XII

     Когда впервые начальник тюрьмы ввел меня в шестой коридор - коридор смертников, я увидел серо-зеленые стены, сводчатый потолок да узкие двери с тремя замками. Никого из людей. За нами захлопнулись стальные двери.
     Что-то охватило мою душу, что-то коснулось меня, и я невольно прошептал:
     "Здесь другая атмосфера, дух другой", - подразумевая остальную тюрьму. "Да, конечно", - тихо вторил мне начальник тюрьмы.
     С другой стороны коридора лязгнула дверь, и на нас посмотрел дежурный надзиратель. Здесь лица надзирателей ничего не говорят.
     В этом коридоре узкие камеры, в которых сидит 20 человек, приговоренных к расстрелу. Я бывал в этих камерах и разговаривал с сидящими здесь смертниками. Кое-кто из них крестился.
     С какой силой во время крещения на память читал Символ веры в тюремном храме ожидающий свою казнь смертник Григорий.
     Беседуя с другим смертником, я думал:
     "Тебе, Дима, не здесь сидеть, а быть бы катехизатором на воле", - я готовил его к крещению.
     Судьи приговаривают к расстрелу одного человека, а палачи расстреливают другого, правда, с той же фамилией.
     Мои смертники всегда со мною.
     В шестом коридоре нет пустых разговоров. Здесь живут по другую сторону жизни.
     Вот здесь, в шестом коридоре, можно учиться страху смертному.
     Вот здесь, в шестом коридоре, очень полезно потрудиться монашествующей братии.