Святитель Василий Великий

Слова дѣйствительно суть изображенія души. Поэтому и я узналъ тебя изъ письма, сколько, какъ говорится, льва узнаютъ по когтямъ; и порадовался, нашедши, что нелѣностно стремишься къ первымъ и важнѣйшимъ изъ благъ; разумѣю любовь къ Богу и любовь къ ближнему. А за признакъ одной любви беру твое благорасположеніе ко мнѣ, за признакъ же другой —ревность къ познанію. Всякому же Христову ученику извѣстно, что въ сихъ двухъ благахъ заключается все.

Что касается до сочиненій Діонисія, которыхъ просишь, то весьма многія изъ нихъ доходили до меня, но теперь не имѣю у себя книгъ, потому и не послалъ. А мое мнѣніе о нихъ таково. Не все хвалю у Діонисія, иное же и вовсе отметаю: потому что, сколько мнѣ извѣстно, онъ почти первый снабдилъ людей сѣменами этого нечестія, которое столько надѣлало нынѣ шуму; говорю объ ученіи аномеевъ. И причиною сему полагаю не лукавое его намѣреніе, а сильное желаніе оспорить Савеллія. Обыкновенно, подобляю я его садовнику, который начинаетъ выпрямлять кривизну молодаго растенія, а потомъ, не зная умѣренности въ разгибѣ, не останавливается на серединѣ, и перегибаетъ стебель въ противную сторону. Подобное нѣчто, нахожу я, было и съ Діонисіемъ. Въ сильной борьбѣ съ нечестіемъ Ливіянина, чрезмѣрнымъ своимъ ревнованіемъ, самъ того не примѣчая, вовлеченъ онъ въ противоположное зло. Достаточно было бы доказать ему только, что Отецъ и Сынъ не одно и то же въ подлежащемъ, и удовольствоваться такою побѣдой надъ хульникомъ. Но Онъ, чтобы во всей очевидности и съ избыткомъ одержать верхъ, утверждаетъ не только инаковость ѵпостаси, но и равность сущности, постепенность могущества, различіе славы, а отъ сего произошло, что одно зло обмѣнилъ онъ на другое, и самъ уклоняется отъ праваго ученія. Такимъ образомъ далѣе разногласитъ съ собою въ своихъ сочиненіяхъ: то отвергаетъ единосущіе, потому что противникъ худо воспользовался симъ понятіемъ, когда отрицалъ Ѵпостаси, то принимаетъ оное, когда защищается противъ своего соименника. Сверхъ же сего и о Духѣ употребилъ онъ реченія всего менѣе приличныя Духу, —исключаетъ Его изъ покланяемаго Божества, и сопричисляетъ къ какому-то дольнему, тварному и служебному естеству. Таковъ-то сей Діонисій!

Если же надобно и мнѣ сказать собственное свое мнѣніе; то выраженіе «подобное по сущности», когда соединено съ симъ понятіе «безразличія», принимаю за выраженіе, ведущее къ тому же понятію, какъ и слово: «единосущное», по здравому разумѣнію сего послѣдняго. Это имѣя въ мысли и отцы никейскіе, наименовавъ сперва Единороднаго «Свѣтомъ отъ Свѣта, Богомъ истиннымъ отъ Бога истиннаго», и подобными сему именами, по необходимому слѣдствію присовокупляютъ и слово: «единосущный». Итакъ невозможно представить себѣ какого либо различія ни между свѣтомъ и свѣтомъ, ни между истиною и истиною, ни между сущностію Единороднаго и сущностію Отца. Почему, если кто пріиметъ выраженіе сіе [1] по сказаному мною, то и я допускаю оное. А если кто отъ «подобнаго» отсѣкаетъ безразличіе, какъ сдѣлано это въ Константинополѣ, то реченіе сіе для меня подозрительно; потому что унижаетъ славу Единороднаго. Ибо привыкли мы нерѣдко представлять себѣ подобіе въ изображеніяхъ, которыя имѣютъ слабое сходство съ своими первообразами, и далеко ихъ ниже. Итакъ, поелику слово «единосущный», по моему мнѣнію, менѣе можеть быть извращаемо въ своемъ значеніи, то и самъ я стою за сіе слово.

Но почему, наилучшій мой, не приходишь ко мнѣ, чтобы поговорить намъ о подобныхъ предметахъ при личномъ свиданіи, и не довѣрять столь важныхъ истинъ бездушнымъ письменамъ, особливо, когда и въ другихъ случаяхъ не очень рѣшаемся пускать въ народъ собственныя свои мнѣнія? И ты не отвѣчай мнѣ, какъ отвѣчалъ Діогенъ Александру, что отъ тебя сюда столько же пути, сколько отсюда до тебя, потому что я своими недугами, почти какъ дерево, всегда удерживаюсь на одномъ мѣстѣ; а при этомъ почитаю однимъ изъ первыхъ благъ — жить въ скрытности. Но ты и здоровъ, какъ сказываютъ, и притомъ сдѣлался гражданиномъ вселенной; поэтому справедливо тебѣ будетъ приходить и сюда какъ въ свою область. Ибо, хотя вамъ — людямъ дѣятельнымъ приличны многолюдство и города, гдѣ показываете свои доблестныя дѣянія: однако же для созерцанія и умственной дѣятельности, вводящей насъ въ общеніе съ Богомъ, добрый содѣйственникъ — безмолвіе; а безмолвіе, скажу такъ съ самимъ подающимъ намъ оное Богомъ, въ обиліи и безъ оскудѣнія воздѣлываемъ мы въ пустынѣ. Если же непремѣнно должно увиваться около сильныхъ и ни во что ставить насъ лежащихъ на землѣ; то пиши о другомъ, и тѣмъ доставишь удовольствіе.

Примѣчаніе:
[1] Подобное сущности.

Источникъ: Творенія иже во святыхъ отца нашего Василія Великаго, Архіепископа Кесаріи Каппадокійскія. — Новый исправленный переводъ Московской Духовной Академіи. Томъ III. — СПб.: Книгоиздательство П. П. Сойкина, 1911. — С. 15-25.