Святитель Василий Великий

Когда писалъ я къ твоей учености; не было мнѣ не извѣстно, что всякое богословное реченіе, какъ не выражаетъ всей мысли отвѣтствующаго, такъ не удовлетворяетъ желанію спрашивающаго; потому что слово умопредставляемому нами оказываетъ, обыкновенно, немощную какую-то услугу. Поэтому, если мысль наша немощна, а языкъ недостаточнѣе и мысли; то чего надлежало намъ ожидать въ разсужденіи сказаннаго, кромѣ обвиненія въ скудости словъ? Однако же, по этой причинѣ, не возможно было прейдти молчаніемъ предложеннаго вопроса. Тотъ въ опасности измѣнить истинѣ, кто любящимъ Господа не даетъ охотно отвѣтовъ о Богѣ. Почему тѣ реченія, достаточными ли они кажутся, или имѣютъ нужду въ точнѣйшемъ какомъ дополненіи, для исправленія своего пусть ожидаютъ особеннаго времени; а что касается до настоящаго времени, прошу тебя, какъ и просилъ уже, всецѣло посвятить себя защищенію истины, и какія Богомъ вложены въ мысль твою стремленія къ утвержденію добра, довольствоваться ими, и ничего болѣе не требовать отъ меня; потому что я гораздо ниже мнѣнія обо мнѣ другихъ, и врежу болѣе ученію своею немощію, нежели придаю истинѣ какую-либо силу своимъ защищеніеміъ.

Источникъ: Творенія иже во святыхъ отца нашего Василія Великаго, Архіепископа Кесаріи Каппадокійскія. — Новый исправленный переводъ Московской Духовной Академіи. Томъ III. — СПб.: Книгоиздательство П. П. Сойкина, 1911. — С. 14.