разсѣялись повсюду, чтобы чрезъ сіе разсѣяніе тѣмъ далѣе пронести имя Христово, подражая при семъ терпѣнію своего Господа, который, благодушно потерпѣвъ за нихъ прежде Самъ, научилъ ихъ благодушно переносить все за имя Его. Къ числу таковыхъ гонителей принадлежалъ сначала и Апостолъ Павелъ, который сильно неистовствовалъ противъ Христіанъ, но въ-послѣдствіи увѣровавъ и сдѣлавшись Апостоломъ, посланъ былъ проповѣдывать Евангеліе язычникамъ и потерпѣлъ гораздо болѣе за имя Христово, чѣмъ сколько сдѣлалъ противъ него. Учреждая Церкви во всѣхъ народахъ, гдѣ только сѣялъ онъ сѣмя Евангелія, онъ тщательно заповѣдывалъ, чтобы тѣ, кои отъ идоловъ своихъ обращались къ почитинію единаго Бога, но не легко соглашались продавать и раздавать свое имѣніе, дѣлали по-крайней-мѣрѣ приношенія въ пользу бѣдныхъ святыхъ, находившихся въ Церквахъ христіанскихъ въ Іудеи, такъ-что сіи были какъ-бы воины, а тѣ какъ-бы содержавшіе ихъ; но впрочемъ тѣ и другіе утверждены были на одномъ краеугольномъ камнѣ — Христѣ, въ которомъ Іудеи и Язычники соединялись какъ-бы двѣ, съ разныхъ сторонъ сходившіяся, стѣны. Но послѣ невѣрующiе язычники стали воздвигать на Церковь Христову тягчайшія и непрестанныя гоненія, такъ-что съ каждымъ днемъ исполнялось слово Господа: Се Азъ посылаю васъ, яко овцы посредѣ волковъ (Матѳ. 10, 16)».

«Но та лоза, которая, согласно предреченію самаго Господа, должна была распространить свои плодоносныя вѣтви по всей землѣ, разширялась тѣмъ далѣе, чѣмъ болѣе орошалась кровію мучениковъ, которые, въ безчисленномъ множествѣ умирая повсюду за истину Вѣры, производили то, что гнавшія ихъ царства должны были уступить имъ, и мучители ихъ, сокрушивъ свою гордую выю, сами обращались къ вѣрѣ Христовой. Но надобно же было, чтобы сія самая лоза, какъ о томъ предрекъ Господь (Іоан. 15, 1 и далѣе), была очищена, и изъ ней вырублены были безплодныя вѣтви, подъ которыми разумѣются всѣ тѣ люди, кои во имя Христово, но не для Его, а для своей славы, разсѣявали повсюду ереси и расколы, и при противодѣйствіи коихъ Церковь укрѣплялась болѣе и болѣе въ чистотѣ своего ученія и терпѣніи. Все это, какъ предречено было, такъ и исполнилось; и какимъ образомъ первенствующіе Христіане, не видя еще исполненія сего, чудесами убѣждались вѣрить сему: такъ мы видя теперь, что это все исполнилось такъ, какъ предречено въ тѣхъ книгахъ, кои написаны задолго до исполненія сихъ будущихъ событій, должны несомнѣнно вѣрить и тому, чему еще остается исполниться. Такъ между прочимъ въ тѣхъ-же самыхъ книгахъ говорится объ имѣющихъ наступить въ мірѣ скорбяхъ, и о томъ послѣднемъ судномъ днѣ, когда граждане обоихъ городовъ (Іерусалима и Вавилона) воскреснутъ въ тѣлахъ своихъ, и предъ судищемъ Христовымъ должны будугь отдать отчетъ въ дѣлахъ своихъ (2 Кор. 5, 10; Рим. 14, 12). Ибо тотъ, кто благоизволилъ прежде прійти во смиреніи человѣческомъ, придетъ нѣкогда во славѣ своей власти, и отдѣлитъ праведныхъ отъ нечестивыхъ, не только отъ тѣхъ, кои совсѣмъ не хотѣли вѣровать въ Него, но и отъ тѣхъ, кои хотя и вѣровали, но тщетно и безплодно, и первыхъ введетъ съ Собою въ вѣчное царство, а послѣднихъ предастъ вѣчной казни вмѣстѣ съ діаволомъ. Но какимъ образомъ никакая временная радость не можетъ ни сколько сравниться съ радостію вѣчной жизни, какую будутъ имѣть святые: такъ и никакое мученіе временныхъ казней не можетъ сравниться съ вѣчными мученіями грѣшниковъ».

