Блажeнный Аврелий Августин

1. Что намѣренъ я сказать вамъ теперь, — это и есть именно то, ради чего вчера я просилъ васъ, чтобы вы сегодня собрались въ большемъ количествѣ. Съ вами живемъ мы здѣсь и для васъ живемъ. Намѣреніе и желаніе наше то, чтобы съ вами вмѣстѣ быть намъ у Христа безъ конца. Думаю, что все поведеніе наше передъ глазами вашими, такъ что и мы имѣемъ дерзновеніе, быть можетъ, сказать то, что сказалъ апостолъ, хотя мы и далеко не равны ему: подражайте мнѣ, какъ я — Христу (1 Кор. 4, 16). Не хочу, чтобы кто-нибудь находилъ въ насъ поводъ къ дурной жизни. Ибо мы стараемся о добромъ, говоритъ тотъ же апостолъ, не только передъ Господомъ, но и предъ людьми (2 Кор. 8, 21). Что касается насъ, то совѣсть наша спокойна. Что касается васъ, то имя наше не должно быть запятнано, но должно имѣть вліяніе среди васъ. Помните же это и различайте. Однѣ дѣло совѣсть, и другое — слухъ (fama). Совѣсть для тебя, слухъ для ближняго твоего. Кто, полагаясь на свою совѣсть, не радитъ о своемъ имени, тотъ жестокъ (crudelis), особенно будучи поставленъ на такомъ мѣстѣ, о которомъ апостолъ говоритъ въ посланіи къ ученику своему: во всемъ показывай въ себѣ образецъ добрыхъ дѣлъ (Тит. 2, 7).

2. Впрочемъ, не буду долго задерживать васъ на этомъ, тѣмъ болѣе, что я говорю сидя, а вы трудитесь стоя. Знаете вы всѣ, или почти всѣ, что, живя въ этомъ домѣ, который называется домомъ епископа, мы, насколько возможно, подражаемъ тѣмъ святымъ, о которыхъ повѣствуетъ книга Дѣяній Святыхъ Апостоловъ. Никто ничего изъ имѣнія своего, говорится тамъ, не называлъ своимъ, но все у нихъ было общее (Дѣян. 4, 32). Но принимая во вниманіе, что нѣкоторые изъ васъ, быть можетъ, недостаточно освѣдомлены о жизни нашей, чтобы знать это такъ, какъ я хотѣлъ бы, чтобы вы знали, скажу, какимъ образомъ явилось то, на что я кратко указалъ вамъ (dico, quid sit, quod breviter dixi). Я, коего видите вы теперь, по милости Божіей, епископомъ вашимъ, молодымъ еще человѣкомъ, пришелъ въ этоть городъ, какъ многіе изъ васъ знають о томъ. Искалъ я, гдѣ бы устроить мнѣ монастырь, въ коемъ я могъ бы жить вмѣстѣ съ моими братіями. Всякую надежду этого вѣка я оставилъ, и чѣмъ могъ бы быть, не захотѣлъ быть. Однако, не искалъ я и того, чѣмъ являюсь теперь. Хотѣлъ я лучше быть у порога въ домѣ Божіемъ, нежели жить въ шатрахъ нечестія (Псал. 83, 11). Отъ тѣхъ, которые любятъ вѣкъ настоящій, я отдѣлился, но и съ тѣми, которые предстоятельствуютъ въ народѣ, я не равнялъ себя. Не желалъ я за трапезой Господа моего занимать высшаго мѣста, а хотѣлъ быть на мѣстѣ низшемъ, послѣднемъ. Но благоугодно было Ему сказать мнѣ: взойди вверхъ. До того боялся я епископства, что, такъ какъ съ нѣкотораго времени сталъ распространяться слухъ обо мнѣ между рабами Божіими, я старался не ходить туда, гдѣ зналъ, что нѣтъ епископа. Боялся я этого и, насколько могъ, принималъ мѣры, чтобы лучше спастись на мѣстѣ низкомъ, а не подвергаться опасности на мѣстѣ высокомъ. Но, какъ сказалъ я, рабъ не долженъ противиться Господу своему. Пришелъ я въ этотъ городъ для того, чтобы повидаться съ другомъ, коего хотѣлъ пріобрѣсти для Господа, чтобы жилъ онъ съ нами въ монастырѣ, пришелъ спокойный, потому что здѣсь имѣлся епископъ. Но, будучи схваченъ (apprehensus), я неожиданно сдѣлался пресвитеромъ и затѣмъ достигъ сана епископа. Ничего съ собой не принесъ я сюда. Пришелъ въ эту церковь только съ тѣми одеждами, коими одѣтъ былъ тогда. И такъ какъ я уже рѣшился жить съ братіями въ монастырѣ, блаженной памяти старецъ Валерій далъ мнѣ тотъ садъ, въ которомъ устроенъ теперь монастырь. Началъ я собирать къ себѣ хорошо настроенныхъ братьевъ (boni propositi fratres), одинаковыхъ со мною, ничего не имѣющихъ, какъ я ничего не имѣлъ, и подражающихъ мнѣ, чтобы, какъ я небольшое имѣніе свое продалъ и роздалъ нищимъ, такъ сдѣлали и тѣ, которые рѣшились жить со мною, чтобы пользоваться всѣмъ общимъ, и чтобы единственнымъ великимъ и обильнѣйшимъ достояніемъ былъ для насъ Самъ Богъ. Достигъ я епископскаго сана. И тутъ увидѣлъ, что епископу необходимо оказывать постоянное гостепріимство всѣмъ приходящимъ и мимоидущимъ, чего если бы не сталъ дѣлать епископъ, прослылъ бы немилостивымъ (inhumanus). И было бы неприлично, если бы обычая этого не было въ монастырѣ, было бы непристойно. Потому я и пожелалъ имѣть съ собою въ этомъ дому епископскомъ общежитіе (monasterium) для клириковъ.

