ИЖЕ ВО СВЯТЫХ ОТЦА НАШЕГО

ИОАННА ЗЛАТОУСТОГО
архиепископа Константинопольского

ИЗБРАННЫЕ ТВОРЕНИЯ

БЕСЕДЫ НА КНИГУ БЫТИЯ

БЕСЕДA XXI

Сия книга бытия человека, в оньже день сотвори Бог Адама: по образу Божию сотвори его, мужа и жену сотвори их [1]; и нарече имя их Адам, в оньже день сотвори их (Быт. V, 1, 2).

_{К предыдущей странице}       ^{Оглавление}       _{К следующей странице}

     1. Великое и неизреченное сокровище, возлюбленные, (заключается) в нынешнем чтении. Знаю, что многие, слушая перечисление имен и поверхностно смотря на прочтенное (из Писания), думают, будто эти слова не содержат в себе ничего больше, кроме простого названия имен; но я прошу всех вас не проходить без внимания предлагаемое в божественном Писании, - потому что все, здесь написанное, заключает в себе великое богатство мыслей. Так как блаженные пророки говорили по внушению божественнаго Духа, то поэтому написанныя Духом (священныя книги) содержат в себе скрытое (в них) сокровище. И не дивись, что я в перечислении имен обещаю вам теперь показать великое сокровенное богатство мыслей: в Писании нет ни одного слога, ни одной черты, в глубине которой не заключалось бы великаго сокровища. Поэтому мы должны приступать к божественным словам не иначе, как будучи руководимы благодатию свыше и получив просвещение от Святаго Духа. Для уразумения содержащагося в божественном Писании нужна не человеческая мудрость, но откровение Духа, дабы мы, узнав истинный смысл написаннаго, могли получить оттуда великую пользу. Если и в житейских делах, писания, составленныя людьми, будучи повреждены временем, получают великое значение от означения времени в начале этого письменнаго памятника и от одного даже его слога, - то тем более можно найти это в божественном Писании, сложенном Духом Святым, если только мы будем внимательны и не станем пробегать его поверхностно, но, напрягши ум свой, будем все разсматривать тщательно и не уступим в этом тем, которые выказывают столько усердия о предметах чувственных. Вот и копающие руду не останавливаются на поверхности, но, спустившись весьма глубоко и нашедши песчинки золота, с великим трудом и усилием отделяют их от земли, и после такого великаго труда получают однакож малое вознаграждение за свои труды. Хотя они и знают, что получают пользу, не соответствующую их трудам, а часто даже, после великих бдений и усилий, и совсем обманываются в своем ожидании, однако и этим не останавливаются, но, питаясь надеждою, не чувствуют трудов. Так если они выказывают столько усердия о предметах тленных, преходящих, и весьма ненадежных, то нам, которым (предлагается) и богатство неотъемлемое, и сокровище неистощимое, и обмануться в ожиданиях невозможно, тем более нужно иметь такую же и даже большую ревность, чтобы могли мы достигнуть желаемаго и, получив отсюда пользу и познав неизреченное Божие человеколюбие, были благодарны своему Господу, а привлекши этим к себе Его благоволение, сделались неуловимыми для сетей диавола. Итак, предложив вам ныне читанныя слова, тщательно изследуем каждое из них, дабы вы могли возвратиться домой, получив обычное наставление. Сия книга, сказано, бытия человека, в оньже день сотвори Бог Адама: по образу Божию сотвори его, мужа и жену сотвори их; и нарече имя их Адам, в оньже день сотвори их. Обрати внимание на мудрость этого дивнаго пророка, или - лучше - на учение Святаго Духа, потому что по Его (Св. Духа) внушению он говорит нам обо всем; он дал свой язык, а чрез него уже благодать Духа ясно научает всему род наш. Итак смотри, как (Моисей) обратил слово свое к началу, и как бы снова хочет зачинать повествование. Для чего же и почему? Он видел, что уже жившие тогда показывали великую неблагодарность (пред Богом) и, не умудрившись судьбою первосозданнаго, низринулись в самую бездну зла: сын (Адама) тотчас, по зависти, устремился на братоубийство, за что и подвергся тому страшному наказанию, о котором мы прежде сообщили вашей любви; а его (Каина) потомки, не вразумившись и его наказанием, впали еще в большие грехи, как вы слышали вчера о Ламехе, разсказывающем свой грех своим женам и определяющем себе наказание. Итак, как он видел, что их развращение постепенно увеличивается, подобно вредной влаге (r9eu/ma), готовой разлиться по всему телу, то и останавливает стремление зла и не удостоивает даже упомянуть о поколениях, бывших от Каина до Ламеха, но как бы делая некоторое начало (своей книги) и желая утешить Адама и Еву в скорби, которую дерзнул причинить им братоубийца, вооружив руку свою против Авеля, так начинает повествование и говорит: сия книга бытия человека, в оньже день сотвори Бог Адама. по образу Божию сотвори его, мужа и жену сотвори их: и нарече имя их Адам, в оньже день, сотвори их.

