 |
Семинарская и святоотеческая библиотеки |
|
|
|
die ante lucem convenire) и петь попеременно друг с другом песнь
Христу, как Богу (carmenque Christo quasi deo secum invicem) ... Сделавши это, они обыкновенно расходились, а потом снова собирались для принятия пищи - обыкновенной, впрочем, и невинной" (promiscuum tamen et innoxium). Видно, что у христиан было тогда, хоть и в праздники, два собрания - одно в глубокое утро, другое днем или вечером. У св. Иустина сообщается: "В так называемый день солнца бывает у нас собрание в одно место всех живущих по городам и селам и читаются, сколько позволяет время (????? ???????), воспоминания (?????????????) aпостолов и писания (??????????) пророков. Потом, когда чтец (? ???????????) прекратит, предстоятель делает наставление и увещание подражать тем прекрасным вещам. Затем все вообще встаем и возносим молитвы" (I Апол. гл. 66-67). Позднейших сведений о составе суточного круга богослужения в I-II в., а также о совершавшихся таинствах, к сожалению, не имеется. Священные дни и времена I-III вв. Пока связь между христианами и иудеями не была разорвана, в Иерусалиме иудео-христиане посещали Храм, а вне Иерусалима иудео-христиане и языко-христиане по субботам ходили в синагоги. Но, наряду с этим, христиане с самого начала имели свое особое богослужебное собрание, которое, после разделения с иудеями, осталось единственным. Последние собрания уже с апостольского времени происходили в первый день недели, в воскресение, в воспоминание о воскресшем Христе. Возможно, что с самого начала избрание этого дня не было продиктовано сознательным желанием не совпадать с иудеями, а просто хотели, кроме субботы, иметь день для собрания одних христиан. Но с течением времени, когда раскрылась пропасть между христианами и иудеями, естественно, начали противополагать воскресение субботе. Воскресение было торжественно празднуемо, как день молитвы и священный покой, без трепетного страха иудеев, без поста, без рабской работы (На воскресение, ???????, указывают следующие места: Откр. 1.10; Деян. 20.7; 1 Кор. 16. 2; ср. Мф. 28:1; Ин. 20:26; Варнава - посл. гл. XV; Игнатий - посл. к Магнез. г. IX; св. Иустин I, 67: ?? ??? ????? ???????? ?????. Tертул. De orat. c. XXIII. De corona c. III. Аполог, с. XVI. Мелитон Сардийский писал: ???? ????????. Дионисий Кор. (Евс. Ц. И. IV, 23) упоминает ??? ???????? ????? ??????). Воскресенье было в древней Церкви особым литургийным днем. Благочестивые иудеи, кроме субботы, имели два дня седмицы для поста, как молился Фарисей: "Пощусь два крата в седмицу" (Лк. 18:12). Христиане избрали тоже два дня в седмицу поста, но другие. В Дидахэ (VIII гл). сказано: "Посты же ваши да не будут лицемерными, ибо они постятся в понедельник и четверг; вы же поститесь в среду и пятницу." "Пастырь" Ерма упоминает о посте, имевшем название "стояние" (подоб. V). Предполагают и здесь среду и пяток, ибо у Тертуллиана (О молитве XIV. О венце воина II. О постах X, LII. См. еще Климент Ал. Strom. VI, 2-5; Ориген - на Лев. том. Х с. 2) "стоянием" назван пост среды и пятка. Посты стояния не были длинными постами, их не продолжали за 9-ый час, т.е. позже полуденного времени. С точки зрения культа служение в эти дни отличалось от прочих. Воскресение по преимуществу было днем общего служения (??????????) (Слово "??????????" встречается часто у LXX и в Нов. Зав. ср. Деян. 13:2; Флп. 2:17; Рим. 15:16; Евр. 8:6; 9:21; 10:11; Апост. Пост. II, 25; - Canones apostol. n.27; Завет 12-ти патриархов. Еще Климент Рим. связывает (с. XL, XLI, XLIV) ?????????? ??? ?????????). Его совершали в ранние часы утра. Однако, это собрание предварялось другим, бывшим до наступления дня, которое проходило в чтениях, пениях, поучениях и молитвах. Это ночное собрание (????????, vigile), по письму Плиния, имело место еще в начале II-го века. Кроме ночного собрания было дневное - ?????????? или missa (messe). Помимо двух собраний в воскресение (полунощницы и обедни), были повсюду собрания в среду и пятницу. Однако, собрания в эти дни не везде сопровождались принесением Евхаристии. Среда и пяток, как дни воспоминаний о страданиях Господа и Его смерти, как дни поста, в Риме и Александрии были днями алитургичными (Ср. Созомен Ц. Ист. VII, 19). Напротив, в Карфагенской Церкви (Тертуллиан De orat. XIV) и на Востоке и в эти дни совершалась литургия. На Западе, и особенно в Риме, еще один день седмицы получил церковное значение - именно, суббота, как день поста. Еще во времена Тертуллиана были Церкви, где пост пятницы продолжался иногда до субботы. Это называлось continuare jejunium (Тертуллиан De jejun. с. XIV), позднее встречается выражение superponere jejunium, которое есть только посредственная латинская транскрипция ?????????? (retarder). Эти длинные посты решительно вошли в обычай к концу III-го века. Они были предметом особого рассуждения в письме Викторина, епископа Петавийского (De fabrica mundi -- Migne. Lat. patr. V, c. 304-306). Эльвирский Собор, в самом начале IV-го века, постановил: "Продолжительными постами должны быть прославляемы все месяцы, за исключением июля и августа, вследствие их трудности" (с. XXIII) ("Jejunii superpositiones per singulos menses placuit celebrari excerptis diebus duorum mensium - Julii et Augusti propter quorundam infirmitatem"). Но он отвергает укоренявшуюся практику поста в субботу: "Следует исправить ошибку, что мы прославляем каждый субботний день продолжительными постами" (XLVI) ("Errorem placuit corrigi ut omni sabbati die superpositiones celebramus."). Однако, практика, привычка взяли свое: пост в субботу остался, хотя и менее строгий, чем в пятницу, стал - полупост. Праздники годовые подвижные и посты. Не только в составных частях богослужения, но и в подвижных некоторых праздниках христианская Церковь отчасти наследовала синагоге. Церковный год был комбинацией двух календарей: иудейского и христианского. Календарю иудейскому соответствовали праздники подвижные, календарю христианскому - неподвижные, но не нужно эту точку зрения доводить до крайности. Христиане не сохранили всех иудейских праздников, а какие удержали, предали им смысл христианских верований. Конечно, такие специально иудейские праздники, как Кущей и Пурим - были оставлены. Сохранились только Пасха и Пятидесятница. Впрочем, удерживая эти античные праздники, Церковь соединила с ними воспоминания о Христе и Св. Духе. Главный праздник - Св. Пасха, был прославляем, как день Крестных Страданий, Смерти и Воскресения Иисуса Христа. Пасхе предшествовало продолжительное подготовление, которое состояло в пощении (посте). Этот пост, называемый Великим, пережил много изменений - с точки зрения продолжительности и строгости соблюдения. Хорошо известно, что во времена св. Иринея пост соблюдался по-разному: одни постились один только день, другие два, некоторые большее число; иные оставались только 40 часов без всякой еды (Евс. Ц. Ист. V, 24). Тертуллиан (De jejunio II, 13-14; De oratione XVIII) знал лишь торжественный пост, предписанный кафолическою Церковью, как день Пасхи, т.е., следуя его специальному смыслу, какой он давал здесь этому термину, - св. пятницу. Он свидетельствует, что под постом разумелись дни, на которые торжественно обязывались с пятницы до воскресения (т.е. Пасхи). В Александрии в половине III-го в. постились всю седмицу пред Пасхою - одни подряд, другие с интервалами. Письмо Св. Дионисия Александрийского к Василиду (Migne. Patr. graec. X. c. 1277), где идет речь об этом обычае, - есть самое древнее свидетельство, какое существовало относительно св. седмицы. Пред этим временем монтанисты постились две седмицы вместо одной (Тертуллиан De jejun. XV; ср. Евс. V, 18; Созом. VII, 19). Этот обычай у них продолжался до V-го в. Наконец, в последние десятилетия III-го века или в начале IV-го устанавливается пост пред Пасхою, как "четыредесятница" (Слово Пасха "?????," которое некоторые греки хотят производить от ???????, на самом деле есть - еврейское, pesach, отсюда pascha - Исх. 12:21-27), греч. ?????????? - хождение мимо) Ориг. Cont. Cels. VIII, 22); оно употреблялось христианами и в смысле пасхального Агнца (1 Кор. 5:7:наша Пасха - Христос заклан). - Пасха означала то целую страстную седмицу (Leidens-Каг-Woche, ??????? ??????), или весь торжественный праздник, или один-два дня недели (ср. Тертул. De jejun. XIV; De orat. XIV; Евс. Vita Const. III, 18; Епифан. 50,4)). Это ясно следует из 5-го канона 1-го Вселенского Собора. Второй христианский праздник - Пятидесятница, по времени празднования - 50-ый день после Пасхи - и по имени совпадавший с иудейским, но имевший великое христианское содержание, как сошествие Св. Духа на апостолов и создание христианской Церкви. Замечательно, после Пятидесятницы полагался новый пост, который в некоторых памятниках называется также "четыредесятницей." По объяснению апостольских постановлений, значение этого поста следующее: после радостной Пятидесятницы, когда не постятся, снова нужно вспомнить строгость христианства. Когда возник этот пост, трудно сказать, но, если Бл. Иероним (По Мф. 9:15; Migne XXVI, с. 57 и др) приписывал еще монтанистам "тройную четыредесятницу" - одна из них падала как раз на время после Пятидесятницы, - то нет оснований, по замечанию одного исследователя (Karl Holl. Die Entstehung der vier Fastenzeiten, Berlin 1924 г. ст. 19) о постах, ограничивать этот пост только монтанистами, а следует простирать его на всю Церковь. Кроме апостольских постановлений (Constit. Apost. V, 20, 14 стр. 249) об этом посте свидетельствуют св. Афанасий (Apol. de fuga sua с. VI, XXV, 247) и Aetheria - паломница IV-го в. (Silviae Peregrinatio с. 44). - Кроме Пасхи и Пятидесятницы, трудно с достаточными данными говорить о других христианских праздниках, явившихся в течение I-III в. Климент Александрийский (Stromata I, 21) упоминает о праздновании гностиками-василидианами (конец II и начало III в). праздника Богоявления; отсюда легко заключить, что и христиане, в противоположность гностикам, могли пожелать праздновать это великое событие уже в подлинно христианском смысле, - однако, исторических данных для утверждения этого нет. Есть некоторые основания говорить о праздновании памяти мучеников еще со II-го века. В отдельных общинах имели место воспоминания дней кончины выдающихся мучеников. Эта практика выросла из семейных или фамильных традиций - воспоминать день памяти умершего члена. Евсевий (Евс. Ц. Ист. IV, 15) приводит послание Смирнской Церкви к Филомейской по поводу мученической кончины св. Поликарпа. В нем говорится, что проконсул, по совету иудеев, снял тело Поликарпа, чтобы оно не стало предметом поклонения христиан; но "мы собрали кости его ... и положили их, где следовало. Туда, как только можно будет, мы станем собираться с веселием и радостью - и Господь соизволит нам праздновать день его рождения" (?????????). В мученических актах св. Игнатия сообщается: "Проведя несколько дней над его гробом в пении гимнов, христиане положили и впредь воспевать жизнь и страдания его, а при воспоминании о нем прославлять Господа" (Ruinarti. Acta martyr. I, 48). - Замечателен взгляд на кончину мученика, как на день рождения его (natalitiae). Этот взгляд был причиною того, что церковный календарь впоследствии совершенно не имел дней рождения святых, исключая Спасителя, Богоматери и Иоанна Крестителя, и что даже эти дни рождения, не исключая Рождества Христова, стали праздноваться сравнительно поздно. Празднование памяти мучеников состояло главным образом в совершении агап (если возможно, на местах их кончины), которые назывались agapae natalitiae. Были иногда чтения на гробах, а посему самим житиям и страданиям мучеников было усвоено на Западе название Legenda, т.е. подлежащее прочтению, а на Востоке - "пролог" (т.е. вступительные чтения) и "синаксари," т.е. чтение на торжественных собраниях. На Западе во II-ом в. не было еще празднования дней памяти мучеников, по крайней мере, нет о том никаких известий. Но с половины III-го в. Западная, собственно говоря, Римская Церковь праздновала 29 июня (с 258 г). перенесение реликвий апостолов Петра и Павла в С. Себастьяно (S. Sebastiano). Только 50 лет спустя воспоминание дня в этом смысле было утрачено. Почти с 300 г. рассматривают его, вместо этого, как день общего мученичества. Места богослужебных собраний. Древнейшие известия о богослужебных собраниях христиан показывают, что христиане собирались в домах отдельных членов общины. Так было в Палестине, так и в миссионерской области ап. Павла. Если об иерусалимской общине упоминается, что там ??? ????? слушали слово Божие (Деян. 2:46), то о Троаде говорится, что там христиане собирались с ап. Павлом в ???????, комнату верхнего этажа (20:7). Апостол Павел прославляет Коринфского Гая, как ????? ???? ??? ?????????, странноприимца всей Церкви (Рим. 16:23). Отсюда может следовать, что коринфские христиане собирались в доме Гая. Здесь разумеется собрание общины (1 Кор. 14:23: ??? ??????? ? ???????? ??? ??? ?? ????1 Кор. 11:18). Богослужение в доме всецело отвечало существу христианства: братские угощения, какие христиане обыкновенно устрояли при беседах, молитвы и пение евхаристической трапезы - требовали прямо христианского дома, как места общения. Христиане не имели сложного культа в смысле иудейства или язычества, и самая мысль о храмах, как отдельных специальных зданиях, им, по-видимому, была чужда. Это следует, напр. из "Октавия" Мин. Феликса (в X гл. см. упрек язычника; в XXXII возражение - ответ христианина. Кроме апологетов, см. Климента Aп. Stromata VII, 5). На место обрядовых действий в христианстве выступало моральное делание (Minuc. Fel. "Oct." c. XXXII). Мы должны признать за несомненное, что в больших городах весьма скоро, если не сначала, не было возможности христианам собираться в одном доме. В обыкновенном жилище для целей собрания мог служить триклиний, где его не было - atrium. Залы обыкновенных домов не могут вместить в себе более полутора или двух дюжин. Следовательно, где количество верующих было больше, доходило до 100 или 200, то требовалось несколько домов для собрания христиан известной парикии. И фактически это вытекает из древнейших источников. Упоминаются многочисленные "домашние церкви" (См. особен, речь о домашних церквах - Рим. гл. 16). Как при таких собраниях христиан в различных домах сохранилось единство общины, - для нас остается совершенно непонятным. Так как христианская идея о Боге (в особенности для этого убедительно одно место из актов (III в). Иустина. - Префект Рустик спрашивает: "Где вы собираетесь"? - Иустин отвечает: "В этом случае каждому выбор и право (?????????? ??? ???????). Не думаешь ли ты, что мы собираемся все в одном месте? Нет, не так. Бог не так. Бог не связан никаким местом. Повсюду можно Ему поклоняться.") и духовном богослужении не только не располагала, а даже задерживала появление отдельных зданий для христианских собраний, то в течение первых двух столетий никакого действительно христианского алтаря не существовало, "святой" алтарь создавался мало-помалу в течение III-го в. Из данных об Эдессе, из сочинений Тертуллиана (Tertul. de idol. 7:"in ecclesiam venire..., in domum dei venire"), Климента Алекс. (Clemens Alexand. (Strom. VII, 5) указывает, что были "?????" которые назывались "?????????." Ср. Strom. 