Митрополит Сурожский Антоний ВОСКРЕСНЫЕ ЕВАНГЕЛЬСКИЕ ЧТЕНИЯ ПО ПЯТИДЕСЯТНИЦЕ (Часть II) (Проповеди) |
Хананеянка, которая
приступила ко Христу, моля Его исцелить ее
беснующуюся дочь, – язычница; и в то время евреи,
единственные, кто верил в Единого Бога, не
общались с язычниками, сторонились, чуждались их.
И вот эта женщина подходит ко Христу; это уже
говорит о том, что она в Нем увидела нечто, чего
она не видела в других, что она учуяла нечто в
Нем: чутьем, сердцем уловила что-то, что внушило
ей доверие и сняло с нее страх, что она будет
прогнана.
И она обратилась к Нему со
словами; которые мы находим также в Евангелии от
Марка на устах слепого Вартимея: Иисус, сын
Давида!.. Это уже – исповедание веры; конечно, не
во Христа как в Сына Божия, но во Христа как
рожденного от царственной ветви Давида, из
которой должен родиться Спаситель мира: Иисус,
сын Давида, помилуй мою дочь! Она беснуется...
А Христос идет Своим
путем, молча, не отзываясь на ее крик. И ученики
обращаются к Нему: Отпусти ее – она же за нами
идет, как бы преследуя нас этим криком надежды и
отчаяния... “Отпусти ее” не значит “прогони”;
это значит: неужели Ты не пожалеешь? Она же тоже
человек – или нет? Или нам чуждаться таковых?
Разве человеческое горе в язычниках не так же
страшно, мучительно, как и в нас? Отпусти ее как бы
с миром...
И Христос говорит: Я не
послан ко всем; Я послан к погибшим овцам
израильского дома... Хананеянка же отвечает:
Господи! Помоги... Она не отвечает на Его
замечание, что Он не к ней послан; она просто
верит, что Он ее пожалеет; она не спорит; она не
утверждает: Как же так – я тоже человек! – нет,
она просто верит... И Христос испытывает ее
веру еще раз; Он эту веру, конечно, знал; и
хананеянка, верно, знала Его прозрение; но
ученикам, вероятно, надо было измерить глубину
веры, на которую способен язычник. Он ей говорит:
Нехорошо отнять хлеб от детей и отдать псам... Эти
слова кажутся такими жестокими, беспощадными;
мне кажется, что их можно понять, если
представить себе Спасителя, опустившего Свой
взор – внимательный, вдумчивый, сострадательный
взор – к поднятым глазам этой женщины; она
слышала эти слова – как она слышала и другие
жесткие слова, – но она слышала их и одновременно
видела лик Божественной Любви, обращенный к
ней. И она отвечает как бы с улыбкой: Да нет,
Господи! Ведь и собаки питаются от крупиц,
которые падают со стола их хозяев... Это можно
сказать только из глубины веры и из сознания, что
жесткие слова не исходят из черствого сердца.
И Спаситель тут, как в
других случаях, на веру отзывается любовью и
Своей властью целить, миловать и спасать: О,
жено! Велия вера твоя! Буди тебе, якоже хощеши! – и
исцеле дщи ея от того часа... Здесь мы видим еще
и еще раз, что нет предела, нет границ Божию
состраданию, что Он не делит людей на верующих и
неверующих, на своих и чужих; для Него чужих нет
– все свои; но вместе с этим Он и ожидает и
требует от нас не легковерия, а истинной веры,
подвига веры, готовности довериться Богу, но
готовности пробиться к Богу, криком, мольбой,
верой. И этому мы должны научиться от хананеянки.
Аминь.
Полезная информация: |