     2. Смотри, как он употребил те же самыя слова, которыя (употребил) и вначале, дабы внушить нам, что о тех поколениях, как о непотребных, он не удостоивает и упомянуть, но начинает родословие с родившагося теперь, то есть, с Сифа, дабы ты и отсюда познал, сколько Бог печется о человеческой роде и как отвращается людей кровожадных. Моисей молчит об них, как будто они даже и не жили, и этим дает нам разуметь, сколь великое зло грех и как любящие его причиняют себе величайший вред. Вот эти люди исключаются и из (родословнаго) списка и, если упоминаются, то только для того, чтобы их нечестие выставлено было на позор и послужило вразумлением для будущих родов, а беззаконно умерщвленный и убитый братнею рукою с тех пор и доныне воспевается всеми, и время не истребило памяти об этом (Авеле), ни позора того (Каина) не прекратило, но как этот каждодневно всеми восхваляется, так и тот непрестанно осуждается.

     Видите, каков вред нечестия и сколь велика сила добродетели, как первое хотя и нападает и одолевает, однакоже гибнет и исчезает, и как вторая хотя подвергается нападениям и терпит безчисленныя бедствия, но от этого становится еще славнее и блистательнее? Можно бы доказать это теперь вашей любви и другими подобными событиями, но чтобы вам не отступить от надлежащаго порядка, обратимся к приведенным словам. Сия книга, сказано, бытия человека, в оньже день сотвори Бог Адама: по образу Божию сотвори его, мужа и жену сотвори их: и нарече имя их Адам, в оньже день сотвори их. Смотри, как божественное Писание, опять начав повествование сверху, напоминает нам, какой чести удостоился созданный (Богом) человек. В оньже день, сказано, сотвори Адама, по образу Божию сотвори его, то есть, поставил его начальником всего видимаго. Выражение: по образу, указывает именно на власть и господство. Бог всяческих, как Сам имел власть над всем и видимым и невидимым, будучи Создателем всего, так и, создав это разумное существо (человека), восхотел, чтобы оно имело власть над всем видимым. Потому Он даровал ему и душу, чтобы он был и безсмертным навсегда. Когда же (человек) по безпечности пал и преступил данную ему заповедь, (Бог) по своему человеколюбию и тогда не отвратился совершенно от него, но лишив его безсмертия и осудив на смерть, оставил его с тою же почти самою властью. Когда потом сын его впал в столь великое неистовство и первый совершил убийство, причинил [брату] насильственную смерть и обнаружил в себе великую испорченность, присоединив к убийству ложь, то (Бог) восхотел вразумить его продолжительным наказанием, дабы не только он сам получил пользу от постигшаго его наказания, но и потомкам показал, как велико его преступление и чрезмерно беззаконие. Но так как и потомки его, по великой безпечности, впадали постепенно в большия беззакония, то (Бог), желая как бы утешить Адама, бывшаго в столь великой печали не только из-за собственнаго своего преступления, но и по причине беззакония Каинова и того невыносимаго несчастия [2], которое он видел собственными своими глазами [ведь они (первые люди) еще не знали, как умирают, хотя и подверглись уже приговору смерти, и скорбь Адамова была двойная и тройная от того, что они увидели смерть, в первый раз явившуюся в мире, смерть насильственную и совершенную их сыном, притом нанесенную брату, рожденному от одной матери и одного отца, и несделавшему никакого зла], так желая подать ему соразмерное скорби его утешение, человеколюбивый Бог дарует ему другого сына Сифа, и, этим достаточно утешив его, от этого сына уже ведет начало рода. Поэтому и блаженный пророк начал так: сия книга бытия человека. Потом, так как он обещал повествовать о потомстве людей, смотри, какой соблюдает порядок. Поживе, говорит, Адам лет двести тридесять, и роди по виду своему, и, по образу своему и нарече имя ему Сиф. Быша же дни его [3] лет седмьсот, и роди сыны и дщери. И быша вси дние Адамовы [4] девять сот и тридесять, и умре (ст. 3, 4, 5).

