Учительные книги значительно отличаются от законоположительных, исторических и пророческих. В учительных книгах божественные истины часто (но не всегда) предстают как выводы человеческого разума.

Книга Иова.

О книге Иова Виктор Гюго сказал: “Книга Иова является величайшим произведением человеческого ума”. Английский историк Томас Карлейль писал: “Я считаю эту книгу, исключая все другие теории о ней, одной из величайших книг, когда-либо написанных. Она содержит самое раннее заявление о нашей бесконечной трудности понять судьбу человека и Божьи пути для него на земле. Кажется, что нигде ничего подобного не написано, имевшего бы равную литературную ценность”. Столь же высоко ценил книгу Иова А.С. Пушкин.

Книга состоит из пролога, основной части и эпилога. Пролог и эпилог написаны прозой, а основная часть стихами. В прологе описывается благочестие и счастье праведного Иова, а также жестокие испытания, которым подверг его сатана с разрешения Бога. Основная часть книги построена в форме диалогов между Иовом и его друзьями, а также между Богом и Иовом. В эпилоге рассказывается о восстановлении здоровья и житейского благополучия Иова. В славянском и русском текстах имеются две неканонические приписки – к 2 и к 42 главам. Вставка во 2 главу, содержащая второй вариант слов жены Иова, сделана из апокрифического завещания Иова на греческом языке. Неканоническая приписка к 42 главе взята из апокрифической “Сирской книги”.

“Был человек в земле Уц, имя его Иов; и был человек этот непорочен, справедлив и богобоязнен и удален от всякого зла” (Иов. 1,1). Существуют разные предположения о местоположении земли Уц (правильнее Уз). По наиболее распространенному мнению, эта местность находилась между Палестиной и Аравией, простираясь от северо-восточных границ Идумеи до реки Евфрат. Содержание приписки к 42 главе интересно тем, что в ней делается попытка возвести родословную праведного Иова к библейским патриархам Аврааму и Исааку через Исава и его потомков. Для этого в ней используется родословная идумейских князей, потомков Исава, взятая из книги Бытия. Приписка отождествляет Иова с одним из этих князей — Иоавом: “И умер Бела и воцарился Иоав, сын Зераха из Бесоры” (Быт. 36, 33).

Феодор Мопсуестский, некоторые еврейские раввины, а также многие ученые-рационалисты, в том числе А.В.Карташов, считали, что Иов никогда не существовал. Однако, у многих восточных народов сохранились предания о праведном Иове. Для нас более важным является то, что Иов упоминается и в других библейских книгах. В книге пророка Иезекииля содержится упоминание о праведном Иове наряду с именами других библейских праведников – Ноя и Даниила. Причем речь ведется от имени Господа “Сын человеческий! – обращается Господь к пророку. — Если бы какая земля согрешила предо Мною, вероломно отступив от Меня, и Я простер на нее руку Мою, и истребил в ней хлебную опору, и послал на нее голод, и стал губить на ней людей и скот; и если бы нашлись в ней сии три мужа, Ной, Даниил и Иов, — то они праведностью своей спасли бы только свои души... , — не спасли бы ни сыновей, ни дочерей, праведностью своей они спасли бы только свои души”(Иез.14, 13 – 20). Упоминается Иов и в Новом Завете. “Вот мы ублажаем тех, которые терпели. Вы слышали о терпении Иова и видели конец оного от Господа, ибо Господь весьма милосерд и сострадателен” (Иак. 5,11).

Авторство и время написания книги.

Древние еврейские предания, нашедшие отражение в Талмуде, приписывают авторство книги Моисею. Когда Моисей был в Мадиамской пустыне, которая граничит с Идумеей, он мог узнать от потомков Иова его историю и записать ее. А может быть сам праведный Иов был еще жив и лично поведал ее Моисею. Ориген и блаженный Иероним также считали, что книга написана во времена пребывания Моисея в земле Мадиамской. В пользу версии о столь раннем происхождении книги говорит то, в ней изображен древний патриархальный быт и не упоминаются исход из Египта, Синайское законодательство, иерусалимский Храм. Жертвоприношения, о которых упоминается в книге, напоминают такие же действия Авраама, Исаака и Иакова.

Святители Григорий Богослов и Иоанн Златоуст придерживались другого мнения. Они считали более вероятным, что книга написана во время правления царя Соломона, бывшее временем расцвета еврейской поэзии.

Существует также мнение, согласно которому эта книга написана во времена пророков Амоса, Исайи и Иеремии. На эту мысль наталкивают некоторые параллельные места в книге Иова и в книгах упомянутых пророков.

Русские библеисты также придерживались самых разнообразных точек зрения на время написания книги. Святитель Филарет, митрополит Московский, склонялся к мнению относительно ее раннего происхождения. “Догадкою, ко временам патриархов относится книга Иова” — писал он в своем курсе церковно-библейской истории. Епископ Ириней (Орда) и проф. Юнгеров считали, что она написана перед Вавилонским пленом. Епископ Филарет (Филаретов) полагал, что книга Иова – самая последняя по времени написания каноническая книга Ветхого Завета.