«Итакъ, любезный братъ! укрѣпляй себя о имени и при помощи Того, въ Кого ты вѣруешь, противъ злоязычія тѣхъ, кои смѣются надъ нашею вѣрою, и устами коихъ говоритъ самъ діаволъ, стараясь осмѣять паче всего нашу вѣру въ воскресеніе. Доказательство своего воскресенія ты имѣешь въ самомъ себѣ, когда ты видишь, что ты, не существовавъ прежде, теперь существуешь. Гдѣ была эта масса твоего тѣла съ его формою и членами за нѣсколько лѣтъ до твоего рожденія или даже до зачатія твоего во утробѣ матери? Не изъ сокровенныхъ ли нѣдръ природы, при невидимомъ дѣйствіи въ образованіи оной Господа Бога, произошла она на свѣтъ и по прошествіи опредѣленныхъ періодовъ достигла до такой величины и приняла такой видъ? Неужели же для Бога, который въ одно мгновеніе ока выводитъ громады облаковъ и покрываетъ оными небо, труднѣе воспроизвести твое тѣло, каковымъ оно было, когда Онъ могъ создать оное, когда его еще не было? Итакъ вѣрь твердо и несомнѣнно, что все, что для глазъ человѣческихъ кажется какъ-бы погибающимъ, все это цѣло для всемогущества Божія, по которому Онъ безъ всякаго труда и замедленія можетъ воздвигнуть все, если только потребуетъ сего Его правда; воскресенія же тѣлъ потребуетъ Его правосудіе, дабы въ тѣхъ-же тѣлахъ люди отдали отчетъ въ дѣлахъ своихъ, въ какихъ они творили оныя, и въ тѣхъ же тѣлахъ или удостоились небеснаго нетлѣнія за дѣла благочестія, или за дѣла нечестивыя подверглись такому состоянію, въ которомъ тѣла ихъ не разрушатся смертію, но будутъ матеріею вѣчныхъ болѣзней. Итакъ, возлюбленный братъ! имѣя непоколебимую вѣру, старайся пріобрѣсть добрые нравы. Бойся того мѣста мученія, гдѣ ни мучители не престаютъ мучить, ни мучимые не умираютъ, потому-что смерть ихъ безконечна, и они не могутъ умереть въ мученіяхъ; и воспламеняйся любовію и желаніемъ вѣчной жизни святыхъ, гдѣ ни дѣло не будетъ въ тягость, ни успокоеніе не вожделѣнно; гдѣ не будетъ никакой печали въ душѣ, никакой болѣзни въ тѣлѣ, и никакого недостатка, который бы ты пожелалъ предотвратить отъ себя или своего ближняго, и гдѣ все утѣшеніе будетъ составлять немолчно славимый Богъ и братія святаго града, въ Немъ и о Немъ блаженно живущіе. Ибо мы, — какъ по Его собственному обѣщанію можемъ того ожидать и надѣяться, — будемъ тогда подобны Ангеламъ (Матѳ. 22, 30), и наравнѣ съ ними наслаждаться лицезрѣніемъ Святой Троицы, которую мы нынѣ познаемъ только вѣрою; потому-что, вѣруя тому, чего не видимъ, мы за таковую вѣру удостоимся увидѣть то, чему вѣруемъ, и такимъ образомъ равенство Отца и Сына и Святаго Духа и единство самой Троицы, по которому сіи три суть единъ Богъ, не будемъ уже выражать словами вѣры и звучащими знаками, но будемъ созерцать съ чистѣйшею и пламеннѣйшею любовію въ безмолвномъ благоговѣніи. — Сохраняя все сіе въ сердцѣ своемъ, моли Господа, въ котораго ты вѣруешь, да защититъ Онъ тебя отъ искушеній діавола, и остерегайся, дабы какимъ-либо образомъ отъинуду этотъ врагъ не закрался въ твое сердце; потому-что онъ всюду ищетъ средствъ, какъ бы кого сдѣлать участникомъ уготованнаго ему осужденія. Ибо не чрезъ однихъ только ненавистниковъ христіанскаго имени, которые скорбятъ о томъ , что это имя овладѣло всѣмъ міромъ, не преставая сами служить идоламъ и демонамъ, — діаволъ искушаетъ вѣрующихъ, но и чрезъ тѣхъ еретиковъ и отступниковъ, которые, какъ мы незадолго предъ симъ сказали, подобно дикимъ вѣтвямъ, отсѣчены отъ единства православно-каѳолической Церкви; а иногда даже и чрезъ самихъ Іудеевъ. Но особенно надобно остерегаться, чтобы