     3. Не правду ли я говорил вначале, что в божественном Писании нельзя найти ничего, написаннаго просто и напрасно? Вот и теперь с какою точностию выразился этот блаженный пророк. Роди, говорит, Адам и роди по виду своему, и по образу своему, и нарече имя ему Сиф. А о рожденном прежде, то есть, о Каине ничего такого не сказал, наперед уже давая знать о наклонности его к злу; и справедливо: Каин не сохранил отеческих нравов, но тотчас уклонился к злу. Здесь же Моисей говорит: по образу своему и по подобию своему, то есть (Адам родил сына) однороднаго родившему, с теми же добродетельными свойствами, являющаго в себе посредством дел своих образ отеческий, могущаго своею добродетелию вознаградить за преступление старшаго (сына). Здесь Писание, говоря: по образу своему и по подобию своему, сообщает нам не о телесных чертах, но о состоянии душевном, дабы мы знали, что этот сын (Сиф) не будет таким же (как Каин). Потому и мать, давая имя этому сыну, дает его с благодарностию, и рождение дитяти приписывает не природе и собственной способности рождать, но силе Божией, которая и возбудила природу к рождению, и говорит: и нарече имя ему Сиф, глаголющи: воскреси бо ми Бог семя другое вместо Авеля, егоже уби Каин (Быт. IV, 25). Смотри, какая точность в словах. Не сказала: дал мне Бог, но воскреси ми. Замечай, как этим выражением уже с тех пор, хотя и не ясно, указываются начатки воскресения. Она как бы так говорила: вместо умершаго воскресил мне этого. Хотя тот, говорит, от братней руки пал на землю и подвергся смерти, но сила Божия вместо падшаго возставила этого. Так как не настало еще время воскресения, то Бог возставил не падшаго, но другого вместо его, потому и говорит Ева: воскреси бо ми Бог семя другое вместо Авеля, егоже уби Каин. Видел ты благодарность жены? Видел человеколюбие Господа, - как скоро Он подал им (Адаму и Еве) утешение? Будем же все мы подражать Еве и все приписывать высшей благодати, потому что хотя и природа действует, но не своею силою, а повинуясь повелению Создателя. И пусть никогда не сетуют жены, если не рождают, но с благодарным сердцем пусть прибегают к Творцу природы и от Него, Господа природы, просят (чадородия): пусть рождение детей не приписывают ни сожитию супружескому, ни чему-либо другому, но - Создателю всяческих, Который, как воззвал из небытия в бытие естество ваше, так может и исправить недостатки его. Вот и Ева то самое, что было для нея причиною скорби, обратила в побуждение к славословию, и все приписывает Господу, говоря: воскреси ми Бог семя другое вместо Авеля, его же уби Каин. Видишь как она не только не возроптала и не сказала ни одного печальнаго слова (божественное Писание не пропустило бы, если бы что-нибудь такое было сказано ею), напротив, перенесши великодушно несчастие, удостаивается скораго утешения и обнаруживает еще большую благодарность, возвещая благодеяние Господне? Смотри же, с какою щедростию и Господь подает свои дары. Не только даровал другого сына, но еще заранее показывает, что этот сын будет и добродетелен. Роди бо, говорит Писание, по виду своему и по образу своему. И чтобы мы тотчас же убедились в добродетели этого сына, смотри, как и сам он в имени собственнаго своего сына высказывает боголюбивую свою душу. И Сифу, сказано, бысть сын, и нарече имя ему Енос. Сей упова призывати имя Господа Бога (Быт. IV, 26). Вот имя, которое светлее диадимы, блистательнее порфиры! Что может быть блаженнее человека, который украшается призыванием Бога и это самое (призывание) носит вместо имени?

