Протоиерей МИХАИЛ ХЕРАСКОВ РУКОВОДСТВО к последовательному чтению ПЯТИКНИЖИЯ МОИСЕЕВА

Из скинии к выслушанию Левитских законов. Греческое же название сей название книги есть «Левотихов» т.е. Библия – «Левитская Книга», - поелику она содержит свод законов относительно левитского служения ветхозаветных жрецов.

Законы и обряды, содержащиеся в книге Левит, открыты Господом Моисею непосредственно после поставления Скинии Сведения, в различные промежутки времени от половины первого месяца до половины второго месяца, во втором году после исшествия Евреев из Египта. Моисей же вероятно записывал сии законы по мере откровения их от Бога.

Цель книги Левит может быть усматриваема в том, чтобы увековечить для народа иудейского и для его священников законы, которыми определялась жизнь и деятельность того и других; а также начертать в прообразах сени грядущих тайн в благодатном царстве великого просвященника – Христа Иисуса.

Обозрение содержания книги, с разделением её на части по главным предметам содержания.

По главным предметам содержания, книга Левит разделяется на четыре части с заключением: 1. Предварительно излагая чин ветхозаветного богослужения, состоявший в различных жертвах, - это первая богослужебная часть (гл. I – VII). 2. После сего описывается учреждение самого жреческого чина, чрез поставление в оный Аарона и сынов его, - это вторая иерархическая часть(гл. VII – ХI.). 3. Затем в третьей части излагаются законы, или правила жреческого служения: А. По отношению к народу: аа) правила при очищении различных внешних, или так называемых законных нечистот в народе израильском (отдел обрядовый – гл. ХI – XVI). бб) Правила для искоренения нравственных различных нечистот народа (отдел судебный, или юридический – гл. ХVII – XX). Б. По отношению к самим священникам: вв) Правила, определяющие качества жрецов и их отношения к святыням сынов Израилевых, и к жертвенным животным (отдел канонический – гл. ХХI – XXII). 4. В четвёртой части начёртывается круг годовых праздников ветхозаветных, с присовокуплением правил на некоторые частные случаи жреческой практики (гл. ХХIII – XXV). 5. Заключение имеет цель возбудить ревность к соблюдению изложенных обрядов и постановлений, и в частности обетов и десятин (гл. ХХVI – XXVII).

Подобные сии части можно изложить таким образом:

Гл. VI – VII. Некоторые дополнительные обряды вышеизложенных жертв.

Гл. IX. Первые священнодействия ново поставленного первосвященника.

Гл. Х. Первое священнодействие ново поставленных священников.

Часть третья – правила жреческого служения.

Гл. ХIV. Обряды очищения прокажённых людей и домов.

Гл. ХV. Обряды очищения семеноточивых и кровоточивых.

Гл. ХVII. О богопротивности жертв вне скинии и ядение крови.

Гл. ХVIII. Нечистые брачные сожития в различных степенях родства – и другие языческие непотребства.

Гл. ХIX. Достодолжная святость и чистота народа Божия вопреки разврату язычников.

Гл. ХХ. Казни против вышеизложенных непотребств языческих.

Гл. ХХI. Внутренние и внешние качества жрецов.

Гл. ХХI. Жреческие правила в отношение к святыням сынов Израилевых и к жертвенным животным.

Часть четвёртая – круг годовых праздников, с правилами на некоторые частные случаи жреческой практики.

Гл. ХХI. Круг годовых праздников с их обрядами.

Гл. ХХIV. Непрерывное будничное горение светильника и пребывание хлебов предложения в святилища, и законы равного возмездия.

Гл. ХХVI. Возвещение милостей Господних за исполнение изложенных обрядов и постановлений, и угрозы за небрежный оных.

Гл. I. – VII. Все виды ветхозаветных жертв. Общие и некоторые особенные обряды жертвоприношений. Значение жертв.

Примечание. Так как главным выражением религиозной жизни в ветхом завете были жертвы законные, с их знаменательными обрядами; то отчётливое и основательное знакомство с ними имеет весьма важное значение. Но поелику в своём изложении законодатель еврейский не придерживался строго, какой либо системы, а, как замечено выше, последовательно записывал то, что слышал от Господа; то было бы неудобно следить за ним по главам; тем более, что Моисеево описание жертвенных обрядов, сосредоточиваясь главным образом в первых семи главах книги Левит, раз сеяно и по многим другим местам Пятикнижия. Посему мы, строго основываясь на сказании Моисеевом, сначала отвлечём нечто общее касательно жертвенных обрядов, а потом уже перейдём к наглядному и целостному изображению частных видов жертв.

Относительно ветхозаветных жертв вообще нужно приметить следующее.

Во-первых, то, что законом определено было пять пород жертвенных животных. Из птиц – порода горлиц и порода голубей; а из четвероногих – порода коз, овец и тельцов. Все сии животные должны быть совершенно здоровыми, и не иметь никакого телесного недостатка, а также не лишены способности плодотворения, и не моложе 7 дней от рождения.

Во-вторых – все роды жертв должны были приноситься только на одном месте, т.е. во дворе скинии, и на жертвеннике Господнем.

В-третьих – всякий, приносивший животное в жертву, по приведении его жертвеннику, возлагалась на него руки, как бы поставляя себя за свои грехи на место жертвы, и молился, чтобы приобрести благоволение пред очами Господними в очищение грехов своих. И уже затем жрецы, с помощью Левитов, закололи животное на северной стороне жертвенника, кропя кровью его на жертвенник со всех сторон.

