Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!
     Дорогие братия и сестры, невольная скорбь наполняет ныне нашу душу, изливаясь нередко и в самых слезах, когда слышим мы из евангельского чтения и умилительных песнопений трогательное повествование о страданиях Господа нашего Иисуса Христа. И нам ли, христианам, членам Тела Его, облагодетельствованным Им, не сострадать Ему, уязвляемому венцом терновым, нам ли не сокрушаться со всей горестью при виде невыразимых мучений своего величайшего Благодетеля?
     Не только трудно, но положительно невозможно представить себе что-либо поразительнее голгофского зрелища. Здесь - неизреченное чудо Божественной любви к непокорному созданию, человеку. Началось оно, это чудо, еще в раю земном, вместе с созданием человека, и совершилось на Голгофе смертью Богочеловека.
     Созданный по любви Божественной первозданный человек был наделен всеми совершенствами и удовольствиями жизни. Чего бы еще мог желать он себе в раю, получивший от Бога все необходимое? Если бы нас спросили: "Что вам нужно, чтобы жизнь ваша была блаженной?", то мы бы, вероятно, ответили: "Нам желательно, чтобы на земле не было никаких бедствий, несчастий, скорбей, чтобы все только наслаждались всем, не имея причин враждовать друг с другом, и, наконец, чтобы люди никогда не умирали, а вечно блаженствовали".
     Так? И представьте себе, дорогие братия и сестры, что все это человеку было дано: человек еще не успел заявить об этом желании, а ему любвеобильным Богом дано было все без его просьбы. Бог - Всемогущая Любовь - сотворил человека не для чего-нибудь иного, а именно для блаженства, и блаженства вечного. Чтобы человек мог вкусить всю полноту этого блаженства, любвеобильный Творец дал человеку разум и свободу. Но человек остается человеком всегда. Каковы есть люди со своими наклонностями сейчас, это мы знаем. Те же греховные наклонности были присущи и первым людям.
     Человек, получивший от Бога все для блаженства, не довольствуется своим прекрасным состоянием, он думает: "Мало мне этого". Искусительные слова змия: Будете яко бози (Быт. 3, 5) - породили у человека желание быть Богом. Малым чем умаленный от Ангелов (см.: Пс. 8, 6), царь, которому были подчинены все земные животные и звери, человек в раю сладости не считает себя довольным своим состоянием. И пожелал человек того, что несообразно с его ограниченной, тварной природой, и таким образом совершился первый великий грех.
     И вот начинается история страданий человечества, начинается длинный ряд противлений Божественной воле, заблуждений, преступлений и бедствий непокорной, ничем не вразумляющейся твари. Сколько обетований, заветов, угроз и наказаний Божиих было употреблено для вразумления и восстановления падшего человека!
     Наконец, для возведения его в первое, утраченное грехом состояние в последние дни было приведено в исполнение такое средство, какое могла изобрести только Божественная бесконечная любовь. Сам Сын Божий принял на Себя человеческую плоть! Бог сделался человеком, чтобы сделать человека Богом - сделать тем, к чему человек так дерзновенно стремился некогда. Богочеловек, никакого греха не сотворивший, принес Себя в жертву за грехи всего мира. Правосудие Божие, требующее наказания виновного, удовлетворялось. От Вифлеема до Голгофы простирался Крестный Подвиг Его, и на Голгофе он завершился.
     Эта горечь чаши всех зол людских, которую за человечество надлежало испить Спасителю на Голгофе, так была ужасна для Безгрешного, что приводила Его в скорбь и тугу. Отче Мой, - молился Он в саду Гефсиманском, - аще возможно есть, да мимоидет от Мене чаша сия (Мф. 26, 39). Прискорбна есть душа Моя до смерти (Мф. 26, 38). Прискорбна, конечно, не потому, чтобы Его страшила предстоящая смерть. Смерть страшна для грешников, страшна по неизвестности, точнее, по неизведанности будущей участи за гробом. Для Сына Божия такой страх был невозможен. Все Ему известно, и будущее - как настоящее. Прискорбна же - от представления ужасающей, неизобразимой массы человеческих беззаконий, от тяжести наказаний за эти беззакония.
     Какова была тяжесть мук Божественного Страдальца, мы, дорогие братия и сестры, слышали из прочитанного сейчас евангельского чтения. Но Евангелие передает нам лишь страдания внешние, осязаемые внешними чувствами зрителей, не раскрывая того, что происходило в Его духе, не изъясняя тайны внутренних страданий Богочеловека. А что может сравниться с этими страданиями? Много было в мире страдальцев, бесчеловечно загубленных, много и еще будет их, но такого Страдальца не было и не будет никогда.
     Тяжело страдать праведнику, страдать незаслуженно, без вины, но если он в людях не встретит правды, то может еще найти утешение в том, что есть Бог Правосудный, Который не оставит его никогда. Вера эта способна облегчить самые тяжелые страдания. Но распятый Христос лишен и этого единственного утешения. Вся полнота Божественного Правосудия обрушилась на Него своей тяжестью, потому что Он понес на Себе всю совокупность преступлений грешного мира, как говорит Пророк: грехи мира нашего на Нем (см.: Ис. 53, 5). Отец оставил Его, и из страдальческой души исторгся потрясающий вопль: Боже Мой, Боже Мой, вскую Мя еси оставил (Мф. 27, 46)? Нет слов, достойных, чтобы изобразить все величие Голгофской Жертвы, всю полноту беспредельной Божественной любви к преступному человечеству.
