Блажeнный Аврелий Августин

1. Господь нашъ Іисусъ Христосъ, братія, неодинаково обозначается въ Писаніи, поскольку могли проникнуть мы въ смыслъ священныхъ страницъ, говорится ли о Немъ въ законѣ и пророкахъ, или въ посланіяхъ апостольскихъ, а также въ событіяхъ, о которыхъ повѣствуетъ Евангеліе. Во-первыхъ, изображается Онъ, какъ Богъ, по божеству равный Отцу и совѣчный Ему прежде воплощенія Своего. Во-вторыхъ, съ принятіемъ плоти, Онъ изображается столько же Богомъ, какъ и человѣкомъ, и столько же человѣкомъ, какъ и Богомъ, хотя, по нѣкоторому свойству превосходства, и не сравнивается съ прочими людьми, будучи ходатаемъ и главою церкви. Въ-третьихъ, иногда Христосъ изображается въ смыслѣ всей полноты церкви, т.-е. какъ глава и тѣло, по образу нѣкоего мужа совершеннаго, коего мы являемся отдѣльными членами. Все это несомнѣнно для вѣрующихъ и для разумныхъ вполнѣ понятно. Конечно, не всѣ многочисленныя свидѣтельства Писанія, за недостаткомъ времени, можемъ мы привести и изъяснить здѣсь, свидѣтельетва, которыя говорятъ о трехъ указанныхъ способахъ изображенія Христа. Однако, не хотимъ и опустить нѣкоторыхъ, чтобы, зная ихъ, остальныя вы сами могли подмѣтить и отыскать въ Писаніи.

2. Къ первому способу изображенія Господа нашего Іисуса Христа, Спасителя, Единороднаго Сына Божія относится то, что является самымъ главнымъ и самымъ выдающимся въ Евангеліи отъ Іоанна, а именно: Въ началѣ было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Богъ. Оно было въ началѣ у Бога. Все чрезъ Него начало быть, и безъ Него ничто не начало быть, что начало быть. Въ Немъ была жизнь, и жизнь была свѣтъ человѣковъ. И свѣтъ во тьмѣ свѣтитъ, и тьма не объяла его (Іоан. 1, 1-5). Замѣчательны и дивны слова эти, и, прежде чѣмъ изъяснить ихъ, необходимо хорошенько продумать. Если бы, напримѣръ, предложена была вамъ пища, то одинъ одну часть ея взялъ бы, другой другую. Всѣ вкушали бы одну пищу, но не всѣмъ досталась бы вся пища. Такъ и теперь, какъ бы нѣкоторая словесная пища и питье предлагаются вамъ. Но до всѣхъ и вся доходитъ она. Развѣ, когда говорю я, одинъ изъ васъ получаетъ одинъ слогъ, а другой иной? Или развѣ одинъ воспринимаетъ одно слово, другой другое? Если такъ, то мнѣ нужно было бы сказать столько словъ, сколько людей здѣсь, чтобы до каждаго дошло хотя по одному слову. На самомъ дѣлѣ я безпрепятственно высказываю гораздо больше словъ, чѣмъ сколько предстоитъ предо мной людей, и все это дѣлается достояніемъ всѣхъ. Итакъ, слово человѣческое не удѣляется по слогамъ каждому, но всѣ его слышатъ. Слово ли Божіе можетъ дѣлиться на части такъ, чтобы вездѣ быть понемногу? И неужели, братія, можно приравнять звучащія и преходящія слова наши къ тому, неизмѣнно пребывающему Слову? И неужели я уже приравнялъ, когда привелъ вышеуказанный примѣръ слова? Но я въ возможной мѣрѣ хотѣлъ убѣдить васъ только, что Богъ употребляетъ явленія изъ чувственнаго міра, для увѣренія васъ въ томъ, чего вы не видите въ мірѣ духовномъ. Впрочемъ, остановимся на другомъ, болѣе важномъ. Вѣдь, слова наши звучатъ и преходятъ. Представьте изъ духовныхъ отвлеченныхъ предметовъ, напримѣръ, справедливость. Вотъ одинъ, помышляющій о справедливости, на западѣ, другой — на востокѣ. Откуда происходитъ, что и тотъ представляетъ всю справедливостъ и этотъ? И тотъ созерцаетъ всю ее и этотъ? Кто думаетъ о справедливости, сообразно съ которой слѣдуетъ поступать ему, справедливо поступаетъ. Созерцаетъ онъ ее внутренно, а проявляетъ внѣшне. Какъ онъ созерцаетъ внутренно, когда нѣтъ ничего передъ нимъ? И ужели, если онъ находитея въ одномъ мѣстѣ, до того мѣста не дойдетъ помышленіе другого? И вотъ, когда ты, находясь здѣсь, мысленно созерцаешь то же, что и другой, находящійся въ другомъ отдаленномъ мѣстѣ, и притомъ все представляешь ты, все и тотъ, такъ какъ, что сверхчувственно и безтѣлесно, всюду все, вѣрь тогда, что Слово (Божіе) все во Отцѣ, все въ матери (in utero). Вѣрь этому о Словѣ Божіемъ, которое есть Богъ у Бога.

