Вл. Мосс
ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО ОБ ЭВОЛЮЦИИ ОДНОМУ СВЯЩЕННИКУ

Дорогой Отец!

Как мне кажется, прежде чем браться за научные аргументы за и против эволюции, православный христианин должен сознавать, во-первых, что об этом говорит Православная Церковь, а во-вторых, каковы догматические импликации эволюционизма.

Я считаю, что следует признать ответ Православной Церкви на теорию эволюции не скорым. Для этого были достаточно весомые основания: "западное" происхождение теории, научная отсталость большинства православных стран и незнание о теории до самых недавних пор, распространенность среди православных христиан других ересей - коммунизма, экуменизма и т.д. Тем не менее, отсутствие официального ответа не означает отсутствия ответа вообще.

Уже в XIX веке православные богословы атаковали теорию эволюции (см. главу в книге Э. Дж. Симмонс (изд.) "Преемственность и перемена в русской и советской мысли", Нью-Йорк: Рассел и Рассел, 1955 г.) Сразу после революции в России состоялась серия публичных дебатов между коммунистами и православными христианами. В этих дебатах значительное место занимала теория эволюции, а выступавшие от православия успешно критиковали эволюционизм (см. дебаты между Александром Петровичем Млыновым и Бухариным, опубликованные в "Православной Руси" между 1/14 июня 1986 г. и 1/14 февраля 1987 года). В наше вренмя богослов Катакомбной Церкви, ученый, а позднее - преподаватель Джорданвилля профессор Иван Андреев категорично выступил против теорий эволюции: "Зоологические предки людей существуют только в воображении дарвинистов" (Православная христианская апологетика, Джорданвиль, 1957 г., с. 66).

В Греческой Церкви также была сильна оппозиция теории эволюции. Св. нектарий Эгинский писал: "Последователи питекогении (происхождения человека от человекоподобной обезьяны) не ведают человека и его сокровенной судьбы, поскольку лишают его души и Божественного Откровения. Они отвергают Дух, и Дух покидает их. Они отворачиваются от Бога, и Бог отворачивается от них, думая, что они мудры, они становятся безумными- Если бы они поступали сообразно со знанием, они бы не пали так низко и гордость их не привела бы к тому, чтобы связать происхождение человеческого рода с бесстыдством животных. Истинно о них сказано пророком: "Человек, который в чести и неразумен, подобен животным, которые погибают" (Пс. 24:21)" ("Заметки о человеке", Афины, 1885 г., с. 216-217).

Догматические аргументы против эволюционизма, мне кажется, очень сильны. В отличие от спора Галилея и Папы, с которым по нелепости часто сравнивается рассматриваемый случай, дебаты между традиционализмом и эволюционизмом имеют прямое отношение к центральным положениям веры.Я бы назвал такие, как: 1. Целенаправленность творения; 2. Природа и бессмертие души; 3. Причинность грехопадения.