Сторонники мнения о происхождении книги после Вавилонского плена указывают на то, что ее язык изобилует арамейскими словами, что характерно для литературных произведений послепленной эпохи. Следует отметить и то, что религиозные представления автора или составителя книги также соответствуют взглядам этого времени, но не характерны для более ранних эпох. Так, например, в книге Иова мы находим достаточно развитое учение об ангелах и сатане. Как известно, учение о добрых и злых духах не было достаточно развито в законоположительных книгах, а также в учении ранних пророков. Митрополит Московский Макарий (Булгаков) объясняет это обстоятельство тем, что Господь промыслительно не приоткрывал завесу до времени над тайнами ангельского мира. Еврейский народ, сильно склонный к язычеству, мог бы, подобно соседним народам, обожествить низших духов. В более поздних библейских книгах учение о мире духов раскрывается полнее. Например, в книге одного из последних пророков, Захарии, говорится в рассказе об одном из видений пророка: “И показал он мне Иисуса, великого иерея, стоящего перед Ангелом Господним, и сатану, стоящего по правую руку его, чтобы противодействовать ему” (Захар. 3,1). Это видение очень похоже на рассказ в прологе книги Иова о сатане, представшим перед Господом.

Стоит отметить, что книга Иова имеет внебиблейские параллели. Так, в древнеегипетской литературе существует “Диалог некоего страдающего со своей душой”. Исследователи отмечают сходство некоторых слов и выражений этого литературного памятника с книгой Иова. В вавилонской литературе имеются более интересные параллели. Так, в развалинах ниневейской библиотеки царя Ашурбанипала была найдена “Песня страдающего праведника”. Содержание ее вкратце таково: Некий царь, отличавшийся своей праведностью, совершил грех. За это он был поражен параличем и подвергся разным испытаниям. Всматриваясь в свою душу, он узнал, в чем согрешил. Узнав, в чем причина его страданий, царь сумел добиться прощения и восстановить благоволение к себе богов. Болезнь его была исцелена. Вопрос о страданиях исследован в этом памятнике гораздо менее глубоко, чем в книге Иова. Иов страдает не смотря на то, что он ни в чем не согрешил, а в вавилонском рассказе царь страдает за свой грех. В 1923 году была опубликована “Песня или сказание о Тоби Утул Бел”. Этот памятник представляет из себя образец литературы вавилонских мудрецов. Вот краткое содержание этого памятника: Человек высокого положения, всеми уважаемый, вдруг поражается страшными язвами и считает себя жертвой несправедливости богов. Он начинает спорить с богами, доказывая свою непорочность. Своим дерзновением перед божеством он напоминает Иова. Часть поэмы утрачена. Но ее конец сохранился и в нем говорится об исцелении человека после принесенного им покаяния в совершенных грехах. Таким образом, вавилонские мудрецы не смогли возвыситься до религиозной проблематики книги Иова. Однако эти произведения показывают, что тема человеческих страданий интересовала умы древних восточных мудрецов.

В масоретской Библии текст книги Иова содержит очень много темных мест. Для их прочтения приходится обращаться к арамейским и греческим переводам. В Септуагинте текст книги находится в сильно сокращенном виде. В масоретской редакции 1069 стихов, а в Септуагинте лишь около 400. Возможно, что текст 70-ти толковников был сокращен из-за трудности перевода. Славянский перевод сделан на основе Септуагинты и перевода Феодотиона.

Краткое содержание.

Иов был великим человеком своего времени, хорошо известным в той части света, в которой он жил. Во времена глубокой древности, да и в значительно более поздние, богатства в пустынных и полупустынных районах Ближнего Востока измерялось количеством скота. Иов владел большими стадами. “Имения у него было: семь тысяч мелкого скота, три тысячи верблюдов, пятьсот пар волов и пятьсот ослиц и весьма много прислуги; и был человек этот знаменитее всех сынов Востока” (Иов. 1,3). Иов был отцом семерых сыновей и трех дочерей. Однажды когда ангелы предстали пред лицем Божиим, вмести с ними пришел и сатана. “И сказал Господь сатане: откуда ты пришел? И отвечал сатана Господу и сказал: я ходил по земле и обошел ее. И сказал Господь сатане: обратил ли ты внимание твое на раба моего Иова? Ибо нет такого, как он, на земле: человек непорочный, справедливый, богобоязненный и удаляющийся от зла” (Иов. 1,6–8). В ответ на это сатана, завидовавший праведности и счастью Иова, сказал: “Разве даром богобоязнен Иов? Не Ты ли кругом оградил его и дом его и все, что у него? Дело рук его Ты благословил, и стада его распространяются по земле. Но простри руку Твою и коснись всего, что у него, — благословит ли он Тебя?” (Иов. 1,9-11). Господь на это ответил сатане: “Вот, все, что у него, в руке твоей; только на него не простирай руки твоей” (Иов. 1,12). И вот внезапно, в течении ничтожного промежутка времени Иова постигли несколько ужасных бедствий. В одночасье Иов лишился всего имущества. Его огромное стадо верблюдов было угнано разбойниками. В это же время стада его волов были похищены кочевниками, а пастухи убиты. Буря с громом уничтожила семь тысяч его овец, вместе с пастухами. Но впереди Иова ожидало худшее бедствие. Не успел он выслушать вестей о потере всего имения, как один из слуг сообщил ему о том, что все его дети погибли под развалинами разрушенного ураганом дома старшего сына. Тогда Иов в сильной скорби разодрал верхнюю одежду и остриг волосы со своей головы. Затем он пал на землю и поклонился Господу, сказав: “Наг я вышел из чрева матери моей, наг и возвращусь. Господь дал, Господь и взял; (как угодно было Господу, так и сделалось,) да будет имя Господне благословенно!” (Иов. 1,21). Не смотря на обрушившиеся на него бедствия, “не согрешил Иов и не произнес ничего неразумного о Боге” (Иов. 1,22).

