Архиепископ Лука писал, что жизнь человека состоит из двух частей - душевно-материальной и духовно-душевной. Смерть тела знаменует собой переход души из первой части ее жизни во вторую.
      Думая о конце нашего земного существования, мы часто думаем не о смерти тела, а о смерти вообще, о чем-то страшном и непонятном. Это - ошибка мышления, и она пугает. Приходит желание спрятаться: "Лучше об этом вовсе не думать". В результате мы знаем о смерти очень мало, в то время как самое страшное в ней именно неизвестность - "а что со мной будет?".
      Отказываясь думать и узнавать, мы делаем неизвестность еще болев темной и страшной. Поэтому для многих людей самым трудным периодом жизни является преддверие смерти - последняя, терминальная болезнь, время от момента, когда человек узнал, что у него неизлечимая смертельная болезнь, и до того, когда он уже совсем близко подошел к последней черте.
      Однако боятся не все. Разные люди по-разному встречают смерть. В "Раковом корпусе" Солженицына есть замечательное описание того, как умирал Ефрем Поддуев, у которого был неизлечимый рак (главка "Чем люди живы?").
      "Ему сделали третью операцию, больней и глубже... Итак, что ж было прикидываться? За раком надо было принять и дальше - то, от чего жмурился и отворачивался два года: что пора Ефрему подыхать... Но это можно только выговорить, а ни умом вообразить, ни сердцем представить: как же так может с ним, с Ефремом? Как же это будет? И что надо делать? (...)
      И ничего он не мог услышать в помощь от соседей, ни в палатах, ни в коридорах, ни на нижнем этаже. Все было переговорено, а все не то".
      Ефрем был не один такой. Он видел, что и другие беспомощны и не могут найти ответа, а "по их желанию врать себе до последнего, что у них не рак, выходило, что все они слабаки и что-то в жизни упустили. Но что же?".
      Солженицын продолжает: "...Но вот сейчас, ходя по палате, он (Ефрем) вспоминал, как умирали те старые в их местности на Каме - хоть русские, хоть татары, хоть вотяки. Не пыжились они, не отбивались, не хвастали, что не умрут, - все они принимали смерть спокойно. Не только не оттягивали расчет, а готовились потихоньку и загодя, назначали, кому кобыла, кому жеребенок, кому зипун, кому сапоги. И отходили облегченно, как будто просто перебирались в другую избу. И никого из них нельзя было бы напугать раком. Да рака-то ни у кого не было.
      А здесь, в клинике, уж кислородную подушку сосет, уж глазами еле ворочает, а языком все доказывает: не умру! у меня не рак".
      Ефрему было трудно, он хотел понять, откуда бралось такое спокойствие у стариков крестьян, как найти путь к нему, что было такое в его жизни, что он пропустил. Он думал, разговаривал с людьми, стал много читать. Читал он разное, и хорошее и плохое - искал. Прочитал и "Чем люди живы" Льва Толстого. Название как-то отвечало его поискам, и в конце концов он принял неизбежное, нашел какой-то ответ и к концу жизни, больной неизлечимым раком, стал спокойнее ждать смерти.
      Наверное, Ефрему помогли и хорошие книги, но главное было не в этом, Ефрем перестал обманывать самого себя - у меня не рак, я не умру. Он принял правду, принял, что ему скоро умирать, и с этого момента его мысли приняли другое направление. Вместо того чтобы скрывать от себя правду, он начал осваивать ее. Он начал смотреть в глубь самого себя, начал думать о главном: моя жизнь близится к концу, и что я сделал? И что теперь или потом со мною будет? И что еще нужно сделать? И Ефрему стало легче. А ведь Ефрему было труднее, чем будет нам, когда придет и наше время. Он не знал, что душа бессмертна, или, во всяком случае, мог сомневаться в этом.
      В отрывке, который мы привели, описаны два отношения к смерти. И Ефрем и те, что "уже кислородную подушку сосут", видят в смерти врага, который хочет лишить их жизни. Бороться с ним они не могут и стараются не видеть, закрыть глаза, спрятаться. А старику крестьянину ясно, что смерть - явление столь же естественное, как и жизнь, и так он ее и принимает - спокойно.
      Конечно, даже поняв это, бояться смерти мы не перестанем. Но все же если почувствовать и умом и сердцем, что смерть не враг наш, а часть жизненного процесса, то искать ответ станет легче.
      Полностью избавиться от страха смерти мы никогда не сможем, потому что этот страх нужен. Жизнь дана человеку потому, что он должен что-то сделать, выполнить на земле, и страх смерти заставляет его беречь свою жизнь. Люди, прожившие свой срок в трудах и с пользой для других, часто чувствовали, что они свое дело на земле уже сделали, и, когда приходило их время, страха смерти у них не было.