     Видишь, как и в самых простых названиях, как я говорил вначале, скрывается великое богатство мыслей? Здесь (в названии детей) выказывается не только благочестие родителей, но и великая заботливость их о детях, - как они с самаго начала учили рождавшихся у них детей теми самыми именами, какия давали им, прилепляться к добродетели, а не так, как ныне дают имена - просто и как случится. По имени, говорят, деда или прадеда пусть называется дитя; но, древние не так: они всячески старались давать детям такия имена, которыя бы не только возбуждали к добродетели самих, получающих эти имена, но и для всех других и для последующих родов служили наставлением во всяком любомудрии. Это увидим мы и далее в течении слова. Не станем же и мы назначать детям названия случайныя, не станем давать им имена отцев, дедов, прадедов и людей, знаменитых родом, но - имена мужей святых, просиявших добродетелью, стяжавших великое дерзновение у Бога. Впрочем и на эти имена пусть не надеются ни родители, ни дети, получающия имена, потому что имя без добродетели не приносит никакой пользы. Надежду спасения нужно полагать в совершении добродетели, и не величаться ни именем, ни сродством со святыми мужами, ни чем-либо другим, но правотою своих дел; а лучше сказать, не величаться и этим, но тогда-то особенно и смирять и уничижать себя, когда успеем собрать великое богатство добродетели, так как при этом мы и собранное нами богатство сбережем верно, и привлечем к себе благоволение Божие. Поэтому и Христос говорил ученикам своим: егда вся сотворите, глаголите, яко непотребни рабы есмы (Лук. XVII, 10). Так Он смиряет их умы и внушает им быть скромными и не превозноситься добрыми делами, но знать, что величайшая из всех добродетелей состоит в том, чтобы добродетельный человек сохранял смирение.

     4. Но возвратимся опять к предмету слова, и посмотрим на родившихся в последующее время. Можно надеяться, что мы, мало-по-малу поступая вперед, найдем еще большее сокровище, великое и невыразимое богатство. И поживе, сказано, Енос, этот Сын Сифов, лет сто девятьдесят, и роди Каинана, и Каинан роди Малелеила, и Малелеил роди Иареда;, Иаред роди Еноха, И пожив Енох лет сто шестьдесят пять, и роди Мафусала: угоди же, говорит Писание, Богу Енох, и поживе Енох, по еже родити ему Мафусала, лет двести и роди сыны и дщери: и быша дние Еноховы лет триста шестьдесят пять, и угоди Енох Богу, и не обреташеся, зане преложи его Бог (Быт. V, 9 и сл.). Не правду ли я говорил, что, идя далее, мы найдем в этих именах великое и неизреченное духовное богатство? Замечай здесь, возлюбленный, и добродетель праведника, и чрезмерное человеколюбие благаго Бога, и точность божественнаго Писания. Поживе, говорит оно, Енох лет сто шестьдесят пять, и роди - Мафусала, и угоди, говорит, Енох Богу, по еже родити ему Мафусала.