1. Все крупнейшие ученые-эволюционисты определяют эволюцию случайными факторами, именно - мутацией и естественным отбором. Лишь немногие, как Г. Р. Тэйлор ("Великая война эволюции", Лондон; Зеккер и Варбург; 1982 г.), в качестве рабочей гипотезы постулировали "направленность" порцесса или какую-либо другую похожую силу для того, чтобы восполнить громадные дыры, оставленные эволюционизмом - такие ученые находятся в ничтожном меньшинстве. Все же вера в случайный характер творения противоположна православию. Как говорит св. Василий Великий: "Где вы взяли то, что имеете? Если вы скажете, что вы получили это случайно, вы атеист, не знающий своего Творца и не благодарящий своего Благодетеля" (Проповедь о корыстолюбии).
2. Разумеется, существует и "теистический эволюционизм", который пытается связать веру в сознательного Творца с факторами случайности - мутацией и естественым отбором, как если бы Бог как-нибудь "проявил себя" через них. Оставив в стороне философскую проблему того, как намеренность может "проявляться" в случайности, не следует считаться с таким громандным препятствием, как то обстоятельство, что данное мнение не принимается ни в научных дискуссиях, ни ведущими эволюционистами, ни сторонниками признания тварности. Поэтому я полагаю, что теистические эволюционисты должны признавать несостоятельность идеи с научной точки зрения, несмотря на заманчивые преимущества налаживания мостов между наукой и религией.
3. Я не слышал, чтобы кто-то из ученых-эволюционистов верил в существование души, не говоря уж о ее нематериальности и бессмертии. Сама психология (за исключением пограничных сфер, таких, как "клиническая теология") - во всех смыслах наука, для которой души не существует. Занимаясь психологией более десятка лет, я ни разу не слышал упоминания о душе (в противоположность концепту самости), кроме как в насмешливом тоне. Я думаю, это говорит многое о слепоте не только психологии, но и науки в целом, которая "по пути прогресса" от декартовской локализации души в шишковидной железе дошла после Дарвина, выражаясь буквально, до ничего в пыли первозданного "большого взрыва" (или чего-либо похожего, в зависимости от того, какая физическая теория сейчас наиболее популярна).
4. Позиция Православной Церкви достаточно ясна: любой, признающий случайность и не верящий в бессмертие души предается анафеме (первая и пятая анафемы, "Недельный устав православия"). Кроме того, среди современных отцов св. нектарий дал нам целую вереницу убедительных доказательств того, почему душа человека не может своим происхождением быть связана с душами животных или чем-либо похожим. Каковы бы ни были наши предки и наши представления о жизни души после смерти (как Вам известно, в этом вопросе я следую Серафиму Роузу), мы, православные христиане, должны согласиться с тем, что душа переживает смерть плоти - мысль, неприемлемая для ученых-эволюционистов. Ибо как бессмертное может происходить от смертного, нематериальное (относительно говоря) - от материального, рациональное - от нерационального? Языковая форма Книги Бытия может восприниматься аллегорически, но ее невозможно проинтерпретировать в том смысле, что душа происходит от чего-нибудь другого, кроме прямого вдохновения Самим Богом. Некоторые люди занимают позицию компромисса, считая, что в то время, как душа Адама была дана Богом, его плоть появилась в результате эволюции. Я думаю, что такой компромисс безоснователен: если текст Бытия воспринимать описательно, пусть даже в терминах аллегории (вдохновение души Богом в Адама), тогда в такой же степени описательно (равно аллегорически) следует понимать акт прямого творения Богом плоти Адама.

   Давайте допустим, что слабый аргумент не подвергает сомнению правоту данной позиции. Тогда возникает вопрос: во что именно Бог вдохнул душу Адама? Был ли этот жмбрион человекоподобной обезьяны (несколько лет назад мне всерьез предположил один иеромонах из Бостона)? В таком случае Адам должен был иметь душу человека и плоть обезьяны. Может, это был первый эмбрион, который должен был родиться в результате мутации по линии гоминид? Но тогда у Адама должна была быть мать - назовем ли мы ее обезьяной, представителем гоминид или человеком. Священное Писание с полной определенностью отвечает на этот вопрос: у Адама, в отличие от всех прочих людей, не было человеческих родителей, но он был "сыном Божьим" (Лука 3: 38).

   Похожие сложности возникают в отношении сотворения Евы. Возможно, Адам вступил в брак с представительницей женских гоминид, бывшей на ступень ниже в лестнице эволюции? Или при удивительном совпадении другая, обязательно отдельная от первой, мутация среди женских гоминид дала первую женскую особь? (Следует обратить внимание на то, что вопрос о половых различиях представляет собой один из самых сложных для эволюционной теории аспектов, поскольку качественный скачок от бесполой репродукции к репродукции по половым признакам влечет за собой миллионы одновременных мутаций, происходящих в разных, обязательно не совпадающих направлениях среди представителей одного вида. При этом одна мутация должна давать мужскую, а другая - женскую особь нового вида.) В любом случае здесь обнаруживается противоречие со Священным Писанием, говорящим, что Бог создал Еву из ребра Адама, так что она стала "плоть от плоти его, кость от костей его". Конечно, мы можем увидеть в этом эпизоде аллегорию или еще что-либо, но тогда мы уподобимся тем, кто, по словам св. василия, "возвышая себя до искаженного смысла аллегории, соблазняется величием собственного открытия в Писании-" (Проповедь на Гексамерон).