В-четвёртых – всё ли животное сжигалось на жертвеннике, или только некоторые части из онаго, судя по качеству жертвы – но тук или жир непременно сжигался, и для сего он тщательно собирался из всех жирных частей животного, а кровь выливалась отдельно к подножию жертвенника.

В-пятых – если кровь из жертвенного животного, по роду и качеству жертвы, вносима была в самую скинию, т.е. в святилище, или в святое святых; то мясо сей жертвы ни в каком случае не могло быть употребляемо в пищу, а сжигалось всё без изъятия вне стана, только тук сжигался на жертвеннике, по общему закону о туке.

В-шестых – всякая жертва непременно осолялась, и соединялась обыкновенно с хлебными приношениями.

Ветхозаветные жертвы были следующие: 1) жертва всесожжения, 2) жертва о грехе, 3) жертва о преступлении, или жертва повинности, 4) жертва мирная и 5) жертва хлебная, или бескровная.

В сию жертву употреблялись все роды жертвенных животных, но только мужского пола. По заклании с обычными обрядами, жертвенное животное рассекалось на части, внутренности, и ноги тщательно вымывались, и затем всё это сжигалось всецело на жертвеннике, - от чего и произошло название жертвы. Только кожа снималась, и отдавалась в пользу жреца(1). Если в жертву приносилась птица, то жрец просто свёртывал её голову, кровь выцеживалась (2) к стене жертвенника, ощипывал её и – надломив крылья – предавал огню. Жертва всесожжения была самою древнею (3) и священною. Самый пепел её был великою святынею; с жертвенника священники убирали его не иначе, как во всех своих священных одеждах; и затем относили вне стана на чистое место (4). Значение жертвы всесожжения было то, что человек, её приносящий, всего себя придаёт Богу. Достойно примечания, что жертва всесожжения, сверх нарочитых случаев сей жертвы, неизменно приносилась два раза в сутки – по вечеру и по утру, и притом так, что вечерняя жертва курилась до утра, уа утренняя до вечера (5); таким образом, всесожжение непрерывно продолжалось на жертвеннике, и все остальные виды жертв по необходимости сливались с этим непрерывным всесожжением (6).

(1) Лев. VII, 8 (2) Выпускание крови производилось посредством ногтя. (3) Быт. IV, 3. 4; ХV, 10. (4) Лев. VI, 10. 11. (5) Лев. VI, 9. 12. (6) Всё сие знаменовало то, что народ Божий непрерывно и всецело должен был отдавать себя самого Богу, и что эта преданность воле Божией должна быть основным началом всех остальных его религиозных чувств. В прообразоательном же смысле постоянно пылавший огонь от жертвы всесожжения означал непрерывность ходатайства за род человеческий единого ходатая Бога и человеков человека Иисуса Христа. (7) Например, если кто слышал голос проклятия, или видел какое либо преступление, но не объявил (Лев. V, 1); или если кто произнёс безрассудную клятву, и после сознал её безрассудность. (8) Под сими грехами разумелись главным образом различные нарушения обрядовых постановлений, например прикосновение к чему нибудь нечистому (Лев. V, 2. 3). Требуя удовлетворения за сии нарушения, закон, таким образом, налагал, не только на священников, но и на всех Израильтян, непременную обязанность изучать волю Божию, и свято хранить её.

6. Жертва о грехе имела покаянный характер, и приносилась за грехи, допущенные по слабости, неведению (7) и нечаянности (8), а также и за грех первородный. Чем выше достоинству было лицо, приносящее покаяние, тем крупнее и ценнее требовалось животное. От первосвященника требовался телец. От общества израильского тоже. От какого нибудь отдельного начальника – козёл. От простатого человека требовалось жертвенное животное женского пола – коза, или овца; если же он не в состоянии был принести сих животных, то можно было, ограничится двумя горлицами, или двумя молодыми голубями. В случае же крайней бедности кающегося, приносилась только десятая часть еды пшеничной муки.

Обряды при совершении жертвы о грехе были тоже различны, судя по достоинству лиц, приносивших покаяние.

По заклании, с обычными обрядами, тельца о первосвященнике, или целом сыне израильском, жрец брал крови сего тельца и вносил её в самую скинию, и здесь, омочив перст свой в крови, кропил ею раз пред Господом – пред завесою святилища, и потом возлагал её на роги жертвенника благовонных курений, а остальную кровь выливал к подножию жертвенника всесожжения, который у входа скинии собрания (во двор). Затем, по сожжению на жертвеннике всего жира, собранного из тельца, он весь сжигался вне стана. Если же приносились жертвы о грехе частных лиц, то кровь сих жертв не вносилась в скинию, а возлагалась только на роги жертвенника всесожжения и проливалась у его подножия; а жертвенное мясо, по сожжении жира, съедаемо священниками во дворе скинии. Жёны и дочери священников не допускались к ядению сего мяса, ибо было великою святынею; так что всё, что прикасалось к сему мясу, освещалось. Одежда, забрызганная кровью жертвы о грехе, измывалась на святом месте. Глиняный сосуд, в котором она варилась, надлежало разбить, а медный вычистить и вымыть, дабы не оставалось никакого запаха. Если же приносились в жертву птицы, то собственно одна из них приносилась за грех, а другая во всесожжение. Священник надламывал голову птицы, но от шеи не отделял; затем кропил кровью сей жертвы за грех на стену жертвенника, а остальную кровь выцеживал к подножию жертвенника. Если же бедняк приносил только муку в жертву за грех свой, то он не возливал на неё ни елея, ни клал на неё ладана, как это обыкновенно делалось с хлебными приношениями, - а просто священник брал из сей муки полную горсть в память о грешнике, как сказана в Писании, и сжигал на жертвеннике, а остальное брал себе.