     Слушайте это и мужи и жены, поучитесь добродетели праведника, и не думайте, будто брак препятствует угождать Богу. Божественное Писание для того и указало на это неоднократно, сказав, что (Енох) родил Мафусала и тогда угодил (Богу), и опять повторив тоже самое: и угоди, по еже родити ему, для того, чтобы не подумал кто, будто брак, препятствует благоугождать Богу. Если мы бодрственны, то ни брак, ни воспитание (детей), ни другое что не может воспрепятствовать нам в угождении Богу. Вот и он (Енох), будучи одной с нами природы и (живя тогда), когда еще не дан был закон, не поучало Писание, и ничто другое не руководило к любомудрию, сам собою и по своему произволению так благоугодил (Богу), что доселе еще жив и не вкусил смерти. Если бы, возлюбленный, брак и воспитание детей были препятствием на пути добродетели, то Создатель всяческих не ввел бы брака в жизнь нашу, дабы мы не терпели вреда в вещах нужных и самых необходимых. Но так как (брак) не только не препятствует нам в богоугодной жизни, если мы хотим бодрствовать, но и доставляет нам великое пособие к укрощению пылкой природы, не позволяя волноваться морю, но непрестанно побуждая ладью плыть в пристань, то поэтому Бог и даровал такое утешение человеческому роду. А что слова мои справедливы, доказывает этот праведник. По еже родити, говорит Писание, Мафусала, угоди Енох Богу; притом, он подвизался в добродетели не малое число лет, но, как говорит Писание, двести лет. И так как после преступления первозданнаго нашелся человек, который взошел на самую высоту добродетели, и своим благоугождением Богу вознаградил (a0nakalou/menoj) за грех прародителя, то смотри чрезмерное человеколюбие благого Бога. Как Он нашел человека, который мог вознаградить за грех Адама, то и преселяет его живым, показывая самым делом, что Он принявшаго заповедь (Адама) осудил за ея нарушение, а не по желанию подвергнуть смерти род наш. И угоди, говорит Писание, Енох Богу, и не обреташеся, зане преложи его Бог.. Видишь премудрость Господа? Преложил (или переселил - mete/qhken) живым, а не даровал безсмертие, дабы не ослабить в роде человеческом страха к греху; Он оставил (этот страх) во всей силе между людьми. Поэтому Он хочет неясно и тайно, так сказать, отменить приговор, произнесенный Адаму. Но не делает этого явно, дабы страх служил вразумлением. Поэтому Он преложил благоугодившаго Еноха. А если кто захочет любопытствовать и спросить: куда же его переселил, и неужели он доселе жив, - то пусть научится не увлекаться человеческими соображениями и не наследовать с любопытством дел Божиих, но верить тому, что говорится (в Писании). Когда Бог возвещает что-либо, то не должно противоречить словам Его, но возвещаемое от Бога, хотя бы и не было видимо для глаз, нужно считать достовернее того, что подлежит нашим взорам. Что Бог переселил Еноха, переселил живым и не вкусившим смерти, так что за свое благоугождение (Богу) он стал выше произнесеннаго над родом человеческим приговора, об этом божественное Писание сказало; а куда переселил его, и как он ныне живет, этого не присовокупило. Видел ты благость Господа, как Он, нашедши мужа добродетельнаго, не лишил его того достоинства, которое даровал первому человеку до преступления заповеди, и этим дал нам разуметь, что и тот, если бы не предпочел обольщения данной заповеди, удостоился бы тех же, или еще и больших благ? И поживе, говорит Писание, Мафусал лет сто осмьдесят седмь [5] и роди Ламеха: и поживе Ламех лет сто осмьдесят [6], и роди сына, и нарече имя ему Ной, глаголя: воистину сей [7] упокоит нас от дел наших, и от печали [8] рук наших, и от земли, юже прокля Господь Бог. Усматривай опять и в наименовании родившагося теперь от Ламеха величие тайн, высокое пророчество и неизреченное человеколюбие благаго Бога. Так как по своему предведению он провидел будущее, то усматривая, что нечестие людей умножается, наименованием сына предсказывает бедствия, имеющия постигнуть весь род человеческий, дабы люди, вразумившись хотя страхом, удержались от греха и обратились к добродетели. Замечай и долготерпение Господа: за сколько лет Он дает предсказание, чтобы таким образом и показать Свое человеколюбие, и отнять всякое извинение у тех, которые подвергнутся наказанию!