3. Но выслушай далѣе и о другомъ способѣ изображенія Христа въ Писаніи. То, что выше сказалъ я, относится къ Нему прежде Его вочеловѣченія. Теперь же послушай, чтó еще говоритъ Писаніе: и Слово стало плотью и обитало съ нами. Тотъ, кто сказалъ раньше: Въ началѣ было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Богъ. Оно было въ началѣ у Бога. Все чрезъ Него начало быть и безъ Него ничто не начало быть, напрасно сталъ бы изображать намъ божество Слова, если бы умолчалъ о Его человѣчествѣ. Для того, чтобы можно было видѣть то Слово, Оно здѣсь со мною вселяется. Чтобы сдѣлать способнымъ меня къ созерцанію того (божества), Богъ Самъ нисходитъ къ моему недостоинству. Принявъ естество человѣческое отъ естества же человѣческаго, Онъ сталъ Человѣкомъ, приходитъ съ бременемъ плоти къ тому, кто лежалъ израненный на пути (Лук. 10, 30-37), чтобы таинствомъ воплощенія Своего утвердить слабую вѣру нашу, просвѣтить нашъ разумъ, сдѣлать его способнымъ къ созерцанію того, чего никогда не лишался Онъ черезъ то, что принялъ. Началъ быть Человѣкомъ, но не пересталъ быть и Богомъ. Вотъ это есть изображеніе Христа Іисуса, какъ ходатая нашего, и какъ Главы Церкви, именно, что Богъ сталъ человѣкомъ, который вмѣстѣ является и Богомъ, по слову св. Іоанна: и Слово стало плотью и обитало съ нами.

4. Теперь узнайте о томъ и другомъ способѣ изображенія Христа изъ слѣдующихъ словъ апостола Павла: Онъ, будучи образомъ Божіимъ, говоритъ апостолъ, не почиталъ хищеніемъ быть равнымъ Богу. Это то же, что въ началѣ было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Богъ. Какъ апостолъ сказалъ бы: не почиталъ хищеніемъ быть равнымъ Богу, если бы Онъ (Сынъ) былъ не равенъ Богу? и если Отецъ Богъ, а Тотъ не Богъ, то какъ же Онъ равенъ Ему? Тамъ евангелистъ говоритъ: Слово было Богъ, а здѣсь апостолъ говоритъ: не почиталъ хищеніемъ быть равнымъ Богу. И гдѣ тотъ пишетъ: и Слово стало плотью, и обитало съ нами, тамъ этотъ сказалъ: но уничижилъ Себя Самого, принявъ образъ раба (Флп. 2, 6-7). Обратите вниманіе: чрезъ то именно, что сдѣлался человѣкомъ, чрезъ то, что Слово стало плотью и обитало съ нами, черезъ это Сынъ Божій уничижилъ Себя Самого, принявъ образъ раба. Чѣмъ уничижилъ? Не тѣмъ, что потерялъ божество, но тѣмъ, что принялъ человѣчество, явившись людямъ тѣмъ, чѣмъ былъ прежде, пока не сдѣлался человѣкомъ. Такъ явленіемъ Своимъ Онъ уничижилъ Себя, т.-е. сохраняя достоинство величія, принялъ плоть — одѣяніе человѣчества. Черезъ то именно, что Себя Самого уничижилъ, принявъ образъ раба (не образъ Бога принялъ. Объ образѣ Бога, когда говоритъ апостолъ, не сказалъ: принявъ, — но будучи образомъ Божіимъ, не почиталъ хищеніемъ быть равнымъ Богу), черезъ это именно Онъ явился посредникомъ (mediator) и Главою церкви. При посредствѣ Его мы соединяемся съ Богомъ чрезъ таинство воплощенія, чрезъ Его страданія, воскресеніе, вознесеніе на небо и будущее славное пришествіе Его, когда услышимъ тѣ два рѣшенія, которыя нѣкогда произнесъ Господь [2]. Когда услышатся эти два рѣшенія? Когда воздастъ Онъ каждому по дѣламъ его (Матѳ. 16, 27).