3. Жертва о преступлении (Лев. Гл. V, 14 – 19; VI, 1 – 7).

Жертва о преступлении, или так называемая в Писании жертва повинности, была частным видоизменением жертвы о грехе. Она приносилась за грехи, хотя сознательные и выходящие из ряда обыкновенных, но допущенные все-таки по увеличению, или в припадке страсти, а не по убеждению (по принципу) и не дерзновенною рукою, - как сказано в Писании, т.е. не с нахальством и публичным бесстыдством. В сию жертву употреблялся овен, с такими же точно обрядами, какие наблюдались в жертв за грех от частных лиц. Кроме сего, в случае присвоения чужой собственности, кающийся должен был возвратить похищенное, и присоединить ещё к нему пятую часть, в знак искренности своего раскаяния.

Жертва мира или спасения, или так называемая мирная жертва, имела праздничный характер, и сопровождалась пиром, устроенным из жертвенного животного, по сожжении всего тука (3) его и почек (4), и по отделении груди и плеча в пользу жрецов. Жертвы мирные приносились или в благодарение Богу за получение благодеяния, или в умилостивление Бога для прошения каких либо милостей. В жертву мирную употреблялись все роды жертвенных четвероногих животных, безразлично – мужского или женского пола. Отличительные обряды состояли в том , что во-первых на руки приносившего жертву возлагался тук, правое плечо и грудь животного, и всё это он с помощью жрецов приносил к жертвеннику, потрясая пред лицом Господним, и затем священники тук сжигали, а грудь и правое плечо брали себе (5). Во-вторых, к мирной жертв непременно присоединялось какое нибудь хлебное приношение, как пресное – для жертвенника, так и кислое – в приношение, или в дар (1). В-третьих, мясо мирной жертвы должно было съедать непременно всё в самый день её приношения (2), если она приносилась в благодарность Господу Богу; если же по обету, или от добровольного усердия, то позволялось ядение жертвенного мяса продолжать и до второго дня, но никак не далее (3). Во всяком же случае есть сие мясо могли только чистые по закону. Даже если самое жертвенное мясо прикоснётся к чему нибудь нечистому по закону (напр., если упадёт на него мёртвое насекомое), то уже нельзя было, есть его, а надлежало предать огню(4).

(3) Этот жир или тук тщательно собирался с почек, с лядвий и со всех внутренностей, а у овец отрезался хвост или курдюк, как самая жирная часть. (4) Почки, как символ чувственной жизни, сжигались в знак того, что приносивший жертву мирную подчинял свою чувственность воле Божией. Как жир, так и почки из мирной жертвы, сжигались не один и не отдельно, а возлагались на жертвенные части всесожжения – или каждодневного, или нарочитого (Лев. III, 4. 5. VI, 12). (5) Лев. VII, 29 – 33. Плечо отдавалось непременно тому священнику, который приносил кровь из мирной жертвы и тук (Лев. VII, 33). Грудь и плечо отделялись в пользу священников, как символы крепости и силы, которыми преимущественно должны отличаться священники.

(2) Лев. VII, 11 – 14. (2) Ибо это было не простое угощение или пир; но как бы часть или продолжение жертвенного возношения. (3) Лев. VII, 15. 16. 17; ХIX, 5 –8; ХХII, 29. 30. Поелику силу молитв человеческих Господ иногда соединяет с их усердием и продолжительностью; по всему и ядение мирной жертвы (по обету, или от усердия), сопровождавшееся благоговейным молитвенным настроением, закон позволял продолжать до следующего дня, дабы с сим продолжением жертвы продолжалась и усилилась самая молитва жертвоприносителя. До третьего дня продолжать жертву закон не позволял потому, что священное жертвенное мясо от такого промедления могло уже испортиться. (4) Лев. VII, 19 – 21.

5. Жертва хлебная, или дар бескровный (Лев. Гл. II; VI, 12. 13. Чис. XXVIII).

Виды хлебных приношений исчисляются так: а) хлебное приношение в виде простой муки, на которую возливался елей и полагался ладан: б) приношение хлебное из печи, - это хлебы, смешанные с елеем, и лепёшки, помазанные елеем; в) приношение хлебное со сковороды, т.е. сочни, замешанные на еле, и обыкновенно разламывавшиеся на куски для жертвы; г) приношение хлебное из горшка, т.е. похлёбка из пшеничной муки также с елеем; д) наконец приношение хлебное из зёрен, на который тоже возливался елей. Закон требовал при сем, чтобы все хлебные приношения были пресные, и кроме елея – при них употреблялись непременно ладан, соль и вино – для возлияний. Кислые же хлебы позволялось приносить только в простой дар для скинии, но ни в каком случае не возносить на жертвенник в приятное благоухание(1). А медь и совсем не быль приносим в скинию(2). Кроме хлебных приношений, приносились также в жертву плоды и овощи(3).