     Но, может быть, кто-нибудь скажет: откуда у Ламеха столь великий дар предсказания? Ведь Писание не упоминает, чтобы он был муж добродетельный и чудный. Не удивляйся, возлюбленный: Господь, премудрый и благоискусный, часто и недостойным людям попускает предсказывать чудныя и великия дела, и это не только в ветхом, но и в новом завете. Послушай, что говорит евангелист, о Каиафе, Иудейском первосвященнике: сегоже о себе не рече, но архиерей сый лету тому прорече, яко Иисус хотяше умрети не токмо за люди, но и да языки [9] расточеная соберет во едино (Иоан. XI, 51). Найдешь опять, что нечто подобное было и с Валаамом. Будучи призван для проклятия (еврейскаго) народа, он не только не проклял, но и предсказал великия и чудныя вещи, не только об этом народе, но и о пришествии Спасителя (Числ. XXIV). Не удивляйся же, что и теперь Ламех, давая имя своему сыну, дает, ему такое имя (Ной); но все приписывай Богу, который все устрояет Своею благоискусною мудростию. И нарече имя ему Ной, а это имя значит: успокоение. Итак (Ламех,) называет успокоением ту всемирную гибель, которая должна была совершиться спустя столько лет, подобно тому как и Иов говорит: смерть мужу покой (Иов. III, 23). В самом деле, так как нечестие причиняет много и весьма большого труда, то его прекращение и уничтожение, имевшее совершиться посредством потопа, называет успокоением. И нарече, говорит, имя ему Ной, потом, объясняя нам значение этого имени, говорит: сей же упокоит нас от дел наших, то есть, отвратит от нечестия, и от печали рук наших, - опять тоже самое, то есть, от злых дел. Писание так говорит об этом не потому, чтобы руки печалились, но потому, что чрез их деятельность и злыя дела умножались скорби людей. И от земли, юже прокля Господь Бог, то есть, освободить нас от всех тяготеющих над нами бедствий, от трудов и скорбей, неразлучных с возделыванием земли, подвергшейся проклятию за преступление перваго человека. Подумай же теперь, возлюбленный, как это дитя, мало-по-малу возрастая, для всех видевших его служило уроком. Лишь только кто спрашивал об имени этого дитяти, значение имени тотчас же говорило ему о предстоявшей людям гибели. Если бы кто, по вдохновению, просто сказал только, что это будет, такое предсказание предано было бы забвению, и не все бы знали о тяжком наказании; а теперь этот человек, живший пред глазами всех, благовременно и безвременно всем напоминал о гневе Божием. И дабы мы с точностию знали, сколько времени этот сын (Ламеха) своим именем увещевал всех оставить нечестие, прилепиться к добродетели и чрез то избежать столь великаго гнева Божия, (Писание) говорит: и бе Ное лет пятисот и роди Ное три сына. Вот и другой праведник, с женою и детьми весьма благоугодил Богу, избрав, вопреки всем (современникам), путь добродетели, и не встретил никакого препятствия ни от брака, ни от воспитания детей. Но при этом нельзя не изумиться и неизреченному долготерпению Божию, и крайней неблагодарности тогдашних людей. Вот в течение пятисот лет этот праведник вопиял и свидетельствовал своим именем о потопе, имевшем быть по всей вселенной за умножение нечестия, и при этом они не захотели однако отстать от нечестия Но человеколюбивый Бог и после такого пророчества, и по истечении столь многих лет, еще не подвергает наказанию, но желая показать большее долготерпение, к мере Своего снисхождения прилагает и еще немалое число лет. Он создал человеческий род не для того, чтобы наказывать его, но совсем напротив, чтобы даровать ему наслаждение безчисленными благами. Поэтому и видишь, как Он везде замедляет и откладывает наказания. Но чтобы множеством предметов не обременить вашей памяти, здесь остановим слово, остальное отложив до следующаго дня.