     Как же отнеслось человечество к этому беспримерному событию на Голгофе? Люди не только вознесли своего Благодетеля на Крест, но не переставали издеваться над Ним, страдающим на Кресте. Наконец: Совершилось (Ин. 19, 30)! Совершилось страшное и преславное таинство, совершилось событие неописуемое, беспримерное: Божественный Страдалец испустил дух!
     Не стерпела, не выдержала этой минуты природа бесчувственная: вся тварь изменилась от страха, содрогнулась от ужаса, солнце померкло, и тьма покрыла землю, обагренную Кровью Богочеловека, скалы расселись, завеса церковная раздралась, открыв Святое святых, гробовые пещеры отверзлись, и поднялись мертвецы от своего непробудного сна. И живые встрепенулись, когда услышали гром небесных знамений, услышали - и раскаялись. Одни из них уже исповедали Распятого Сыном Божиим, а другие в ужасе и страхе биюще перси своя возвращахуся с места злодеяния (Лк. 23, 48). Все же, кто кричал: Распни, распни Его! (Лк. 23, 21), и начальники их, не обратившиеся к вере и непокаявшиеся, конечно, приняли достойное по делам своим и испытывают сейчас беспросветное горе в месте вечных мучений.
     Но, дорогие братия и сестры, как для нас ни естествен плач о мучительных страданиях Господа у подножия Креста, нам более нужно плакать здесь о самих себе, о грехах своих. Плачьте о себе и о детях ваших (Лк. 23, 28), - сказал иерусалимским женщинам Божественный Крестоносец на пути к месту распятия. К себе самим надо обратиться. Эти люди, которые смотрели на распятие и, может быть, кричали в свое время: Распни, распни Его!, были в неведении, были введены в заблуждение своими начальниками и не знали точно, что Христос есть Сын Божий и что Он воскреснет. А мы с вами, дорогие, всё это знаем твердо, и поэтому с нас будет и спрошено больше. Правда, мы чтим с благоговением Крест Господень и поклоняемся распятому ради нас Господу, но чувствуем ли мы, дорогие братия и сестры, что торжественный обряд поклонения Кресту служит не воспоминанием только события, когда-то совершившего, но служит и наглядным напоминанием, что за каждого из нас страдал Иисус Христос.
     Не от тех и не за тех только Он страдал, которые Его пригвождали, но Он страдал и за каждого из нас, здесь предстоящих. Крест Христов вещает нам, что грехи наши - величайшее зло, ибо они-то и были причиной крестной смерти нашего Спасителя. Что, предаваясь им, мы становимся врагами Богу и самим себе. Что правда бесконечна и карает она беззаконие самым страшным образом, она излила всю чашу гнева своего даже на Богочеловека, благоволившего понести на Себе грехи мира. Что, следовательно, удел грешника, если он останется грешником, - неизбежное вечное его мучение.
     Крест Христов говорит нам о бесконечной любви к грешному роду человеческому Отца Небесного, Который не пощадил Сына Своего Единородного, но за нас предал Его, и о крайнем, изумительном самоотвержении Сына Божия. И нам ли не воздавать Ему за то взаимной любовью и исполнением Его заповедей! Крест Христов напоминает нам о Горнем нашем Отечестве, вход куда в течение тысячелетий был закрыт, но наконец, с явлением Креста Господня, отверзся; напоминает нам о тех вечных благах, которые уготованы там для всех любящих Бога еще от сложения мира. О край родной, край сердцу вожделенный! Кто из земных странников не пожелал бы со временем переселиться в тебя? Кто после многотрудных подвигов и трудов, слез и плача не поспешил бы с радостью успокоиться в твоих светлых обителях, где нет уже слез и печалей, а одно нескончаемое блаженство? Но грехи, грехи не допускают нас, дорогие братия и сестры, во дворы Отца Небесного, не дадут они нам даже издали узреть Горний Иерусалим, град наш, Отечество наше, которого здесь мы только взыскуем. Сладостно бьется сердце праведника, когда, взирая на Древо Крестное, переносится он, хотя бы и мыслью только, в рай сладости, отверстый для него этим священным Древом. И, напротив, как же надо грешникам возрыдать у подножия Креста Господня, когда они живо представят себе, что этот рай сладости может быть для них потерян навсегда!
     Дорогие братия и сестры, можем ли мы, искупленные такой ценой, оставаться равнодушными, помышляя о тяжести перенесенных нашим Спасителем страданий? Можем ли мы не проникаться чувством благоговейного удивления при мысли, что так позорно и мучительно страдает не простой человек, а Богочеловек, и страдает добровольно, хотя целые легионы Ангелов по Его мановению могли явиться на Его защиту? Можем ли мы, наконец, в смиренном сознании своего ничтожества, своих великих грехов не чувствовать к Нему сердечной любви и благодарности при мысли о благодеяниях, принесенных человеческому роду Его крестной смертию? Ею снято вечное проклятие, тяготевшее на людях, ею люди примирились с Богом, ею нам открыт рай.
     Что же воздадим мы Господеви о всех, яже воздаде нам (Пс. 115, 3)? Он благих наших не требует (см.: Пс. 15, 2). Жертва Богу дух сокрушен, сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит (Пс. 50, 19). С Креста простирает Он к нам Свои пречистые распятые руки и кротко призывает нас: Даждь Ми, сыне, твое сердце (Притч. 23, 26). Для нашего счастья сделано все. От нас зависит откликнуться на этот нежный призыв: Готово сердце мое, Боже, готово сердце мое (Пс. 56, 8) взывати Ти: Кресту Твоему покланяемся, Владыко, и святое воскресение Твое славим! Аминь.
     
     1961 г.
 

1. Стихира на целование Честного Креста, гл. 8. - Ред. ^