Одной из самых противоречивых и трагических фигур византийской истории был император Юлиан. Его короткое царствование (361-363) ознаменовалось отчаянной попыткой реставрации отжившей свой век языческой религии - попыткой, вызвавшей самый горячий энтузиазм со стороны представителей эллинской культуры и самое искреннее возмущение со стороны представителей христианской интеллигенции. Вскоре после смерти Юлиана похвальное Слово ему пишет знаменитый ритор Ливаний; чуть позже Григорий Богослов пишет свои обличительное Слова, в котором подвергает личность и деятельность умершего цезаря уничтожающей критике.
     Выше,¹ цитируя строки, которые Григорий Богослов посвятил Максиму-цинику, мы отмечали, что Григорий не скупился на краски, когда писал портрет отрицательного героя. В "Словах обличительных на царя Юлиана", перед нами предстает другой отрицательный персонаж - "дракон, отступник, надменный ум, ассириец,² общий для всех враг и противник, который и на земле много неистовствовал и угрожал, и против Всевышнего говорил и измышлял множество неправд".³ Слова 4-е и 5-е являются по сути памфлетами против язычества; они, кроме того, содержат богатый материал по истории взаимоотношений Церкви и государства в IV веке, проливают свет на социальные воззрения Григория Богослова. Отдельные мысли из этих Слов были рассмотрены нами в предыдущих главах.⁴ В настоящем разделе мы остановимся преимущественно на самом портрете Юлиана и посмотрим, какими средствами пользуется Григорий для создания образа отступника.