намъ не искуситься чрезъ тѣхъ людей, кои находятся внутри самой православной Церкви, какъ плевелы до времени вѣянія, которыхъ Богъ терпитъ въ оной, какъ потому, чтобы чрезъ ихъ развращеніе укрѣпить въ вѣрѣ и благоразуміи своихъ избранныхъ, такъ и потому, что и изъ числа ихъ-же самихъ многіе обращаются ко Господу и благоугождаютъ предъ Намъ; ибо не всѣ чрезъ долготерпѣніе Божіе собираютъ себѣ гнѣвъ въ день гнѣва и откровенія праведнаго суда Божiя, но многихъ то-же долготерпѣніе Всемогущаго приводитъ въ чувство спасительнѣйшаго раскаянія (Рим. 2, 4-5). Доколѣ таковые люди бывають въ Церкви, чрезъ нихъ укрѣпляется не только терпѣніе, но и состраданіе тѣхъ, кои идутъ правымъ путемъ. Поэтому ты многихъ увидишь пьяницъ, сребролюбцевъ, обманщиковъ, игроковъ, прелюбодѣевъ, блудниковъ, колдуновъ, прорицателей и преданныхъ какимъ-либо другимъ нечестивымъ наукамъ, замѣтишь, что тѣ самыя толпы наполняютъ церкви во дни христіанскихъ праздниковъ, кои въ празднества языческія наполняютъ театры, и увидѣвъ это (но что я говорю увидѣвъ, — когда ты среди тѣхъ самыхъ, кои называются Христіанами, найдешь много такихъ, кои дѣллютъ не только подобныя, но еще худшія дѣла?), — можетъ-быть самъ соблазнишься сдѣлать то-же; о! бѣги отъ сихъ грѣховныхъ покушеній! имя Христово не защититъ тебя, когда грозно будетъ судить тебя Тотъ, кто прежде былъ такъ милосердъ къ тебѣ. Ибо Онъ самъ предвозвѣстилъ это въ Евангеліи, сказавъ: не всякъ глаголяй Ми, Господи, Господи, внидеть въ Царствіе Небесное; но творяй волю Отца Моего, иже есть на небесѣхъ (Матѳ. 7, 21); мнози возглаголютъ Мнѣ въ денъ той: Господи, ядохомъ предъ Тобою и пихомъ, и реку имъ: не вѣмъ васъ, откуду есте, отступите отъ Мене вси дѣлателiе неправды (Лук. 13, 26-27); ибо всѣмъ таковымъ людямъ уготовано вѣчное осужденіе. Итакъ, когда ты увидишь, что многіе не только дѣлаютъ это, но даже защищаютъ и совѣтують: то держись закона Божія, и не подражай нарушителямъ онаго; потому-что ты не по ихъ образу мыслей, но по правдѣ Того, кто далъ тебѣ законъ сей, судимъ будешь. Ищи поэтому сообщества съ добрыми людьми, которые вмѣстѣ съ тобою любятъ Царя твоего, и которыхъ ты много найдешь, ежели самъ начнешь быть таковымъ. Если тебѣ пріятнымъ представлялось быть вмѣстѣ съ тѣми нечестивцами на зрѣлищахъ и раздѣлять съ ними удовольствіе при взглядѣ на какого-либо охотника или комедіанта: то во сколько кратъ пріятнѣе должно быть для тебя сообщество съ тѣми людьми, которые вмѣстѣ съ тобою любятъ Господа, при которомъ никогда не посрамится любящій Его, потому-что Онъ и самъ непобѣдимъ и любящихъ Его дѣлаетъ непобѣдимыми? Впрочемъ и на самихъ добрыхъ людей, кои предшествуютъ или сопутствуютъ тебѣ ко Господу, ты не долженъ полагать своей надежды, равно какъ и на самого себя, сколько бы ты ни преуспѣвалъ въ совершенствѣ; но надѣйся на одного Того, кто оправдываетъ ихъ и тебя; ибо одинъ Богъ неизмѣняемъ, а человѣкъ ненадеженъ. Правда мы гораздо пламеннѣе должны любить тѣхъ, коихъ Господь оправдываетъ, когда по заповѣди Его мы должны любить и неоправданныхъ, но иное дѣло любить человѣка, иное дѣло полагаться на него; первое Богъ заповѣдалъ, второе запретилъ (Іер. 17, 5). Если ты, при всѣхъ приключающихся тебѣ искушеніяхъ и огорченіяхъ будешь непоколебимъ въ своей вѣрѣ, и не уклонишься отъ пути правды: то получишь великую мзду, тогда какъ тѣ, кои поддаются въ семъ случаѣ діаволу, и малой лишатся. Но будь всегда смиренъ предъ Богомъ, дабы Онъ не оставилъ тебе искуситися паче еже можеши (1 Кор. 10, 13)».