5. Еще более серьезные сложности, чем те, что вызваны эволюционной теорией по отношению к догматике, представляет собой то недоразумение, которое со стороны эволюционизма распространяется на причинную связь между грехом и смертью. Если эволюция оправдана, то смерть и разрушение существовали изначально как движущая сила творения (ибо и мутация, и естественный отбор по сути своей являются деструктивными процессами). А Священное Писание четко говорит, что "Бог не создал смерть" (Прем. 1: 13), и что сотворение произошло по слову Его из ничего, что с самого начала оно было "хорошо" и не нуждалось в изменении или приспосабливании (в противоположность менее изменчивым возможностям, которыми Бог наделил остальные виды), не говоря уже о массивной, очевидно бессмысленной деструктивности, которую предполагает эволюция. Согласно Писанию, смерть появилась как результат грехопадения первого человека - Адама. А эволюция учит тому, что Адам появился на сцене лишь спустя миллионы лет! Нет смысла в том, чтобы сказать: "Возраст Адама и Евы всегда можно увеличить на один-два миллиона лет". Невзирая на факт, что я не верю, будто есть основательный повод предполагать, что человек существует так же долго, как все остальное, это никоим образом не решит проблему. Все эволюционисты и эволюционные модели исходят из того, что человек, когда бы он ни появился, как вид, был последним (или одним из последних) видом и что животные всех видов уже жили и умерли в течение миллионов лет до человека.

Почти все эволюционисты, которых я читал, в том числе и теистические, чувствовали себя вынужденными отрицать статус исторического события. Вы - единственный знакомый мне человек, который связывает веру в эволюцию с верой в личностное существование Адама и Евы и историчность грехопадения. Я восхищаюсь Вашей смелостью, но не понимаю Вашей логики. Мне кажется, что в конце концов нужда заставит Вас отказаться либо от эволюции, либо от грехопадения. Естественно, я надеюсь, что Вы откажетесь от первого. Я бы хотел сказать несколько слов о том, как я понимаю отношение между наукой и религией. Я считаю, что наука, под которой я понимаю настоящую эмпирическую науку, а не "прекословие лжеименного знания" (1 Тим. 6: 20), является ценным ключом к пониманию материальной действительности и в меньшей степени психологической реальности, если мы исключим все вопросы, касающиеся истоков происхождения, судьбы и целеполагания в Сознании Бога. Эти области, будучи не только неисследованными, но и в принципе не поддающимися исследованию, открываются только Божественным Откровением, образцом которого является Священное Писание.

Даже в своей законной области наука остается в принципе подверженной ошибкам. Мышление всех ученых, а в особенности тех, кто не освещен истинной верой, запутано и поэтому легко становится жертвой махинаций сатаны - и на уровне индивида, и на уровне коллектива. Мысль о том, чтобы допускать, будто ученый способен быть свободным от сатанинских проделок именно в своей профессиональной деятельности одновременно с тем, что его нравственная, политическая, эстетическая и религиозная жизнь однозначно находятся под влиянием массовых стаанинских иллюзий, кажется мне абсурдной. Тем не менее, эта ошибочная вера в научную непогрешимость человека является краеугольным камнем современной цивилизации. Потому постоянно возрастает количество ученых и денег, затрачиваемых на науку - просто астрономическими темпами, а более всего - в стране коллективного антихриста - Советском Союзе, в котором сосредоточена половина всех профессиональных ученых планеты.

Св. Нил Мироточивый предсказывал, что антихрист в XX веке "так наполнит науку тщетой, что она собьется с истинного пути и приведет людей к потере веры в существование Триединого Бога" ("Православное христианское обозрение", сентябрь ¦25, 1978).

Через полвека Достоевский скажет о "полунауке" как "о самом страшном биче человечества, который страшнее чумы, голода или войны и который не распознан еще нашим столетием. Полунаука - это тиран, какого еще никогда не знали. Тиран, у которого есть свои священники и свои рабы, тиран, перед которым каждый падает ниц с любовью и суеверным страхом, до сих пор непостижимым, тиран, перед которым наука содрогается и сдается самым позорным образом" ("Бесы"). Из контекста других сочинений мы можем предположить, что Достоевский под "полунаукой" имел в виду марксизм и дарвинизм-