     6. Будем же это слушать, возлюбленные, не просто, но научимся заботиться о добродетели и ставить высоко угождение Богу; не станем ссылаться ни на управление домом, ни на заботу о жене, ни на попечение о детях, ни на что-либо другое, и думать, будто этим мы можем достаточно оправдать себя в нерадивой и безпечной жизни; не будем произносить пустых и безсмысленных слов: я мирянин, имею жену и озабочен детьми. Очень у многих есть обычай говорить это, когда мы убеждаем их подвизаться в добродетели, или прилежно упражняться в чтении Писания. Не мое это дело, говорят; разве я отрекся от мира, разве я монах? Что говоришь, человек? Разве одним монахам предназначено угождать Богу? Бог всем человеком хощет спастися и в разум истины приити (1 Тим.II, 4), а не желает, чтобы кто-либо пренебрегал добродетелью. Послушай, что сам Он говорит чрез пророка [10]: не хощу смерти грешника, но еже обратитися и живу быти ему (Езек. XVIII, 23). Скажи мне, разве этому праведнику сколько-нибудь препятствовало сожительство с женою или попечение о детях? Так не станем же и мы, прошу вас, обманывать самих себя, но чем более обременяемся этими заботами, тем более будем принимать врачеств от чтения божественнаго Писания. Ведь и эти люди были одной с нами природы; притом у них не было столько побуждений, располагающих к добродетели. Итак, какого извинения будем заслуживать мы, и наслаждающиеся таким учением, и удостоенные столь великой благодати, и пользующиеся вышнею помощию, и получившие обетование неизреченных благ, если не достигнем в меру добродетели древних мужей? Если только мы захотим быть внимательными, то и сообщеннаго нам сегодня достаточно, чтобы заставить нас полюбить добродетель и отнюдь не думать, будто для нас что-либо может служить препятствием к пути добродетели. Если жившие до закона, по внушению только природы, достигли столь высокой добродетели, то что можем сказать мы, которые, при таких пособиях, после пришествия Христова и после безчисленных чудес, так далеки от добродетели? Поэтому, прошу, будем не поверхностно проходить, но со вниманием читать содержащееся в божественном Писании, дабы, пользуясь им, могли мы когда-нибудь, хоть и поздно, прилепиться к богоугодной добродетели. Если мы и каждый день станем оглашать вас этим духовным учением, а вы будете оставаться все при той же безпечности, то какая вам будет польза от непрерывнаго наставления? Да и нам какое будет утешение, когда видим, что столь великий труд наш остается безполезным и нет истиннаго успеха от нашего старания? Ведь, скажи мне, не из двух ли состоим естеств мы, то есть, из души и тела? Почему же не одинаковое прилагаем попечение о той и о другом, но телу всячески стараемся служить - и врачам деньги даём, и сами весьма заботимся о нем, и одеваем его дорогою одеждою, и питаем больше, чем нужно, и хотим, чтобы оно было в постоянном покое и чтобы отнюдь никакая болезнь не тревожила его, а если что-либо потревожит его, то употребляем все средства к отвращению неприятностей? Такова заботливость о теле, которое ниже по существу своему: но как же, скажи мне, равнять душу и тело? Если хочешь видеть различие между ними, то посмотри, как ничтожным становится тело, когда оставляет его душа. Итак ты, прилагающий столь великое попечение о теле, для чего и почему так мало печешься о душе, и не хочешь ни давать ей свойственную ей пищу, то есть, наставление из божественнаго Писания, ни прилагать полезных лекарств к ея ранам и язвам, котором разрушают ея силу и ослабляют бодрость (par0r9hsi/an), напротив оставляешь ее в небрежении, когда она и истаевает от голода, и от язв истлевает, и служит добычею, как бы псам, злым и нечистым помыслам, которые терзают ее и сокрушают всю ея крепость?