Когда сатана вторично предстал перед Господом, Господь спросил его: “Обратил ли ты внимание на раба Моего Иова? Ибо нет такого, как он, на земле: человек непорочный, справедливый, богобоязненный и удаляющийся от зла, и доселе тверд в своей непорочности, а ты возбуждал Меня против него, чтобы погубить его безвинно” (Иов. 2,3). В ответ на это сатана сказал: “Кожу за кожу, а за жизнь свою отдаст человек все, что есть у него; но простри руку Твою и коснись кости его и плоти его, — благословит ли он Тебя?” (Иов. 2,4-5). Господь и на это изъявил Свое согласие, ответив диаволу: “Вот он в руке твоей, только душу (т.е. жизнь) его сбереги” (Иов. 2,6). Тогда диавол поразил Иова проказой “от подошвы ноги его по самое темя его” (Иов. 2,7).

Пораженный лютой заразной болезнью Иов принужден был уйти из селения. Он сел на пепел (в слав. тексте: “в гноище”) и взял черепицу, чтобы скоблить себя ею. Жена его, сраженная обрушившимися на них внезапными бедствиями, и, очевидно искушаемая диаволом, стала советовать мужу похулить Бога. Она думала, что Иов, произнеся хулу на Него, будет наказан Им смертью и избавится, таким образом, от тяжких страданий. Праведник не поддался, однако, на это искушение. “Ты говоришь как одна из безумных, — отвечал он жене. – Неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать?” (Иов. 2,7). И вновь “во всем этом не согрешил Иов устами своими” (Иов. 2,7)

О бедствиях праведного Иова услышали его друзья Елифаз Феманитянин, Вилдад Савхеянин и Софар Наамитянин. Собравшись вместе, они отправились к Иову, чтобы “сетовать с ним и утешать его” (Иов. 2,11). Елифаз был потомком Исава. Он происходил из местности в Идумее, которая называлась Феман. Эта местность была известна мудростью своих жителей. Вилдад жил в местности Шуах. Поскольку это имя одного из сыновей Авраама от Хеттуры, то предполагают, что Вилдад мог быть его потомком. О происхождении Софара ничего неизвестно. Когда друзья увидели Иова пораженным проказой и сидящим в пепле они сначала не узнали его. Но, подойдя ближе, они уже не могли сомневаться в том, что перед ними действительно Иов. Тогда друзья, будучи поражены сильной скорбью, “возвысили голос свой и зарыдали; и разодрал каждый верхнюю одежду свою, и бросали пыль над головами своими к небу” (Иов. 2,14).

Семь дней и семь ночей друзья безмолвно просидели возле Иова. Они ничего не говорили, ибо видели, что страдания его слишком велики, чтобы он мог воспринимать слова сочувствия. Праведный Иов страдал не только телесно. Еще более тягостными были его душевные муки. Об этих душевных страданиях рассказывает, со свойственным ему красноречием, в письме к диакониссе Олимпиаде святитель Иоанн Златоуст: “Говорить ли мне о самом главном, о том, что составляло верх его страданий? Это была буря сомнений, возникших в его мыслях и помрачивших его рассудок. Кто сознает себя виновным во многих грехах и терпит что-нибудь неприятное, тот, по крайней мере, знает причины своих несчастий, соображая свои проступки. Но Иов не видел причины своих страданий, и эта неизвестность терзала его ужаснее, нежели черви” (С. 56).

Наконец Иов начал говорить. Он проклял день, в который родился на свет, и ночь, в которую был зачат: “Погибни день, в который я родился, и ночь, в которую сказано: зачался человек!” Иов отказывается видеть смысл в своей жизни. Он также не видит смысла в жизни тех, кто страдает, кто несчастен. Речь Иова открывает диалог между ним и его друзьями. Этот диалог можно разделить на три цикла речей. Каждый персонаж говорит по очереди. На речь каждого из друзей следует ответ Иова.

1 цикл речей: 4 гл. – 14 гл.:

Речь Елифаза: 4-5 гл. Ответ Иова: 6-7 гл.

Речь Вилдада: 8 гл. Ответ Иова: 9-10 гл.

Речь Софара: 11 гл. Ответ Иова: 12-14 гл.

2 цикл речей: 15 – 21 гл.:

Речь Елифаза: 15 гл. Ответ Иова: 16-17 гл.