По окончаніи сей рѣчи надобно спросить оглашаемаго, вѣруетъ ли онъ сему и хочетъ ли все сіе соблюдать, и если онъ торжественно исповѣдуетъ это: то его надобно назнаменать, и поступать потомъ съ нимъ по чиноположенію церковному. Касательно таинствъ, которыя должнымъ образомъ ему преподаны, ему надобно внушить, что хотя они суть видимые знаки вещей божественныхъ, но въ нихъ надобно уважать сіи самые невидимые предметы, и не такъ надобно принимать видъ, который освящается благословевіемъ, какъ принимается въ обыкновенномъ какомъ-либо случаѣ. Должно также сказать ему, что означаетъ и та рѣчь, какую онъ слышалъ, что въ ней скрывается и чему она подобна. Потомъ по сему случаю надобно вразумить его, что все, что въ Священномъ Писаніи изложено подъ чувственнымъ покровомъ, имѣетъ духовное значеніе и относится къ святой и будущей жизни. Вообще надобно кратко сказать ему, что все, что читаетъ онъ въ каноническихъ книгахъ, имѣетъ цѣлію истину, святость и вѣчность, и ту любовь, о которой ты говорилъ ему, замѣтивъ ему при семъ, что подъ именемъ ближняго разумѣются не только люди, извѣстные намъ по родству, но и всякiй, кто можетъ быть съ нимъ въ томъ святомъ градѣ, и чтобы онъ не отчаявался въ исправленіи тѣхъ, коихъ Господь терпитъ среди своей пшеницы, яко благость Божія, по слову Апостола (Рим. 2, 4), на покаяніе ихъ ведетъ.

Но если тебѣ эта рѣчь кажется слишкомъ длинною, чтобы сказать оную при оглашеніи человѣка необразованнаго: то можно сказать и короче; но во всякомъ случаѣ не надобно говорить длиннѣе ея, хотя бы и самый предметъ, о которомъ говорится, и слушатели требовали того. Но когда дѣло надобно произвести скоро: то смотри, какъ въ краткихъ чертахъ можно преподать все наставленіе. Положимъ, что пришелъ также кто-нибудь, желающій сдѣлаться Христіаниномъ,— который на предложенный вопросъ отвѣтитъ или не отвѣтитъ то самое, что прежній: въ такомъ случаѣ ты можешь составать рѣчь свою слѣдующимъ образомъ.

«Любезный брать! великое и истинное блаженство есть только то, которое обѣщано святымъ въ будущей жизни; а все видимое преходитъ, и все блаженство вѣка сего, всѣ утѣхи и пріятности минуютъ, и любящихъ оныя увлекутъ съ собою въ погибель. Отъ таковой погибели, т. е. отъ вѣчныхъ наказаній, милосердый Богъ, желая спасти людей, если только они сами не будутъ себѣ врагами и не воспротивятся милосердію Творца своего, послалъ въ міръ единороднаго своего Сына, т. е. Слово свое, равное Ему, чрезъ котораго Онъ сотворилъ все и который, оставаясь въ своемъ Божествѣ и не отступая отъ Отца, и ни въ чемъ не взмѣнясь, но чрезъ воспріятіе человѣчества, въ смертной плоти пришелъ къ людямъ, дабы, какъ однимъ человѣкомъ, который первый былъ созданъ, т. е. Адамомъ, смерть вошла во весь родъ человѣческій (Рим. 5, 12. 14. 18), потому-что человѣкъ тотъ согласился съ обольщенною діаволомъ женою преступить заповѣдь Божію, такъ и чрезъ одного человѣка — Iисуса Христа, который есть также истинный Богь, всѣ вѣрующіе въ Него, улучивъ прощеніе во всѣхъ грѣхахъ, вступили въ жизнь вѣчную».