Вотъ какъ живемъ мы. Никому въ обществѣ нашемъ не позволяется имѣть ничего собственнаго. Правда, можетъ быть, нѣкоторые имѣютъ. Однако, никому не позволено. Если кто имѣетъ, поступаетъ вопреки дозволенія. Я надѣюсь на братій моихъ и, всегда имѣя доброе довѣріе къ нимъ, не позволялъ себѣ производить обыска; даже — разспрашивать, по моему мнѣнію, значило бы дурно мыслить о нихъ. Зналъ я и знаю, что всѣ, кто только ни живетъ со мной, знаютъ законъ жизни нашей.

3. Пришелъ къ намъ также и пресвитеръ Януарій, который, повидимому, издержалъ все имѣніе свое, раздавъ его, но въ дѣйствительности не сдѣлалъ этого. Осталось у него нѣкоторое имущество, именно, — серебро, которое, по его словамъ, принадлежало его дочери. Дочь его, по милости Божіей, пребываетъ въ монастырѣ женскомъ и подаетъ добрыя надежды (et bonae spei est). Да управитъ ее Господь, чтобы оправдала она тѣ надежды, какія мы возлагаемъ на нее, по милосердію Божію, а не по ея заслугамъ. И такъ какъ она была еще несовершеннолѣтней и не могла дать какого-либо употребленія своимъ деньгамъ (хотя мы и видѣли подвигъ ея служенія, однакоже, боялись увлеченій возраста), сдѣлано было такъ, чтобы серебро сохранялось какъ бы для дѣвицы, чтобы, по достиженіи законныхъ лѣтъ, она поступила съ нимъ такъ, какъ прилично дѣвѣ Христовой, какъ она нашла бы наилучшимъ. Пока ожидали этого, сталъ онъ (Януарій) приближаться къ смерти и, клятвенно утверждая, что серебро это его, сдѣлалъ завѣщаніе, какъ о ему принадлежащемъ имуществѣ. Завѣщаніе, говорю, сдѣлалъ пресвитеръ и сообщникъ нашъ, пребывающій съ нами, живущій отъ церкви, признавшій общеніе въ имуществѣ (communem vitam profitens), сдѣлалъ завѣщаніе, назначилъ наслѣдниковъ. Какое огорченіе обществу этому! О, плодъ, рожденный не отъ дерева, которое насадилъ Господь! «Но, вѣдь, онъ завѣщалъ церкви?!» — скажетъ кто-нибудь. Однако, не хочу я даровъ такихъ, не люблю плода горечи. Я искалъ его для Бога, онъ призналъ союзъ нашъ, говорилъ, что будетъ держать его, дорожить имъ, что онъ ничего не имѣетъ и не сдѣлаетъ завѣщанія. Развѣ могъ онъ имѣть что-нибудь? Не считалъ ли себя онъ союзникомъ, какъ бы нищимъ Бога? Великая скорбь отъ этого мнѣ, братія. Говорю любви вашей, что вслѣдствіе такого огорченія я рѣшился не принимать оставленнаго паслѣдства въ церковь. Дѣтямъ его пусть принадлежитъ то, что онъ оставилъ. Они пусть сдѣлаютъ изъ этого, что хотятъ. Кажется мнѣ, что если я приму имущество это, то сдѣлаюсь участникомъ того дѣла, которое мнѣ не нравится, и о которомъ я скорблю. Этого не хотѣлъ я скрыть отъ любви вашей. Дочь его живетъ въ женскомъ монастырѣ, а сынъ — въ мужскомъ. Обоихъ лишилъ онъ наслѣдства: ту съ похвалой, а этого съ порицаніемъ. Предъ церковью же я ходатайствовалъ, не выдавать имъ (дѣтямъ Януарія) оставленнаго имущества, пока не достигнутъ законнаго возраста. Церковь согласилась съ этимъ. Затѣмъ онъ произвелъ тяжбу между дѣтьми, разборъ которой причиняетъ много труда мнѣ (in qua laboro). Дѣвица говоритъ: «мое это; знаете, что такъ говорилъ всегда отецъ мой». Сынъ заявляетъ: «пусть вѣрятъ отцу моему, потому что, умирая, онъ не могъ лгать». И какое зло представляетъ одинъ только споръ этотъ? Но если дѣти тѣ достойны названія рабовъ Божіихъ, споръ этотъ между ними мы скоро окончимъ. Выслушаю я ихъ, какъ отецъ, и, можетъ быть, даже лучше, чѣмъ отецъ ихъ. Узнаю, если Господу будетъ угодно, гдѣ правда, при содѣйствіи немногихъ вѣрующихъ братій изъ вашей среды, изъ среды этого народа, пользующихся, по милости Божіей, уваженіемъ, выслушаю дѣло ихъ и, какъ Господь дастъ, окончу.