Речь Вилдада: 18 гл. Ответ Иова: 19 гл.

Речь Софара: 20 гл. Ответ Иова: 21 гл.

3 цикл речей:

Речь Елифаза: 22 гл. Ответ Иова: 23-24 гл.

Речь Вилдада: 25 гл. Ответ Иова: 26 гл.

Главы 27-31 содержит отдельные речи Иова. Речь Софара во втором цикле отсутствует. Особо следует выделить 28 главу. Это так называемая “Поэма о премудрости”

Первый цикл речей (гл. 4-14).

Елифаз вероятно был старший среди друзей. Поэтому он первым среди друзей вступает в диалог. В своей речи (гл. 4-5) он старается ответить на вопросы Иова. “Богобоязненность твоя не должна ли быть твоею надеждою, и непорочность путей твоих – упованием твоим? Вспомни же, погибал ли кто невинный, и где праведные бывали искореняемы?” (Иов. 4,6-7). Если Иов праведен, то он, как и все праведники, получит, в конце концов, счастье в награду. Елифаз убеждает Иова смириться и не упорствовать в сознании своей праведности. Он рассказывает о своем сне. Некто, явившийся Елифазу во сне, сказал: “Человек праведнее ли Бога? И муж чище ли Творца своего? Вот Он и слугам Своим не доверяет и в ангелах Своих усматривает недостатки: тем более – в обитающих в храминах из брения, которых основание прах, которые истребляются скорее моли” (Иов. 4,17-19). Человек, как создание ограниченное, не может быть вполне уверен в своей праведности. Поэтому Елифаз советует Иову смиренно обратиться к Богу. Наказание Божие – благо для человека. “Блажен человек, которого вразумляет Бог, и потому наказания Вседержителева не отвергай” (Иов. 5, 17), — говорит Елифаз.

В ответ на речь Елифаза Иов (гл. 6-7) говорит только о своих страданиях. “О, если бы верно взвешены были вопли мои, и вместе с ними положили на весы страдание мое! Оно верно перетянуло бы песок морей! Оттого слова мои неистовы. Ибо стрелы Вседержителя во мне; яд их пьет дух мой; ужасы Божии ополчились против меня” (Иов. 6,2-4). Иов не соглашается с тем, что он в чем — то согрешил. “Научите меня, и я замолчу; укажите, в чем я погрешил” (Иов. 6,24). “Пересмотрите, есть ли неправда? Пересмотрите, — правда моя. Есть ли на языке моем неправда? Неужели гортань моя не может различить горечи?” (Иов. 6,29-30).

Иову отвечает Вилдад. В своей речи (гл. 8) он утверждает, что Божественная справедливость существует. “Неужели Бог извращает суд и Вседержитель превращает правду!” — восклицает он. В мире, по его убеждению, есть справедливость и правосудие, которое даже Бог не может нарушить. По мнению Вилдада дети Иова погибли за свои грехи. Если же сам Иов праведен, то Бог восстановит его здоровье и благополучие. “Если же ты взыщешь Бога и помолишься Вседержителю, и если ты чист и прав, то Он ныне же встанет над тобою и умиротворит жилище правды твоей. И если вначале у тебя было мало, то впоследствии будет весьма много” (Иов. 8,5-7).

В своем ответе Вилдаду (гл. 9-10) Иов уже не настаивает на своей абсолютной невинности перед Богом. Бог – существо абсолютно свободное и непостижимое человеческому уму. Поэтому Божественная справедливость и правда превышают всякое человеческое понятие о праве. Если он, Иов, в чем-либо повинен перед очами Божиими, то он ничего не может сделать, чтобы очиститься. Причина – отсутствие критериев, по которым человек может судить о правде Божией. Однако, Иова это не успокаивает и он взывает к Богу, прося, чтобы Бог объяснил ему причину своих действий. “Скажу Богу: не обвиняй меня; объяви мне, за что Ты со мною борешься? Хорошо ли для Тебя, что Ты угнетаешь, что презираешь дело рук Твоих, а на совет нечестивых посылаешь свет? Разве у Тебя плотские очи, и Ты смотришь, как смотришь человек? Разве дни Твои, как дни человека, или лета Твои, как дни мужа, что Ты ищешь порока во мне и допытываешься греха во мне, хотя знаешь, что я не беззаконник, и что некому избавить меня от руки Твоей? Твои руки трудились надо мною и образовали меня кругом, — и Ты губишь меня? Вспомни, что Ты, как глину, обделал меня, и в прах обращаешь меня?” (Иов. 10,2-9). “И зачем Ты вывел меня из чрева? Пусть бы я умер, когда еще ни чей глаз не видел меня; пусть бы я, как небывший, из чрева перенесен был во гроб! Не малы ли дни мои? Оставь, отступи от меня, чтобы я немного ободрился, прежде, нежели отойду, — и уже не возвращусь, — в страну тьмы и сени смертной” (Иов. 10,18-21).

Третий друг, Софар (гл. 11) пытается объяснить злоключения Иова тем, что Бог, обладая полнотой премудрости, навел на него эти бедствия, желая, чтобы Иов сознался в каких-то тайных и забытых грехах. Поэтому Иов должен перестать протестовать, признать свой тайный грех и просить Бога о прощении.