3.18), Ипполита и Оригена (Origenes. ???? ?????, XXXI, 5: ?? ?????? ??? ?? ???? ??? ??????????? ???????????), Киприана - следует, что только на границе II и III века появились особые богослужебные здания, которые получили имена "domus dei," ecclesia, dominicum (????????). Время их возникновения совпадает, по всей вероятности, с быстрым распространением Церкви во времена Коммода. Как развивалась христианская жизнь, как происходило дело между 58 г., когда Коринфский Гай собирал всю общину в свой дом, и концом II-го в., когда христианин оставлял свою мастерскую и шел для молитвы в отдельное здание, называемое "????????," - сказать чрезвычайно трудно. Изменения в идее произошли очень существенные. ????????, взятое из законодательства Солона, прилагалось к уверовавшим во всей совокупности во Христа. В приведенных выше местах из послания ап. Павла ???????? означала собрания общины верующих, а потом оно было перенесено на здание, куда собирались верующие для молитвы (Пока остается невыясненным вопрос: как места владений из гражданского пользования перешли в церковное? Во всяком случае Ликиниев (311) и Константинов эдикты (313) говорят о церковной собственности. Но еще ранее, известное решение Александра Севера (222-235) о предоставлении христианам одного публичного места Lampridius (Vita Alex. Sev. с. 43. если подлинно..). и указ Валериана о конфискации христианских церквей и мест погребения (ср. Евс. Ц. И. VII, 13), предполагают какую-то христианскую церковную собственность (см. проф. П. Соколов)). Это господствующее употребление слова "????????" в IV-ом веке у Евсевия и Лактанция!... Самое древнее здание церкви, о котором мы конкретно знаем, было разрушено в Ефесе наводнением в 201-ом г. Однако, церкви на первых порах строились по своему объему небольшие. Так продолжалось до времени императора Галиэна. Он возвратил в 260-ом г. общинам их церкви, которые они потеряли чрез эдикт Валериана (Евсевий. Ц. И. VII, 13; ср. VIII, 1). Рост общин, развитие церковного христианского самосознания и усложнившиеся потребности пресвитерства и культа потребовали обширных зданий. Время позволило возвести такие постройки, ибо, от времени Галиэна до начала IV-го в., господствовал почти совершенный мир в Церквах. Вопрос о том, какой вид, какой архитектурный тип представляли собою древнехристианские церкви, - до сих пор не решен положительно, ибо с ним связан другой вопрос - о происхождении церковной базилики. В целой области церковной археологии нет вопроса более важного, как последний. Ибо базилика стала основной формой для церковного здания последующего времени, вплоть до настоящего. Все суждения и мнения ученых о происхождении базилики нужно разделить на два класса: одни (Бунзен, Краус и др). предполагают, что базилика есть изобретение одного архитектора, другие (Дейя, Вайнгартен) считают, что базилика есть продукт образования продолжительного развития. Об основной форме базилики существует полное согласие. Древнецерковная базилика есть продолговатое пространство, разделенное колоннами на три, позже - на пять кораблей (частей) с возвышающимся средним кораблем. Нужно отметить тот несомненный факт, что, когда при Константине Великом христианство достигло расцвета и когда началось усиленное храмостроение, то соответствующая форма для христианской церкви не была изыскиваема - она была налицо и существенно одинаковая во всех частях римского государства ... Такой эффект получился в результате продолжительного развития с конца II-го в., приблизительно с 180 до 300 г. Для этого времени имеют большое значение слова Евсевия о мирном для христиан времени со времени Галиэна (259-268 г): "Уже не довольствуясь старыми зданиями, христиане по всем городам начали строить с самого основания обширные церкви" (Ц. Ист. VII, 1, 5). Значит, пред 260 г. были малые молитвенные дома - ????????????, с того же времени начали появляться обширные церкви. Конечно, все это не сразу, а постепенно. Мы знаем, что никомидийская церковь сгорела до основания paucis horis, что в Тире и Аквилее вследствие тесноты церквей уже в 336 г. должны были предпринять пристройки. Эти факты показывают, что пред временем Константина Великого и после него "великость" обсуждалась по разным масштабам. В одном фальсифицированном памятнике, может быть, уже IV-го века, в апостольских постановлениях есть предписание о построении церквей и форме их. Оно таково: "Прежде всего, здание пусть будет продолговатым и обращенным на восток и состоящим из двух - подобных кораблю - частей. Пусть будет поставлен епископский трон, а по обеим сторонам его седалища для пресвитеров." С возникновением церкви, как отдельного здания, прежние кимитирии утратили свое значение, а церковь-здание очень медленно развивалось на гробах мучеников - и то, большею частию вне города - и служило первоначально исключительно празднику воспоминания дня кончины мученика. Капеллы на гробах мучеников и церкви в течение долгого времени были отделены друг от друга, даже мысль, что церковь могла заключать гроб - была первоначально отвергнута. Но, мало-помалу, правда, вследствие церковных празднеств на гробах и распространения во время Диоклетианова гонения и после него почитания мучеников, - наименование церкви было также перенесено на капеллы мучеников. А с конца IV-го в. начинается преобразование обширных церквей в церкви мучеников и апостолов. Алтарь становится на гробу святого, и начинается соревнование в приобретении и преобладании древнейшими местами апостольских служений и местами христианских мучеников. Христианская живопись. Доконстантиновская христианская живопись известна только по сравнительно немногим остаткам, находящимся преимущественно на местах погребения. Начатки этой кладбищенской живописи относятся к концу I-го или началу II-го века, по крайней мере, по достигнутым теперь результатам знания (Самая древняя живопись на сводах катакомб Св. Януария в Неаполе). Эта живопись затем неразрывно связывается с историей кладбищ и катакомб и сопровождает их до конца IV-го или начала V-го века. Громадным богатством такой катакомбной или кладбищенской живописи владеет Рим, а затем следует Неаполь, Гарруцци и Сиракузы и отчасти Кирена и другие. Техника и понимание этой живописи решительно соответствовали тогдашней манере и развитию. Это есть античное искусство с христианским содержанием, которое терпит, в известной мере, и продолжение античных сюжетов. Развитие протекает так, что на базисе языческого искусства построяется мало-помалу христианское. Последнее еще в половине II-го века обнаруживает значительный успех, потом получает перевес над языческим и в III-ем в. развивает свое великое богатство. Позднейшее время добавило только частности. С эстетической точки зрения на христианскую живопись, нужно иметь в виду, что не идеал художественный, но простое изображение определенных религиозно-практических мыслей в возможно упрощенной форме было её целью. Сюжет и материал заимствовались из Ветхого и Нового Завета и передавались ею в непосредственном виде или в аллегорическом, например, рыба, как упование на Иисуса Христа. Брали сюжетом церковную и светскую жизнь, даже античную (например, Орфей, Эрос и Психея) в прямом или иносказательном виде (павлин, венец). Все это употреблялось большею частью в качестве орнаментики. Указанное разнообразие в сюжетах было связано известной идеей: все имело отношение или к смерти, или к воскресению. Поэтому умершие были изображаемы в молящемся положении, или как участники домашней трапезы, или как бы идущими на зов; часто их изображали вместе с библейскими событиями. Даже библейский материал был изображаем с точки зрения использования его древнею Церковью в доказательство воскресения. При этом, в особенности любимым изображением древнего христианства было - Пастырь Добрый, как Господь и защитник мертвых. К этой символической живописи присоединяется воспроизведение отдельных исторических событий, причем, внимание отнюдь не сосредотачивалось на лицах, как таковых; они рассматривались, как образы, служили идее. Глава VI. Религиозно-нравственная жизнь христиан. Церковная дисциплина. Введением к главе о религиозно-нравственной жизни христиан мы ставим отдел о церковной дисциплине, имевшей место в древней Церкви в отношении согрешавших или отпадавших внешне от христианской веры членов Церкви. Чрез торжественное обещание пред принятием крещения новокрещенный обязывался верно исполнять предписания христианского нравственного закона. Но не все христиане оставались верными этому обещанию; некоторые возвращались к своим прежним грехам. Такие недостойные члены были исключаемы из церковного общения, подобно тому, как это делалось в иудейской синагоге (ср. Ин 9.), - пока они, в случае покаяния, чрез известные дисциплинарные действия не получат прощения в своем грехе. Отсюда явилась нужда в создании особой покаянной дисциплины. Христос дал апостолам власть вязать и разрешать (Мф. 18:18), удерживать и отпускать (Ин. 20:22, 23) грехи. Иаков увещевает к исповеданию грехов (5:16). Первые веруюшие исповедовали пред апостолами свои прегрешения (Деян. 19:18). Для грешников, не исправившихся, благодаря известным мерам дисциплины, Сам Спаситель указал исключение из общины (ср. Мф. 18:15-17). Апостол Павел применял эту меру в отношении лжеучителей (2 Фес. 3:6-14; 1 Тим. 1:20), как и к грешникам, повинным в грубом нарушении нравственных законов (1 Кор. 5:17), именно, против коринфского кровосмесника, которого подобное наказание исправило (2 Кор. 2:9-11). По заповеди Иисуса Христа и по примеру апостолов, Церковь в нужных случаях применяла покаянную дисциплину. Те, например, которые имели ссору между собою, не могли присутствовать на церковном собрании, пока они не примирялись (Doctrina apost. с. XIV, ср. XV). Верующие, которые были виновны в тяжелых преступлениях, приговаривались епископом не входить в церковные собрания. Прощение грехов в указанном случае могло быть "даровано чрез многотрудное крещение, вторую доску после кораблекрушения," чрез покаяние, которое доставляло им снова прощение, примирение. Покаянные действия состояли в телесных умерщвлениях (постах, ночных бодрствованиях), в молитвах и в испрашивании у верующих молитв за себя. Грешник, прошедший известные ступени покаяния, мог быть снова принят в Церковь епископом (Тертуллиан, De poenitentia, с. VI). Но во II-ом веке была еще строго покаянная дисциплина и принятие в Церковь допускалось на случай опасности смерти. При прощении и приобщении исправившегося грешника к Церкви епископ возлагал на него руки. У св. Иринея Лионского (Contra haeres. IV, 27,2) есть такие рассуждения, из которых следует, что в конце II-го века многие признавали лишь одно покаяние, при крещении; согрешившим после крещения не оставалось уже никакой надежды на спасение, разве только на милость Божью, - и их Церковь должна была изгонять, и община к отлучаемому не имела больше уже никакого отношения, хотя ему вне (т.е. Церкви) могло помочь милосердие Божье, он становился мертв для общины (ср. Тертуллиан De pudic. 7). Правда, Церковь в несравненном большинстве членов признавала новое покаяние, как это видно уже из Ерма (Mand. IV, 18) и, если угодно, из самого монтанизма. Широкое распространение христианства во всех частях населения римского государства в течение III-го века повело за собою понижение строгости нравов, умножение проступков, а соответственно этому, развитие церковной дисциплины. Это развитие происходило не только благодаря деятельности отдельных епископов в их общинах, но особенным образом на Соборах, которые во многих странах стали постоянным учреждением. В особенности, имело место значительное изменение в деле покаяния. До конца II-го века в общем держались старой строгой системы, по которой христианин, совершивший одно из трех главных преступлений - отпадение от веры, убийство, нарушение супружеской верности, вообще блудодеяние, - только исключительно пред своею смертью принимался в церковное общение. Эта строгость со временем начала все более и более смягчаться особыми постановлениями относительно трех указанных "смертных" грехов. Пример специального смягчения дан Римскою Церковью. Именно, Папа Каллист (217-222) определенным указом постановил, что виновные в плотских грехах, после продолжительного публичного покаяния, должны получать прощение и снова должны быть принимаемы в полное церковное общение. В то время в Африке и, вероятно, в других местах было даровано, по ходатайству христианских исповедников, прощение грешникам, если они совершили предписанное покаяние. В борьбе против монтанистов Церковь твердо держалась принципа снисходительности. Дальнейшее смячение было вызвано обстоятельствами, которые связаны с гонениями Декия. Всем христианам, которые по слабости отпали от веры, было обещано снова принятие в Церковь, после расследования обстоятельств отпадения от веры и исполнения виновными определенных предписаний относительно образа покаяния. Кто же впадал во второй раз в тяжкий грех отречения от веры, тот навсегда исключался из Церкви. Публичное покаяние прежде всего назначалось за преступления отпадения от веры, убийства и нарушение брака. Эти преступления были публичны, представляли собою соблазн; поэтому требовали и публичного покаяния. Кающиеся являлись в церковное собрание с головою покрытою пеплом, с остриженными волосами, в плохом одеянии; падали ниц пред верующими, вымаливая их молитв за себя (Тертуллиан, De pudic. XIII, 1; Евсевий Ц. Ист. V, 28). Предписанный пост был весьма строг и полон молитвенных подвигов. В случае болезни допускаемы были смягчения. Еще в III-ем веке образовались в различных странах Востока, особенно в Малой Азии, различные степени покаяния: слушающие, припадающие и совместно-стоящие. Слушающие, подобно оглашенным, могли присутствовать лишь за первою частью литургии. Кающиеся следующего класса оставались в церкви за богослужением и дальше, но только коленопреклоненными. Припадающие (???????????, лежащие) оставались в таком положении на несколько годов: 3, 5, 15, даже 25 лет (Анкирский Собор с. 16). Такое положение рассматривалось как введение к покаянию. Кающиеся третьей степени, стоящие на молитве с верующими (???????????), должны были всю службу стоять с верующими, только пред началом причащения удаляться из церкви. В IV-ом веке явилась еще одна ступень кающихся - это плачущие. Церковную дисциплину применял епископ и руководил приложением её к отдельным случаям жизни, разумеется, при участии, как и во всех служебных церковных делах, пресвитеров. С половины III-го века во многих церквах Востока закономерно стоял рядом с ним пресвитер для кающихся (Сократ Ц. Ист. IV, 9; Созомен Ц. Ист. VII, 16; о смягчении дисциплины после 252 г. ср. Киприан - письма 57, 59). Для клира существовала и также постепенно развивалась особая дисциплина. В первой половине III-го века Агриппин, епископ Карфагенский, постановил, чтобы пресвитеры не участвовали в качестве опекунов. Киприан это правило возобновил. Эльвирский Собор узаконил (с. 19), чтобы епископы, пресвитеры и диаконы занимались торговыми делами и посещали рынки только в тех провинциях, где они жили. Между канонами Эльвирского Собора находится церковный закон (с. 33) о целибате для клириков, именно, все клирики, служащие алтарю, если они вступили в клир женатыми, не должны продолжать брачной жизни под угрозою лишения сана. На Соборе Эльвирском были сделаны постановления о девах, посвятивших себя Богу (диакониссы ?). Религиозное моральное состояние верующих. Литургийные собрания христианской общины по воскресным дням, в священные времена и праздничные - давали возможность верующим исполнять свою обязанность богопочтения и питать, возращать в себе начатки сверхъестественной жизни, полученные в крещении. Однако, участием в этом общем богослужении не исчерпывались религиозные действия для отдельных лиц. Идеалом христианской жизни было