Георгий Орлов ЦЕРКОВЬ ХРИСТОВА Рассказы из истории христианской Церкви

     Григорий святой, папа римский, ради прекрасных бесед своих прозванный Двоесловом или Беседником, родился в древнем Риме, от отца Гордиана и матери блаженной Сильвии, происходивших из сенатского рода, богатого и честного.
     По смерти своего отца он начал раздавать оставшееся после него богатое имение на милостыню и создание святых обителей. В Сицилии устроил он шесть монастырей и снабдил их всем потребным, а седьмой создал в Риме, в самом городе, в честь святого апостола Андрея, превратив в монастырь дом свой, бывший на горе, близ церкви святых мучеников Иоанна и Павла. В этом монастыре он принял пострижение.
     Однажды, когда он сидел в своей келии и по обычаю писал книги, к нему пришел нищий (был же то ангел Господень во образе нищего) и сказал ему:
     – Помоги мне, раб Бога Вышняго, я – корабельщик и потерпел крушение; в море погибло не только мое добро – все, что было у меня, но и чужое.
     Поболел о нем сердцем св. Григорий, призвал служащего ему брата и велел дать тому человеку шесть золотых монет. Получив их, нищий ушел.
     Немного спустя, в тот же день пришел опять тот же нищий к блаженному, говоря:
     – Помоги мне, раб Божий: моя потеря велика, а ты дал мне мало!
     Святой, призвав опять своего служителя, сказал ему:
     – Подай ему, брат, еще шесть золотых.
     Итак, тот нищий взял у святого в один день двенадцать золотых и ушел.
     Но вскоре пришел он в третий раз, взывая к святому:
     – Помилосердуй о мне, отец мой, подай мне от щедрот твоих, ибо очень уж много чужого богатства потопил я в море.
     И сказал святой Григорий служителю своему:
     – Пойди, брат мой, дай просящему еще шесть золотых.
     Брат отвечал:
     – Поверь мне, честный отец, у нас не осталось ни одной монеты.
     – Нет ли чего другого подать ему, одежды или утвари?
     – У нас нет ничего, – отвечал служитель, – кроме серебряного сосуда, в котором великая госпожа, мать твоя, по обычаю прислала тебе квашеного сочива.
     Григорий сказал:
     – Подай, брат мой, нищему и это блюдо, чтобы отошел он от нас без печали, ибо он ищет утешения в беде своей.
     И убогий взял сосуд и отошел с радостию, но никогда уже больше не приходил явно в образе нищего просить милостыню, но невидимо пребывал при святом, храня его и помогая ему во всем: с силою чудесной благодати приставлен был к святому ангел Господень, и этою благодатию стал потом славен святой Григорий, и много чудес совершалось в его обители.
     Когда умер папа римский Пелагий, все единогласно избрали на престол святого Григория; а он, избегая такого великого сана и почестей человеческих, покинул Рим и скрывался в пустынных местах. Весь народ искал желанного пастыря Григория, и не находил его, и великая была в том скорбь, и прилежные творили к Богу молитвы, да явит Он им раба Своего.
     И тогда сошел с неба всем видимый огненный столб на то место, где скрывался в пустынных горах святой Григорий. И все поняли, что ради Григория низошел тот небесный столб, и потекли туда и нашли его. О, с какою неизреченною радостью повели его в Рим, хотя не было на то его воли.
     Григорий святой был поставлен папою древнему Риму в царство Маврикия.
     Однажды он поручил своему казначею призвать к трапезе двенадцать странников, и когда сел с ними обедать и посмотрел на них, Григорий увидел, что их было тринадцать. Тогда, призвав казначея, он тихо спросил его:
     – Не двенадцать ли я велел тебе призвать, зачем же ты, против воли моей, призвал тринадцать?
     Устрашился казначей и отвечал ему:
     – Поверь мне, владыко честный: здесь только двенадцать их! – ибо ни ему, ни другому кому, кроме папы, не виден был тринадцатый странник.
     Во время трапезы часто взирал папа на тринадцатого, сидевшего в конце стола, и образ странника изменялся: то являлся он старым и бедным, то молодым юношей.
     Когда встали из-за трапезы, святой папа Григорий отпустил всех, а удержал только тринадцатого, чудного видом. Он взял его за руку, ввел в келию и спросил:
     – Заклинаю тебя великою силою Господа Вседержителя, поведай мне, кто ты и как имя твое?
     Странник отвечал:
     – Зачем ты спрашиваешь меня о имени моем: оно чудно. Узнай же меня. Помнишь, я тот нищий корабельщик, пришедший к тебе в монастырь святого Андрея, когда ты сидел за писаниями в твоей келии, и ты дал мне двенадцать золотых монет и серебряный сосуд, который прислала тебе с квашеным сочивом мать твоя, блаженная Сильвия. Знай, что с того дня, когда ты протянул мне то подаяние от любви твоей и распространившегося милосердием сердца твоего, Господь нарек тебя первопрестольником святой Своей Церкви, за которую излиял Он кровь Свою, и наследником святого апостола Петра, которого добродетелям ты подражаешь.
     В другой день, служа "странным людям" за трапезою, Григорий хотел подать, по смиренному обычаю своему, воды на руки одному из них, и только что обернулся за водоносом, как тот, которому хотел он служить, исчез, и не мог найти его Григорий, как ни искал.
     В ту же ночь в сонном видении явился ему Господь и сказал:
     – В прочие дни ты принимал членов моего великого тела, в лице нищих, а вчера принял Меня Самого.
     Нельзя умолчать и о странном чуде с пречистым таинством Христовым, бывшим по молитвам этого великого Божия архиерея.
     Одна знатная в Риме женщина принесла к божественному алтарю просфоры, а литургию совершал сам святейший папа Григорий. И когда преподавал он людям божественное причащение, приступила к причастию и та женщина, и, слыша, как папа произносил, что приобщаются люди животворящего тела Господа нашего Иисуса Христа, она засмеялась. Отведя руку свою, папа спросил, отчего смеется она.
     – Странно мне, – отвечала женщина, – что хлеб, который я сама испекла своими руками из муки, ты называешь телом Христовым.
     И, видя неверие ее, помолился святой к Богу; образ хлеба преложился в истинный образ тела человеческого, и увидела жена в крови плоть человеческую, и не только жена, но и все бывшие в церкви люди видели то чудо и славили Христа, и утверждались в вере. И опять помолился святой, и вид тела стал видом хлеба, и приобщилась та женщина со страхом и несомненною верою, принимая хлеб, как тело Христово, и вино, как кровь Христову.