Иов в ответ (гл. 12-14) говорит о том, что у Бога действительно великая премудрость, но ему непонятно, в чем она заключается и как познается. Она видна в тех сокрушительных ударах, через которые проявляется всемогущество Божие. Премудрость Божия проявляется именно в разрушениях, для того, чтобы посрамить человеческую мудрость. Иов обращается к Богу и просит Его оправдать ту жестокость, которую Бог допустил по отношению к нему. Он готов выступить на суд с Богом. “Я ко Вседержителю хотел бы говорить и желал бы состязаться с Богом. А вы сплетчики лжи; все вы бесполезные врачи. О, если бы вы только молчали! Это было бы вменено вам в мудрость” (Иов. 13,3-5). “Вот, я завел судебное дело: знаю, что буду прав. Кто в состоянии оспорить меня? Ибо я скоро умолкну и испущу дух. Двух только вещей не делай со мною, и тогда я не буду укрываться от лица Твоего: удали от меня руку Твою и ужас Твой да не потрясает меня. Тогда зови, и я буду отвечать, или буду говорить я, а Ты отвечай мне. Сколько у меня пороков и грехов? Покажи мне беззаконие мое и грех мой? Для чего скрываешь лице Твое и считаешь меня врагом Тебе? Не сорванный ли листок Ты сокрушаешь и не сухую ли соломинку преследуешь? Ибо Ты пишешь на меня горькое и вменяешь мне грехи юности моей, и ставишь в колоду ноги и подстерегаешь все стези моли, — гонишься по следам ног моих” (Иов. 13,18-27). Иов не сомневается в Боге, но он жаждет разгадать пути Божии, понять, что есть Бог. Он готов встать перед Богом лицом к лицу и вопрошать Его.

Второй цикл речей.

Второй цикл открывается речью Елифаза (гл. 15). В своей речи он говорит, что Иов своими словами сам себя осуждает и советует ему задуматься над судьбой нечестивых.

В своем ответе (гл. 16-17) Иов говорит, что он убедился в том, что ему нечего ждать от друзей. “Жалкие утешители все вы! Будет ли конец ветреным словам?”(Иов. 16,2-3), — восклицает он. Иов упрекает друзей в жестокости, из-за которой ему еще больше приходится страдать. Все упование он возлагает на Бога. “Заступись, поручись Сам за меня перед Собою! Иначе кто поручится за меня?”(Иов. 17,3). Иов понимает, что засвидетельствовать его невинность может только Бог. Он понимает, что друзья неспособны возвыситься до мысли о возможности страданий невинного человека. Это выше их разумения. Но Бог, лишивший их мудрости, не позволит восторжествовать их ложному взгляду о греховности Иова: “Ибо Ты закрыл сердце их от разумения, и потому не дашь восторжествовать им” (Иов. 17,4).

Вилдад (гл. 18) вновь выступает в защиту традиционных мнений. Он убежден, что наказывается только зло. Вилдад упрекает Иова в том, что тот в неразумном гневе хочет изменить нормальное понятие о Боге. “О ты, раздирающий душу в гневе твоем? Неужели для тебя опустеть земле, и скале сдвинуться с места своего? Да, свет у беззаконного потухнет, и не останется искры от огня его. Померкнет свет в шатре его, и светильник его угаснет над ним” (Иов. 18,4-6).

Глава 19 может быть самая кульминационная по поэтической выразительности, по силе идей и чувства часть книги. Иов с большой силой и красноречием рисует картину своих страданий. “Знайте, что Бог ниспроверг меня и обложил меня Своею сетью. Вот я кричу: обида! И никто не слушает; вопию, и нет суда. Он преградил мне дорогу, не могу пройти, и на стези мои положил тьму. Совлек с меня славу мою и снял венец с головы моей. Кругом разорил меня, и я отхожу; и как дерево, Он исторг душу мою. Воспылал на меня гневом Своим и считает меня между врагами Своими. Полки Его пришли вместе и направили путь свой ко мне и расположились вокруг шатра моего. Братьев моих Он удалил от меня, и знающие меня чуждаются меня. Покинули меня близкие мои и знакомые мои забыли меня. Пришлые в дому моем и служанки мои чужим считают меня; посторонним стал я в глазах их. Зову слугу моего, и он не откликается; устами моими я должен умолять его. Дыхание мое опротивело жене моей, и я должен умолять ее ради детей чрева моего. Даже малые дети презирают меня: поднимаюсь и они издеваются надо мною. Гнушаются мною все наперсники мои, и те, которых я любил, обратились против меня. Кости мои прилипли к коже моей и плоти моей, и я остался только с кожею около зубов моих. Помилуйте меня; помилуйте вы меня, друзья мои, — ибо рука Божия коснулась меня. Зачем и вы преследуете меня, как Бог, и плотью моею не можете насытиться? О, если бы записаны были слова мои! Если бы начертаны были они в книге, резцом железным с оловом, — на вечное время на камне вырезаны были!” (Иов. 19,6-24).