5. Итакъ, помня это, не увлекайтесь пустословіемъ людей, которое, какъ ракъ, распространяется, какъ сказалъ объ этомъ апостолъ (2 Тим. 2, 17), но оберегайте слухъ вашъ и цѣлость мысли вашей, какъ торжественно обрученные одному мужу — Христу. Если тѣлесное цѣломудріе бываетъ лишь у немногихъ членовъ церкви, то цѣломудріе духовное, чистота мысли должна быть у всѣхъ; этой чистоты и хочетъ лишить васъ змѣй, о чемъ тотъ же апостолъ говоритъ: я обручилъ васъ единому мужу, чтобы представить Христу чистою дѣвой. Но боюсь, чтобы, какъ змѣй хитростію своей прельстилъ Еву, такъ и ваши умы не повредились, уклонившись отъ простоты во Христѣ (2 Кор. 2, 2-3). Боится апостолъ, чтобы не повредились умы, т.-е. мысли наши, и не оказалась поврежденной чистота вѣры.

Итакъ, бодрствуй, душа, храни чистоту свою, имѣющая плодоносить потомъ въ объятіяхъ твоего Жениха. Ограждайте отъ терній слухъ вашъ. Вотъ, смутила немощныхъ членовъ церкви ересь аріанская. Но, по милости Божіей, побѣдила вѣра каѳолическая. Не оставилъ Онъ (Господь) Церкви Своей. Если и послалъ ей на нѣкоторое время испытанія, то для того послалъ, чтобы она молилась Тому, чрезъ Кого утверждается на твердомъ основаніи. И доселѣ еще шипитъ змѣй и не смолкаетъ. Старается обѣщаніемъ какого-то знанія увлечь изъ рая церкви того, кого не хочетъ допустить возвратиться въ тотъ рай, откуда изгнанъ былъ первый человѣкъ.

6. Замѣтьте, братія: что было въ томъ раю, это есть теперь въ церкви. Пусть же никто обманомъ какимъ-либо не увлекаетъ васъ изъ этого рая. Довольно того, что тогда мы пали. Опытомъ извѣдавъ это, хоть теперь исправимся. Лукавый всегда старается ввести насъ въ искушеніе и соблазнъ. Иногда успокаиваетъ онъ безнаказанностью, какъ и тамъ успокаивалъ, говоря: неужели смертію умрете (Быт. 3, 4)? Того лишь хочетъ онъ, чтобы христіане проводили порочную жизнь. Неужели всѣхъ, говоритъ онъ, погубитъ Богъ? Неужели всѣхъ осудитъ? Да, говоритъ Господь, осужу; прощу лишь тѣхъ, которые измѣнятся. Пусть оставятъ порочныя дѣла свои, — и Я измѣню угрозы. Онъ же (лукавый) обольщаетъ и внушаетъ именовать Отца бóльшимъ Сына. Вотъ, говоритъ онъ, написано: Отецъ Мой болѣе Меня (Іоан. 14, 28), а ты называешь Его равнымъ Отцу. Соглашаюсь съ тобой. Но слѣдуетъ признать не только это, но и другое, потому что о томъ и о другомъ написано. Почему же одно ты признаешь, а другого не хочешь принять? Вѣдь, о томъ и другомъ можно читать въ Писаніи. Вотъ говорится въ одномъ мѣстѣ: Отецъ Мой болѣе Меня. Принимаю это не отъ тебя, а отъ Евангелія. Но и ты также признай съ апостоломъ, что Сынъ равенъ Богу Отцу. Соедини вмѣстѣ и то и другое, — и то и другое можетъ быть согласовано; потому что Кто говоритъ чрезъ евангелиста въ Евангеліи, Тотъ же Самый говоритъ и чрезъ апостола въ посланіи. Не можетъ Онъ противорѣчить Самъ Себѣ, а ты не хочешь допустить согласія въ Писаніи, такъ какъ самъ любишь разногласить. Но вотъ въ Евангеліи говорится: Отецъ болѣе Меня. И я изъ Евангелія доказываю, что Сынъ и Отецъ равны (Я и Отецъ — одно — Іоан. 10, 30). Какъ же согласить и то и другое? Такъ, какъ говоритъ апостолъ: Онъ, будучи образомъ Божіимъ, не почиталъ хищеніемъ быть равнымъ Богу; но уничижилъ Себя Самого, принявъ образъ раба. Вотъ я доказываю, почему Отецъ болѣе. Ты же докажи, въ чемъ Онъ не равенъ? Вѣдь, и о томъ и другомъ читаемъ мы въ Писаніи. Меньше Онъ Отца, поскольку есть Сынъ Человѣческій. Равенъ Отцу, поскольку есть Сынъ Божій, потому что Слово было Богъ. Онъ (Сынъ) посредникъ: Богъ и Человѣкъ. Какъ Богъ, Онъ равенъ Отцу, какъ Человѣкъ, менѣе Его. Равенъ въ образѣ Бога, меньше въ образѣ раба. Теперь ты докажи: почему Онъ (Сынъ) не равенъ Отцу и менѣе Его? Или, думаешь ты, что въ одной части равенъ, а въ другой — не равенъ? Покажи мнѣ, какъ Онъ, съ принятіемъ плоти, является и равнымъ Отцу и меньшимъ Его. Хотѣлось бы знать, какъ это сталъ доказывать бы ты.