постоянное общение с Богом в молитве. В раннее еще время мы встречаем у верующих обычай - в определенные часы дня совершать молитву. Раннее утро, вечер и полуночь - являлись временем особенно обычным для частой молитвы отдельных лиц, потом начали освящать молитвою 3-й, 6-й и 9-й часы дня, как часы, когда молились и апостолы (Tertul. De jejun. с. X. De orat. с. XXV; Климент Алекс. Stromat). Весьма употребителен был обычай крестного знамени, которое полагали христиане, прежде чем они приступали к какой-нибудь деятельности (Tertul. Advers. Marc. III, 22; о венце воина с. III). Как существовали твердо установленные времена для молитвы, так же очень рано появились и определенные формы для христианских молитв. Между ними первое место занимала молитва, которой научил Своих апостолов Сам Спаситель, молитва Господня, Pater noster, молитва вполне универсальная, отвечающая всем Духовным и телесным нуждам всех народов и всех сословий, поэтому с самого первого времени великими учителями Церкви с особенною любовью употреблявшаяся над всеми, так как они находили в ней всю проповедь Христа, точно схваченную и точно изложенную в одном резюме, так богатом мыслями. Молитва Господня - это сокращенное Евангелие, наиболее приятная Богу и действительная, как переданная Самим Христом (См. меткие выражения у Тертуллиана - Orat. с. I и прекрасное увещание к молитве у Киприана. Epist. II). При этом, верующие употребляли из Ветхого Завета псалмы, хвалебные песни трех отроков (часто встречающихся нарисованными в катакомбах) в пещи огненной, Захарии и Девы Марии. Во время молитвы верующие держались с приподнятыми и расширенными руками. В таком положении представлены верующие молящимися в римских катакомбах от конца I-го века. Благодаря частой молитве, религиозная жизнь верующих получила высокое нравственное освящение. Молитва была силою обновляющей и образующей жизнь личности, с действиями которой ничто не могло идти в сравнение. Нравственная сила христианства различным образом обнаруживалась в жизни его последователей. Она явила себя в высокой мере в возвышении достоинства женщины и улучшении брачных отношений. Брак, который выродился у язычников и иудеев, отпал от первоначальной своей чистоты, был у христиан, как символ единения Христа с Церковью, как земная тайна. (Еф. 5:32). Брак восстановлялся таким, каким он был или должен быть от начала (Мф. 19:4), как поистине неразрывный союз (1 Кор. 10; Рим. 7, 2, 3). Муж и жена в христианстве получали равные права (1 Кор. 7:3 - 5, 10), а жена не была более рабыней мужа, а настоящим спутником его жизни. Союз был освящен Церковью чрез увещание епископа (позднее пресвитера) и его благословение; при этом приносилась жертва, т.е. брачущиеся участвовали в Евхаристии, как благодарственной жертве Богу (см. Игнатий к Поликарпу, с. I; Tert. ad uxor. II, 9; de anim с. II. - Евс. XIII, 4; 1 Тим. 4, 1...). Второй брак, который апостол Петр позволяет вдовам (1 Кор. 7.9; Рим. 7, 2-3) и который запрещали монтанисты, был одобряем многими учителями Церкви, как слабость. Велико было нравственное преобразование, которое произвело христианство в человечестве, и путь жизни находился в его спасительном воспитании, указывающем на все заблуждения (ср. Притч. 10:17). Новообращенные оставались при тех же самых занятиях, насколько они мирились с их исповеданием. В отношении к языческим властям они обнаруживали верное послушание и удивительное терпение, платили все дани и точно исполняли все свои повинности и обязанности. Но, где требовалось то, что вредило их совести и религии, то тогда Богу повиновались более, чем людям (Деян. 4:19; 5:29), так как они пользовались христианскою свободою, которая делала их способными, укрепляла и уполномачивала в делах совести не следовать никакой другой воле, как божественной. Эта нравственная свобода мало-помалу проложила путь государственной, она сломила деспотизм старого мира, она смягчила цепи рабства, чтобы позднее совершенно устранить их. Некоторым христианам, впрочем, казались несовместимыми с их верованиями те или иные предписания почитания римского императора. Равным образом, при прохождении должностей обязанности воина, казалось, часто приходили в противоречие с званием христианина, особенно, например, во время празднества увенчания венком. Со всею строгостью отцы Церкви поражали языческий театр, игру гладиаторов, танцы, официальные празднества. Иногда требуемая ими строгость нравов заходила слишком далеко, выше Евангельской меры и вопреки Евангельскому духу. Предстоятели и учители старались провести христианское начало глубоко в жизнь верующих; Церковные Соборы стремились к тому же. В особенности следует отметить "Педагог" Климента Александрийского, в котором начертан образ истинной христианской жизни по закону Христа, где даются самые подробные предписания для верующих, например, касательно жилища, еды и питья, сна, отдыха и супружеских отношений. В торжественных словах идеал христианской жизни так изображается: истинная красота состояла в познании Бога и себя самого, в поражении страстей, в упражнениях, проявлениях христианской любви. Есть подобные же наставления и в его сочинении "Какой богач спасется?." Много сочинений назидательного характера написал Ориген. В своем "Увещании к мученичеству" он прославляет возвышенными и одухотворенными словами счастье христианина, который приносит Богу в жертву свою жизнь. Сочинение "О молитве" полно высоких мыслей об общении христианской души с Богом и об истинном благочестии. Но в особенности Киприан стремился чрез свои сочинения содействовать развитию христианских добродетелей. Сюда относятся сочинения "De dominica oratione" (о молитве Господней), "De mortalitate" (о смертности), "De ореге et elemosynis" (о труде и благотворительности), о терпении (De bono patientiae) и другие. Из этих сочинений мы усматриваем, как настоятели Церкви понимали свои обязанности душепопечительства и как исполняли их. Иногда встречались среди христиан грешные порочные люди, пьяные, ленивые, индифферентные. Но это все были отдельные случаи, не менявшие общего впечатления от целой картины. Вообще, христиане этого времени отличались высокою жизнью и истинным благочестием и являлись для всех современников, как соль земли, как свет миру (Св. Иустин. Apolog. I, 14; Epist. ad Diogn. с. V. Tertul ad nation. I, 4; Origen. Contra Celsum, I, 67; III, 29). Церковь была носительницею высшего благонравия и образования. Она возвратила человеческому роду его достоинство, она облагородила человеческий труд и всякое честное занятие; она поставила рядом бедного, незначительного с богатым и знатным, как равного им брата; она научила побеждать эгоизм, материализм и предпочитать страдания и ужасы смерти за Христа всем выгодам и благам житейским. Христианство поставило на почетное место смирение и самоотречение, воздержание и целомудрие. Оно создало и воспитало новых людей - добросовестных граждан, верных супругов, любящих детей, надежных слуг, истинные великие характеры во всех положениях; оно старалось воплотить в них идеал, который оставил Христос, и открыло им живой источник для утешения и возвышения над земным - это для всех гонимых и притесняемых. Оно воистину обновило лице земли. Как на первую и высшую заповедь, Иисус Христос указал на любовь к Богу и ближним. Любовь к Богу христиане особенно доказали во время гонений, да и повседневная жизнь немало представляла таких доказательств. Исполнение обязанности к ближнему обнаруживалось в великой любви к ним, которая только могла сплотить в единое братство столь разнородных людей, как иудеев, так и язычников, богатых и бедных, ученых и неученых, свободных и невольников, греков и варваров. Христиане не только любили людей, как братьев по вере, как сыновей единого небесного Отца и поддерживали друг друга; но даже принадлежавшие к другим религиям испытали на себе силу любви и самоотверженность христиан во время, например, опустошительной чумы, как это было при Дионисии Александрийском и при Киприане в Карфагене. Бедные, больные, выбрасываемые из домов самими язычниками, как опасно больные, были подбираемы христианами и составляли предмет их нежной любви (Tertul. apolog. с. XXXIX - Дионисий Коринф. (? Алекс). у Евсевия Ц. Ист. VII, 22; Св. Киприан. De mortalitate...). Христианское терпение и твердость обнаружились блестящим образом в мученичестве, свидетельстве за Христа. "Свидетелями Господа" в первое время явились Стефан (Деян. 22:20), Антипа (Откр. 2:13) и те вообще, которые проливали свою кровь за Него, что считалось высшею славою христиан. Они имели в виду слова Христа: "Кто не исповедует Его пред человеки, того Он также не исповедует пред Отцом Своим на небе" (Мф. 10:32), кто за Христа потеряет жизнь свою, тот опять обрящет её (Мф. 10:39; ср. Ин. 12:25; ср. также изречение апостола Павла - 2 Тим. 2:11; Иоанн 15:20; Мф. 10:24), что ничто так не возвышает и не прославляет Церковь, как кровь её членов, ничто не приводит в такой степени к её росту и процветанию, как кровь мучеников. Это была полнейшая противоположность язычеству. "Христианин, - сказал Ориген (с. Cels. VII, 39), - скорее отдаст за свою веру свою жизнь, чем язычник за всех богов кусок мантии." Множество христианских мучеников всякого возраста, пола и состояния, оправдали это изречение Оригена. Начало монашества. Аскетизм, как принцип воздержания, во всей силе предносился древним христианам. Победа над плотскими страстями (Римл. 13.14; Гал. 5.17-24), самоотречение, чрез что христиане достигали высшей нравственной чистоты и "святого" хождения, по справедливости доставили им имя поистине "святых." Сущность древнего христианского аскетизма состояла в безбрачии и всегдашнем девстве. Остальные соблюдавшиеся христианскими аскетами отречения-самоограничения, как то, бодрствование во время ночи, особенно посты - служили лишь средством подчинения тела духу. Во II-ом веке апологеты указывают на христиан, которые ради Христа до старости вели воздержательный образ жизни, пребывали всегда в девстве... - В сочинениях писателей III-го века аскетизму уделяется значительное место. Философия того времени, неоплатонизм, отождествляя материю со злом, видела основу добродетельной жизни в освобождении от чувственного. Подобно неоплатоникам, александрийцы Климент и Ориген считают самоотречение, самоотвержение и с христианской точки зрения необходимым средством, чтобы стать совершенным христианином (гностиком). Как существенное, в христианском аскетизме остается постоянное девство; с ним связано бегство от мира, освобождение от земных занятий и общения с миром, чтобы можно было без помехи, беспрепятственно отдаться созерцанию или углублению в христианские истины. В Церкви повсюду было много аскетов обоего пола, как это видно из псевдоклиментова послания ad virgines и из сочинений Оригена, Тертуллиана, Киприана. Ориген упоминает о девственницах, о "воздержанниках," т.е. об аскетах обоего пола, как особой части христианского народа (Origen. Hom II in Num. 10, 10 (sacerdotes, diaconi, virgines, continentes, omneis qui in professione religionis videntur). In epist, ad Rom. 6, 15). Киприан именует девственниц, как избранное стадо верующих, которые достигли вечного блага у Господа и, хотя еще живут на земле, но уже принадлежат к сонму ангелов (Cyprian. De habitu virginurn - во многих местах). Великий александрийский учитель Ориген был сам совершеннейшим образцом аскетической жизни. В своей ревности он зашел так далеко, что даже оскопил себя. Его строго воздержанная и только занятиям и созерцанию высших истин посвященная жизнь возбуждала многих из его учеников к подражанию ему. Около Гиерокла, александрийского учителя, к III-му веку, кажется, уже образовался союз христианских аскетов, которые проповедовали что-то вроде общинной жизни. Некоторые воздержанники имели жилище в просто сложенных домах, вне городов, чтобы беспрепятственно отдаваться умерщвлению плоти и созерцанию. Нарцисс, епископ иерусалимский, оставил свою общину вследствие злых наветов и скрывался много лет в уединенной местности, там он, как говорит Евсевий (6, 9), достиг любомудренной жизни. Святой Павел Фивейский (родился в 228 г). еще в юные годы нашел пещеру в отдаленной горе и прожил в ней, пользуясь пальмовым деревом для питания и одежды, 90 лет, посвящавши все время молитве, созерцанию и воздержанию; только незадолго до его смерти (340 г.), когда ему было 113 лет, его нашел Святой Антоний (рожд. 251 г.), который сделался основателем монашества. У таких мужей дух торжествовал над плотью, благодать над природою, божественная сила христианства над миром, потворствующим порокам. Во время Декиева и, отчасти, Валерианова гонения многие христиане бежали в пустыни и подолгу оставались там. Ко времени Диоклетиана число пустынников стало еще больше. Они в особенности держались указания Господа касательно добровольной нищеты (Мф. 19:21). Часть 2. Период вселенских соборов. Настоящий период обнимает собою время от IV в. до половины XI в., с Константина Великого до разделения Церквей. Вступая во 2-ой период, мы переходим от христианства апостолов и мучеников к христианству патриархов и императоров. В течение этого периода христианство сначала медленно распространяется на географической сцене греко-римской империи и древней классической культуры, в странах Средиземного моря; потом поле его деятельности расширяется, оно проникает к варварским народам, жившим на границах империи - готам, франкам (германцам), бриттам, саксам, а затем и к славянским народам. Царствование Константина Великого знаменует собою переход Церкви из состояния преследования, гонения со стороны государства - к союзу с последним, к начаткам государственной церковности. Союз Церкви с государством обнаруживает отчасти доброе влияние на жизнь их обоих, отчасти сопровождается нежелательными последствиями для Церкви. В области внешней организации мы видим преобразование парикийного строя применительно к политическому устройству римского государства. Появились патриархи, права их определялись в полном соответствии с государственным значением местонахождения их кафедры. В раскрытии учения Никейский и после-никейский век уступают только апостольскому. Это есть классический период развития и формулировки основных догм, которые составляют вселенское или древне-кафолическое исповедание веры. Культ значительно обогащается и украшается, так что теперь искусство всех родов выступает на служение Церкви. Дисциплина понижается в виду вступления в Церковь многих лиц, не из искренних побуждений, а по политическим соображениям. Контроль здесь был невозможен. Но, где Церковь видела явное нарушение своих основных догм, или канонических норм, она не останавливалась пред применением суровых дисциплинарных мер, например, по отношению к еретикам, даже по отношению к... императору. История христианской жизни свидетельствует о печальном факте - широком и глубоком проникновении мирского начала в жизнь Церкви. Хилиастические ожидания сменились "трезвыми" взглядами на жизнь и полным примирением с посюсторонним. Но с другой стороны возгорается монашеский энтузиазм с его отречением от мира и самого себя. Глава I. Распространение Христианства. Уже в III-ем веке христианство овладело государством. Самая мысль об единой кафолической Церкви, обнимающей мир, развивалась, крепла и приходила к осуществлению в тесной связи с победоносно-действующей христианской пропагандой. Однако, Евангелие не связано границами хотя бы и "мирового царства"; на Востоке, где оно было впервые проповедано, оно давно уже переступило его границу. B IV-ом веке христианство отчасти распространилось, отчасти усилилось и закрепилось в следующих пунктах: 1) Восточные провинции: Малая Азия, Сирия и Египет покрылись густою сетью общин, успевших приобрести большое влияние. Епископы Александрии и Антиохии были лицами важными и влиятельными не только в жизни города, но и всей провинции. При Константине Великом христианство распространилось в Ефиопии (Абиссинии), Иверии и даже Индии. И сам император оказывал делу миссии содействие (Сократ. Ц. Ист. I, 19 и 20. - Евсевий Кес. Жизнь Константина Великого IV, 8). Многочисленные и влиятельные общины встречаются и на Западе - в Италии, Африке, Риме и Карфагене. 