Затем Иов обращается к Богу. Слова его показывает всю глубину веры в живого Бога. Вопреки, казалось бы очевидности, он видит в Боге своего защитника. Иов убежден в том, что Бог Сам, если это будет нужно, встанет на его защиту и оправдает его. “А я знаю, — восклицает Иов, — Искупитель мой жив, и он в последний день возставит из праха распадающуюся кожу мою сию, и я в плоти моей узрю Бога. Я узрю Его сам; мои глаза, не глаза другого, увидят Его. Истаевает сердце мое в груди моей!” (Иов. 19,25-27). Это место святыми отцами традиционно считалось мессианским. Учеными-рационалистами его подлинность оспаривается. Основанием к этому служит то, что в масоретском тексте этот отрывок звучит по другому и из него нельзя сделать вывод о его мессианском характере. Однако, стоит отметить, что выражение веры Иова в будущее воскресение можно усмотреть и из других древних переводов. В Септуагинте это место звучит так: “Я знаю, что вечен Тот, кто должен меня искупить и воскресить на земле мою кожу, терпящую это, ибо от Господа произошли со мною эти вещи, которые я сам знаю, которые мои глаза видели, а не другой кто”. В Вульгате: “Я знаю, что Искупитель мой жив, и в последний день я буду воскрешен из земли. Я снова буду одет моею кожею, и во плоти моей увижу Бога моего. Я увижу Его сам, мои глаза увидят Его, а не другой”. В сирийском переводе Пешито: “Я знаю, что мой Искупитель жив и что в конце Он появится на земле. И на моей коже и на моей плоти это поторопилось. И если очи мои видят Бога, то они увидят свет”.

Софар в своей речи (гл. 20) говорит о том, что суд Божий уже выражен в свершившихся событиях и что Бог не знает исключений ни для кого. Если Иов наказан, то значит он действительно грешник и для него нет надежды, на то, что Бог выступит на его защиту.

Иов (гл. 21) возражает и показывает, что в жизни нередко бывает совсем наоборот. “Почему беззаконные живут и достигают старости, да и силами крепки? Дети их с ними перед лицем их, и внуки их перед глазами их. Домы их безопасны от страха, и нет жезла Божия на них... А между тем они говорят Богу: отойди от нас, не хотим знать путей Твоих! Что Вседержитель, чтобы нам служить Ему? И что пользы прибегать к Нему?” (Иов. 21,7 — 16). “Часто ли угасает светильник у беззаконных, и находит на них беда, и Он дает им в удел страдания во гневе Своем?” (Иов. 21,17) – вопрошает Иов.

Третий цикл речей.

Третий цикл речей вновь открывает речь Елифаза (гл.22). Он говорит о том, что Бог не получает никакой выгоды от дел праведника, равно как и поступки грешника не приносят Ему вреда. Бог наказывает грешника и награждает праведника исключительно по причине Своего правосудия. Поэтому единственную причину страданий Иова Елифаз видит в его греховности. Он перечисляет различные грехи, которыми мог согрешить Иов: “Верно, ты брал залоги от братьев твоих ни за что и с полунагих снимал одежду. Утомленному жаждою не подавал воды напиться и голодному отказывал в хлебе; а человеку сильному ты давал землю и сановитый селился на ней. Вдов ты отсылал ни с чем и сирот оставлял с пустыми руками” (Иов. 22,6-9). Елифаз призывает Иова к покаянию.

Иов, разочаровавшийся в друзьях, ищет помощи только у Бога. “О, если бы я знал, где найти Его и мог подойти к престолу Его! – восклицает он. Я изложил бы пред Ним дело мое и уста мои наполнил бы оправданиями; узнал бы слова, какими Он ответит мне, и понял бы, что Он скажет мне. Неужели Он в полном могуществе стал бы состязаться со мною? О, нет! Пусть Он только обратил бы внимание на меня. Тогда праведник мог бы состязаться с Ним, — и я навсегда получил бы свободу от Судии моего” (Иов. 23,3-7). Далее Иов говорит о том, что грешники часто остаются безнаказанными и в подтверждение приводит многочисленные примеры.

В 28 главе, как уже указывалось, находится особая поэма – “Похвала Премудрости”. В ней говорится, что все человеческие достижения не открывают человеку доступа к Премудрости Божией. Она превосходит все. Премудрость нигде не обитает. Она дороже всех драгоценных камней. Она нигде не живет и доступна лишь Богу. Для человека есть лишь один практический путь, заменяющий для него обладание премудростью – это страх Божий и удаление от зла.

В 29-30 главах находится заключительная речь Иова. Он вспоминает прошлое, свое потерянное счастье. Вспоминает о том, как Бог хранил его и каким авторитетом он пользовался у сограждан. Вспоминает Иов и о тех благодеяниях, которые он делал другим. Вместе с тем он размышляет и о настоящем. Он не находит никакой причины для такой резкой перемены своей жизни в худшую сторону. В реальной ему остается только одно – его страдания.