7. Но обратите вниманіе на безуміе плотскихъ помышленій, о которыхъ сказано, что они (помышленія плотскія) суть смерть (Рим. 8, 6). Не буду говорить пока о воплощеніи Господа нашего Іисуса Христа, Единороднаго Сына Божія. Останавливаюсь на словахъ: въ началѣ было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Богъ. Оно было въ началѣ у Бога. Останавливаюсь и на словахъ апостола: Онъ, будучи образомъ Божіимъ, не почиталъ хищеніемъ быть равнымъ Богу (Флп. 2, 6). Вотъ тутъ покажи мнѣ бóльшаго и меньшаго. Что скажешь? будешь ли различатъ Бога по свойствамъ тѣлеснымъ или духовнымъ, коими опредѣляемъ мы разные предметы? Именно, — могу сказать я. Но такъ ли и вы мыслите, Богъ знаетъ. Итакъ, какъ я уже сказалъ, прежде принятія плоти, прежде, чѣмъ Слово стало плотью и обитало среди насъ, покажи меньшаго, покажи равнаго. Неужели въ томъ и другомъ случаѣ Сынъ былъ бы Богъ, хотя бы въ одномъ отношеніи былъ меньше Отца, а въ другомъ равнымъ, — какъ, напримѣръ, говоримъ мы о какихъ-нибудь тѣлахъ: меньше одно другого въ отношеніи длинноты, но равно въ отношеніи крѣпости? Такими ли какими-либо тѣлами слѣдуетъ представлять намъ Бога и Его Сына? Такъ ли будемъ представлять себѣ Того, Который весь былъ въ Маріи, весь у Отца, весь во плоти и весь превыше ангеловъ? Но пусть отвратитъ Господь такіе помыслы отъ сердецъ христіанскихъ. Или, можетъ быть, такъ ты будешь мыслить, что по длинѣ и крѣпости они равны, но различны по цвѣту? Но гдѣ цвѣтъ, какъ не въ тѣлахъ? А тамъ сіяніе мудрости. Покажи мнѣ, каковъ цвѣтъ правды? Если же онѣ (мудрость и правда) не имѣютъ цвѣта, не скажешь того ты и о Богѣ, если только есть въ тебѣ совѣсть.