     Для чего не столько же, как о теле видимом, заботимся и о душе безтелесной и невидимой, тогда как попечение о ней не только удобно и легко, но и не требует издержек и никакого труда? Так, что касается попечений о теле и врачевания болезней телесных, то здесь необходимо тратить много и денег- частию на врачей, частию на все другая потребности, то есть, на пищу и одежду, - не говорю уже о том, что очень многие с великою неумеренностию издерживают их и сверх нужды. А по отношению к душе ничего такого не нужно, но, если подобно тому, как телу каждый день доставляешь пищу и тратишь на него деньги, захочешь не попускать и душе гибнуть от голода, а будешь давать ей соответствующую пищу, то есть, наставление из Писания и из духовнаго поучения (не о хлебе едином, говорит Писание, жив будет человек, но о всяком глаголе исходящем из уст Божиих - Матф. IV, 4), - то распорядишься наилучшим образом и окажешь должное внимание к тому, что есть у нас драгоценнейшаго. Поэтому как телу ты доставляешь различныя одежды, соображаясь с различными временами года и разнообразием одежд, так не попускай и душе ходить нагою без добрых дел, одень и ее приличною одеждою: чрез это тотчас возстановишь ее и приведешь опять в естественное состояние здоровья. Что же это за одежда души? Милостыня и щедрость к бедным: вот прекраснейшее одеяние души, вот светлая одежда ея. А если хочешь не только доставить ей одеяние, но и украсить ее, подобно телу, то присоедини пособие, состоящее в молитве и исповедании грехов, и не переставай омывать лице ея непрерывными слезами. Как лице телесное ты каждодневно омываешь со всем тщанием, чтобы не видно было на нем никакой, обезображивающей его, нечистоты, так же старайся поступать и с душою, и ее каждый день омывай, проливая горячия слезы. Этою (слезною) водою смывая с себя нечистоту, душа становится все светлее. И так как весьма многия жены, по великой изнеженности, пренебрегая заповедь апостольскую, повелевающую не украшать себя ни плетением (волос), ни золотом, ни жемчугом, ни многоценною одеждою (1 Тим. II, 9), украшаются с великою роскошью, да и не одне жены, но и изнеженные мужи доводят себя до слабости жен, надевая на руки перстни и украшаясь множеством дорогих каменьев, чего надлежало бы им стыдиться и краснеть, то пусть и эти, и те, послушав наших слов, обратят лучше эти драгоценности, приносящия много вреда и мужам и женам, на украшение души и ее ими украсят. Надетыя на тело, даже красивое, оне делают его безобразным; напротив, возложенныя на душу, даже безобразную, доставляют ей великую красоту. Но как, скажешь, возможно возложить эти драгоценности на душу? Опять руками бедных: они, принимая (подаяния), сообщают душе (подающаго) красоту. Им отдай свои драгоценности и разсыпь в их утробы, а они доставят такую красоту твоей душе, что ты видом своим привлечешь к себе самого истиннаго Жениха, и приобретешь безчисленныя блага: привлекши к себе Господа этою красотою, будешь иметь источник всех благ и обладать несказанным богатством. Итак, если мы хотим быть любезными Господу, то, оставив попечение об украшении тела, будем каждый день заботиться о красоте души, дабы нам привлечь себе и благоволение человеколюбиваго Бога и получить неизреченныя блага, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу слава, держава, честь, со Святым Духом, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

_{К предыдущей странице}       ^{Оглавление}       _{К следующей странице}