Феноменальный успех эволюционной теории, как мне кажется, объясняетсяя двумя основными причинами. Одна из них заключается в том, что атеисты и вольнодумцы, а особенно коммунисты, видели в ней выдающееся "научное" обоснование своей пагубной философии жизни. Тот факт, что эволюционизм именно таким образом способствовал распространению коммунизма, очевиден уже и тем, что коммунизм взял эту теорию на вооружение и активно ее насаждал. В связи с этим я думаю, что слова Господа Бога "по плодам узнаете их" относятся к теориям и учениям так же, как и к людям. Другая причина состоит в том, что для многих необразованных людей отрицание эволюции равнозначно отрицанию науки вообще или, по крайней мере, фундаментального принципа современной науки такого же порядка, как существование электронов или бактерий. Но это неверно. Теория эволюции, в отличие от теории бактериологии или электричества, совершенно маргинальна (т.е. находится на периферии) для понимания порисходящих в природе процессов. Если бы бактерии не существовали, пришлось бы пересмотреть значительную часть медицины. Если бы не было электронов, пришлось бы пересмотреть еще более значительную часть физики. Но если не существует эволюции, мы можем без труда сохранить цельность биологии в происходящих природных процессах. В самом деле, если отвергнуть эволюцию, мы бы устранили важнейшее препятствие для развития ряда других наук - особенно таксономии, геологии, психологии. Приведу всего один пример: если бы миф об эволюции (именно так я сейчас должен назвать его) был отвергнут, ученым ничего не мешало бы признать хорошо обоснованный факт всемирного потопа со всеми последствиями, которые имели бы такое значение для геологии, палеонтологии и антропологии. Мне думается, что много вреда в связи с этим принесло распространенное искаженное толкование суда над Галилеем. Люди, похоже, воспринимают суд над Галилеем как доказательство того, что в случае конфликта между религией и наукой наука должна быть права, а религия - нет. Но Галилей не отвергал ни Библии, ни какой-либо из фундаментальных догматов веры (включая папство), он лишь не соглашался с несерьезностью мнимой непогрешимости Папы. Этим он сделал хорошее дело, но люди ответили ему и человечеству совсем другим, выбрав на руинах старого новый и едва ли менее погрешимый авторитет - авторитет науки. Наука не может и никогда не будет иметь такой авторитет: она радикально подвержена заблуждениям, поскольку знания, как любая интеллектуальная и культурная деятельность, могут быть ошибочными. Вдохновляемая своими почитателями, которые обожествляют ее, наука стремится выйти из себя и своих законных границ и взойти на небеса - тогда ее ожидает то, чего заслуживает ее гордость и в чем Бог упрекал Иова: "Где был ты, когда Я полагал основания земли?" (Иов. 38: 4). Ибо, как говорит соломон, "помышления смертных нтверды, и мысли наши оошибочны, ибо тленное тело отягощает душу, и эта земная храмина подавляет многозаботливый ум. Мы едва можем постигать то, что на земле, и с трудом поднимаем то, что под руками, а что на небесах - кто исследовал? Волю же твою кето познал бы, если бы Ты не даровал премудрости и не ниспослал свыше Святого Твоего Духа?" (Прем. 9: 14-17). Бывает время, когда наука разоблачает религиозное суеверие и бывает время, когда религия разоблачает невежество и тупость науки; полнота же реальности достигается только тогда, когда истинная наука и истинная религия идут рука об руку, вскрывая заблуждения друг друга.

Однако религию и науку нельзя поставить в условия абсолютного равенства. Лишь в тех фактах, что даны нам Божественным Откровением, мы можем быть абсолютно уверены. В любых поисках истины Божественное Откровение должно быть для нас руководящим и контролирующим принципом. Только в этом контексте наука сможет достичь своего полного воплощения. Если же какая-либо научная гипотеза (а вся наука - только гипотеза) вступает в противоречие с Божественным Откровением, тогда нам следует выбирать высший и более надежный принцип. Так, если ученый утверждает (что часто бывает), будто Иисус не умер на Кресте, а потерял сознание и ожил в склепе, не возникает вопроса о "выборе между Богом и реальностью", но идет речь о том, что признание этой научной "действительности", подобно советской "действительности", является на самом деле иллюзией.