2) Христианство выступает теперь более или менее сорганизованным в провинциях, которые до сих пор были мало или совсем не затронуты им. Христианство проникло в Испании и Галлии в южные романизированные области. Эльвирский Собор (300-306 г.), на котором присутствовало 19 епископов и 24 пресвитера, подтверждает, что в Испании, Беотике и юго-восточной части Терраконии, т.е. теперешней Андалузии - находилось много христиан. Наше внимание более привлекает распространение христианства вне границ Римской Империи - у Германцев, Франков, Бриттов, а позже у Славян. Это произошло в связи с великим переселением народов, положившим начало "средним векам" и новым государствам. Великое переселение народов. Римляне, по-видимому, полагали, что их princeps был "всемирным повелителем," что его империя была, т.е. обнимала все страны, в которых жили люди; однако им пришлось убедиться в том, что к Востоку от Рейна, к Северу от Дуная, к Востоку от Евфрата и Тигра, в степях Аравии и Африки, по ту сторону Адрианова вала, вала Септимия Севера и моря, омывающего берега Гибернии, - есть народы, не подчиняющиеся императорским законам. Подобно тому, как это делали греки прежде, и римляне стали называть общим именем варваров (Более страшными для римского мира были те варвары, которые вторгались в их владения вдоль берегов Рейна и Дуная. Новейшая этнография разделяет этих варваров на 5 главных рас: 1-2) Германскую, но разделявшуюся на две отрасли - готскую и тевтонскую; обе известны римлянам, ближе - тевтонская, подробно описанная Тацитом, как отчасти и первая. - 3-4) Франкскую, к которой принадлежали народы, жившие между берегами Северного моря и берегами Рейна и Эльбы: Саксы, заполнявшие бассейн Безера, на север от них Англы, а на юг Тюрингены) все народы, не говорившие на их языке. Но все эти племена покуда только оказывали сопротивление римлянам, или создавали для них местные опасности, ибо не настала еще эпоха могущества арабской расы. Как в древнее время из Азии, из Сеннаарской равнины и Месопотамии неожиданно появились бесчисленные дикие орды, подобно песку, поднимаемому ветром в пустыне, или саранче, гонимой инстинктом прожорливости, и нападали на культурный Египет (Ср. Проф. Тураев. История древнего Востока. СПБ. 1913): так и в IV-ом веке по Р.Х. грубые варварские народы нахлынули из Средней Азии на греко-римский мир и положили конец римской империи, а с нею, и древней культуре. Начался "средневековый период," представлявший собою переход от древнего времени к новому. В этом периоде совершились очень важные события: образовались европейские нации и государства нового времени, выработались государственные учреждения, о которых древние народы не имели никакого понятия, и развилась цивилизация, не похожая на греко-римскую. Начало средних веков отличается или характеризуется смешением идей некультурного, дикого, завоевательного мира с богатым наследством побежденного греко-римского мира. Первоначально казалось, что все пришло в полный хаос. Но над этим хаосом постоянно господствовали два влияния - влияние воспоминаний об единстве римской империи и влияние христианской Церкви, в котором сначала олицетворялось единство нового мира... История средних веков начинается возникновением германских государств на прежних римских владениях. Начало христианства у германцев. Готы. Германское племя готов считает своею родиною Скандинавию. Под предводительством царя Беринга готы переместились в устья Вислы и расселились по её нижнему течению. О поселениях их здесь знал Тацит, когда писал о Германии. Вероятно, еще в начале II-го века готы потянулись на юг, а в первой половине III-го века спустились к морю, заняв нынешние южнорусские степи от Дона до низовьев Дуная. После завоеваний Траяна в северной части Балканского полуострова, в римскую империю вошли значительные пространства земель по левому берегу Дуная, заселенные варварскими племенами, готов, тирагетов, роксолан и других. Надвигаясь с востока и приближаясь к римской границе, готы сначала потеснили свободные племена, жившие на границах империи, а потом сами перешли границу. Первое вторжение готов в пределы империи относится к 238-му году. Их счастливо отбил император Гордиан (238-244 г.), а потом Декий (245-251 г).; но последний скоро сам понес от них поражение и пал в битве (251 г.). В 264-ом году восточные готы снарядили морскую экспедицию в Трапезунд. Достигнув побережья, они прошли с грабежом и разбоем Каппадокию, Галатию, Вифинию и благополучно вернулись назад со множеством пленных - христиан. Этот последний поход имел очень важные последствия для самих готов. В числе пленных был и каппадокийский христианин Евтих, имя которого сохранил епископ кесарийский Василий. Он приписывает Евтиху заслугу распространения среди готов первых семян христианства (Epist. 104). При постоянной борьбе на востоке, римским августам трудно было удержать за собою задунайские земли. Поэтому даже такой храбрый император, как Аврелиан, перевел в 272-ом году остатки римского левобережного населения и римские легионы на правый берег Дуная. Но и такая естественная граница, как Дунай, не могла защитить римлян от готов. Еще в конце III-го века они начали переходить великую реку, а в IV-ом веке стали по временам очень глубоко продвигаться на юг Балканского полуострова, оставляя далеко позади себя Хемус. В решительной битве Константина с Ликинием при Хризопуле, в 323 году, готы, под начальством сына царя Раусимонда, бились на стороне Ликиния. Расселение готов по левому берегу Дуная и в пределах Дакии имело своим последствием разделение этого народа на два племени, которые, образовав самостоятельные государственные союзы, затем продолжали отдельно свое существование. Западные готы назывались вестготами или тервингами, восточные - остготами или гревтунгами. Остготы утвердили свое господство на широких пространствах нынешней южной России, и славный их царь Эрманарих, оставшийся жить в германских народных сагах, покорил огромное число разных народов. Христианство, занесенное к готам каппадокийскими пленниками, мирно распространялось среди них. Во время первого Вселенского Собора Готская Церковь была настолько многочисленна, что имела своего представителя в Никее, в лице Феофила, подпись которого имеется в соборных актах. Около того же времени началась просветительная деятельность Ульфилы. Гот по отцу, Ульфила происходил по матери из Фригийцев (Сократ. Ц. Ист. V, 23). Детство свое он провел в пределах империи и получил греческое образование. Будучи посвящен в церковное звание чтеца, он действовал затем на родине. С одним посольством он был отправлен в Константинополь и прожил там несколько лет в пору усиленной борьбы между православием и арианством. Он сблизился с епископом Евсевием, столпом арианства, и принял от него в 340-ом году, в возрасте 30-ти лет, посвящение в сан епископа. Вернувшись на родину, он действовал там 7 лет и прославил свое имя переводом книг Священного Писания на готский язык. Вестготский царь - вероятно Атанарих - подозрительно относился к христианам, а потом начал преследовать. Тогда Ульфила обратился к императору Констанцию с просьбою предоставить ему и его пастве право переселиться в пределы империи. Император ответил согласием, и готам были отведены земли на реке Янтре, близ Никополя, в пределах Балкан. Это событие относится к 347 или 348-му году. В связи с преследованием христиан, у вестготов возникли большие раздоры; часть племени отложилась от Атанариха и избрала своим вождем Фридигерна. Чувствуя себя недостаточно сильным для борьбы с Атанарихом, Фридигерн бежал за Дунай и просил императора Валента оказать ему помощь. Валент послал войска за Дунай. Атанарих был разбит, и Фридигерн отстоял свою независимость. В благодарность императору, он принял христианство и содействовал его утверждению в той части племени, которая признавала его своим главою (Сократ. Ц. Ист. IV, 33). Так как сам Валент ревностно придерживался арианства, то присланные им проповедники окончательно утвердили у готов это исповедание, и с тех пор арианство стало национальным исповеданием вестготов, и перешло от них к соседним германским племенам. Однако, остготы держались православного исповедания. С готскою православною Церковью в Крыму в конце IV-го и в V-ом веке поддерживал сношения Иоанн Златоуст и поставил к ним епископом Унилу. Когда позднее, при Юстиниане, выступили на свет истории крымские готы, как мирное население, занимавшееся в горах виноделием и хлебопашеством среди окружавших их кочевых гуннских орд, историк Прокопий недоумевал, почему они были православными и ничего не слышали об арианстве. Фактическою причиною передвижения и переселения готов и других народов послужили гунны в своем движении из Азии в Европу, с Востока на Запад. Гунны. Имя гуннам дали китайцы, Hiung-nu, гунны. Они, образуя огромную державу в 1-ом веке до Р.Х., жили по соседству с китайцами, на западе от них. Гонимые каким то роком - внутренним ли беспокойством или неудовлетворенностью, они устремились на запад. Гунны подчинили себе восточных алан - кочевников иранского племени, занимавших азиатские степи до Аральского моря, распространили свою власть дальше к западу и вместе с аланами обрушились на державу Эрманриха. Первое нападение было сделано с небольшими силами (Созомен. Ц. Ист. VI, 37); но страшный внешний вид и дикие нравы новых врагов поразили воображение готов. По свидетельству историка VI-го века Иордана, готы признали в них порождение ведьм, которых некогда изгнал царь Филимер (пятый после выселения из Скандинавии), и злых духов пустыни. Когда весть о разгроме остготского царства страшными варварами дошла до вестготов, то общая опасность заставила их объединиться вокруг царя Атанариха. У них явилась мысль просить императора Валента позволить им перейти Дунай. Это им было разрешено в 376 году. Неумение организовать сложное дело расселения готов в Балканах и доставить им продукты питания, что было поручено магистру Луницину, повело к жестокой войне Византии с готами, во время которой в 378-ом году погиб император Валент (Неизвестно, куда император Валент исчез во время битвы при Адрианополе. См. Аммиан Марцеллин III, 276). Западный император Грациан, получив известие о смерти дяди, вызвал к себе в Сирмий (Митровици) из Испании Феодосия, отец которого, также Феодосии, был отличным полководцем, - и 16-го января 379 г. провозгласил его императором Востока. В начале лета Грациан отбыл на запад, а Феодосий направился в Фессалоники, главный после Сирмия город префектуры Иллирика, административный центр той части её, которая отошла к восточной империй. Ему удалось победить готов, и это не сразу, только в октябре 382-го года готское племя сдалось императору. Готы получили земли по Дунаю и во Фракии с обязательством нести военную службу, но не в римских полках, а в виде национальных ополчений со своими герцогами. Гунны, затрудненные в своем движении огромной добычей захваченной при разгроме остготского царства, не пошли дальше Днестра и вернулись в свои степи. Снова они выступили всесокрушающей силой на сцену истории в V-ом веке. Тогда во главе их стал Аттила (433-453 г.). Он объявил под своею властью не только племена гуннов, но привязал к себе узами дружбы все германские племена и другие, жившие между Волгою и Рейном. Он перешел чрез Кавказские горы и стал опустошать азиатские провинции восточной империи; затем он проник в Армению, Сирию, на берега Тигра и Евфрата. С 441-го года он начал предпринимать нашествие на Европу и западную империю; переправившись чрез Дунай, он опустошил Фракию и Македонию. Император Феодосии II состоял данником его. Он отнюдь не был так дик и жесток, каким изображает его позднейшая сага. В 452-ом году Аттила вступил в Италию, разрушил Аквилею и почти все города по долине реки По; спасшиеся от него бегством туземцы основали на лагунах город Венецию. Аттила угрожал Риму. К нему было отправлено посольство, в состав которого входили римский епископ Лев и сенатор Авиэн. Своими просьбами и подарками они склонили его к отступлению. Он умер в Паннонии в 453-ем году. Единственно к императору Маркиану Аттила питал чувство страха, когда тот вместо золота обещал ему железо. После смерти Аттилы, гунны быстро сходят со сцены истории, вернувшись на свою родину в Азию. Вызванное движением гуннов волнение в мире народов улеглось не скоро. Можно считать, что оно началось с 376-го года, то есть с мирного вступления готов в империю и окончилось в 526-ом году, со смертью самого знаменитого основателя варварских королевств - Теодориха Великого. В этом движении пострадала в особенности западная половина римского царства. Нужно иметь в виду, что историками признается год смерти Феодосия I - 395-ый год, 17-го января, когда восточная империя перешла к 19-тилетнему Аркадию, а западная к 11-тилетнему Гонорию, - последним годом римской империи и первым годом византийского царства, а также началом средних веков. 