4. Однакоже, прошу васъ, пусть никто не укоряетъ меня за то, что я не желаю, чтобы церковь принимала наслѣдство его (Януарія) прежде всего потому, что я не одобряю его поступка, а затѣмъ потому, что таковъ уставъ мой. Многіе хвалятъ меня за то, что я говорю (dicturus sum), а другіе порицаютъ. Угодить тѣмъ и другимъ весьма трудно.

Вы только что слышали, когда читалось Евангеліе, слѣдующія слова: мы играли вамъ на свирѣли, и вы не плясали, мы пѣли вамъ печальныя пѣсни, и вы не рыдали. Ибо пришелъ Іоаннъ, ни ѣстъ, ни пьетъ; и говорятъ: въ немъ бѣсъ. Пришелъ Сынъ Человѣческій, ѣстъ и пьетъ; и говорятъ: вотъ человѣкъ, который любитъ ѣсть и пить вино, другъ мытарямъ (Матѳ. 11, 17-19). Что дѣлать мнѣ для тѣхъ, которые готовы упрекать меня и сердиться, если я буду принимать имущество людей, которые во гнѣвѣ лишаютъ наслѣдства дѣтей своихъ? И опять что дѣлать мнѣ съ тѣми, которымъ играю я на свирѣли, и они не хотятъ плясать? которые говорятъ: «вотъ почему никто ничего не даетъ для церкви Иппонской, вотъ почему не оставляютъ наслѣдства ей тѣ, которые умираютъ, — потому, что епископъ Августинъ по добротѣ (похваляя, они уязвляютъ, лаская губами, точатъ свой зубъ) своей отдаетъ все, ничего не принимаетъ». Но я принимаю, принимаю добрыя приношенія, приношенія святыя. Если же кто гнѣвается на сына своего и, умирая, лишаетъ его наслѣдства, развѣ я, если бы онъ былъ живъ, не долженъ былъ бы мирить и снова сближать такого съ его сыномъ? Какъ же бы я могъ дѣлать это, если бы хотѣлъ получить наслѣдство его? Впрочемъ, если сдѣлаетъ такъ, какъ я часто совѣтую, а именно: если, имѣя одного сына, за другого считаетъ Христа; если двухъ, Христа считаетъ за третьяго; если, имѣя десять сыновей, Христа признаетъ одиннадцатымъ, — тогда я принимаю. Итакъ, какъ я въ нѣкоторыхъ случаяхъ поступалъ такъ, вотъ уже ссылаются на доброту мою, на мягкость мою, чтобы, съ другой стороны, упрекнуть меня, что я не желаю принимать приношеній благочестивыхъ людей. Но пусть подумаютъ о томъ, какъ много я принялъ. Зачѣмъ еще перечислять это? Укажу хотя на одно, что я принялъ наслѣдство нѣкоего Юліанова сына. Почему? Потому что онъ умеръ бездѣтнымъ.