(1) Лев. II, 12. (2) Как символ чувственных удовольствий, которые хотя приятные для грехолюбивого сердца, но горьки по своим последствиям для души. (3) Чтобы сия жертва доступна и для самих бедных. (4) В писании сказано, что все жертвенные хлебные приношения – варенье, или печенье в печи – шли в пользу того священника, который возносил их на жертвеннике; хлебные же приношения сухие разделялись между всеми священниками (Лев. VII, 9. 10). (5) Лев. VI, 18. (6) Сии приношения они возносили на жертвенник ежедневно и обязательно с самого первого дня своего посвящения, в количестве 1/10 еды пшеничной муки, напитанной елеем, испечённой на сковороде и разломанной в куски (Лев. VI, 20 – 22). (7) Лев. VI, 23. Сам Господь научал, чтобы иереи были совершенны, и не часть, во всех себя посвящал Богу всяческих. (8) на тельца полагалось – 3/10 ефы пшеничной муки с елеем, и ½ гина вина для возлияния. На овна и козла 2/10 ефы муки, 1/3 гина вина. На агнца 1/10 ефы муки, и ¼ гина вина.

Все три главы сии имеют между собою неразрывную связь, и суть как бы частные отделы одного и того же повествования. Глава VIII повествует собственно о посвящении Аарона в первосвященническое, а сынов его в священническое достоинство. Глава IX – о первых священнодействиях ново поставленного первосвященника. Глава Х – о первых священнодействиях ново поставленных священников.

Заготовив первоначально всё нужное к посвящению, как – то: священная одежда, елей помазания и жертвенных животных с корзиною опресноков, - Моисей призывает к входу скинии собрание (т.е. во двор скинии) Аарона с сыновьями, и всё общество Израилево, как бы в свидетельство при священном обряде, и торжественно объявляет повеление Господне о совершении сего великого обряда. Обряд начинается омовением повещаемых, без сомнения – в знак святости и чистоты, которая от них требовалась. По омовению, облачается рукою Моисея, прежде всего Аарон, как будущий начальник над священниками, во все священные одежды – сначала священническая, а потом и в первосвященническая. Пока сыны Аароновы ещё ждали своего облачения, Моисей помазует елеем помазания (2) всю скинию со всеми её принадлежностями, дабы отделить их на священное употребление; а жертвенник все сожжений, на котором имело сосредоточиться всё ветхозаветное богослужение, воскропляется миром

(2) Глава сия есть почти буквальное повторение ХХIХ главы Книги исход. Там излагается в подробности, что Господь повелел относительно священного поставления Аарона и сыновей его; а здесь описывается, в тех же выражениях, как совершалось на самом деле сие поставление. (2) священным миром. Исх. ХХХ, 34 –38. (3) Ст. 12. Ср. Пс. СХХХII, 2.

б. Жертвы

Вторая часть состояла из жертв. Всех жертв было три: жертва о грехе – Аарона и сынов его (телец), жертва всесожжения (овен), и ещё нарочитая, так называемая жертва посвящения (овен же). Все сии жертвы совершал сам Моисей; ибо в этом случае он облечён был от самого Иеговы властью жреческою, - посему и сказано в псалмах: «Моисей и Аарон в иереях Его». Две первые жертвы совершены Моисеем в строгой сообразности с установленными, и уже известными относительно их обрядами. Но жертва посвящения заключала в себе нечто новое и знаменательное. По возложении Аароном и сыновьями его рук на голову овна, Моисей взял часть жертвенной крови и возложил, как Аарону, так и сыновьям его, на край правого уха – в прознаменование, - как объясняет блаж. Неодорить, - похвального послушания, и на большой палей правой руки и на большой палец правой ноги – в знак готовности на дела благие; ибо есть, - как замечает тот же отец, - дела шуии и послушание вредное. Таким образом, священники, как бы с головы до ног, освещались на дела благие. Затем, по воскроплении кровью овна посвящения на жертвенник (всесожжения) со всех сторон, Моисей преемственно полагает то на руки Аарона, то на руки сынов его – тук, почки и правое плечо из жертвы, а поверх их все три вида опресноков. Положение на руки Аарона и сынов его жертвенных частей означало вручение им права жертвенных священнодействий. Поддерживая руки Аарона и сынов его, наполненная жертвенными частями, Моисей потрясал ими, или колебал пред лицом Господним (пред жертвенником), как бы прося о ниспослании на них благодати жречества. Затем, взяв с их рук жертвенные части, он сжёг их на жертвеннике вместе с всесожжением в приятное благоухание. Наконец, отделив лично для себя, по повелению Господню, грудь из овна посвящения – чрез потрясение сей части пред лицом Господним, Моисей снова берёт елей помазания и жертвенной крови, и кропит на Аарона и сынов его, облечённых в священные одежды, - в ознаменование того, что свои жреческие обязанности они должны исполнять не иначе, как в своих священных одеждах. Сим заключалась вторая часть жреческого посвящения.

Третья часть обряда состояла в священном пире из жертвенного мяса от овна посвящения. Моисей повелел Аарону и сыновьям его сварить во дворе скинии священное мясо, оставшееся от овна посвящения, и потребить его священными опресноками; если же будут остатки – сжечь их на огне. Затем ново поставленные жрецы должны были безвыходно пребывать во дворе скинии семь дней, и не отлучаться от неё ни днём, ни ночью, но пребывать на страже у Господа – отрешившись от всего земного. В каждый из сих дней повторялись те же обряды посвящения, и приносились те же жертвы, что и в первый день. Семидневное безвыходное пребывание при скинии означало, что священники навсегда отдавались Его избранным семейством; ибо число означает в Писании полноту времени.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Первые священнодействия ново поставленного первосвященника