Вера действительно вступает в борьбу: часто, как говорится в Послании к Евреям (II), это значит идти против "здравого смысла" и даже против общепринятого в науке на основании "очевидных свидетельств", не имеющих силу для неверующей науки. "Ибо что же? Если некоторые и неверны были, неверность их уничтожит ли верность Божию? Никак. Бог верен, а всякий человек лжив" (Римл. 3: 3-4). Или, как говорит св. Василий, "предпочтем же в любом случае простоту веры привидениям (непросвещенных) обоснований". Что касается несовершенства святоотеческой науки, то мне кажется, что это несовершенство не относится к делу. О. Ефрем (теперь "епископ" Ефрем Бостонский) смеялся над теориями св. Василия относительно сосен и львиц. Но я не обращаюсь к отцам за информацией о каких-либо растениях и животных; обращаюсь к ним за правильным толкованием Священного Писания и за общими принципами интерпретации текста, точно так же и за верным пониманием отношения между Божественным Откровением и другими источниками знания. Что же я нахожу? Я встречаю скептицизм в отношении научных гипотез - одинаково из-за тривиальности их объектов и из-за непостоянства и изменчивости. В свете такого скептицизма я сомневаюсь, что св. Василий обеспокоился бы или удивился, узнав, что его идеи о соснах и львицах оказались развенчаны учеными последующих поколений. Но я также думаю, что его сильно обеспокоило бы знание того, что современные богословы на основании так называемых научных данных отвергают персонифицированное существование Адама и Евы, связывают происхождение человека с царством животных и отрицают историчность грехопадения! Я думаю, св. Василий повторил бы свои грозные предостережения о незаконном использовании аллегорий в толковании Писания и излил бы на ученых гнева более, чем он сделал это в Гексамероне: "Те, кто увлекается заносчивой наукой, не имеют ли глаза сов? Взгляд совы способен пронизывать ночную тьму, но он меркнет пред сиянием солнца. Так и разум этих людей: он быстр на то, чтобы замечать суетное, но он слеп в присутствии истинного света-"

Позвольте мне воспользоваться одним фактом, который, думаю, является решающим во всей дискуссии между сторонниками сотворения и эволюционистами - всемирным потопом. Если эволюционисты приняли бы этот факт, им пришлось бы пересмотреть свою теорию или отказаться от нее. Для православного христианина историчность потопа несомненна. Ноев потоп засвидетельствован не только в Ветхом Завете, но и самим Господом Богом и апостолом Петром в Новом Завете. Кроме того, сказания о всеобщем потопе характерны для фольклора народов всех частей земли. Уже в наше время аэросъемки и археологические исследования позволили определить место нахождения остатков Ноева Ковчега вблизи горы Арарат.

Эвоюлционисты отрицают всемирный потоп частично по той причине, что они в принципе предпочитают не верить Священному Писанию, частично же потому, что они понимают (сознательно или бессознательно), что потоп дает альтернативное, более прочное и надежное объяснение ископаемым, которые для эволюционной теории чрезвычайно важны. Не только те факты, которые эволюционизм считает объясненными, могут быть легче объяснены гипотезой потопа. Но и такие факты, которые остаются необъясненными для эволюционистов, с признанием потопа находят объяснение. К примеру, тот факт, что очень многие ископаемые сохранились и обязательно в водно-осадочных породах; что порядок наслоения слишком варьирует в разных местах: "старшие" (на много миллионов лет) располагаются над "новейшими"; что вершины гор часто значительно моложе подножий; что в некоторых местах остатки дерева занимают сразу несколько геологических ярусов; что отсутствует большое количество звеньев; что динозавры исчезли так внезапно; что наступление вечной мерзлоты было таким стремительным, что миллионы сибирских мамонтов с непережеванной травой во ртах оледенели (Я никоим образом не отрицаю факт оледенения - оно было вызвано исчезновением поднебесных вод в результате потопа, что и привело к радикальному и внезапному изменению климата земли). Конечно, если ископаемые на самом деле столь древние, как на этом настаивают эволюционисты, тогда потоп их объяснить не может.