5. Не захотѣлъ принять я наслѣдства Бонифація, но не по добротѣ, а изъ-за боязни. Не захотѣлъ я, чтобы церковь была подобной ищущему наживы корабельщику. Есть много такихъ, которые хотѣли бы пріобрѣтать имущество даже отъ кораблеплаванія. Однако тутъ была бы одна опасность, если бы, напримѣръ, шелъ корабль и потерпѣлъ крушеніе. Станемъ ли мы подвергать еще мукамъ людей, выпытывая ихъ о причинахъ потопленія корабля, и неужели нужно подвергать еще судебному допросу тѣхъ, кои спаслись отъ волнъ? Но мы этого не стали бы дѣлать. Ни въ какомъ случаѣ но прилично это дѣлать церкви. Неужели ей принимать на себя еще денежныя повинности (onus ergo fiscale persolveret)? Но откуда стала бы она платить деньги? Намъ непозволительно стремиться къ пріобрѣтенію сокровищъ. (Enthecam nobis habere non licet). Не свойственно епископу хранить золото и отводить отъ себя руку нищаго. Ежедневно такъ много просящихъ, такъ много вздыхающихъ, такъ велико число безпомощныхъ, окружающихъ насъ, что мы многихъ оставляемъ безъ удовлетворенія, потому что не имѣемъ столько, чтобы удовлетворить всѣхъ, не имѣемъ сокровищницы (enthecam). Итакъ, вслѣдствіе опасности кораблекрушенія, желая именно избѣжать его, я сдѣлалъ это, а не вслѣдствіе своей доброты. Пусть хвалитъ, кто хочетъ, и пусть пощадитъ, кто не хочетъ хвалить. Зачѣмъ желать многаго, братія мои? Кто хочетъ, лишая наслѣдства сына своего, сдѣлать наслѣдницей церковь, пусть ищетъ другого, а не Августина. И пусть, по милосердію Божію, никого не найдетъ онъ такого. Какъ похваленъ поступокъ блаженнаго, достойнаго всякаго уваженія епископа Карѳагенскаго Аврелія, и какъ исполнилъ онъ похвалой къ Богу уста всѣхъ, которые узнали объ этомъ? Нѣкто, не имѣя дѣтей и не надѣясь имѣть, отдалъ имущество свое церкви, удержавъ часть для своего пользованія. Потомъ родились у него дѣти, и епископъ возвратилъ ему, сверхъ его чаянія (nec opinanti), то, что отдано было имъ въ пользу церкви. Могъ бы епископъ и не возвратить, но по праву земному, а не по праву небесному (sed jure fori, non jure poli).