По прошествию семи дней посвящения жрецов, старейшины Израилевы снова призываются к входу Скинии Собрания, дабы присутствовать при первом жертвоприношении ново поставленного первосвященника, и дабы чрез него принести свои собственные жертвы Богу. Принесены были все роды жертв, исключая жертвы о преступлении, которая воскурялась в исключительных и частных случаях каких либо народных преступлений; назначение жертвенных животных изошло уже из уст нового первосвященника, который объявляет от имени Божия, что народ узрит явление славы Божией. Моисей подтверждает слова первосвященника. Затем в виду всего общества Израилева Аарон приступает к принесению жертв сначала за себя, - при чём помогают ему сыны его священники. То были: жертва за грех, состоявшая из тельца (по общему закону о жертве за грех от первосвященника), и затем жертва всесожжения, состоявшая из овна. Так ветхозаветный первосвященный, - по замечанию ап. Павла, - нужду имел прежде о своих грехах жертвы приносить, потом уже о людских!

После всего Моисей ввёл Аарона во святилище, дабы там, пред лицом Господним, первосвященник возложил священное благовонное курение на алтарь кадильный. Таким образом, Моисей постепенно вводил Аарона в его первосвященчиские права и обязанности, сначала вне скинии, а потом и внутри её. При сём случае мысли их обоих конечно устремлены были в молитве к Богу, да явит Он славу свою над жертвами, вознесёнными на алтаре всесожжения. Молитва сия была услышана; ибо едва вышли они из святилища и благословили народ, как ниспал с неба огонь, и попалил жертвы. При сём весь народ воскликнул от радости, и пал на лицо своё. Хотя Аароном был уже возжён огонь на жертвеннике; но сей огонь, медленно поедал жертвы. Между тем упавший в виду всего народа небесный огонь тотчас попалил жертвенные части. Сим чудом Господь являл, что Аарон и сыны его не по человеческому избранию поставлены, были священствовать в скинии, но по Его божественному изволению и избранию. Таким же чудесным ниспосланием огня небесного призрел некогда Господь и на жертву Авеля, Соломона и пророка Илии. Священный огонь, ниспосланный на жертвы Аароновы, тщательно потом поддерживался священниками, и никогда не угасал в скинии.

Первое священнодействие ново поставленных священников

а. Поражение Надава и Авиуда за огнь чуждый

Так как в числе священнических обязанностей было между прочим и то, чтобы два раза в день воскурять на алтарь кадильном, и так как по утру восьмого дня посвящения уже совершил каждение Аарон; то старшие дети его – Надав и Авиуд вознамерились, как ново поставленные священники, совершить установленное вечернее каждение во святилище, после своего отца. К сожалению – эти юноши, по какой – то странной забывчивости, вместо священного огня с жертвенника всесожжения, вложили в свои кадильницы и принесли пред Господа огонь чуждый, т.е. обыкновенный житейский. А может быть они поступили так по юношескому легкомыслию, которое иной раз, не постигая сокровенных оснований Господних повелений, решается поступать по своему усмотрению. И вышел огонь от Господа, т.е. из столба облачного, осенявшего скинию, и сжёг их, и умерли они пред лицом Господнем. Страшным примером детей Аароновых Господь, конечно, хотел внушить на последующие времена, с какою осмотрительностью и само испытанием должны священники приступать к священнодействиям. Некоторым утешением для Аарона было то, что дети его не были, однако же, испепелены небесным огнём и, конечно с соизволения Божия, удостоены были погребения в своих священных хитонах, и оплаканы всем домом Израилевым.

б. По поводу казни Надава и Авиуда, повеления Господни относительно священников

По случаю смерти Надава и Авиуда – предписаны были от Господа, чрез Моисея, следующие законы Аарону и оставшимися сынам его – священникам. Во-первых, они не должны были участвовать в погребении своих братьев, и дозволять себе обычных выражений скорби в подобных случаях, как-то: раздирать одежды, обнажать головы, посыпать их пеплом и проч.; ибо, по мысли Божией, неприлично было, чтобы всецело предавшие себя на служение Богу волновались мирскими печалями, и развлекались житейскими скорбями. Какой высокий урок всем священникам! Во-вторых, священникам воспрещено было употребление опьяняющих напитков пред вступлением в скинию, дабы они могли отличать священное от не священного и чистое от нечистого, и дабы могли быть трезвыми и достоуважаемыми учителями народными. Догадываются посему, что причиною странной забывчивости и небрежения Надава и Авиуда было не что другое, как по темненное их сознание от вина. Вот и ещё внушительный урок непрерывной трезвенности и воздержания для священников! В-третьих, повторен был уже известный закон, чтобы жертвенные остатки, отделяемые в пользу священников, непременно съедались ими на святом месте. Основание сему было следующее. Вероятно – Аарон и оставшиеся сыны его Елеазар и Ифамар, сокрушаясь и скорбя – первый о погибели детей своих, а последние – братьев, не расположены были пиршествовать над жертвенными остатками предыдущих дней, и в особенности страшного нынешнего дня. Посему Моисей и напоминает им об их обязанности, повторяя при сём случае, что хлебные приношения из жертв Господних, равно как и грудь потрясания и плечо возношения из мирных жертв, суть святыня великая, которую они должны в священной торжественности снедать вместе со своими во дворе скинии.