8. Итакъ, что же ты скажешь теперь? Могуществомъ Они равны, но меньше Сынъ мудростію?! Однако, если мудростію Они равны, но меньше Сынъ могуществомъ, то Богъ выходитъ завистливымъ, если равному въ отношеніи мудрости Онъ даетъ меньшую власть. Но въ Богѣ все, что ни мыслится, равнозначно (idipsum). Не одно въ Богѣ могущество и другое мудрость, одно сила и другое правда или чистота. Что изъ всего этого ни назовешь ты, не отдѣльно все это мыслится и ничѣмъ таковымъ не опредѣляется достойно существо Божіе, потому что всѣ эти свойства суть свойства душъ, которыя свѣтъ тотъ проникаетъ нѣкоторымъ образомъ и по ихъ качествамъ вліяетъ на нихъ подобно тому, какъ это бываетъ, когда поднимается надъ тѣлами свѣтъ этотъ видимый. Если онъ исчезаетъ, всѣ тѣла получаютъ одинъ цвѣтъ темный, или, лучше сказать, лишаются совсѣмъ цвѣта. Когда же, поднявшись, онъ снова освѣтитъ тѣла, хотя самъ и одинаковъ, однакоже освѣщаетъ тѣла, соотвѣтственно ихъ свойствамъ, различнымъ блескомъ. Такъ и состоянія тѣхъ душъ, которыя производятся и образуются свѣтомъ изначальнымъ и непроизводнымъ.

9. И все это, братія, говоримъ мы о Богѣ потому, что не можемъ высказаться лучше. Называю Бога праведнымъ, потому, что на языкѣ человѣческомъ не нахожу ничего лучшаго: Онъ выше правды. Ибо Господь праведенъ, любитъ правду, — говорится въ Писаніи (Псал. 10, 7). Но тамъ говорится, что и кается Богъ (Быт. 6, 7), говорится, что и не знаетъ Богъ (Быт. 18, 21).

Кто однакоже не устрашится этого? Неужели не знаетъ Богъ? Неужели кается Богъ? Но потому Писаніе снисходитъ до такихъ выраженій, чтобы не думалъ ты, что и тѣмъ, что считаешь ты за великое, достойно обозначаются свойства Божіи. Такимъ образомъ, когда ты спросишь: «Чѣмъ достойно обозначается Богъ?» быть можетъ, кто-нибудь отвѣтитъ тебѣ и скажетъ, что Богъ праведенъ. Другой же, болѣе его понимающій, скажетъ, что и это слово далеко отъ сіянія славы Его, такъ что, когда тотъ начнетъ доказывать отъ Писанія и будетъ говорить: такъ тамъ написано, — справедливо ему будетъ отвѣчено, что въ томъ же Писаніи написано, что и кается Богъ. И какъ это послѣднее употребляется тамъ не въ томъ смыслѣ, какъ обыкновенно понимаютъ люди, такъ и то, когда Богъ называется праведнымъ, не обнимаетъ величія Его. Впрочемъ, Писаніе хорошо установило, чтобы хотя черезъ такія слова духъ постепенно восходилъ къ тому, чего нельзя выразить. Праведнымъ ты называешь Бога, но представляй себѣ то, что больше праведности. Писаніе назвало Бога праведнымъ, но оно назвало Бога кающимся и незнающимъ, чего ты, однакоже, не хочешь сказать. Итакъ, какъ то, чего ты не хочешь приписать Богу, сказано но причинѣ твоей немощи, такъ и это сказано вслѣдствіе нѣкоторой, хотя и меньшей, немощи. Кто же и это преступитъ и о Богѣ, насколько то доступно человѣку, будетъ мыслить достойно, тотъ въ несказанномъ голосѣ сердца найдетъ достойное похвалы молчаніе.

10. Итакъ, братія, такъ какъ въ Богѣ то же благость, что и правда, нельзя говорить, поэтому, что Сынъ равенъ Отцу въ отношеніи правды и не равенъ въ отношеніи благости, или, равенъ въ отношеніи могущества (per virtutem), и не равенъ въ отношеніи вѣдѣнія, и все, чтó бы ты ни сказалъ о Богѣ, все въ Немъ едино и равнозначно. Такимъ образомъ, довольно того, что ты не можешь сказать, какимъ образомъ Сынъ можетъ быть не равнымъ Отцу, если только не хочешь допускать какихъ-либо разностей въ самомъ существѣ Ихъ. Когда же признаешь эти разности, то согрѣшаешь противъ истины и удаляешься отъ того общенія съ Богомъ, когда присутствіе Его становится наиболѣе ощутительнымъ. Если же невозможно говорить о Богѣ, что Онъ равенъ въ одномъ отношеніи и не равенъ въ другомъ, то невозможно утверждать, что Онъ въ одномъ отношеній таковъ, а въ другомъ меньше, потому что въ Богѣ нѣтъ разностей. Нельзя именовать Бога равнымъ иначе, какъ только во всѣхъ отношеніяхъ, и если можно называть Его меньшимъ, то почему какъ не потому, что Онъ принялъ образъ раба?

