Митрополит Сурожский Антоний ТРИОДЬ ПОСТНАЯ (Проповеди) |
Слепой человек, который
сидел у врат Иерихонских, знал, что он слеп. Мы
тоже слепы – и мы не знаем этого. Он знал, что
слеп, потому что все вокруг него могли
свидетельствовать, что они видят, а он не видит,
могли ему описать, что они видят, и он мог
понять, чего он лишен.
Мы слепы, и если
сравнивать нас со святыми – такими же, как мы,
людьми, но которые просветлели душой, прозрели
сердцем, умом, – то ясно делается, как многого мы
не видим. Но первая наша беда в том, что так редки
среди нас люди со зрением, а еще страшнее то, что
мы верим, будто состояние большинства –
нормальное состояние, а если кто – редкий! –
видит, слышит, чует, понимает, переживает
необычайное, то он – вне нормы, он не обязательно
является меркой для нас и судом над нашей
слепотой, нечуткостью, мертвостью. В те времена в
тех местах, где были явлены святые, с ними
поступали, в общем, так же, как люди поступили со
Христом: слушали недоверчиво, воспринимали слова
насмешливо, к советам их не прислушивались, пути
их не следовали. Порой дивились тому, что им дано,
но считали это настолько необычайным, настолько неестественным, что к этому
и стремиться нет смысла. Так и теперь мы слепы, мы
не видим, не чуем. И надо себе поставить вопрос: чего
же мы не видим, к чему мы слепы? Тогда, может
быть, нам и придет на мысль прислушаться и
попробовать понять.
Слепы мы к тому, что Бог
посреди нас; в храме, вне храма – везде
присутствует Господь; а мы живем, словно Его нет.
Он рядом с нами, мы Им дышим, движемся, есмы – и не
отдаем себе в этом отчета, приписываем себе
жизнь, силу, ум, переживания, дарования, успех;
однако проходим мимо Того, Кто есть источник
всего. Мы слепы в этом отношении: среди нас
Господь – а мы можем думать пустые думы,
переживать бессмысленные переживания, вести
между собой тленные и растлевающие беседы. А Он
стоит безмолвно, как нищий стоит у двери: не
взглянет ли кто на Него, не обратит ли кто
внимание, не учует ли кто Его присутствия, не
переменит ли Его присутствие чего-либо в сердцах,
в мыслях, в словах людей?..
И мы не видим; и нас так
много, невидящих, что нам это и не странно: все
слепы – значит, это норма! Как это страшно! А
когда мы посмотрим вокруг себя, то мы такие же
слепые. Каждый человек – образ Божий, икона,
подобие; а мы ничего подобного не видим в нем.
Пусть, конечно, эта икона изуродована – но разве
мы к иконе, изуродованной человеческой
грубостью, так относимся, как относимся к
человеку? Если мы найдем икону растоптанную,
оскверненную – с каким благоговением, с какой
болью сердечной мы ее поднимем, прижмем к сердцу,
унесем к себе, вычистим, поставим, как мученицу,
на святое место и будем рассматривать то, что ее
изуродовало, как раны, и благоговеть перед
этим, потому что в этом мы увидим образ того, что
случилось с Богом, когда Он стал Человеком: как
Его люди били, как топтали, как оплевывали, как
смеялись над Ним – это мы можем увидеть в иконе,
написанной красками и пострадавшей.
А когда перед нами
нерукотворный образ – человек, мы видим в нем
– не знаю что, только не образ Божий, и
относимся к нему, конечно, не так, как отнеслись
бы к иконе, о которой я сейчас сказал... Разве нам
разрывает сердце уродство человека – что он зол,
что он завистлив и т. д.? Нет! Нам не больно от
этого, нам противно! И другому так же противно
смотреть на нас, потому что мы такие же, как те,
кого мы осуждаем... И вот слепой в потемках бьет
слепого, и никто из них не признает, что сам слеп и
что это – ужас...
И еще: все в руке
Господней; пути Божии неисповедимы: они бывают
страшны; они бывают так светозарны, что слепит
очи; они бывают так скромны, неприметны, что нужно
все наше внимание, чтобы уловить действие Божие.
И вся наша жизнь, жизнь каждого отдельного
человека, каждого из нас – в руке Господней. И
все, без исключения, что в ней происходит,
имеет смысл, если бы мы только прозрели и
поставили вопрос: Куда ведет Господь? Что это
значит? – а не кричали: Мне неудобно! Мне больно!
Меня это раздражает! Не хочу этого! Отойди
прочь, Господи, с Твоими блаженствами, которые
говорят о голоде, и о плаче, и о гонении, и об
одиночестве... Не хочу того!..
И мы слепы: слепы в своей
жизни, слепы в сложной, богатой жизни других, кто
с нами связан; слепы в понимании путей Божиих в
истории, слепы по отношению к отдельным лицам и к
целым группам людей – верующим, неверующим,
своим, чужим; к своим так же слепы, как к чужим...
Разве это не ясно, если только подумать?
А мы сидим в пыли у врат
Иерихонских и воображаем, что зрячи. Проходит
Христос, и мы голоса не возвысим, не крикнем о
помощи; нет нужды, чтобы нам говорили: “Молчи, не
тревожь Учителя”... Что мне от Него нужно? Я все
знаю... Что Он может мне дать? Я зрячий, я живой...
Неправда! – и слеп, и мертв! И только от Него может
быть прозрение, и только от Него может быть жизнь.
Но вот, мы не видим этого и не просим – а Он
проходит; больше того: останавливается, стучит в
дверь ума, сердца, жизни всеми событиями, всеми
людьми, всеми переживаниями, всем без
исключения, чем полна моя личная жизнь, и жизнь
каждого вокруг, и всех, и всего мира и вселенной. А
мы не слышим даже стука, даже гласа Господня, и не
отворяем...
Перечтем этот рассказ.
Христос спрашивает: Что тебе от Меня нужно?.. Мы бы
ответили: Да ничего мне не нужно, Господи; все у
меня есть... Или, наоборот, чего только мне ни
нужно – богатства, славы, дружбы, тысячи вещей, только
не Его и не Его Царства. И поэтому и не слышим мы
или слышим так редко: “Прозри! Ты же веруешь, ты
поверил! Ты – на грани зрячести, так прозри же,
это в твоих руках!” Не слышим мы этого слова не
потому, что у нас какая-то теоретическая вера
бессильна, а потому что ничего нам не нужно, мы
“зрячи”. Как это страшно!
Подумаем все над этим
пристально, пока еще можно прозреть и увидеть,
как богата славой жизнь, как близок Господь, как
сияет Он славой вечности, как бесконечно Он
смиренен, кроток, близок к нам, как лежит это
сияние Господне на каждом лице, как на иконе, бьет
ключом жизни в каждом событии, в каждом человеке,
зовет нас: Разомкнись! Открой глаза, открой
сердце, разомкнись! Пусть воля твоя будет гибкой,
свободной! Пусть тело твое будет, как земля
богатая перед посевом Господним, и тогда жизнь
будет!.. Рождается жизнь в человеке и вокруг него
ширится, как свет, как тепло, как радость, как
вечность. Все нам дано, и как мало мы это берем...
Дай нам Господь мужество быть правдивыми, и дай
нам Господь радость – радость прозреть! Аминь.
Полезная информация: |