Псалом Асафу.

СОДЕРЖАНИЕ.

     В этом псалме пророк изображает неосновательность мнения людей о судах Божиих, потому что они глубоки, неисследимы и исполнены великой непостижимости, и незнающие оснований Божия о каждом домостроительства впадают в нелепые помыслы. Посему, изобразив нам прежде самые помыслы (повод же к ним подавало благополучие людей нечестивых, ибо сказано: (12) се сии грешницы и гобзующии), учит потом, какой будет конец самих нечестивых, чтобы, ясно зная это, не затруднялись мы видимыми несообразностями того, что бывает в жизни сей.

     (1). Коль благ Бог Израилев правым сердцем. Приступая к описанию благоденствия людей, живущих нечестиво, и за сим уготованного им жестокого наказания, предпоставляет ту мысль, что Бог благ для правых, и потому избирающие удел живущих благочестиво должны знать это, что Бог будет благ для одних правых сердцем, а не для тех, которые грешат, поступая худо. Если же нечестивые и благоденствуют по-видимому, то никто не должен этим смущаться, представляя себе то наказание, какое ожидает их в скором последствии.

     (3). Яко возревновах на беззаконныя, мир грешников зря, и проч. Пересказывает, что произвело смущение в душе его, во-первых смущало то, что нечестивые проводят жизнь в глубоком мире, потом смущало и то, что благоденствуют они целую жизнь, и благоденствие их продолжается до самой смерти, даже смерть встречают такую, от какой никто не откажется, если спросить его, желает ли он себе такой смерти. Еще смущался тем, что, если постигает нечестивых за грех какое-либо вразумляющее наказание, то бывает оно не тяжкое, но легкое и удобосносное. Сверх же всего этого смущало его и то, что нечестивые не разделяют трудов человеческих, не имеют нужды ежедневно работать для снискания себе необходимого пропитания, потому что сей труд рук человеческих налагается на людей как бы вместо наказания.

     (6). Сего ради удержа я гордыня до конца. Поелику наслаждаются они всеми благами и не изведывают никакого зла, то по сему самому без меры предались гордыне, которая соделала их несправедливыми и нечестивыми, так что нечестия их становятся утучнявшими и упитанными.

     (7). Преидоша в любовь сердца. Законопреступное благоденствие произвело в душе их лукавый навык. Из чего же это видно? Не из того ли, что и помышляют и говорят они лукавое?

     (8). Неправду в высоту глаголаша. Означает возрастающую степень лукавства их, так что произносят уже хулу и на самого Бога.

     (9). Положиша на небеси уста своя. Изрекают, говорит, хульные слова на Бога, тогда как сами уничижены и язык их на земле.

     (10). Сего ради обратятся люди Мои семо. За это-то превознесшиеся будут низложены. Смысл же речи таков: наказание их принесет некую пользу и послужит народу Моему к его обращению. Ибо увидев, какой конец ожидает нечестивых, не дойдут они до чего-либо подобного, ясно зная, что Бог назирает дела человеческие. И дние исполнени обрящутся в нux. Когда приобретут себе такую мысль, тогда, и только тогда, хорошо исполнят время жизни своей, по сказанному: почил исполнен дней (Быт. 25, 8), то есть все дни их были исполнены добрых дел.

     (11). И реша: како уведе Бог? Народ Мой из низложения нечестивых извлечет для себя пользу. Упомянутые же выше злочестивцы и беззаконники до того предавались нечестию, что взирающие на жизнь их соблазняются, недоумевают и говорят: назирает ли Бог дела человеческие? Ибо сказано: како уведе? — вместо того, чтобы сказать: почему говорят, что Бог знает дела наши и управляет всем, и как иметь Ему ведение о делах наших?

      (12). Се cиu грешницы и гобзующии в век, удержаша богатство. Выставляется причина соблазна в тех, которые видят нечестивых гобзующих, и именно та, что они в настоящей жизни весь век проводят в благоденствии.

     (13). И рех: еда всуе оправдих сердце мое? И я, говорит, видя это, возмутился помыслами, размышляя сам с собою: не будет ли суетен труд мой о добродетели? А труд этот состоит в том, чтобы подвизаться в правде, быть чистым от дела несправедливого, за прежние согрешения наказывать себя исповеданием их, и как бы с сей целью, то есть, чтобы за грехи свои подвергать себя истязаниям, восставать с самого ложа.

     (15). Аще глаголах, повем тако: се роду сынов Твоих преступих. Размышлял я сам с собою следующим образом: если сообщу другим эти пришедшие мне на мысль помыслы (а именно: еда всуе оправдих сердце мое?), то сделаюсь для них виновником всякого соблазна. Поступая же так, преступлю заветы сынов Твоих, то есть мужей праведных. А эти заветы Святых состоят в том, чтобы не быть друг для друга виновником соблазна.

     (16). И непщевах разумети cиe, труд есть предо мною. Предположив, что знаю столь глубокие суды Божии, встретил я для себя трудность, потому что суды глубоки и неисследимы. По крайней мере, определил я себе надлежащее для познания сего время, и именно — время суда Божия, когда воздашь каждому по делам его (Рим. 2, 6).

     (18). Обаче за льщения их положил ecu им злая... Пророческим духом узнав будущее, я говорю, что причиною жестоких наказаний будет для них лукавство нрава, потому что возвышение обратится для них в падение. И это настоящее богатство их вменится для них как бы в пустые и всякой тени тончайшие призраки сновидцев.

     (20). И во граде Твоем образ их уничижиши. Град Господень есть вышний Иерусалим; образ же их — образ Иерусалима земного. Смысл же речи таков: поелику носят они на себе образ Иерусалима земного, а не небесного, то и будут уничижены за cиe, ибо в оное время услышать: не вем вас (Мф. 25, 10), как не имеющих на себе небесного Его образа.

     (21). Яко разжеся сердце мое, и утробы моя изменишася, (22) и аз уничижен, и не разумех. Поелику ревнуя поревновах о Господе (3 Цар. 19, 10), так что и сердце мое и внутренности мои исполнились пламенной ревности, то за это самое сподобился я того, что стал просвещен, и познал творимое с градом Твоим и с образом нечестивых. Но прежде был я, как скот бессловесный, будучи не в состоянии проникнуть в распоряжения Промысла. Однако же, не оставлен я Тобою, Боже, и не лишился упования на Тебя, пребывал же (23) выну с Тобою, и делал это не своею силою, но по Твоей благодати. Ибо Ты сам, по человеколюбию Твоему, взяв руку десную мою, поддерживал и сохранял меня, чтобы не подвиглись стопы мои и не поколебались ноги мои в предстоянии Тебе.

     (25). Что бо ми есть на небеси? И от Тебе что восхотех на земли? Поелику на небе нет для меня ничего, кроме Тебя единого, то по необходимости не восхотел я принять ничего из сущего на земле, потому что все это — тленно и временно. Желал же единого только, и желанием этим томил себя на земле, а желание это состоит в том, чтобы Ты соделался моею, и притом единственною, частью.

      (27). Яко се удаляющии себе от Тебе погибнут. Единения с Тобою держался, я, Владыко, и поступал в этом хорошо, зная, что концом тех, которые вне Тебя, будет погибель, а с Тобою пребывающие приимут благую часть, потому что им, когда внидут в небесный Иерусалим, достанется в наследие наилучшая часть — наслаждаться всегда Твоими песнопениями.