«Все, что происходитъ нынѣ въ Церкви Божіей, и что во имя Христово дѣлается во всемъ мірѣ, все это за нѣсколько вѣковъ уже предвозвѣщено было, и какъ предвозвѣщено, такъ и исполняется, дабы мы утверждались въ вѣрѣ. Былъ нѣкогда по всей землѣ потопъ для истребленія грѣшниковъ, и тѣ, кои спаслись въ ковчегѣ, предъизображали судьбу будущей Церкви, которая нынѣ плаваетъ въ волнахъ вѣка сего и древомъ Креста Христова спасается отъ потопленія. Аврааму, вѣрному рабу Божію, изъ всѣхъ людей одному предвозвѣщено было, что отъ него произойдетъ народъ, который одинъ между всѣми идолопоклонствующими народами будетъ почитать единаго истиннаго Бога, и все, что должно было по предреченію случиться въ семъ народѣ, такъ и исполнялось, какъ предречено было. Этому же самому народу предсказано было, что въ немъ явится Царь всѣхъ святыхъ и Богь, Iисусъ Христосъ, который по плоти будетъ происходить отъ сѣмени Авраамова, дабы всѣ тѣ были чадами Авраама, кои будутъ подражать вѣрѣ его: — такъ и исполнилось; Христосъ родился отъ Дѣвы Маріи, которая была изъ рода же Авраамова. Пророки предсказали, что Онъ піострадаетъ на крестѣ отъ того-же Іудейскаго народа, взъ котораго Онъ происходилъ по плоти: — такъ и случилось. Предвозвѣщено было, что Онъ воскреснетъ, и — воскресъ; и, согласно съ тѣмиже предреченіями Пророковъ, вознесся на небо и послалъ ученикамъ своимъ Святаго Духа. Предвозвѣщено было не только Пророками, но и самимъ Господомъ Iисусомъ Христомъ, что Церковь Его распространится по всему міру и утвердится чрезъ мученичество и страданія Святыхъ, и — предвозвѣщено было тогда, когда имя Его еще неизвѣстно было язычникамъ, а если и извѣстно, то служило предметомъ посмѣянія: — и однако жъ чрезъ возвѣщеніе чудесъ, которыя Онъ творилъ Самъ или чрезъ Своихъ служителей, мы видимъ, что нынѣ выполняется, что предвозвѣщено было, когда и сами цари земли, гнавшіе прежде Христіанъ, покоряются имени Христову. Предвозвѣщено было также, что въ Церкви Его возникнутъ многія ереси и расколы, и подъ Его именемъ пройдутъ по всѣмъ мѣстамъ, гдѣ только могутъ: — такъ и исполнилось. Неужели же теперь не исполнится и остальное изъ всего того, что предвозвѣщено было? Очевидно, какъ исполнились тѣ предреченія, которымъ пришло свое время, такъ исполнятся и тѣ, коимъ еще придетъ оное. Къ числу неисполнившихся событій относятся бѣдствія и скорби праведныхъ, и день послѣдняго суда, въ который Господь, воскресивъ всѣхъ мертвыхъ, отдѣлитъ отъ праведныхъ всѣхъ нечестивыхъ, и не только тѣхъ, кои находятся внѣ Церкви, но и всѣхъ тѣхъ, коихъ Онъ по долготерпѣнію Своему, въ надеждѣ ихъ исправленія, блюдегь въ оной, какъ мякину на гумнѣ до времени вѣянія, — предастъ вѣчному огню. А тѣ, кои смѣются воскресенію мертвыхъ, думая что истлѣвшая плоть возстать уже не можетъ, воскреснутъ, чтобы получить въ оной наказаніе; и Господь покажетъ имъ, что Онъ такъ-же силенъ въ одно мгновеніе воскресить тѣла ихъ, каковы они были, какъ и произвелъ овыя, когда ихъ еще не было. Всѣ же вѣрующіе, кои будутъ царствовать со Христомъ, такъ воскреснутъ въ тѣлахъ своихъ, что, измѣнившись, удостоятся ангельскаго нетлѣнія, дабы, по обѣщанію Господа, быть подобными Ангеламъ, и вмѣстѣ съ ними немолчно славить Бога и жить въ Немъ и о Немъ въ такой радости и такомъ блаженствѣ, какого человѣкъ ни выразить, ни представить не можетъ».