Однако мне кажется, что сторонники сотворения мира убедительно продемонстрировали кругообразность традиционных методов датировки: возраст пород основывается на эволюционистском объяснении ископаемых и наоборот. Что касается более современных методов, то почти все они (а особенно метод углерода-14) оказываются связанными с посылкой о том, что потопа или какой-либо другой катастрофы не было. А другие методы, которые не были привязаны к такой оценке (например, ослабление магнитного полюса земли), дают очень молодой возраст земли (не более 10 000 лет). Более авторитетную информацию Вы найдете в упомянутых работах профессора Эндрюса.

Еще одно важное критическое место, как мне представляется, тот факт, что даже эволюционисты считают, что становление цивилизованного человека (занимающегося земледелием, строящего города, пишущего и считающего) произошло лишь около 9 тысяч лет назад. Почему человеку разумному (гомо сапиенс) потребовалось так много времени (миллионы лет!) чтобы сделать первые шаги в том, что, сбивая с толку, зовется "эволюция человека", в то время, как неразумным моллюскам, птицам и рыбам потребовалось лишь на несколько миллионов лет больше, чтобы до неузнаваемости трансформироваться в человека? А также, почему человек стал размножаться именнов это время, а не за миллионы лет до того (согласно эволюционизму, человеческая популяция должна быть во много-много раз больше, чем она есть)?.. У эволюционистов нет приемлемых ответов на эти вопросы. Но у сторонников сотворения мира есть очень простой ответ: человек более 9 тысяч лет назад не существовал; но тогда, когда он появился, он сразу эе начал умножаться и вести себя цивилизованно, как это ясно описывают главы 4-11 Бытия.

Даже если бы не существовало научной литературы о сотворении, уже и разногласий среди сторонников эволюционизма достаточно, чтобы понять, что эволюционная теория переживает трудности. Когда эволюционисты начинают говорить о "прямолинейности" и "прерывистом выравнивании", нам действительно дают повод удивляться, почему старые очевидности еще не исчезли и что теоретическая биология готовится к революции, похожей на ту, которую испытала теоретическая физика в начале нашего столетия. Если такой гигант, как Ньютон, вынужден был уступить дорогу Эйнштейну, каковы же шансы Дарвина удержаться на пьедестале? Особенно если учесть, что дарвинизм значительно меньше способствовал реальному продвижению биологии, нежели теория Ньютона для физики. Как я уже говорил, я считаю, что большая часть наших знаний о происходящих процессах существенно не изменится, если вдруг завтра дарвинизм будет отозван всем научным сообществом. Как я только что замечал, истинные причины того, почему дарвинизм все еще физически привлекателен, имеют психологические и духовные основания - эволюционизм выгоден ложным философским идеям, распространившимся на западе со времен Реформации. Наконец несколько слов о взглядах Александра Каломироса на эволюцию. Когда я увидел, как много Вы использовали его аргументов (как прежде Вас это сделал о. Ефрем), написал ему с просьбой ывслать мне копию его работы. Он прислал мне рукописную статью в несколько страниц, писанных по-гречески, названную "Учение святых отцов об эволюции", состоявшее из нескольких цитат св. Василия Великого и св. Григория Нисского на тему того, что сотворение мира было развитием простого "семени" Сознания Бога. Эти цитаты не имели ничего общего с теорией эволюции. И все же я предпочел бы прочесть эту статью по-английски, прежде чем прийти к твердому мнению: пока мне представляется, что авторитет Каломироса, как бы он не ссылался на отцов Церкви, очень шаткое основание для формирования православного отношения к сотворению и эволюции. Иеромонах Теодоритос Маврос написал великолепную статью, озаглавленную "О душе", в которой исследовал учение Каломироса о душе и признал его прямо противоположным учению святых отцов Церкви и еретическим.

Я написал Вам длинное письмо и прошу Вас извинить меня за то, что отнимаю Ваше внимание. Я написал так много, поскольку считаю этот предмет исключительно важным, находящимся в самом сердце нашего православия, а не потому, что считаю себя каким-то авторитетом. В самом деле, если бы кто-то из членов Вашей Церкви писал по-английски в защиту традиционного взгляда, я бы с радостью молчал. Прошу Вас понять меня, если я по греховности своей случайно использовал выражения слишком категоричные, это ни в коем случае не следствие моего личного отношения к Вам. Я думаю и надеюсь, что мы сможем и впредь продолжать переписку в том же духе, в каком мы это делали всегда. Да поможет нам Бог.