Итакъ, братія, постоянно помните это. Если будете руководиться Писаніемъ, все вамъ объяснитъ оно. И когда станете читать тамъ, что Сынъ равенъ Отцу, относите это къ Божеству. По воспринятой же Имъ на Себя формѣ раба почитайте Его меньшимъ Отца, — примѣнительно къ словамъ: Я есмь Сущій (Исх. 3, 14) и къ другимъ: Богъ Авраама, Богъ Исаака и Богъ Іакова (Исх. 3, 15), — первое относится къ Его существу, второе — къ Его милосердію. Теперь, думаю, достаточно сказано о томъ, почему Господь нашъ Іисусъ Христосъ, нашъ Спаситель, Глава Церкви, ставши посредникомъ, чрезъ Котораго мы соединяемся съ Богомъ, именуется въ Писаніи Богомъ и человѣкомъ.

11. Третій способъ, когда Христосъ обозначается въ Писаніи Главою и тѣломъ, указываетъ на отношенія Его къ Церкви. Здѣсь Глава и тѣло единъ Христосъ не потому, что безъ тѣла Ему недостаетъ цѣлостности, но потому, что единымъ съ нами благоволилъ быть Тотъ, Кто и безъ насъ всегда остается невредимымъ не только въ томъ, что касается Его Божества, но и въ томъ, что касается Его человѣчества, когда Онъ сталъ вмѣстѣ и Богомъ, и человѣкомъ. Однако, братія, какимъ образомъ мы составляемъ Его тѣло, и Онъ едино есть съ нами? Гдѣ находимъ мы, что Единый Христосъ есть и глава, и тѣло, т.-е. корпусъ вмѣстѣ съ Главою? Послушайте, чтó говоритъ Исаія: Какъ на жениха возложилъ (Онъ) вѣнецъ и, какъ невѣсту, украсилъ убранствомъ (Ис. 61, 10). Вотъ и женихъ и невѣста. Одного и того же называетъ пророкъ и женихомъ въ отношеніи къ главѣ и невѣстой въ отношеніи къ тѣлу. Повидимому, два и вмѣстѣ одинъ. Но какимъ образомъ мы члены Христовы? Апостолъ весьма ясно говоритъ; вы тѣло Христово, а порознь члены (1 Кор. 12, 27). Тѣло Христово и члены Его всѣ мы, не мы только, которые здѣсь находимся, но всѣ вообще, не нынѣ только жившіе, но всѣ праведные, начиная съ Авеля праведнаго, жившіе, живущіе и имѣющіе жить до конца вѣка, всѣ — одно тѣло Христово. Если же всѣ тѣло, то порознь члены. Но, конечно, должна быть и глава, тѣломъ коей являемся мы. «И Онъ (Сынъ Божій) есть глава тѣла — Церкви. Онъ начатокъ, первенецъ изъ мертвыхъ, дабы имѣть Ему во всемъ первенство (Кол. 1, 18). И такъ какъ о Немъ также говоритъ далѣе апостолъ, что Онъ есть глава всякаго начальства и власти (Кол. 2, 10), то, слѣдовательно, Церковь земная, воинствующая (peregrina), присоединяется къ той небесной Церкви, гдѣ мы имѣемъ своими согражданами ангеловъ, съ коими непостыдно, какъ раньше, соединимся по воскресеніи тѣла, согласно обѣтованію, что сподобившіеся достигнуть того вѣка и воскресенія изъ мертвыхъ, будутъ равны ангеламъ (Лук. 20, 36), и будетъ единая Церковь, царство Великаго Царя.