«Вѣруя всему этому, бойся искушеній, дабы врагъ твой діаволъ, старающійся всякаго увлечь съ собою въ погибель, не соблазнилъ тебя или чрезъ тѣхъ людей, кои находятся внѣ православно-каѳолической Церкви, каковы или язычники или еретики, или даже чрезъ тѣхъ, кои внутри оной ведутъ непотребную жизнь, каковы чревоугодники, сластолюбцы, волхвователи, любители зрѣлищь и демонскихъ наукъ, и вообще всѣ сребролюбцы и гордецы, или ведущіе какой-либо другой образъ жизни, воспрещенный закономъ. Не подражай таковымъ людямъ, но ищи сообщества съ людьми добрыми, которыхъ ты легко найдешь, если самъ будешь таковымъ, — дабы вамъ всѣмъ совокупно почитать и любить своего Господа, который самъ составляетъ все наше сокровище, и благостію и красотою коего мы и въ той вѣчной жизни будемъ наслаждаться. Любить же Его надобно не такъ, какъ мы любимъ какой-либо видимый предметъ, но какъ любимъ премудрость, истину, святость, правду, любовь или что-либо подобное, и притомъ не каковы онѣ бываютъ въ людяхъ, но каковы въ самомъ источникѣ вѣчной и неизмѣнной премудрости. Итакъ, если ты увидишь какихъ-либо людей, кои любятъ это; то и пристань къ ихъ обществу, дабы чрезъ Iисуса Христа, Ходатая Бога и человѣковъ (1 Тим. 2, 5), ты могъ войти въ примиреніе съ Богомъ. О людяхъ же развратныхъ, хотя бы они и были въ предѣлахъ Церкви, не думай, чтобы они вошли въ Царствіе Небесное, потому-что въ свое время они отдѣлены будутъ, если въ сей жизни не сдѣлаются лучшими. Такимъ образомъ добрымъ людямъ послѣдуй, злыхъ терпи, но всѣхъ люби, потому-что не знаешь, какимъ завтра будетъ тотъ, кто нынѣ былъ злымъ; не люби только ихъ неправды, но ихъ самихъ люби, дабы они познали правду, потому-что намъ заповѣдана не только любовь къ Богу, но и любовь къ ближнему, и въ сію обою заповѣдiю весь законъ и пророцы висятъ (Матѳ. 22, 40). Закона сего никто не можетъ исполнить, какъ только принявшій дары Святаго Духа, равнаго во всемъ Отцу и Сыну; ибо Богъ троиченъ, и на сего Бога должно быть возложено все наше упованіе. На человѣка нельзя возлагать онаго, каковъ бы онъ ни былъ; ибо иное Тотъ, кѣмъ мы оправдываемся, и иное тѣ, съ коими оправдываемся. Но не чрезъ однѣ похоти діаволъ искушаетъ насъ, но и страхомъ гоненій, болѣзней и самой смерти, и если все это человѣкъ перенесетъ за имя Христово въ надеждѣ живота вѣчнаго, онъ удостоится великой награды; если же уступитъ діаволу, то съ нимъ осудится. Но дѣлами милосердія во смиреніи сердца можно умолить Господа, да не оставитъ Онъ рабовъ своихъ искуситися паче, еже можемъ, но сотворитъ со искушеніемъ и избытіе, яко возмощи намъ понести (1 Кор. 10, 13)».

Печатается по изданiю: Блаженнаго Августина, епископа Иппонійскаго О томъ, какъ оглашать людей необразованныхъ. // Журналъ «Христiанское чтенiе, издаваемое при Санктпетербургской Духовной Академiи». – 1844 г. – Часть III. – С. 3-77.