Особенное негодование Моисея возбудить поступок оставшихся сынов Аароновых священников относительно жертвы за грех народа (козёл), принесённой в тот же достопамятный и страшный восьмой день жреческого посвящения. Найдя, как выше было замечено, многие жертвенные остатки не потреблёнными, Моисей предполагал также найти, по крайней мере, целым и козла – жертвы за грех; конечно, он имел в виду заставить тотчас же потребить сию святыню. Между тем сыны Аароновы, конечно по распоряжению своего отца, сожгли сию жертву вместе со всесожжением, дабы избегнуть тяжёлой необходимости есть и пировать, когда тяжёлая скорбь отнимала у них может быть всякую потребность в пище. И разгневался Моисей. Аарон, в своё оправдание, поставляет на вид Моисею, что так как находящиеся в плаче и сетовании лица не должны были по закону вкушать жертвенного мяса, ибо считались как бы нечистыми; то было ли бы даже угодно Господу, если бы он – Аарон – приступил к жертве за грех и вкусил её с тяжёлою внутреннюю скорбью, хотя и не снимались бы священных одежд, т.е. имел бы и праздничную внешность?! Моисей, конечно по внушению Божьему, нашёл удовлетворительным извинение Аарона. Милость и истина у Господа!

Повод к установлению дня всеобщего очищения, и общие указания касательно того, с какими предосторожностями, в каких одеждах и с какими жертвами должен великий иерей в день очищения входить во святая – святых. Образ принесения жертв в день очищения. Время и значение праздника очищения.

Что послужило поводом к установлению дня очищения?

Писание даёт заметить, что ближайшим поводом к установлению дня очищения был грех небрежения и неуважения к святилищу, допущенный детьми Аарона, когда они принесли пред Господом огонь чуждый; ибо тотчас же после сего случая, как бы для предупреждения подобных случаев и для внушения страха к дому Божиему, Господь объявляет, что первосвященник один только раз в год, и то с великими предостережениями и многими жертвенными обрядами, может входить за внутреннюю завесу скинии, дабы молиться там, как о своих грехах, так и о грехах народа за целый год. Сему повелению Господню предшествуют законы о разных телесных и нравственных нечистотах; ибо надлежало сначала внушить отвращение и страх, а потом уже научить, как должно очищать содеянные грехи.

С какими предосторожностями должен был входить первосвященник во святая святых?

Он мог входить туда только с жертвенною кровью и омывши всё тело своё водою, и притом без всякого великолепия, а в простых священнических одеждах; сие было в знак покаяния и печали о грехах.

Какие жертвы приносил первосвященник в день очищения?

За себя и дом свой приносил он предписанного в законе тельца в жертву за грех и овна во всесожжение, а от народа двух козлов в жертву за грех, и тоже – овна во всесожжение. Один козёл выбирался по жребию для жертвоприношения, а другой, по исповедании над ним грехов народных отсылался в пустыню, чтобы он понёс на себе беззаконие в землю непроходимую. Жертвы о грехе шли вперёд, а за ними жертвы всесожжения, и притом так, что сначала приносились жертвы от первосвященника, а после уже от народа.

Тот козёл, который был заколаем для очищения грехов народа, символически изображал Израильтянам, что они по своим грехам заслуживали вечной смерти. Тот же козёл, который живым отпускаем, был на волю, служил знаком, что грехи народа искуплены и не помянутся Богом. Подобно сему, при очищении от проказы, одна птица приносилась в жертву за грехи прокажённого, а другая, смоченная в крови заколотой птицы, выпускалась на волю живая. Что же касается про образовательного значения сих двух козлов; то – по словам блаженного Феодорита, - сии животные прообразовали владыку Христа, в двух естества Его: «козёл, заколанный в жертву, прообразовал удобостраждующую плоть, а отпускаемый изображал бесстрастие Божества», - и далее присовокупляет блаженный отец: «никто да не почитает неприличным того, что козлы прообразовали страдание спасителя, когда и великий Иоанн наименовал его агнцем; да примет же во внимание, что принёс Он себя не за праведных только, но и за грешных». Такое про образовательное значение козлов имеет основание и в Писании.

В каком порядке, и с какими обрядами совершались жертвы в день очищения?

Сначала, как сказано выше, шли жертвы о грехе, и прежде сего первосвященник приносил жертву за грехи свои и всего дома своего. Для сего он приводил к жертвеннику всесожжения тельца, возлагал на него свои руки и, по исповедании грехов, заколал его. Затем он наполнял целую кадильницу горящими углями с жертвенника всесожжения, и, взяв полные горсти благовонных курений, входил в скинию. Положив курение на огонь кадильницы пред лицом Господним (пред внутренней завесою), он вступал во святая святых, между тем как облако курений скрывало его от блеска славы Господней, которая могла быть для него смертельна. Так до пришествия благодати новозаветной, страшен и далёк был от людей Господь Бог! Потом, вышедши из скинии, первосвященник брал кровь тельца о своём грехе, входил опять во святое святых, и кропил там с перста своего на крышу ковчега, спереди перед крышкою, семь раз – во очищение грехов своих. Затем начиналась жертва о грехах народа. Заколов для сей жертвы выбранного по жребию козла, первосвященник снова (в третий раз) входил в святое святых, и совершал над очистилищем такое же кропление кровью козьею, как и телячью, для очищения грехов народа.