395-ый год считается хронологическим пунктом окончательного разделения империи. Часть вестготов, потесненных остготами, двинулась вниз, на Юг Балканского полуострова, а другая часть под предводительством Алариха в 401-ом году направилась в Испанию, а после его смерти (в 410-412 г). в Галлию, куда проникли и другие германские племена. Это были Свевы, Аланы, Вандалы и Бургунды. Аланы скоро исчезли между Вандалами. Свевы и Вандалы переселились в 409-ом году в Испанию. В 429-ом году Вандалы начали заметно стремиться в Африку, завоевали её и господствовали в ней свыше 100 лет, до 534-го года. Только Велизарий, полководец Юстиниана I, положил их царству конец. На своем пути Вандалы все подвергали такому неумолимому уничтожению, что их имя сделалось нарицательным, техническим выражением, синонимом для явлений подобного рода грубости и дикости. Свевы были уничтожены вестготами к концу этого периода (585 г.). С половины V-го века в западной римской империи начинается анархия. Императоры быстро восходят один за другим, чтобы быть низложенными и, большею частью, убитыми. Начальник германских наемников, ругиец Одоакр, низложивший последнего императора Юлия Непота (по другим Ромулюса - Августулюса), отослал знаки императорского отличия или сана в Константинополь императору Зенону в 476-ом году, а для себя испрашивал право управлять Испанией с титулом патриция, значит, номинально он признавал Зенона главою и западной империи. Зенон позволил это ... В переписке Одоакра с Зеноном вполне отразился характер политики византийского правительства: оно никому ни в чем не отказывало, но и не принимало на себя никаких обязательств. По следам вестготов шли остготы, и в 493-ем году их вождь Теодорих Великий победил Одоакра и овладел Италией. Он был королем Италии до своей смерти в 526-ом году. После него царство остготов чрезвычайно ослабело. У императора Юстиниана I явилась надежда восстановить в Италии византийскую власть. По его указанию, знаменитый полководец Велизарий начал завоевывать остготское царство, но довершил это дело другой полководец Нарзес (Narses) в 552-555-ом годах. Он сделался с 553-го года первым штатгальтером в Италии, экзархом Византии. Таким образом, на время Италия была присоединена к Византийскому царству. Лангобарды получили от Юстиниана в 526-ом году место для поселения в Паннонии с условием защищать границы византийского царства против гепидов; они не раз побеждали их и поддерживали греков (византийцев) против готов. По своим религиозным воззрениям они были отчасти христиане - ариане, отчасти - язычники. Вышеупомянутый Нарзес, недовольный отношением к нему византийского правительства, которое, по жалобам итальянцев на притеснение Нарзеса, назначило ему заместителя в лице Лонгина, призвал в Италию лангобардов. И Альбион прибыл с войском из Паннонии в Италию в 568-ом году. Он завоевал Милан, Павию, которую он сделал главным городом своего нового царства. Скоро большая часть Италии оказалась в руках лангобардов; только Равенна, Рим, южная оконечность полуострова и острова оставались еще в руках Византии. Новое лангобардское царство отныне стало для восточно-римского самым неудобным и беспокойным соседом. Лангобардами заканчивалось на юге громадное государство германских племен, начинавшееся далеко на севере. Из всех королевств, основанных варварами на территории римской империи, самого цветущего положения достигло королевство Франков. Франки в начале IV-ro века, как и другие германские племена, находились на берегах Рейна. В половине V-го века они протеснились к северу и в среднюю Галлию, где продержались некоторое время под напором римских легионов Сиагриуса и вестготов. Только с 480-го года они, под предводительством полководца Хлодвига (†511г.) из Меровингского дома, отбили Сиагриуса и твердо заняли северную и среднюю Галлию; а на юго-востоке Галлии основали царство бургунды. Хлодвиг впоследствии расширил свои владения, за счет алеманов и вестготов. Затем под власть Франков были покорены - Тюринг-ское и Бургундское царство, а также царство Баварское. К концу VI-го века во Франкское царство входили Галлия и Германия, за исключением фризов и саксов. По смерти Хлодвига, Франкское государство оставалось под Меровингским домом, но распалось на 4 части. Старший его сын Тейдерих (Theuderich) завладел восточною частью (Austrasien) с резиденцией в Меце; в западной части (Neustrien) господствовали остальные три сына - Хлодомир, Хильдеберт и Хлотарь (Ghlodomir, Childebert, Chlotar) и имели место пребывания в Париже, Орлеане и Суасоне. Хлотарь в 613-ом году снова объединил все царство. Христианство у Франков появилось еще при основателе франкской монархии Хлодвиге. В 493-ем году он женился на Клотильде, бургундской принцессе. Она направила все свои силы к тому, чтобы обратить мужа в христианство. Дети были крещены в христианскую религию, но муж оставался непреклонен. В 496 году Хлодвиг сражался с могущественными алеманами, близ Майнца, в верховьях Рейна. По ходу битвы он ожидал собственного поражения. Тогда он обратился с молитвою к Богу, которого исповедовала его жена, давая при этом обет, что в случае победы он крестится. Он победил и сдержал свое слово. Епископ Ремигий из Реймса крестил Хлодвига с тремя тысячами его подданных в праздник Рождества Христова с большою торжественностью. Григорий, епископ Туровский (†594 г.), описал судьбы франкского царства до 591-го года. Христианство в Британии. О начале распространения христианства в далекой Британии сведений не сохранилось; но уже в доникейский период христианство стало там твердо. Во время Диоклетиановского гонения в Британской Церкви пострадали - Святой Албаний и другие христиане. На Собор в Арле в 314-ом году были посланы епископы Иоркский, Лондонский и Линкольнский (Tertullian - Advers jud. с. VIII: "Brittannorum inaccessa Romania loca, Christo vero subdita" (страны бриттов, недоступные римлянам, теперь преданы Христу)). Однако в Ирландии и Шотландии христианство тогда мало распространялось. Папа Келестин в 431-ом году послал новопосвященного епископа Палладия с четырьмя другими миссионерами в Ирландию. Он нашел там только несколько христиан, не сорганизованных в общину. Поэтому он возвратился в северную Шотландию, где вскоре и умер. Собственно Апостолом Ирландии был Патрикий, рожденный (ок. 389 г.) от благородных христианских родителей в Килпатрике в Шотландии. В возрасте 16-ти лет, он был похищен пиратами со многими соотечественниками и отвезен в северную Ирландию, где был продан начальнику одного племени. Последний приставил его к своим стадам. Он воспользовался своим уединением для серьезных размышлений и искал утешения в молитве и созерцании. Спустя некоторое время ему удалось бежать на материк. Он достиг Галлии и здесь получил образование в монастырях Мармуты и Лерина, причем был часто наставляем святителем Германом Авксеррским (†448 г.). Он сопровождал его в Англию в 423-ем-426-ом году для поражения пелагианства. После возвращения, он отправился в Рим, где ему были предоставлены все права на миссию в Ирландию. Посвященный в Галлии во епископы, он весною 432-го года отправился на зеленый остров. Сначала он встретил большие затруднения, но здесь ему пришли на помощь знание языка и нравов страны. Обходя остров, он звуками литавр и барабанов собирал народ на открытом месте и рассказывал ему о жизни и смерти Спасителя. Некоторые уверовали чрез его проповедь. Но этим он возбудил ненависть друидов, которые подняли против него народ и его главу. Однако ничто не могло устрашить святого человека. Одних он привлекал к себе чрез кротость и радостные утешения, других подарками и продолжал неустанно действовать, переходя с одной части острова на другую, насаждал и монастырскую жизнь, к которой он привлекал сыновей и дочерей знатных фамилий. Он между прочим, обратил придворного поэта, который, посредством религиозных песен, сделал очень доступным христианство народу, любившему пение. Патрикий заботился о воспитании хороших клириков; свое место пребывания он обосновал в Армаге (Armagh), который стал митрополией острова. Опустошения, разорение пришлось ему пережить опять. Но терпение его было твердо, и Провидение оказывало ему всегда Свое покровительство. При этом он не позволял себе оставить свое стадо хотя бы и на некоторое время, несмотря на то, что он сильно тосковал по своим друзьям в Британии и Галлии. Умер он в 461-ом году. Ко времени его смерти в Ирландии было много епископов, еще более пресвитеров и монахов. Основанные им монастыри были школами веры и убежищами для наук. Женский монастырь был учрежден около 490-го года Святой Бригидою. Между учениками Патрикия были известны Бенигн (Benignus) или Бенен, архиепископ Армага, и Святой Киран (Kieran), епископ Клонмакниса; позже выдавался Финиан, епископ Клонарда (†552r.), со многими другими, так что еще издавна Ирландия была известна, как остров святых. Южные Пикты, которые переселились из Норвегии в северную Британию, нынешнюю Шотландию, еще в 412-ом году были обращены британским епископом Нинианом. Впоследствии здесь действовал известный Гильда (Gildas), который проник еще далее. Каледонцы в северной Шотландии, кельтского происхождения, только в 563-ем году приняли Христово Евангелие чрез монаха Колюмбу, который с 12-ю учениками переправился на остров Ги (Ну) и основал там знаменитый монастырь, благодаря которому постепенно была обращена вся страна к свету христианского учения. Конал (Conall), король албанских шотландцев (скоттов), подарил остров Колюмбе. Остров долгое время был усыпальницей шотландских королей. Колюмба крестил также короля Брида или Бруда с его народом, устроил еще несколько монастырей и оставил после своей смерти в 597-ом году великое число монахов, которые ревностно проповедовали Евангелие. Его преемники аббаты Ги, стали весьма могущественны, имели власть даже над епископами скоттов и пиктов в северной Британии и на островах Гебридских. Собственно в Англии христианство было уже давно распространено между старыми бриттами. Последние, после того как римляне оставили их, при своем внутреннем разъединении, были не в силах защищаться от нападений пиктов и скоттов, а потому в 449-ом году пригласили на помощь языческих англосаксов из северной Германии. Последние завоевали южную и среднюю часть острова для себя и повели упорную истребительную войну против бриттов, все более и более отодвигавшихся в западном направлении, из которых многие бежали в Арморику (в Галлии), которая потом чрез это была переименована в Бретанию. Уэльс и Корнуэлл остались главными центрами старого кельтского народного племени. Еще в начале VI-го века здесь были цветущие монастыри, превосходные епископы, как Давид, Дубриций и другие. Но для обращения англо-саксов ничего не было сделано старым британским духовенством; наоборот, само оно в завоеванных областях впадало в дикость. Ненависть между победителями и побежденными была чрезвычайна сильна; первые трактовали последних, как рабов, не позволяли им возобновлять разрушавшиеся церкви, а сами они упорно пребывали в язычестве. Чего не могло и не хотело делать британское духовенство, то взялся совершить в конце VI-го века Григорий Великий и с добрым успехом. Бывши еще аббатом, он обратил внимание на англо-саксонский народ. Однажды на невольничьем рынке он увидел несколько молодых полных сил людей этого племени, и тогда он решил быть миссионером этого еще языческого народа. Но в 590-году он был избран на римский престол папою. Тогда он дал поручение экономам Римской Церкви купить на рынке саксонских мальчиков и доставить их в Рим, которых он имел в виду крестить и подготовить к проповеднической миссионерской деятельности посреди родного им народа. Но это средство только медленно привело бы к цели. Случилось между тем событие, которое помогло отправить миссию к англосаксам в самом скором времени. Англо-саксонский король Этельберт женился на франкской принцессе Берте, уже христианке. При таких благоприятных обстоятельствах папа послал в 596-ом году аббата Августина с 39 римскими монахами в Британию, где к тому времени англосаксы имели уже 7-8 независимых королевств. На пути в Британию через Францию они услышали столько ужасного о грубости намеченного (предположенного) к обращению народа, что они решили просить у папы разрешение на возвращение их. Но Григорий настоял на своем плане; он отправил миссионерам рекомендательное письмо к франкским князьям и епископам и дал им совет взять с собою из Галлии толмачей. Они достигли острова Танет (Thanet) в 597-ом г. и попросили у короля Этельберта разрешение проповедовать в его стране. Они начали свою деятельность в главном городе Дароверне, в капелле святого Мартина, где совершалось богослужение для королевы. Народ внимательно слушал проповедников. Бескорыстие и строгая жизнь пришедших, чуждых пресвитеров были признаны и оценены. Число катекумен умножилось, и 2 июня 597-го г. крестился сам король. Чрез свои рескрипты Григорий I руководил делом миссии с благоразумием и осторожностью. По его указанию не были разрушены языческие храмы, но превращены в христианские церкви, обеды из жертвенного мяса не были запрещены, но удержались как трапезы благодарения, по роду раннейших агап; некоторым недозволенным самим по себе обычаям дано было христианское значение. Эти педагогически расчитанные меры принесли свои благие плоды. Кент был центром, из которого христианство распространялось все далее и далее. Счастливый результат начальной деятельности побудил аббата Августина отправиться в Галлию, где он получил посвящение во епископа от архиепископа Арльского, викария папы. На Рождество Христово 597-го г. Августин крестил уже 10000 англо-саксов. Он послал, затем, двух из своей свиты - пресвитера Лаврентия и монаха Петра - к папе с докладом о событиях и с просьбою о новых сотрудниках, также ища разрешения по поводу тех или иных случаев. Григорий I дал нужные указания относительно литургии, о браке новообращенных и об отношении нового епископа к франкскому епископату, вместе с тем послал реликвии и церковные сосуды, как и новых помощников. Когда общество Августина начало работать еще с более блестящими результатами, папа послал ему в 601-ом г. архиепископский паллий и предписания касательно английской иерархии. Он назначил для Англии двух митрополитов - в Лондоне и Йорке, каждого с 12-ю епископами. Августин должен был пожизненно оставаться первым митрополитом. После его смерти первенство должно было перейти к старшему по годам службы... Но так как тогда Дароверн был главным городом страны, то Августин избрал этот город, как митрополию, вместо Лондона. Принимавшему участие в деле Августина королю Этельберту папа выслал письмо и подарки. Между тем посланный папою Меллит (Mellitus) успешно действовал в Эссексе (Essex). В 604-ом г. он крестил короля этой страны Саберета и основал епископию в Лондоне, где и стал первым епископом. Пока живы были эти два короля, христианство в Англии развивалось. Но сыновья их остались язычниками и вели порочный образ жизни. С другой стороны, по смерти Августина, и в миссионерах не наблюдалось прежней твердости, и в правление языческих королей Кента и Эссекса (с 616-го г.), положение там христианства сделалось угрожаемым. Лондонский епископ Меллит был изгнан; его спутник, Юст, который сделался епископом Рочестерским, также возвратился в Галлию. Лаврентий, преемник Августина, в полной безнадежности оставил остров. Но опасность была отклонена благодаря обращению короля Кентского Эадбалда (Eadbald), последовавшему как бы благодаря чуду. Юст и Меллит были возвращены, и христианство снова могло делать успехи. Когда в 619-ом г. умер Лаврентий, Мелит стал его преемником, а ему в 624-ом г. наследовал Юст (Justus). Армения и Иверия (Грузия). Армянский народ был первый, который, как народ в целом, принял христианство. Армения уже во II-ом веке стала христианскою страною. Евсевий Кесарий-ский (Ц. История VI, 46) приписывает Дионисию Коринфскому послание о покаянии к армянскому епископу Мерузопису, но определенные исторические данные делают просветителем Армении Григория. Он происходил из царского рода Арзакидов, и, во время избиения его рода, был спасен своею кормилицею и воспитан в Каппадокии. Вернувшись на родину (в 281-ом г.), он долгое время содержался как пленник. Однако ему удалось обратить в христианство и крестить царя Тиридата III-го и значительную часть народа. В 302-ом г. архиепископ Леонтий Кесарийский посвятил его в митрополиты для Армении; вот почему Армянская страна стала в тесную связь с Кесарийскою Церковью. Пресвитеры греческого царства поддержали ревностного Григория в его миссионерской деятельности. Максимин в 311-ом г. начал войну против армянских христиан, но потерпел большое поражение. Святой Григорий основал монастырь Ашдишед и провел свои последние годы в уединении. Наследники ему ставились обыкновенно из его рода, сначала его сыновья Аристан и Бертан, его внук Гузич и другие. Внутренняя междоусобная война между ними воспрепятствовала дальнейшему развитию еще юной Церкви. Было не мало отпадших, имевших поддержку в персах, которые с 368-го г. постепенно подчиняли страну. Еще в 363-372 годах армянский епископат принимал живое участие в важнейших обстоятельствах жизни Церкви. Василий Великий объездил значительную часть Армении, водворяя мир между епископами и стараясь устранить вкравшиеся злоупотребления (Epist. 