6. И это пусть также знаетъ любовь ваша, что я сказалъ братіямъ моимъ, которые пребываютъ со мной, чтобы, если кто что имѣетъ, пусть продавалъ то и раздавалъ или жертвовалъ на общее пользованіе. Есть у него церковь, посредствомъ которой Господь питаетъ насъ. Отсрочку лишь до дня Богоявленія (usque ad Epiphaniam) далъ я тѣмъ, которые или еще не раздѣлили съ братьями имѣнія, или оставили у своихъ братьевъ то, что имѣли, или вообще не сдѣлали чего-либо, за недостиженіемъ законнаго возраста. Пусть поступятъ они, какъ хотятъ. Пока же бѣдняками пусть пребываютъ со мною, уповая на милосердіе Божіе. Если же кто не хочетъ, можетъ быть, есть и такіе, а я раньше рѣшилъ, какъ вы знаете, никого не принимать въ клиръ, если кто не захочетъ жить вмѣстѣ со мною, такъ что, если бы кто захотѣлъ отступать отъ своего обѣта, то я лишилъ бы его званія клирика (clericatum) за то, что онъ измѣнилъ обѣщанному и начатому уже соучастію въ святомъ союзѣ; теперь же, если кто не захочетъ этого, то вотъ я предъ лицемъ Божіимъ и вашимъ измѣняю рѣшеніе: кто хочеть имѣть что-либо собственное, для кого не довольно Бога и церкви, пусть тѣ пребываютъ, гдѣ хотятъ, и гдѣ могутъ, я не лишаю ихъ званія клирика. Не хочу имѣть лицемѣровъ. Кто не знаетъ, что это худо? Плохо измѣнять своему обѣту, но еще хуже содержать обѣтъ притворно. Вотъ я заявляю, слушайте: кто оставляетъ начатый уже союзъ общей жизни, которая восхваляется въ книгѣ Дѣяній Святыхъ Апостоловъ, тотъ измѣняетъ своему обѣту, измѣняетъ святому служенію. Но пусть онъ имѣетъ судьею Бога, а не меня. Я не буду лишать его званія клирика. Какъ велика опасность отъ того, я ужъ указалъ вамъ. Пусть же дѣлаетъ, что хочетъ. Знаю также, что если бы кого поступающато такъ захотѣлъ я понизитъ, у него не будетъ недостатка въ покровителяхъ, не будетъ недостатка въ сторонникахъ и здѣсь, и среди епископовъ, которые станутъ говорить: что дурного сдѣлалъ онъ? не можетъ съ тобой переносить этой жизни, хочетъ оставаться внѣ епископіи, жить своей собственностью, неужели же поэтому долженъ лишиться онъ своего званія? Знаю, какое зло признавать что-либо святымъ и не исполнять того. Дѣлайте, говорится въ Писаніи, и воздавайте обѣты Господу Богу вашему (Псал. 25, 12); и еще: лучше тебѣ не обѣщать, нежели обѣщать и не исполнить (Еккл. 5, 4). Дѣва, хотя бы она и никогда не была въ монастырѣ, свята, и ей непозволительно выходить замужъ, хотя бы она и не принуждалась проводить жизнь свою въ монастырѣ. Если же она захотѣла жить въ монастырѣ и потомъ оставила его, то, хотя и остается дѣвой, но наполовину уже пала. Такъ и клирикъ посвятилъ себя двумъ цѣлямъ: святости и служенію въ клирѣ, но болѣе святости. Вѣдь, ради народа Своего Богъ возложилъ на него служеніе (въ клирѣ), которое является болѣе бременемъ, нежели почестью. Но кто мудръ и уразумѣетъ это (Псал. 106, 43)? Итакъ, обрекъ себя онъ для святости, обрекъ на соучастіе въ общей жизни, призналъ какъ хорошо, и какъ пріятно жить братіямъ вмѣстѣ (Псал. 132, 1). И если онъ измѣнилъ этому обѣту, то, хотя, живя внѣ (епископіи), остается клирикомъ; однако же наполовину является падшимъ. Мнѣ же что до того (Quid ad me)? Я не сужу его. Если онъ, живя внѣ, живетъ свято, лишь наполовину падаетъ. Если же, живя здѣсь (т.-е. въ монастырѣ), будетъ лицемѣрить, совершенно упадетъ тогда (totus cecidit). Не хочу я, чтобы онъ вынужденъ былъ притворяться. Знаю я, какъ люди цѣнятъ служеніе въ клирѣ, и никого не лишаю этого званія, хотя бы кто-либо и не желалъ жить вмѣстѣ со мною. Имѣетъ Бога тотъ, кто хотѣлъ бы оставаться со мной. И если онъ готовъ получать пищу отъ Бога при посредствѣ церкви Его, если въ состояніи не имѣть собственности, раздавъ имущество бѣднымъ или пожертвовавъ для общаго пользованія, пусть живетъ со мною. Кто же не хочетъ этого, пусть будетъ свободенъ, но пусть подумаетъ и о томъ, въ состояніи ли онъ будетъ получить блаженство вѣчности.

7. Но довольно этого для любви вашей. Какъ поступлю я съ братіями моими, о томъ сообщу вамъ. Питаю добрыя надежды. Всѣ они охотно повинуются мнѣ. И я не думаю, чтобы у кого-либо изъ нихъ оказалось что, развѣ только ради какой-нибудь благочестивой потребности, но отнюдь не вслѣдствіе низкой страсти. Итакъ, что сдѣлаю послѣ Богоявленія, сообщу любви вашей, если будетъ на то воля Божія. И какъ окончу споръ между дѣтьми пресвитера Януарія, не скрою отъ васъ. Достаточно уже я сказалъ вамъ. Окажите снисхожденіе многорѣчивой старости и робкой немощности. Я, какъ видите, и возрастомъ теперь уже состарѣлся, тѣломъ же, вслѣдствіе его слабости, я давно старикъ. Однако, если только угодно Богу то, что сказалъ я теперь, пусть подкрѣпитъ Онъ мои силы, и я не оставлю васъ. Молитесь за меня, чтобы, пока есть душа въ этомъ тѣлѣ, и пока достаточно силъ у меня, я могъ служить вамъ словомъ Божіимъ.

Источникъ: Проповѣди блаженнаго Августина. / Пер. съ лат. языка на русскiй протоiер. Дмитрiя Садовскаго. — Сергiевъ Посадъ: Типографiя Св.-Тр. Сергiевой Лавры, 1913. — С. 121-129.