      Жизнь - драгоценный дар, и чтобы его сохранить, нам вместе с жизнью дан и страх смерти. Это естественно. Но плохо, когда этот страх больше и сильнее, чем он того заслуживает.
      Большинство современных людей - мужчин и женщин - до тех пор, пока они здоровы и благополучны, о смерти не думают. Нет желания подумать и нет времени, все мысли заняты каждодневными заботами.
      Кроме того, вся наша общественная жизнь построена так, чтобы смерти не видеть. Тяжело заболел кто-либо из близких. Раньше лечили дома. Приходил доктор, ухаживали мать, жена или муж. Теперь чуть что посерьезнее - в больницу. Когда он или она умирает, при нем обычно, да и то не всегда, медсестра или санитарка, редко врач, но не муж, жена, дети, которые смерти не знают и боятся. Когда умер, тело умершего в доме не лежит, родные его не видят, с ним не остаются и не прощаются. Затем - короткая церковная служба, а часто и вовсе без нее, несколько хвалебных слов, если нужен особый почет - траурный марш и быстрые похороны или кремация. И на кладбище потом ходят все реже, да и кладбища делаются все более неуютными и голыми.
      Наша современная цивилизация направлена на отрицание смерти. Для многих сейчас смысл жизни в погоне за наслаждениями - в той или иной форме получить удовольствие или хотя бы развлечение. А это со смертью совсем не вяжется. В результате мы не видим смерти и привыкаем не думать о ней, и не только о своей смерти, но и о смерти вообще не думаем.
      Хорошо это или плохо, не будем сейчас решать. Не думая, жить, конечно, легче. Но зато когда смерть вдруг оказывается близкой и неизбежной заболел человек неизлечимым раком, - то встречать ее особенно трудно. К симптомам болезни - болям и другим - прибавляется очень тяжелое психическое состояние - страх смерти, страх неизвестности. Угроза оказалась неожиданной. Человек не подготовлен, он ничего не знает, и начинается самый трудный период человеческой жизни.
      Что же делать? Можно ли хоть чем-нибудь помочь? Как облегчить эту предсмертную тягость, глубокую тоску безнадежно больного человека?
      Есть, конечно, разные успокоительные лекарства, но их действие временное, они ничего не меняют, и дают только забвение, после которого на душе еще тяжелее. Иногда нужны и лекарства - об этом несколько позже, - но нельзя ли просто по-человечески? Раньше всегда старались помочь священники. Чем могли, помогали врачи и сестры.
      Несколько лет назад нашлись врачи, которые серьезно занялись этим вопросом. Один из пионеров-доктор Елизавета Кюблер-Росс. Она родилась в Вене, но сейчас работает в Чикаго, в Америке. У нее много последователей и сотрудников. Она создала свою школу в той области науки, которая изучает смерть.
      Прежде всего нужно было узнать и изучить, что, собственно, так сильно тревожит больного, чего он боится, чего ему не хватает, чего он хотел бы, ведь у каждого человека свои заботы. Узнать это можно только из разговоров с безнадежно больными. Но как к этому подойти? Захотят ли они вообще разговаривать? Если просто сесть рядом и начать расспрашивать, то он или она, скорее всего, повернутся лицом к стене или скажут несколько не очень приветливых слов - отстань, дескать.
      Доктор Кюблер-Росс нашла очень простой и честный метод. Она говорила больному, что ведется научная работа на тему о смерти, чтобы помочь тяжелобольным, и что для этого нужна помощь самих больных, нужно, чтобы они рассказали о том, что они чувствуют, думают, чего хотели бы. Она просит помочь в этой работе. Конечно, избирались только больные, уже знавшие о характере своей болезни.
      Почти всегда, увидев, что здесь не простое любопытство, а что-то серьезное, больные начинали разговаривать и скоро раскрывались. Они были рады, что в своем плачевном состоянии они все-таки могут быть полезными другим. И оказывалось, что у больных всегда было много на душе такого, о чем хотелось говорить, рассказывать, спросить.
      До этого приходившие родственники и знакомые не могли помочь им. Они боялись говорить о смерти, говорили о чем угодно, боясь навести мысли больного на то, что, по их мнению, он старается забыть. Они сами не знали смерти, прятались от нее и замалчивали, считая, что так лучше и им и самому больному. А больному хотелось поговорить о главном, спросить, и он тоже не мог и облегчения не получал. Выразить искреннюю симпатию, горе, даже поплакать родственники не могли, боясь обеспокоить больного. И у родных горе не получало выхода, и больному легче не становилось.