99). Но потом связь с Западом постепенно слабеет, епископы принуждены были вступить в борьбу с дурными наследниками царя Тиридата. Уже Исаак Великий (390-440 г.), преемник Нерзеса (+ 389 г.), должен был принять посвящение не в Кесарии, а у местных епископов. Он привел Армянскую Церковь в цветущее состояние, - хотя политические смуты еще продолжались, - и поднял церковную дисциплину и проповедь. Святой Месроп изобрел армянскую азбуку и начал (с 428-го г.) переводить Священное Писание на армянский язык, в чем принимали участие и другие сотрудники. Много было переведено также сочинений греческих и сирийских. Национальная историография была создана Моисеем Хореном в V-ом веке. Но сочинения "История Великой Армении," "География," "Ретори-ка" - ему не принадлежат и относятся к VIII-IX в. В Иверии христианство было проповедано во времена Константинов. Проповедником христианского учения здесь была в 326-ом г. невольница-пленница Нонна (Nunia, Nino), которая достигла большого почета, исцелив больного ребенка. Затем она излечила королеву иверцев и обратила её к христианству. Скоро и сам царь Мерой (Miraus) обратился и крестился, после того как он на охоте получил помощь, как верил он, от христианского Бога. Он просил прислать ему духовенство из римского царства (Сократ. Ц. Ист. I, 20; Созомен. Ц. Ист. II, 7; Феодорит I, 25; Руфин X, 10). Аравия и Абиссиния. В южной Аравии действовал между гомеритами епископ, посланный им царем Констанцием (между 350-354-ым годом) Феофил из Диу, которого рукоположил арианский епископ Евсевий Никомидийский и который вместе с тем получил полномочия императорского доверенного. В Йемене крестилось много арабов; в главном городе Тафаране, в Адене и Гормуце были построены три церкви. Христианином стал и царь гомеритов. Но арианизм не долго господствовал между ними, скоро гомериты сделались кафоликами. Большое количество иудеев и их сильное влияние среди населения, а также образ жизни номадов сильно препятствовали христианизации страны. Некоторые монахи из живших в соседней пустыне приходили в соприкосновение с арабами, повсюду бродившими со своими стадами, снискали их благорасположение и воспользовались этим к распространению среди них Евангелия. В 372-ом г. сарацинская княгиня Мовия (Mauvia), при заключении мира с римским царством, приняла почитаемого монаха Моисея, в качестве епископа. Вскоре достигли огромного влияния Симеон Столпник и благочестивый монах Евфимий. Последний крестил главу одного племени, связанного с восточными римлянами, по имени Аспевета, который принял имя Петра, и стал первым местным сарацинским епископом в Палестине. В то время как его сын Тереван принял на себя предводительствование племенем. Много трудов положили на проповедь Евангелия также монахи из монастырей на горе Синай. Между тем архиепископ Феофил действовал на своей родине на острове Диу Сокотора, при входе в Аравийское море, имел успех, благодаря торговым связям; он также крестил не мало персов в Ост-Индии, где и ранее были христиане. Косма, сначала купец, потом монах, своими морскими спутниками прозванный индийским корабельщиком, автор христианской топографии, процветавший при Юстиниане I и Юстиниане II, нашел церкви в Мале (быть может в Малабаре), на Тапробане (Цейлон) и в Каллиане (Калькутте), в последнем месте даже епископа. Индийские христиане, называемые также христианами Фомы, вследствие своей связи с Персидскою Церковью, склонились к несторианскому заблуждению. В Абиссинии или Аксуметической Эфиопии (Габеш) христианство было распространено при Константине Великом чрез двух христианских юношей Фрументия и Эдессия. Последние с одним ученым предприняли из Тира образовательное путешествие около Африки и попали в страну, где их экипаж был схвачен туземцами и перебит; оставшихся в живых двух юношей отправили к королевскому двору в Аксум, где они снискали благорасположение в высшей степени. Объявленные свободными и доверенные высокими назначениями, они и по смерти короля оставались в стране, по просьбе его вдовы, чтобы поддержать её в годы регенства и в деле воспитания наследника трона Эзана (Aizana). При этом они не переставали исповедовать свою веру и разъяснять истину христианства окружающим. Было достаточно уверовавших в христианского Бога. Поэтому, по восшествии на трон нового короля, Эдессий и Фрументий отправились в центры христианской жизни: Эдессий возвратился в Тир, где он получил посвящение во пресвитера и где позже познакомился с ним Руфин, а Фруменций прибыл в Александрию. Он познакомил молодого епископа Афанасия с условиями проповеди христианства в Абиссинии и с уже достигнутыми результатами. Афанасий в 328-329-ом г. посвятил Фрументия во епископа Абиссинского. Фрументий возвратился теперь в Абиссинию, крестил молодого короля Эзана и множество народа. Особым письмом император Констанций потребовал в 356-ом г. от короля Эзана и его брата Сазана прислать Фрументия для наставления истинной вере у арианского епископа Георгия Александрийского и предостерегал против Афанасия, который будто бы был низложен за многие преступления. Однако, предприятие не удалось, и арианизм не имел доступа в страну. При Элесваане абиссинские христиане оказывали поддержку гомеритам. Индийский корабельщик Косма знал, что в Абиссинской Церкви есть епископ и монахи. Образовалася с течением времени Эфиопская церковная литература, в которой рядом с переводом Библии имели место переводы греческих отцов Церкви, литургии; особенно были многочисленны апокрифические сочинения. Так как Эфиопская Церковь была дочерью Александрийской Церкви и от неё получила главу, то, к сожалению, позже она также впала в монофизитство, господствовавшее в половине V-го века в Александрийской Церкви. При дикости народа христианство смешалось с чуждыми обычаями. Явились субботники, еврейские предписания относительно пищи, обряд обрезания, распущенность в брачной жизни и полигамия. Христианская миссия среди славянских народов. Среди "варваров," появившихся на сцене истории в связи с великим переселением народов, славянские народы позже других приняли христианскую веру. Это объясняется тем, что они шли позади, в хвосте диких племен, устремившихся в IV-ом веке из Азии в Европу. Поэтому они соприкоснулись с христианским миром позже других. К самому концу V-го века славяне подошли к Дунаю; а переход их через Дунай и вторжение вглубь Балканского полуострова относится уже к VI-му веку. Славяне шли вслед за готами и ими сдерживались. Последним препятствием для них достигнуть долины Дуная послужило Остготское королевство, державшееся до конца V-го века на Моравских долинах. Когда же Теодорих Великий повел свой народ на Италию, то преграда для славян пала, а смерть Теодориха в 526-ом г., лишавшая остготов могучего вождя и политической силы, позволила славянам свободно опустошать Балканский полуостров в VI-ом веке. Первые известия о принятии славянами христианского учения относятся к VII-му веку. В начале IV-го века хорваты и сербы, согласно Константину Багрянородному, заняли - по крайней мере часть их - Македонию и угрожали Константинополю. Однако, император Ираклий (614-641 г.) счастливо избежал опасности. Он отправил хорватов и сербов в Далмацию против авар, шедших по следам гуннов и опустошавших все что уцелело. Собственно хорваты заняли место между Адриатическим морем и реками Дунаем и Савою. Папа Иоанн IV, сам далматинец, отправил к императору, в качестве посла, одного благочестивого человека, по имени Мартин - с целью через него привести в христианскую Церковь появившиеся на Балканском полуострове славянские народы. Император Ираклий, с своей стороны, сделал все, чтобы побудить к крещению своих новых союзников. Их князь Порга (Porga), благодаря проповеди римских миссионеров, крестился с большею частью своего народа. Однако, вследствие неблагоприятных политических обстоятельств, долго не удавалась церковная организация среди хорватов. Твердые упоминания о хорватских епископах начинаются только с 879-го г. Сербы, жившие в древней Дакии, Дардании, Далмации и на озерах от Албании до Дураццо, тогда же в VII-ом веке были принуждены к крещению. Однако, они приняли христианство лишь внешне, и позже (в IX в. в 827 г.) отпали от него, как и от греческой зависимости. Они восстановили у себя даже идолослужение вплоть до 868-го г., когда они были снова подчинены Византии Василием Македонянином и тогда же были снова просвещены при помощи славянских миссионеров. Словенцы - жители Штирии, Каринтии и Крайны были крещены в VIII-ом веке, благодаря соседству с Баварией и зависимости от франков, значит, подпали влиянию Рима. Болгары - народ финского или татарского происхождения, вышедший из внутренних степей Азии, живший по Волге, потом отправившийся на Днестр, Дунай. Здесь он окончательно смешался с славянскими племенами, воспринял их обычаи и язык, дав им свое имя. Болгары были опасны для византийской империи еще в VI-ом веке, а затем, когда в конце VII-го века болгары перешли Дунай и в 679-ом г. организовались в княжество, под предводительством Аспаруха (Испериха), то они явились истинною угрозою для Византии и не редко громили её. Есть данные говорить о христианстве среди болгар лишь с 1Х-го века. Просветителями их являются архиепископ Адрианопольский Мануил, взятый в 811-ом г. в плен болгарами, также и пленник монах Кифара (Kypharas) и сестра князя Богориса, крестившаяся в Византии как пленница. Может быть, эти лица и другие, неизвестные, подготовили страну к крещению. Крещение болгарского народа относится к 864-му г.; оно было совершено князем Борисом. Собственно апостолами и просветителями славянских народов считаются братья Мефодий и Константин (в монашестве Кирилл), жившие в 1Х-ом веке. Они, конечно, солунские греки, как видно из естественно понимаемой (без обычных перетолкований) заметки зальцбургского летописца под 873-им г. ("quidam graecus Methodius") а не славяне - болгары, для чего дают повод позднейшие сербские рукописи (от XIV-XVI века). Значение их для славян далеко не исчерпывается тем, что они обратили ко Христу многие славянские народы; чрезвычайно важная их заслуга в том, что они являются изобретателями славянской азбуки, создателями славянского языка и письменности и чрез это основоположниками славянской культуры. Они явились виновниками и "культуртрегерами" третьей - именно, славянской культуры. Первою славянскою страною, где проповедовали братья была Моравия, а потом Паннония. Необычайная трудность дела проповеди в этих странах заключалась в том, что здесь христианская миссия парализовалась, во всяком случае до крайности стеснялась, политическими влияниями и даже открытою борьбою за власть, а кроме того еще тормозилась вследствие неразграниченности сфер влияний - Латинской и Греческой Церкви. Политическая борьба и церковные влияния сделали то, что многолетняя проповедническая деятельность Мефодия в этих странах была сведена к нулю. Святой Мефодий умер 6-го апреля 885-го года, а в следующем же году, его ученики - Горазд, Климент, Наум, Ангеларий, Лаврентий и Савва - вынуждены были под напором латинско-немецким оставить славянскую страну. Моравская держава постепенно разрушалась; от неё отпали чешские князья, а потом, в самом конце 1Х-го века (в 897 г.) лужицкие сербы; в начале Х-го века (905-906) вся страна сделалась добычею угров или венгров. Скажем несколько подробнее. Моравы, получившие свое имя от реки, поселились по бассейну Моравы, или по среднему течению Дуная, в 534-ом г. В конце VIII и начале 1Х-го века они пришли в ближайшее соприкосновение с франками и, при Карле Великом и особенно его сыне Людовике, даже признавали верховную власть франков. Объединенные своими князьями Мимиром или Муамаром (Moimir, Moimar) и Привиною (глава нижней Паннонии), моравы к половине 1Х-го века были уже крещены немецкими проповедниками и стояли в вассальной зависимости от Людовика. Однако, они всячески добивались независимости, ища союза с Болгарией и Византийской империей против немцев. Вместо беспокойного и непокорного Мимира, Людвиг скоро должен был поставить его племянника - Ростислава. Последний также мечтал о независимости - сначала в союзе с болгарами. Когда болгары ему изменили и перешли на сторону Людовика, то Ростислав в 862-ом г. отправил посольство в Византию, ища у греков политического и религиозного союза. В качестве миссионеров к моравам были посланы Мефодий и его младший брат Константин (родившийся в 827-ом г., умерший в Риме 14 февраля 869-го г.; пред смертью принявший монашество с именем Кирилла). Братья успешно действовали в 863-867-ом г., проповедуя и совершая богослужения на славянском языке. Немецкие клирики среди моравов, которых Мефодий упрекал в излишней уступчивости языческим обычаям, восстали против употребления славянского языка за богослужением. Братья Мефодий и Константин обратились за решением дела к папе Николаю I; он пригласил их в Рим. На своем пути туда они были очень дружественно встречены паннонским князем Коцелом, сыном Привина. В Венеции они держали оживленный диспут с немецкими клириками, доказывая законность совершения литургии на славянском языке, вопреки их мнению, что Бог повелел проповедовать Христово учение лишь на трех языках - еврейском, греческом и латинском. Братья принесли в Рим мощи святого Климента, обретенные в Крыму. Папа Адриан II, преемник не задолго перед тем умершего папы Николая I, встретил их весьма приветливо: разрешил служить литургию на славянском языке и назначил Константина архиепископом моравским. Последний, как бы предчувствуя свою близкую смерть, судил за лучшее облечься в иноческое одеяние, был пострижен с именем Кирилла и, в начале 869-го г., умер. Он был погребен в Риме же, в Церкви Святого Климента, где недавно были положены принесенные им мощи. По просьбе Коцелла, папа назначил Мефодия уже в Паннонию архиепископом, одобрил перевод Библии на славянский язык, разрешил ему славянское богослужение, лишь потребовал, чтобы Евангелие и Апостол читались за богослужением не только на славянском, но и на латинском языке. Несмотря на такое решение Папы, деятельность Мефодия в славянских странах чрезвычайно много страдала от немецкого духовенства и политических козней. Мефодию еще раз пришлось путешествовать в Рим. Конец его дела печален: после его смерти в 885-ом г. его ученики были изгнаны. Христианство среди чехов. Богемия, с VI-го века населенная чехами и со времени Карла Великого признавшая немецкую верховную власть, также сделалась ареною борьбы немецких и славянских миссионеров. В виду вассальной зависимости её от немцев, немецкие миссионеры признавали за собою как бы права и обязанности к христианизации страны. Но, крещенные ими в Регенсбурге, в 845-ом г., четыре чешских начальника, по возвращении домой, были изгнаны. Тогда был открыт доступ моравским миссионерам. Истинным апостолом Чехии была Святая Людмила, жена Богемского князя Боривоя (Borzivoi), дочь которых была в замужестве за Святополком Моравским. Она и её сын, герцог Спитигнев (Spitignew) много содействовали распространению Евангелия. Но Драгомира, жена Братислава, брата Спитигнева, была фанатически предана язычеству. Она просто неистовствовала против христиан, изгоняла священников и даже умертвила свою свекровь - Святую Людьмилу. Между тем её сын Венцеслав, воспитанный бабкою, был убежденным христианином; при нем христианство укрепилось. Но в 935-ом г. он был подвергнут мучению со стороны своего брата, язычника Болеслава, и тогда опять началось преследование христиан и их священников. Но император Оттон I после кровавой войны, принудил герцога Болеслава, который отказал ему было в дани, восстановить христианство. С того времени и сам Болеслав стал христианином. Его сын, Болеслав II Благочестивый (967-999) доставил христианству уже полную победу. Он основал собственную кафедру в Праге (в 973-ем г).; а папа Иоанн XIII потребовал от него совершения богослужения на латинском языке. Христианство в Польше. Поляки или ранее ляхи (Polen, Lechen) - было с Х-го века общим именем для славян, живших по Висле, Мазурским озерам, около Полоцка. Польша находилась в политической связи с Моравией, и христианство получила из последней. Герцог Мечислав (Miedslaw 964-992) женился на Богемской прицессе Домбровке (в 965-ом г), дочери Болеслава I, которая расположила к христианству своего супруга. Он был крещен в 966-ом г. вместе со многими знатными лицами, богемским пресвитером Богувидом (Bohuwid). Он приказал отбирать от народа идолов и бросать их в реку. В 968-ом г. было основано епископство в Познани. Однако, народ в душе оставался языческим. Много потрудился над христианизацией своего народа Болеслав I Храбрый (992-1025). Ему помогал немецкий император Оттон III. Болеслав I устроил 2-ую архиепископию в Гнездне (Gnesen), куда перенес мощи папского миссионера, мученика Адальберта. С того времени, т.