В 31 главе содержится апология Иова. Он взывает к Богу о справедливости: “Пусть взвесят меня на весах правды, и Бог узнает мою непорочность” (Иов. 31,6). Он перечисляет грехи, которых он, по его убеждению, никогда не совершал: 1) Прелюбодейные помыслы; 2) Обман; 3) Зависть; 4) Кража; 5) Прелюбодеяние; 6) Обиды, нанесенные слугам; 7) Нарушение прав земледельцев и наемников; 8) Немилосердие; 9) Скупость; 10) Горделивость; 11) Язычество и суеверие; 12) Мысли о мести и проклятии; 13) Отказ в гостеприимстве.

Речи Елиуя.

Внезапно на сцене появляется новое действующее лицо. Это некто Елиуй, сын Варахиилов, Вузитянин. Большинство ученых считает речи Елиуя позднейшей вставкой в первоначальную редакцию книги Иова. К такой мысли приводит внезапное появление и такое же внезапное исчезновение Елиуя в ходе повествования. Ни в прологе ни в эпилоге Елиуй не упомянут ни одним словом. Стиль его речей отличается от стиля других поэтических мест книги.

“Когда те три мужа перестали отвечать Иову, потому что он был прав в глазах своих, тогда воспылал гнев Елиуя, сына Варахиилова, Вузитянина из племени Рамова: воспылал гнев его на Иова за то, что он оправдывал себя больше, нежели Бога, а на трех друзей его воспылал гнев его за то, что они не нашли, что отвечать, а между тем обвиняли Иова” (Иов. 32,1-3). Речь Елиуя начинается с ораторского вступления (глава 32). Он указывает на свой молодой возраст, как на причину, по которой он до сих пор молчал. “Я молод летами, а вы – старцы; поэтому я робел и боялся объявить вам свое мнение” (Иов. 32,6). Но поскольку речи старших оказались бесполезными, то он решил выступить с изложением собственных взглядов. Речь Елиуя можно разделить на четыре части. В первой части (глава 33) он обращается к Иову, а во второй части (глава 34) – к друзьям.

Елиуй опровергает мнение Иова о том, что Бог враждует с ним. Он говорит о том, что Бог выше человека. Поэтому человек, как существо ограниченное, не в состоянии понять смысл действий Бога. Они представляются ему враждебными, но на самом деле таковыми не являются. Бог, как отмечает Елиуй, говорит с человеком особым способом – делает ему предупреждения, а затем вразумляет через страдания. При этом Он не враждует с человеком, а помогает ему.

Обращаясь к друзьям, Елиуй указывает на то, что они не смогли защитить Бога от обвинений в несправедливости. Бог справедлив. Но друзья, доказывая это, не правы, когда пытаются представить осуществление Божественной справедливости, в виде какого-то судопроизводства, подобного человеческому.

Речи Господа.

После того, как Елиуй замолчал, сбылось желание Иова, чтобы Сам Бог отвечал Ему. Господь отвечает Иову из бури. “Кто сей, омрачающий Провидение словами без смысла?” (Иов. 38,2). Бог принимает вызов Иова и советует ему приготовится к борьбе с Ним. “Препояшь ныне чресла твои, как муж: Я буду спрашивать тебя, и ты объясняй Мне” (Иов.38,3). Господь указывает Иову на дела Своей премудрости и всемогущества. Он делает это в форме вопросов. “Где ты был, — вопрошает Господь Иова, — когда Я полагал основания земли? Скажи, если знаешь. Кто положил меру ей, если знаешь? Или кто протягивал по ней вервь? На чем утверждены основания ее, или кто положил краеугольный камень ее, при общем ликовании утренних звезд, когда все сыны Божии восклицали от радости? Кто затворил море воротами, когда оно исторглось, вышло как бы из чрева, когда Я облака сделал одеждою его и мглу пеленами его, и утвердил ему Мое определение, и поставил запоры и ворота, и сказал: доселе дойдешь и не прейдешь, и здесь предел надменным волнам твоим?” (Иов. 38, 4-11). На эти и другие, подобные им, вопросы Иов конечно не мог ответить. Господь, заканчивая Свою первую речь, вопросил Иова: “Будет ли состязующийся со Вседержителем еще учить? Обличающий Бога пусть отвечает Ему” (Иов. 39,32). В целом, ответ Божий можно свести к двум основным моментам. Во- первых, Иов должен понять, что Творец бесконечно превосходит создание. Во-вторых, человек самостоятельно не может дать рационального объяснения Божественным решениям. Их смысл может быть открыт человеку лишь Самим Господом. Иов понимает это и отказывается от попытки судиться с Богом. “И отвечал Иов Господу и сказал: вот, я ничтожен; что буду я отвечать Тебе? Руку мою полагаю на уста мои. Однажды я говорил, — теперь отвечать не буду, даже дважды, но более не буду” (Иов. 39, 33-35).