В объяснение седьмиричного числа кропление жертвенною кровью – блаженный Феодорит говорит: «поелику в семи днях вращается жизнь, и каждый, так сказать, день прегрешаем в большом или малом; то равночисленное дням кропление крови приносилось за совершаемое в них погрешения». Очистив грехи народа, первосвященник очищал и самую скинию. Для сего, смешав кровь козла и кровь тельца, он возлагал её на рога жертвенника, который пред лицом Господнем, т.е. на рога жертвенника всесожжения, и ещё с перста своего кропил на него семижды. Освящение скинии считалось нужным потому, что находясь в продолжении года среди нечистот и грехов народа израильского, и сама она представлялась как бы оскверненною ими; тем более может быть, сознательно или бессознательно, позволяли себе входить во двор скинии. А священники в святилище, имея на себе какую ни будь нечистоту законную. Во всё время, пока первосвященник совершал свои кропления и каждения, никто из священников не мог входить в скинию.

Совершив выше описанном образом очищение святилища, скинии собрания и жертвенника, первосвященник приводил ко входу скинии другого козла, назначенного для отпущения, исповедывал над ним все беззакония сынов Израилевых, и отсылал его с нарочитым человеком в пустыню. Писание не говорит о дальнейшей судьбе козла; но раввины иудейские говорят, что сей козёл низвергаем был со скалы, - конечно в знак уничтожения грехов народных. Первый же козёл, заколотый в жертву за грехи народа. Равно как и телец о грехе первосвященника, - поелику кровь их вносилась в самое святилище, - сжигаемы были вне стана и с их кожами, и с мясом, и с нечистотами, как требовал закон; только тук их воскурялся на жертвенник, по общему закону о туке. Сжигавший их человек должен был вымыть одежды свои и омыть всё тело, равно как и тот, кто отводил козла в пустыню; ибо они прикасались к животным, которые понесли на себе грехи нечистоты народа израильского.

Проводив козла отпущения со двора скинии, первосвященник опять возвращался во святилище скинии, снимал там с себя льняные одежды (т.е. хитон священнический), и омывал всё тело своею водою из умывальницы, находившейся у входа во святилище. Сие омовение было символом чистоты, приобретённой жертвами о грехе. После сего первосвященник облачался во все свои первосвященнические одежды, ибо по совершении очищения должны были миноваться все знаки покаянной скорби и плача. Наступала же торжественная и радостная жертва всесожжения, которую первосвященник мог не иначе совершить по закону, как в первосвященчиском облачении. Как за себя, так и от народа, во всесожжение употреблены были два овна. Сии жертвы как бы заключительным актом очищения всего народа израильского; ибо хотя жертвы всесожжения приносились главным образом в знак всецелой преданности Богу и подчинения, однако же и они не лишены очистительного и умилостиви тельного значения. Посему-то в Писании и говорится, что по принесении жертв всесожжения Аарон очистил себя и народ.

Праздник очищения совершаем, был в десятый день месяца тисри, т.е. седьмого лунного месяца еврейского, который соответствует последней и первой половинам наших месяцев сентября и октября. Что касается характера сего единственного дня в году, то это был праздник, или суббота покоя для Израильтян. Праздничный покой сего дня был так строг, что даже пришельцы и чужестранцы, поселившееся между Иудеями, не должны были нарушать его своими работами. Сверх сего это был день поста, в который Израильтяне должны были смирять свои души строгим воздержанием в пище и питье, и удалением от всяких чувственных удовольствий. Наконец по великому значению дня очищения, обряды и жертвы сего дня должны были совершаться непременно самим великим иереем, а не простыми священниками.

В заключение можно предложить вопрос: какое про образовательное значение имела годовая едино кратность ветхозаветного дня очищения?

По словам блаж. Феодорита, она прообразовала домостроительство по плоти Спасителя нашего. «Ибо – как архиерей единою в лето входя в святое святых, совершал сие священно служение (очищение всего народа); так, - по слову божественного апостола Павла, - Владыка Христов, единожды претерпев спасительное страдание, вошел на небо, вечное искупление (людей) обретый».

ГЛ. ХХI и ХХII. О чистоте жизни священников и средствах содержания их.

Требования относительно простых священников. Относительно великого первосвященника. О телесных недостатках, препятствующих к получению вообще священства.

В чём состояли требования относительно жизни ветхозаветных священников?

Во-первых, от них требовалось такое трезвенное постоянство в своих священных обязанностях, такая глубокая и всецелая преданность служению Иеговы, что они не могли быть отвлекаемы от оного даже погребальными обрядами над умершими родственниками, а тем более над кем либо из народа; ибо неизбежные при сих обрядах прикосновения к трупам умерших, или к жилищу и вещам, могли бы их сделать по закону нечистыми на неизвестный срок(1), и таким образом воспрепятствовать им входить во святилище (2),. Только самих ближайших родственников: отца, мать, сына, дочь, брата и девствующую сестру позволялось им оплакивать (3). Но и в законных скорбных случаях от них требовалась такая умеренность и достоинство, такое господствование над земными чувствованиями и покорность Иегов, что они не должны были дозволять себе никаких выражений скорби, которые обличали бы в них малодушие и отчаяние, или даже могли бы искажать, как ни будь их наружный вид, и таким образом унижать их священническое достоинство пред мирскими (внешними) людьми. Так, например им не дозволялось в знак печали брить головы и подстригать край бороды своей, а тем паче – по языческому обыкновению – делать нарезы на теле своём; ибо это было бы бесчестием для святого имени Иеговы.