е. конца Х и начала XI-го века, Польша входит в тесные сношения с Папою и совершает богослужение на латинском языке. Христианство на Руси. Русские славяне, начавшие политическую жизнь со второй половины IX-го века (в 862-ом г.), много беспокоили своими частыми нападениями Византию, как например, в 865-ом г., при патриархе Фотии. Византия стремилась обратить их в христианство и чрез это обезопасить себя от них. Уже патриархи Игнатий и Фотий заботились об этом. Сначала удавалось заключать с русскими лишь торговые договоры, как например, с Великим князем Игорем (944-945 г.). Однако, и благодаря торговым сношениям, христианство просачивалось на Русь. В 955-ом г. Великая княгиня Ольга, вдова Игоря, сама отправилась в Константинополь, где встретила блестящий прием; при этом она крестилась при весьма торжественной обстановке, с именем Елены. Но собственно крестителем Руси был внук Ольги, Великий Князь Владимир (11015). Завоевавши Херсон Таврический, он потребовал руки Царевны Анны, сестры Василия II, при чем дал обещание креститься, что и исполнил в 988-ом г., а потом крестил в 988-989-ом г. и свой народ. Над утверждением христианства на Руси много работал сын Владимира, Ярослав (1019-1054 г.). Глава II. Отношение Христианской Церкви к внешнему миру. Церковь и государство. Император Константин Великий н Миланский эдикт. Отношения между Церковью и государством на Востоке и на Западе. Положение Христианской Церкви с IV-го века в отношении к внешнему миру, в особенности к государству, радикально, хотя и не сразу, изменяется. Церковь из гонимой (ecclesia pressa) становится, при Константине Великом, не только терпимой (с 311 г.), дозволенной и равноправной с другими религиями (со времени Миланского эдикта - 313 г.), но и покровительственной и привилегированной при том же Константине, а при сыновьях его, например, при Констанции, и при последующих императорах, например, при Феодосии I и II, - даже господствующею. Главнейшим виновником существенной перемены в жизни Церкви является император Константин, издавший Миланский эдикт. Христианская Церковь вышла победоносно из кровавой борьбы во время Диоклетианова гонения. Сам виновник его, Галерий, должен был, наконец, сознаться, что силу убеждения нельзя сломить огнем и мечем, почему он и издал известный эдикт в 311-ом г. Однако, и толерантный эдикт 311-го года еще не обеспечивал христианам безопасности и свободы от преследования. И раньше не редко бывало, что, после временного затишья, гонение возгоралось с новою силою. Только события, разыгравшиеся вскоре на Западе, в Галлии, Италии, поставили Христианскую Церковь под защиту государства; после чего Христианская Церковь мало-помалу достигла и господства. Все это произошло благодаря императору Константину и его преемникам. "Константин Великий, как говорит историк Шафф, был человек для времени, как и время - для него." Он стал во главе действительного прогресса времени и победил. В то время, как его племянник Юлиан плыл против течения истории и бесславно погиб. Он был орудием в руках Провидения, чтобы возвысить Церковь из состояния гонения и угнетения к подобающей ей чести и господству. Церковь оценила подвиг Константина, назвав его Равноапостольным (De vita Constantini IV, 7). В дряхлевшую жизнь он вложил новые начала, и новая жизнь расцвела. Поэтому благодарное человечество назвало его "Великим." Константин, сын Констанция Хлора и Елены, родился в городе Нише, в Сербии. Год рождения его точно неизвестен, предполагают 274 или 289 г. Евсевий (De vita Constantini I, 5), по-видимому, стоит за первую дату; новый историк Зеек останавливается на второй дате. Религиозная черта свойственна всей фамилии Константина; она обнаруживается в различных направлениях - в пилигримстве Елены, фанатичном арианстве Констанция и также фанатическом язычестве Юлиана. Отец Константина, Констанций Хлор в религиозном отношении и в обращении с христианами рисуется Евсевием в весьма привлекательных чертах (De vita Constantini I, 13-14, 17). По его словам, он "признавал одного над всеми Бога," по-видимому, Констанций Хлор был эклектик, или точнее, неоплатоник. Особенно чтимым божеством был для него Аполлон, бог солнца, который тогда, сроднившись с Митрою, в особенности был популярен в войсках. По политическим расчетам, Констанций оставил Елену и женился на падчерице Максимиана Геркула - Феодоре; от этого брака у них была дочь Анастасия. Последние два имени чисто христианские. Относительно Елены сведения сбивчивые. Если Феодорит называет её "Родительницей этого света (т.е. Константина) и питательницею его благочестия (Ц. Уст. I, 13)" то Евсевий приписывает обращение её в христианство сыну (De vita III, 13). Принято более доверять Евсевию, как современнику и придворному человеку. Но трудно допустить, чтобы Святая Елена с душою, столь религиозною, осталась безучастною к религии христианской в такой обстановке двора, где жили Феодора и Анастасия. В целях ли воспитания, или скорее в качестве заложника, Константин в девяностых годах 3-го века отправился ко двору Диоклетиана в Никомидию (De vita I, 19; II, 51). Здесь он провел более 10-ти лет. При дворе Диоклетиана царила тогда атмосфера почти христианская. И начавшиеся в 303-ем г. гонения могли вызвать только скорбное сожаление о христианах, с которыми так уже сжились в повседневной жизни. Константин передает по этому поводу настроение жителей Никомидии и прежде всего свое собственное, когда восклицает: "какая же ему была (Диоклетиану) польза вступать в войну с нашим Богом!" При дворе Диоклетиана Константин проявил себя, как богато одаренный юноша, отличался он и воинскими доблестями. Галерий, боясь иметь дело в будущем с столь сильным соперником, предпринимал против него всякие козни и, по-видимому, едва ли имел намерение выпустить его живым в Галлию, так что Константину пришлось спасаться бегством (De vita I, 12-30). Отец его, после отречения Августов Диоклетиана и Максимиана Геркула, сделавшись Августом Запада в 305-ом г., в начале 306-го г. почувствовал себя серьезно больным, и извещенный об этом сын едва застал живым отца на смертном одре, доставив ему своим прибытием последнюю великую радость (De vita I, 17). Провозглашенный 26-го июня 306-го г., по смерти Августа - своего отца, также Августом, Константин до смерти Галерия довольствовался областью Констанция, как Кесаря, и по политическим соображениям он женился на дочери Максимиана Геркула - Фаусте, хотя уже был женат на Минервине, от которой в 306-307 г. родился сын Крисп. Первым делом Константина была борьба с пограничными врагами. Здесь он стяжал себе славу выдающегося полководца и привлек к себе сердце войска. В своем отношении к христианам Константин наследовал мягкую политику отца. Во всех делах он призывал Бога своего отца (De vita I, 27; II, 49). По словам Лактанция, первым делом Константина, по вступлении на престол, было возвратить свободу христианам. Еще, конечно, не христианин, но уже расположенный к христианству, он воспринял основной тон из позднейшего язычества в его более чистой форме - это монотеизм, что совпало и с основною чертою христианства. Он чтил бога Аполлона, тесно сблизившегося с Митрою. В 310-ом г. Константин посещает храм Аполлона в Трире и приносит ему богатые дары, за что прославляет его языческий ритор Евмений (Панегирик; VII; 21-2). В 311-ом г. имя Константина стоит под толерантным эдиктом Галерия, который ученый Эдуард Шварц приписывает именно влиянию Константина. По смерти Галерия, Максимин Даза сближается с Максенцием; у Константина завязывается дружба с Ликинием. Столкновение между правителями было неизбежно. Мотивы для него на первых порах могли быть только политические. По историку Зосиме, Максенций уже задумывал поход против Константина. И Константин, стремясь освободить город Рим от тирана, имел в виду предупредить политического врага, а не защитить христиан. Ибо сам Максенций, по словам Евсевия, стремился понравиться христианам. О гонениях на них речи нет; говорится только о дикой распущенности Максенция. Задуманный по политическим соображениям, поход вскоре принимает религиозный характер. По тем или иным расчетам, Константин мог взять в поход против Максенция только 25.000 войска, 4-ую приблизительно часть всей своей армии. Между тем у Максенция, сидевшего в Риме, было войска в несколько раз больше, по историку Зосиме (II, 15) - 170.000 пехоты и 18.000 конницы. По человеческим соображениям, задуманный при таком соотношении сил и положении полководцев поход казался страшною авантюрою, прямо безумием. Тем более, если к этому прибавить значение Рима в глазах язычников и уже одержанные Максенцием победы, например, над Ликинием. Гаруспиции получились самые неблагоприятные. Можно себе представить в самом начале похода состояние духа Константина, понимавшего настроение войска и ясно видевшего не только серьезность, но даже трагизм собственного положения. Константин по природе был религиозен. Размышлять о воле Бога для него в данном случае было естественно. Но языческие боги уже отказали ему в своем благоволении чрез принесенные им гаруспиками жертвы. Оставался один христианский Бог... К этому-то времени, еще до похода из Галлии, и относится чудесное видение Константина, описанное Евсевием. Уразумев, что ему нужна помощь выше воинских средств, Константин для отражения злоумышленных и чародейских хитростей, которыми любил пользоваться тиран, искал помощи Божьей. Вооружение и множество войска почитая средствами второстепенными, он признавал необходимым и несокрушимым только содействие Бога и начал призывать Его, просить и умолять. Царь получил удивительнейшее, посланное от Бога - знамение. Нас с клятвою уверял в этом сам царь. "Однажды в полуденные часы дня, когда солнце уже начало склоняться к западу," говорил царь, "я собственными очами видел составившееся из света и лежавшее выше солнца (???????????? ??? ?????) знамение креста; с надписью ????? ???? "Сим побеждай." Это зрелище объяло ужасом, как его самого, так и все войско, которое само не зная куда, следовало за ним и продолжало созерцать явившееся чудо (De vita 1, 27-28; Ср. Ц. Ист. IX, 9). Так и под таким впечатлением от видения совершился переход из Галлии к стенам Рима. Пред битвою с Максенцием было Константину сновидение, о котором говорит Лактанций (De morte persecutorum LX, 4, 4-6). Константин получил, во время сна, внушение изобразить на щитах небесное знамение Божье. И император выполнил это повеление, начертав на них знак имени Христа, таким образом, что он представлял подобие буквы X, пересеченной вертикальной линией, верхний конец которой был изогнут, в виде Р, или прикрыт другой скрытой линией: Р.Х. Лактанций писал свое сочинение на Востоке, в Никомидии, в 313 г. В Трир для воспитания Криспа, он призван был только в 312 или 315-ом г. Различную версию по поводу чудесного явления передает Руфин, повидимому, соединяя в одно, что он нашел у Евсевия и у Лактанция. Он пишет: "Константин все чаще и чаще стал подымать очи к небу, вымаливая себе отсюда Божественную помощь. И вот видит он во сне на небе, с восточной стороны, огненный и сияющий знак креста. Когда он еще не освободился от ужаса, его поразило новое явление. Он увидел пред собою ангелов, говорящих: "Константин, сим победишь." Тогда он обрадовался и уверовал в победу над врагами. Битва произошла 28-го октября 312-го г. на Мильвийском мосту. Максенций, введенный в заблуждение Сивиллами (книгами), вопреки всем стратегическим соображениям, вышел из Рима, занял неудобную позицию и был разбит. Поражение Максенция казалось невероятным и язычникам. Слышали ли они рассказ о чудесных знамениях Константина от христиан, или сами, в потребности объяснить событие лишь вмешательством богов, измыслили их; но только и они рассказывали о чуде. Таков панегирист Константина 313-го г., по всей вероятности, тот же Евмений. Другой ритор Назарий - обращался к Константину с панегириком в 321-ом г. и передавал рассказ о Божественном содействии Константину, как о нем было можно слышать, по его словам, повсюду в Галлии. Видны были посланные с неба войска с наводящими страх своими щитами с сиянием и оружием, и слышны были голоса: "К Константину направляемся, к Константину идем на помощь." Сенат воздвиг чрез несколько лет, в 315-ом г., в честь Константина арку, ибо он "внушением Божества и величием Духа освободил государство от тирана." На самом людном месте города воздвигли ему статую, с спасительным знамением креста в правой руке. Константин повелел начертать на ней на латинском языке такие слова: "Этим спасительным знамением истинным доказательством мужества, я спас и освободил ваш город от ига тирана и, по освобождении его, возвратил римскому сенату и народу прежний блеск и знаменитость" (De vita 11, 91). В Риме Константин оставался не долго и отправился в Милан, вероятнее всего, в начале 313-го г. Сюда прибыл и Ликиний. Здесь было отпраздновано бракосочетание Ликиния с сестрою Константина, и тем еще более укреплен их союз. В Милане они пробыли не дольше апреля. Здесь составлено было ими законодательное постановление, которым определялось положение христиан в империи. Это-то есть то, что известно под именем Миланского эдикта 313 г. Подлинное постановление не сохранилось до нас; его нет и в Codex Theodosianus 438-го г. Оно сохранилось лишь в указе (litterae) Ликиния, данном Никомидийскому президу 13-го июня 313-го г., и у Евсевия в серии документов, переведенных с латинского на греческий, помещающейся в середине 10-й книги его Церковной Истории, как "копия императорских постановлений, переведенных с римского языка," как указ, написанный от имени Константина и Ликиния. Но в повествовании о событиях, происходивших после победы над Максенпием, даже в рассказах о пребывании императоров в Медиолане, об эдикте речи нет. Так, Евсевий, повествуя о том, что произошло непосредственно после победы, пишет: "После сего сам Константин, а с ним и Ликиний, почитая Бога виновником всех ниспосланных им благ, оба единодушно и единогласно обнародовали в пользу христиан самый совершенный и обстоятельнейший закон (????? ???? ?????????? ??????????? ???????????) и кaк описание содеянных над ними Богом чудес и одержанной над тираном победы, так и самый закон, отправили к Максимину (??? ????? ????? ????????), который управлял еще восточными народами и показывал к соправителям притворную дружбу. Максимин, как тиран, узнав об этом, весьма огорчился, однако же, чтобы не показаться, будто уступает другим и вместе с тем опасаясь утаить повеление (?? ?????????) императоров, по необходимости, как бы от собственного лица, написал к подчиненным себе областным начальникам следующую первую в пользу христиан грамоту"; далее приводится приказ Максимина Сабину (Евсевий. Церковная История IX, 9). Пoвидимому, здесь речь идет о Миланском эдикте, однако место издания не указывается, время точно не определяется (ср. ??? ???????) и самый текст "совершеннейшего закона" не дается, а путем вывода легко придти к мысли, что упоминаемый здесь закон появился еще в 312 г. В самом деле, в 313-ом г., незадолго до своей смерти, Максимин обнародовал другой закон в пользу христиан, где изданный им рескрипт на имя Сабина он называет "прошлогодним," т.