Не задумывались ли вы, дорогие друзья, над вопросом: как, строго говоря, может научно плодотворно работать астроном над проблемами состава отдаленных звезд, их материи, их эволюции, химических и физических процессов на них?

Ведь, несмотря на весь гигантский технический прогресс нашего времени, все же наблюдатель с земли мировых пространств подобен мальчику, заглядывающему в гигантский цирк через крохотную щелочку. Ведь в противоположность химику или ботанику, могущему предметы своего изучения подвергнуть непосредственному анализу и опыту, астроном может только наблюдать свои объекты, и при том, наблюдать их не в том виде, в каком они существуют сейчас, а одни объекты, как ближайшие звезды, такими, какими они были годы или десятилетия назад, а другие, как отдельные галаксии, такими, какими они были миллионы лет тому назад,

И тем не менее, астроном уверенно говорит, что такая-то звезда имеет водород, такая-то хлор или железо, на таких-то звездах материя находится в таком-то состоянии, а на других ? в другом. Откуда он берет эти утверждения? На что он опирается в своих заключениях? Ведь ни он, и никто другой не может дотянуться до звезды и проверить его заключения.

Все свои домыслы астроном строит на химических и физических опытах, производимых тут, на земле, и выводы из этих опытов смело переносит в мировые пространства. Если раскаленные пары меди здесь на земле дают зеленые лучи, то значит зеленые лучи и в отдаленнейших мирах за квинтиллионы километров от нас должны свидетельствовать о присутствии раскаленных лучей меди.

А если материя в этих отдаленнейших пространствах вселенной обладает иными свойствами, чем тут на земле? Ведь этого никто проверить не может.

Но нет, астроном никогда не усумнится в единстве существа материи и ее законов. Он несомненно верит в это, и на этой вере строит всю свою научную работу. И в тех малых приложениях, какие нам стали доступны за последние годы, эти астрономические выводы находят себе блестящее подтверждение. На том малом внеземном отрезке вселенной, который удалось посетить советским и американским космонавтам, они не встретили ни иной материи, ни иных законов природы, чем те, которые мы знаем тут на земле.

О чем все это говорит? Это говорит о том, что все научные работники верят, и на этой вере строят всю свою научную работу, верят в то, что вся вселенная построена по одному плану, и законы, царящие во всей вселенной, одни и те же, от крохотного уголка земли до отдаленнейших суперзвезд и галаксий.

А это, в свою очередь, свидетельствует не только о том, что единый план и единые законы могли явиться только от Единого Законодателя, но и о том, что вера в это является непременным условием всякой научной работы, а в научной астрономии проявляется, может быть, с наибольшей яркостью.

Эта вера в существенное единство вселенной и ее законов воспитана во всех нас, и в научных работниках среди нас, тысячелетиями веры в Единого Бога. Эти подсознательные пласты веры имеют в себе все научные работники, даже, если они объявляют себя атеистами. Все равно, подсознательно они опираются в своих научных трудах на подсознательное представление о Едином Творце видимым же всем и невидимым. Творце, давшем единый план и единые законы вселенной. Это подсознательное представление вложили в них поколения их веровавших предков, и без этого представления никакой научный работник не мог бы плодотворно работать.

Атеисты, хотящие приписать нам неверное языческое представление о Боге, живущем в материальном мире над облаками, думали нанести удар нашей вере, принесши из пространства космоса подтверждение того, что там царят те же физические законы, что и тут, на земле. Слепые, они не понимают, что они приносят нам лишь новые и новые свидетельства об основном догмате нашей веры, о том, что Творец неба и земли царит над всем пространством неисчетного множества миров, и на всем этом пространстве господствуют Его законы.