12. Итакъ, Христосъ изображается въ Писаніи иногда, какъ Слово, равное Отцу, иногда, какъ посредникъ, когда говорится, что Слово стало плотью и обитало съ нами (Іоан. 1, 14), или когда говорится, что Единородный Сынъ Божій не почиталъ хищеніемъ быть равнымъ Богу, но уничижилъ Себя Самого, принявъ образъ раба, смирилъ Себя, бывъ послушнымъ даже до смерти, и смерти крестной (Флп. 2, 6-8). Иногда же изображается Іисусъ Христосъ такъ, что мы видимъ главу и тѣло, когда апостолъ объясняетъ, напримѣръ, слова, сказанныя о мужѣ и женѣ въ книгѣ «Бытія»: и будутъ двое одна плоть. Вникните въ объясненіе апостола. — Будутъ, говоритъ, двое одна плоть, и далѣе прибавляетъ: тайна сія велика. И чтобы кто не подумалъ тутъ о плотскомъ соединеніи мужескаго и женскаго пола, апостолъ добавляетъ: я говорю по отношенію ко Христу и къ Церкви (Ефес. 5, 31-32). Сообразно съ этимъ нужно понимать и слова Евангелія: и будутъ два одною плотью, такъ что они уже не двое, а одна плоть (Матѳ. 19, 5-6). И что женихъ и невѣста, то глава и тѣло, потому что мужъ естъ глава жены. Итакъ, скажу ли я: глава и тѣло, или: женихъ и невѣста, считайте это за одно. И потому тотъ же апостолъ, когда былъ еще Савломъ, услышалъ такія слова: Савлъ, Савлъ, что ты гонишь Меня (Дѣян. 9, 4), такъ какъ тѣло едино съ главою. И когда, будучи уже апостоломъ Христовымъ, онъ сталъ терпѣть отъ другихъ то, что самъ причинялъ, будучи гонителемъ, онъ говоритъ: нынѣ восполняю недостатокъ въ плоти моей скорбей Христовыхъ (Кол. 1, 24), тѣмъ показывая, что къ страданіямъ Самого Христа относится то, что претерпѣвалъ онъ. Этого нельзя относить къ Главѣ, которая на небѣ и уже ничего такого не терпитъ, не къ тѣлу, т.-е. къ Церкви, которая, будучи соединена со своею Главою, есть единый Христосъ.

13. Итакъ, постарайтесь представить изъ себя достойное тѣло для такой главы, достойную невѣсту для такого жениха. Не можетъ имѣть глава та иного тѣла, какъ только достойнаго себя, ни мужъ столь великій не можетъ имѣть иной, кромѣ какъ только достойной жены, чтобы представить ее себѣ, какъ сказано, славною Церковью, не имѣющей пятна или порока, или чего-нибудь подобнаго (Ефес. 5, 27). Церковь — эта невѣста Христова, не имѣющая пятна или порока. Не хочешь имѣть пятна? — Исполняй, что написано: омойтесь, очиститесь, удалите нечистоту изъ сердецъ вашихъ (Ис, 1, 16). Не хочешь имѣть порока? — распинай себя; не только нужно, чтобы ты омывался, но чтобы старался быть безъ пятна и порока. Чрезъ баню омовенія очищаются грѣхи, чрезъ распятіе является желаніе будущаго блаженства (спасенія), ради коего и Христосъ пострадалъ. Слушай самого апостола, котораго, по его словамъ, спасъ Господь не по дѣламъ праведности, которыя бы мы сотворили, а по своей милости, банею возрожденія (Тит. 3, 5). Слушай его, сораспеншагося Христу: я, говоритъ онъ, забывая заднее и простираясь впередъ, стремлюсь къ цѣли, къ почести вышняго званія Божія во Христѣ Іисусѣ (Флп. 3, 13-14).

Примѣчанія:
[1] Въ общемъ порядкѣ проповѣдей блаж. Августина бесѣда эта считается 341-ой. Порядокъ бесѣдъ блаж. Августина здѣсь тотъ же, что и въ подлинникѣ.
[2] Имѣется въ виду пророчество Господа Іисуса Христа о судѣ надъ праведниками и грѣшниками (Матѳ. 25, 34-45).

Источникъ: Проповѣди блаженнаго Августина. / Пер. съ лат. языка на русскiй протоiер. Дмитрiя Садовскаго. — Сергiевъ Посадъ: Типографiя Св.-Тр. Сергiевой Лавры, 1913. — С. 1-11.