е. появившимся в 312-ом г. (?? ?????????? ??????? ??????????????)... Вот какие неясности у Евсевия. Лактанций так рассказывает о пребывании правителей в Медиолане. "Константин, покончив с делами в городе Риме, удалился в ближайшую зиму в Медиолан, куда пришел также Ликиний, чтобы получить супругу," т.е. сестру Константина Констанцию (De morte persecutorum XLV, 9). Об издании здесь эдикта не упомянуто у Лактанция ни единым словом. При таком довольно печальном положении исторических данных о Миланском эдикте, не удивительно если, например, исследователь Константиновой эпохи Зеек отрицает подлинность его. По Зееку, документ называемый "Миланским эдиктом" вовсе не есть эдикт, издан не в Милане и не Константином и не устанавливает юридической веротерпимости, которой христиане уже давно пользовались. Зеек имеет в виду указ Галерия 311-го г. и наряду с ним "так называемый Миланский эдикт" считает совершенно излишним. Так называемый Миланский эдикт есть только письмо Ликиния на имя Вифинского презида в отмену тех ограничений, какими затруднил действия эдикта Галерия 311 г. Максимин, а документ Евсевия есть перевод того же письма Ликиния, посланного в Палестину где жил Евсевий. Однако, согласиться с Зееком никак нельзя. В обоих источниках - у Евсевия и у Лактанция - ясно говорится о пребывании двух Августов в Медиолане и о состоявшемся постановлении касательно религий. Нельзя удовлетвориться предположением, что в Милане состоялось лишь устное соглашение и соответственно с ним издан рескрипт Ликинием для восточных провинций, а в западных и без того жилось христианам свободно. Такой серьезный закон, как о религиозной свободе, не мог не быть запечатлен письменно тем более что и в списках Евсевия стоят слова: "Эту волю нашу надлежало изложить письменно," в законодательном акте рескрипта. Затем в рескрипте президу Ликиний вовсе не выдает этот законодательный акт за собственное произведение; да и не мог быть такой акт лично издан Ликинием, в душе остававшимся язычником. С другой стороны, список Евсевия не может быть рассматриваем как перевод с того же самого Ликиниева рескрипта, только посланного в Палестину. Список Евсевия имеет такое введение, какого нет у Ликиния. Откуда мог заимствовать его Евсевий? В самом тексте есть особенности, которые делают едва-ли возможным считать список Евсевия переводом Ликиниева рескрипта. Именно, у Евсевия читаем: "Эту волю нашу надлежало изложить письменно, по устранении всех ограничений, которые содержались в посланном твоей чести ранее в нашем указе касательно христиан (дальнейших слов у Лактанция нет), и которые казались весьма недобрыми и несообразными с нашею кротостью, чтобы это было устроено." Изъяснять в таких выражениях свое расположение к христианам и так вспоминать, вероятно, об эдикте 311-го г. могло быть единственно свойственно Константину. Ликиний же в данном месте мог лишь разуметь притеснения Максимина, и он говорит о них. Для объяснения отклонения Евсевиева списка от Лактанциева, думается, необходимо предположить, что Евсевий имел под руками подлинный Миланский эдикт и с него переводил, или кто-нибудь другой сделал для него это. Да и самое положение дела - в пользу такого предположения. Мы сказали, что в 9-ой книге Церковной Истории Евсевий упоминает о законе, но не излагает его. Однако, он думал изложить этот и другие законы в конце IХ-ой книги, подобно тому, как он VIII-ую книгу заканчивает эдиктом 311-го года. В первоначальной (собственно уже второй) редакции в самом конце IХ-ой книги речь шла о законодательстве в пользу христиан, чрез что доказали свою любовь к Богу Константин и Ликиний. По мнению Эдуарда Шварца, издание Церковной Истории Евсевия заканчивающееся IХ-ою книгою (первое издание было в 312-313-ом году и завершалось VIII-ою книгою) появилось в 315-ом г. и заключалось известным собранием документов, впоследствии помещенных Евсевием в середине Х-ой книги. Здесь первое место принадлежало именно Миланскому эдикту, который был в начале 313-го г. Что же касается выводов из рескрипта Максимина, что будто Миланский эдикт издан был в 312-ом г., то Максимину, как соправителю, по всей вероятности был послан в 312-ом г. проект эдикта и когда он отказался подписать его, Константин и Ликиний издали его от своего лишь имени. Текст Миланского эдикта читается так: "Еще ранее полагая, что свободы в религии стеснять не должно, что, напротив, нужно предоставить права заботиться о Божественных предметах уму и воле каждого, по собственному его произволению, повелели мы и христианам соблюдать веру, согласно избранной ими религии. Но так как в том указе, которым предоставлялось им такое право, были на деле при этом еще поставлены многие различные условия, то, может быть, некоторые из них скоро потом встретили препятствие такому соблюдению. Когда мы прибыли благополучно в Медиолан, я - Константин-Август и Ликиний-Август подвергли обсуждению все, что относилось к общественной пользе и благополучию, то в ряду прочего, что казалось нам для многих людей полезным, в особенности признали мы нужным сделать постановление, направленное к поддержанию страха и благоговения к Божеству, именно, даровать христианам и всем свободу следовать той религии, какой каждый желает, дабы находящееся на небесах Божество (греч. дабы Божество, каково бы оно ни было, и что вообще находится на небе) могло быть милостиво и благосклонно к нам и ко всем, находящимся под нашею властью. Итак, мы постановили, руководясь здравым и правильнейшим рассуждением, принять такое решение, чтобы вообще никого не лишать свободы следовать и держаться соблюдаемой у христиан веры, и чтобы каждому дана была свобода следовать той религии, какую сам считает наилучшею для себя, дабы верховное Божество, почитаемое нами по свободному убеждению, могло проявлять во всем обычную милость и благоволение к нам. Посему надлежит твоей чести знать, что нам угодно было, чтобы по устранении всех совершенно ограничений, которые можно было усматривать в данном тебе ранее указе касательно христиан (греческ. "эту волю нашу надлежало изложить письменно, чтобы по устранении всех совершенно ограничений, которые содержались в посланном твоей чести ранее нашем указе касательно христиан и которые казались весьма недобрыми и несообразными с нашею кротостью") - чтобы это было устранено, и ныне каждый из желающих содержать религию христиан мог делать это свободно и беспрепятственно, без всякого для себя стеснения и затруднения. Объявить это со всею обстоятельностью твоей попечительности мы признали нужным, дабы ты знал, что мы и христианам даровали права свободного и неограниченного содержания своей религии. Видя же, что им это позволено нами, твоя честь поймет, что и другим также предоставлена, ради спокойствия нашего времени, подобная же полная свобода в соблюдении своей религии, так что каждый имеет право свободно избрать и почитать то, что ему угодно; это нами постановлено с тою целью, чтобы не казалось, что нами нанесен какой либо ущерб какому бы то ни было культу или религии (латинский текст испорчен). Кроме сего, относительно христиан мы постановляем (латин. - решили постановить), чтобы те места в которых прежде они обычно имели собрания, о которых в предыдущем указе к твоей чести было сделано известное (греч. - иное) постановление, если они окажутся купленными в предыдущее время какими-либо лицами, или у казны, или у кого другого, - эти лица немедленно и без колебаний возвратили бы христианам безденежно и без требования какой либо платы; равно и получившие эти места в дар пусть возможно скорее отдадут (их) христианам. При этом и те, которые купили эти места, и те, которые получили в дар, если будут искать чего либо от нашего благоволения (лат. - пусть просят соответствующего вознаграждения, - греческ. - пусть обратятся к местному эпарху), дабы и они по нашей милости не остались без удовлетворения. Все это должно быть передано, при твоем содействии, обществу христиан немедленно, без всякого отлагательства. И так как известно, что христиане имели во владении не только места, где они обычно собирались, но и другие, составлявшие собственность не отдельных лиц, но общества их (лат. - т.е. церквей; греч. - т.е. христиан) все это в силу закона, который мы выше определили, ты прикажешь отдать христианам, т.е. обществу и собраниям их, без какого либо колебания и прекословия, с соблюдением именно выше указанного правила, чтобы те, которые бесплатно возвратят их, надеялись получить вознаграждение от нашей доброты. Во всем этом ты обязан оказать выше названному обществу христиан все возможное содействие, чтобы повеление наше выполнено было в самом скором времени, дабы и в этом выразилось попечение нашей милости об общественном спокойствии и тогда, в виду этого, как было выше замечено, Божественное к нам благоволение, в столь великой мере уже испытанное нами, пребудет всегда, содействуя нашим успехам и общему благополучию. А чтобы этот милостивый закон наш мог сделаться всем известным, написанное здесь ты должен в своем публичном объявлении выставить всюду и довести до общего сведения, дабы этот закон нашей милости ни для кого не оставался в неизвестности." Чтобы уяснить смысл Миланского эдикта, нужно сравнить его с эдиктом 311-го г. Никомидийский закон хочет обеспечить жизнь христианам: "Пусть снова будут христиане и строят места для собраний." Этот толерантный эдикт терпит христиан, как необходимое зло. Даруя им жизнь, он требует: "чтобы они ничего не делали против общественного порядка," и обещает: "другими указами мы известим судей, что они обязаны соблюдать." То, чего так боится издатель эдикта со стороны христиан, это почти несомненно пропаганды христианства, которая была воспрещена иудейству под страхом смертной казни. Вот это-то дело христианства "против общественного порядка" и хочет Галерий подавить "другими указами." По всей вероятности, ему не удалось издать новые указы; но весьма возможно, что они все-таки увидели свет, быть может, благодаря исполнительной воле Августа Ликиния, ибо Миланский эдикт в самом начале указывает, как повод для своего появления, устранение стеснительных для христиан ограничений в предшествовавшем указе. Что же дает Миланский эдикт? Он очень удобно делиться на две части: в первой идет речь о свободе религиозного исповедания, во второй об имущественных и общественных правах христиан т.е. как корпорации, и частных или личных правах. В первом отношении характерны слова: "каждый имеет право свободно избрать и почитать то, что ему угодно; это нами постановлено с тою целью, чтобы не казалось, что нами нанесен какой либо ущерб какому бы то ни было культу и религии." Отсюда ясно, что Миланский эдикт устанавливает, так называемый паритет, равенство всех религий и свободное право каждого гражданина следовать беспрепятственно какой угодно религии. Мнение профессора Лебедева, что этим эдиктом "христианство объявлено стоящим во главе всех религий, провозглашено единственной религией ..." не соответствует тексту Миланского эдикта, ни обстоятельствам его происхождения. Справедливо подчеркивает профессор Бриллиантов, что эдикт исходит не только от Константина, но и от Ликиния; к подписанию его, вероятно, привлекали и Максимина. Но как можно было думать, чтобы Ликиний, а тем более Максимин могли подписать эдикт, провозглашающий господство христианской религии? Сначала Константин оставался верен принципу равноправия религий, разделявших мир на два непримиримые лагеря. Так, в том же 313-ом г., он разрешил культ рода Флавиева в Африке, который существовал 60 лет и после него, а позднее - дата точно неизвестна, но она раньше 326-го г. - дал свое согласие на сооружение храма своему "божеству" - numini nostro - в городе Гиспелле в средней Италии (Corp. Inscr. Lat. II, 5265); он сохранил гаруспицию, в качестве государственного учреждения, запретив применять её в частном обиходе жизни. Но стоять выше всяких верований государственная власть не могла, и жизнь мощно взывала к власти по вопросам веры. С другой стороны, Церковь добивалась тех прав и привилегий, которыми пользовалась языческая религия и представители языческих культов. Так началось новое направление в религиозной политике Константина. Прекращение гонений и признание свободы культа было начальным этапом коренного изменения в положении Христианской Церкви. Её общины не остались для государственной власти в положении безразличных (для неё) дозволенных организаций, какими были уже в течение веков и какими оставались и теперь иудейские синагоги. Общины эти были объединены иерархией и обнаруживали тенденцию охватить все население империи. Император, не принимая сам христианства и продолжая стоять выше отдельных религий, между которыми делилась масса его подданных, склонялся, однако, к христианству и в числе ближайших людей держал епископов. Отсюда целый ряд льгот для представителей христианских общин, членов клира и даже для храмовых зданий. Уже в 313-ом г. Константин освободил клир от тягостей декурионата (Codex Theodos. XVI, 2, 1; 7), а в указе 315-го г., которым подтверждается свобода от казенных повинностей императорских домен, res privatae, император ставит наряду с ними церкви, ecclesiae catholicae (Ibid. XI, 1, 1), в противоположность частным домашним молельням. В 319-ом г. установлена свобода членов клира (ii qui clerici appellantur) от всяких повинностей (munera). В том же 319-ом г. епископам была предоставлена юрисдикция в гражданских делах, и каждый христианин мог переносить свое дело на суд епископа, в обход обычных судебных инстанций. В 321-ом г. была узаконена новая форма освобождения на волю рабов в Церкви, пред епископом, и в том же году дано Церквам чрезвычайно важное право приобретать имущество по завещаниям. В 323-ем г. появился указ воспрещающий принуждать христиан к участию в языческих празднествах. Таким образом, христианские общины и их представители заняли совершенно новое положение в государстве. Христианство стало привилегированной религией. Константин, несмотря на свое расположение к христианам и даже воспитание детей в христианской вере, не принимал христианского крещения до конца своей жизни. Он предполагал креститься в реке Иордане. Но захваченный жестокою болезнью в Никомидии, он, чувствуя свой конец, крестился на смертном одре от Евсевия Никомидийского (Ibid. XI, 1, 1). Это было в 337-ом г. Но у Феофана Исповедника в его хронике содержится другая версия, что Константин крестился в 323-ем г. в Риме от папы Сильвестра. Известие, конечно, тенденциозное, клонящееся к возвышению папства (donado Constanrini). Восточная Церковь причислила Константина к лику святых. Здесь нельзя смущаться тем обстоятельством, что Константину приписывается пять убийств: тестя Максимина и двух Ликиниев - отца и 11-тилетнего сына, затем жены Фавсты и собственного сына Криспа. Первые три убийства были делом политической необходимости по нравам того времени. Смертная казнь Фавсты и Криспа в начале 326-го г. была вызвана их преступлением, если |
|
| Полезная информация: |