      Вот и начало понимания - ответ на первый вопрос. Умирающий находится в состоянии эмоционального одиночества, и ему трудно. Он покинут. Вокруг него создался заговор молчания. Даже самые близкие люди говорят с ним о всяких мелочах, а не о том, что его тревожит. Больному нужны откровенные, прямые разговоры, и ему очень нужно искреннее сочувствие. Не шаблонные слова вроде "ничего, обойдется" или "не унывай", а настоящее.
      С таким больным нужно не прятаться, а, если есть искреннее сочувствие и любовь, можно и нужно говорить о главном, не боясь. Конечно же, и подбодрить и укрепить надежду, а не хоронить раньше срока. Все это нелегко, но возможно. Ну а если не приходят слова, то лучше всего молча посидеть рядом. Хорошее молчание тоже рождает сочувствие и близость, и скоро придут и нужные слова.
      Доктор Кюблер-Росс и ее сотрудники пишут, что психическое состояние человека, заболевшего смертельным недугом, не остается постоянным, а проходит через несколько стадий. Многим больным, большинству, в конечном счете удается прийти к более или менее спокойному принятию неизбежного. Верующему христианину это, конечно, легче, но и многие из тех, кто не верил в Бога и бессмертие души, смогли прийти примиренными к концу своей земной жизни.
      Об этих стадиях, или этапах, через которые проходит умирающий, нужно поговорить немного подробнее. Доктор Кюблер-Росс и ее сотрудники различают пять стадий. (Они пишут главным образом о современном неверующем человеке).
      Первая стадия - отрицание, неприятие трудного факта. "Нет, не я". "Это не рак". Эта стадия нужна, она смягчает шок. Без нее страх и горе были бы слишком большими. На больного вдруг навалилось что-то угрожающее и страшное. Поймите это и вы и разделите это с ним. Дайте надежду.
      Когда стихает первый шок, появляется гнев, возмущение. "Почему я?" Почему другие и, может быть, люди старше меня будут жить, а я должен умереть?" Это вторая стадия - протест. Негодование больного может быть направлено против Бога - Бог несправедлив. Такое отношение к Богу может вас возмутить и оттолкнуть от больного. Это было бы неверно. Часто это - неизбежная стадия; она трудна, но она пройдет.
      Скоро вспышка протеста стихает и приходит третья стадия - просьба об отсрочке. Он уже понял, но - "не сейчас, еще немного". Он уже просит Бога, говорит с Ним, хотя, может быть, никогда раньше к Богу не обращался. Он обещает стать лучше, жить лучше, если ему дадут некоторое время. Приходят начатки веры, ему хочется верить, и теперь любящий близкий человек, особенно верующий, может хорошо помочь.
      Четвертая стадия - депрессия. Больной слабеет и видит это. "Да, это я умираю". Протеста больше нет, а есть жалость и горе. Ему жаль оставлять близких и все, что он любил при жизни. Он сожалеет и о своих плохих поступках, об огорчениях, причиненных другим; он старается исправить причиненное им зло. Но он уже готовится принять смерть. Он стал спокоен. Он хочет иногда остаться один, не любит посетителей с пустыми разговорами. Он не хочет отвлекаться ни на что постороннее, он кончил с земными заботами и ушел в себя.
      Последняя стадия - принятие. "Теперь уже скоро, и пусть будет". Это - спокойствие, принятие. Это не состояние счастья, но несчастья здесь тоже нет. По сути, это его победа.
      В этих последних стадиях особенно нужна помощь близких. Он может быть и один, но ему легче, когда близкий человек с ним рядом. Пусть и без слов. Даже когда спит, он чувствует, что кто-то рядом.. А иногда хочет остаться один, подумать, приблизиться к Богу, помолиться.
      Конечно, описанные стадии - это только схема. Далеко не всегда они идут по порядку, одна за другой. Иногда их и вовсе нет, как, например, при смерти в момент автомобильной катастрофы.
      Люди глубоко верующие обычно не нуждаются в этих предварительных стадиях. Они знаю, что после смерти тела они будут жить дальше, и, вероятно, лучше, и с самого начала болезни не боятся смерти; они встречают ее мирно, а иногда и с радостным ожиданием.
      Люди, побывавшие "на той стороне", но возвращенные к жизни на земле и, значит, испытавшие на собственном опыте умирание и смерть, больше не боятся смерти. Один из них сказал: "Если это была смерть, то это не плохо".