(1) Чис. XIX, 11 и след. (2) Если священникам повелевалось удаляться от трупов; то кто же совершал погребение умерших? Обряды погребения совершались родственниками умерших. Сии родственники или друзья сами упрятывали трупы покойников, намазали их благовонными веществами, обвёртывали полотном, и относили на места погребения. Для большей торжественности иногда нанимались плакальщицы и музыканты. В новозаветной церкви на усопших утвердился иной. Поелику тела возрождённых христиан суть храма Духа Святого и члены тела Христова, полагаемые в землю в надежде славного обновления; то и не гнушается ими нас учит церковь, а воздавать им подобающую честь. Посему тела христиан беспрепятственно вносится в храмы. В сем видно также преимущество нового завета пред ветхим. (3) Сюда же конечно включалась и супруга.

[1] Для последовательного чтения и объяснения Книги Бытия всякий может воспользоваться незабвенным трудом преосвященного митрополита Мсковскогго Филарета (Дроздова), под заглавием «Записки на Книгу Бытия».

[2] Римл.III, 2.

[3] Лук. XI, 28.

[4] Апок I, 1. Ефес. III, 3

[5] 2 Тим. III, 15. Римл. I, 2.

[6] Оба угловые столбы скинии состояли из двух плоских брусьев, обращённых один к другому под прямым углом. Соединялись сии брусья сплошными шипами снизу до верху, плотно входя один в другой; так что представляли из себя одну нераздельную массу, или один столб скинии. Своими взаимными перпендикулярными загибами сии столбы во-первых соединяли и плотно скрепляли южную и северную страны скинии с западною (заднюю) стороною ея; а во-вторых загораживали те пустые промежутки- в пол-локтя шириною, которые оставались на задней (западной) стороне скинии от шести столбов (в полтора аршина шириною), утверждённых на сей стороне; так чтобы поперечная ширина скинии ровно выходила в десять локтей. Выражение Писания об угловых столбах, что они должны быть соединены к одному кольцу (Исх. ХХVI, 23. 24), означает то, что они не должны были делать выступов или неровностей на углах, а должны были в связи с соседними столбами скинии представлять ровные плоскости; так чтобы шесты скинии свободно могли проходить в кольца, опоясывавшая скинию пятью продольными и ровными рядами- по южной, западной и северной сторонам ею.

[7] Для ясного понимания тех мест Писания, где говорится о сих покрывалах (Исх. ХХVI. 1-14. ХХХVI, 8-9), нужно иметь в виду следующие примечания. Так как высота и широта скинии была 10-ть локтей (6 арш. 9 вершк.); то чтобы перекинуть поперёк скинии, какое- нибудь покрывало, так чтобы оно спускалось по обеим сторонам её (южной и северной) до самой земли, нужно было, чтобы покрывало сие имело 30-ть локтей длины. Поелику же нижние виссонные покрывала скинии имели только 28-мь локтей длины, то отсюда заключить должно, что ими закрывались боковые стороны скинии не до самой земли, до которой ещё оставалось по локтю незакрытого пространства с той и другой стороны скинии. Таковых покрывал было 10-ть, а ширина их 4 локтя; значит, если бы положить их все в ряд, то они закрыли бы своей совокупной широтой пространство в 40 локтей протяжения. Таким образом положения на скинию поперек ея они как раз закрывали ея всю длину ея (30 лок.), и ещё свешивались на 10-ть локтей вниз по задней стороне ея-вплоть до земли; передняя же (входная) сторона не нуждалась в покрывале, ибо в ней была особая занавесь. Покрывала эти сшиты были по пяти вместе, так что составляли две огромные опоры; а сии в свою очередь соединялись между собою 50-ю голубыми соответственными петлями с обоих смежных краев опор (всего 100 петель). Петли сии сцеплялись50-ю кольцами или пряжками золотыми. Кольца или пряжки сии приходились как раз над самою завесою, отделявшую святилище от святого святых. Для того конечно покрывала и сшиты были по пяти вместе. Вторая шерстяная покрывала простиралась в длину на 30 локтей; следовательно- положение поперек скинии и поверх нижних покрывал, они закрывали скинию по боковым её сторонам уже вплоть до земли. Но так как при ширине своей (в 4 локтя), одинаковой с нижними покровами, они превосходили их числом своим, ибо их было не 10, а 11-ть; то покрытия скинии по длине её (конечно опять без передней стороны её) оказывались лишних 4 локтя, или целый покров. Спрашивается, куда он уходил? В Писании ясно говорится, что он просто загибался на верх скинии с передней стороны её (Исх. ХХVI, 9) Одиннадцать вторых покрывал соединялись таким образом, что пять из них сшиты были вместе в одну отдельную опору, а другие шесть были сшиты в другую сплошную опору. Обе же сии опоры соединялись, подобно нижним двум, 50-ю голубыми петлями с обоих смежных краёв (всего 100 петель), но вздетыми уже на медные (а не на золотые) пряжки. Большая опора в (в 6-ть сшитых покрывал) полагалась с задней стороны скинии; так что золотые пряжки нижних опор закрывались. Если же шерстяное покрывало скинии, загибавшееся на верх ея, называется шестым (Исх. ХХVI, 9); то здесь счет вторым покрывалом ведётся не от медных пряжек, а от золотых нижних. Касательно прочих опор скинии (третьих и четвёртых) Писание не входить ни в какие подробности.

Гл. ХХVI. Возвещение милостей Господних за исполнение изложенных обрядов и постановлений, и угрозы за небрежный оных.

В-шестых – всякая жертва непременно осолялась, и соединялась обыкновенно с хлебными приношениями.

б. Жертвы

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Первые священнодействия ново поставленного первосвященника

Какие жертвы приносил первосвященник в день очищения?