Когда вы слушали врага, по его внушениям – бросить правило из-за уборки комнаты, побольше поесть и поспать и проч., тогда он вас по головке гладил: «Умница! Всегда так делай», – что отзывалось приятной льготой и некоторым молодечеством, достойным похвалы. Он думал, что промолчите, – и хвалил. А когда вы рассказали о его проделках, это ему не понравилось, и он стал вас теребить и бранить: «Зачем то написала, зачем это сказала», – и под. Вы же, не разобравши, откуда сей ветер, начали жалеть и смущаться. Все это вражье дело. Вы ничего так же не написали, чем бы можно было смущаться. Все написанное, – обычное и почти повсюдное дело. А что написали, об этом и подавно нечего жалеть. Если положили все, бывающее в вас и с вами, сказывать, то как же было не сказать о таких высоких планах есть и пить и Богу не молиться, – а все-таки чаять спасение получить и жизнь вечную наследовать? Хорошо, по крайней мере, то, что вы, хоть сквозь зубы, начинаете говорить про врага, и иное ему приписывать, яко всеятелю лукавому и злонамеренному. Увидите наконец, как широко его вмешательство в течение нашей жизни. Только не ужаснетесь. Потому что вместе с тем удостоверитесь, как ничтожны все его проделки пред вниманием и молитвой, – рвутся, как паутина от ветра, тают как снег от теплоты солнечной.
     «Чуть открыла глаза, – первой мыслию было, что я нерадивая, ленивая и гордая». – Неописанно хорошо. Это Ангел-хранитель задал вам стишок, как урок. Извольте твердить его и затвердить, чтоб когда потребуется ответ, ответить безошибочно и порадовать тем Ангела своего, а не меньше и Господа Ангелов.
     О келейном правиле много забот не имейте. Надо держать молитвословие утром и вечером, и днем в какое-либо время. Это когда ходите в церковь. А когда не ходите, тогда исправляйте службы дома. Уж я писал вам не заботиться о количестве молитв, а о том одном иметь попечение, чтоб молитва текла из сердца живо, как живая струя. Бросьте из ума совсем количество, а имейте это одно во внимании. Но правило все же требует известного порядка. Однако ж не заключайте себя в нем, как в кандалах. Пусть он будет только общей программой, а частности можете менять хоть каждый день, смотря по тому, в чем чаете найти оживление молитвенного духа. Если заключите, живость ослабеет и правило обратится в форму, которая вскоре обезжизнит молитву. Так делайте, чтоб всякое молитвословие было, как новое. Что рано проснувшись и совершив утреню, опять немного соснете, тут ничего нет худого. Только не в поблажку, а по разумному определению, что это необходимо для бодренного действования в продолжение дня. Четыре-пять часов спать, – очень мерный сон. Можно при этом и днем вздремнуть немножко. Но бодриться лучше.
     Пишете, что нашли решение некоторых вопросов в святоотеческих книгах. – Се добре! И всегда там надо искать его. И если усердно взыщете, всегда найдете. Особенно в этом отношении много полезны св. Варсанофий и Иоанн. И у св. Дорофея встретите доброе разъяснения многого. И у всех святых можете находить много вразумления. Читайте только со вниманием и к себе прилагайте.
     Говорите: «Страхи нападают, особенно во время молитвы». Страх благословен один – Божий; но он не имеет ничего страшного, всегда благотворен. Ваши страхования, беспричинные, от врага, – и особенно во время молитвы. Видите, как он около вас хлопочет. Нечем взять, волосы дыбом заставляет подниматься. Еще св. Антоний писал, что враг бессилен, – и только страхи может нагонять, или внутренне, или внешне – страшными призраками. Главное при этом не робеть. Вы прежде хвалились: «Плевать на врага, я разум имею». – Вот и извольте теперь делом это показать, только не разумом вооружаясь, а молитвой.