Тему второй речи Господа – правосудие Божие и власть Бога над всеми силами зла. Господь указывает Иову на то, что тот не обладает такими способностями и могуществом, чтобы судить о правосудии Божием. Бог предлагает Иову самому судить и карать нечестивых. “Излей ярость гнева твоего, — говорит Он, — посмотри на все гордое и смири его; и взгляни на всех высокомерных и унизь их, и сокруши нечестивых на местах их; зарой всех их в землю и лица их покрой тьмою. Тогда и Я признаю, что десница твоя может спасти тебя” (Иов. 40,6-9). Затем Бог описывает Иову двух чудовищ: бегемота и левиафана. Легко заметить, что описываемые животные не принадлежат зоологическому миру. Например, о левиафане говорится: “Из пасти его выходят пламенники, выскакивают огненные искры; из ноздрей его выходит дым, как от кипящего горшка или котла. Дыхание его раскаляет угли, и из пасти его выходит пламя. На шее его обитает сила, и перед ним бежит ужас... Сердце его твердо, как камень, и жестоко как нижний жернов. Когда он поднимается, силачи в страхе совсем теряются от ужаса. Меч, коснувшийся его, не устоит, ни копье, не дротик, ни латы. Железо он считает за солому, медь – за гнилое дерево... Он кипятит пучину, как котел, и море претворяет в кипящую мазь; оставляет за собою светящуюся стезю; бездна кажется сединою. Нет на земле подобного ему: он сотворен бесстрашным; на все высокое смотрит смело; он царь над всеми сынами гордости” (Иов.41,11-26). Святые отцы склоняются к мнению о том, под образами этих животных надо понимать злых духов. Подобным образом, в 3 главе книги Бытия змей, искушающий Еву, понимается толкователями не как зоологическое пресмыкающееся, а как злой дух. Господь, описывая в речи к Иову, под видом бегемота и левиафана, злых духов, показывает слабость человеческих сил в борьбе с ними. Вместе с тем, Бог указывает на то, что власть Его простирается и на эти Его создания.

После этого Иову осталось только преклониться перед всемогуществом Божиим и перед тайной путей Божиих. “Отвечал Иов Господу и сказал: знаю, что Ты все можешь, и что намерение Твое не может быть остановлено. Кто сей, помрачающий Провидение, ничего не разумея? – Так, я говорил о том, чего не разумел, о делах чудных для меня, которых я не знал. Выслушай, взывал я, и я буду говорить, и что буду спрашивать у Тебя, объясни мне. Я слышал о Тебе слухом уха; теперь же мои глаза видят Тебя; поэтому я отрекаюсь и раскаиваюсь в прахе и пепле” (Иов. 42,1-6).

Затем Господь обратился к старшему из друзей Иова Елифазу Феманитянину: “Горит гнев мой на тебя и на двух друзей твоих за то, что вы говорили о Мне не так верно, как раб Мой Иов. Итак возьмите себе семь тельцов и семь овнов и пойдите к рабу Моему Иову и принесите за себя жертву; и раб мой Иов помолится за вас, ибо только лице его Я приму, дабы не отвергнуть вас за то, что вы говорили о Мне не так верно, как раб Мой Иов” (Иов. 42,7-8). Вина друзей Иова носила двоякий характер. Они осмелились дерзновенно судить о Боге, основываясь на своих заземленных представлениях. Друзья также без всяких оснований обвиняли Иова в предполагаемых грехах.

Прообразовательное значение истории Иова.

Иов является прообразом Христа Спасителя, безвинно страдающего Праведника. В 16 главе книги находятся пророческие слова: “Разинули на меня пасть свою, ругаясь бьют меня по щекам: все сговорились против меня. Отдал меня Бог беззаконнику и в руки нечестивым бросил меня” (Иов. 16,10-11). Многострадальный Иов был прообразом уничиженного состояния и страданий Христа Спасителя... . Прообразуя Христа своими страданиями, Иов прообразовал Его и своим прославлением.

Псалтирь.

Авторство псалмов.

С древних времен существовало мнение, о том, что все псалмы написаны царем и пророком Давидом. Так считал, например, святитель Иоанн Златоуст. Однако это мнение никогда не было всеобщим. Более распространена точка зрения, что псалмы написаны разными лицами. Считают, что имена авторов большинства псалмов указаны в надписаниях над ними. Надписания еврейской Библии указывают на принадлежность Давиду 73 псалмов, а греческой и славянской — 87. Надписания псалмов являются очень древними. Однако они не могут считаться точным доказательством авторства, так как в древнееврейском языке предлоги, указывающие на авторство, имеют разные значения. Например, надписание, переводимое как “Псалом Давида” может означать, что псалом написан им самим или, что он написан для Давида или посвящен Давиду. Но все же первая из этих трех точек зрения преобладает. Судя по надписаниям, можно полагать, что авторами отдельных псалмов являются Моисей, Соломон, Асаф, Еман, Ефам (он же Идифум) и сыновья Кореевы.

Моисею принадлежит 89 псалом, написанный им, судя по содержанию, после окончания 40-летнего странствования по пустыне. Предание раввинов приписывает Моисею также псалмы 90-99.

Авторству Соломона принадлежат 71,126 и 131 псалмы. 71 псалом написан им после восшествия на престол. 126 – после окончания постройки храма. 131 – по поводу перенесения Ковчега Завета из скинии в храм.

Под именем Асафа — псалмопевца известен левит, современник царя Давида, бывший главным распорядителем священной музыки и пения при скинии. У него было четыре сына, которые руководили четырьмя чредами певцов. Его творения ценились столь же высоко, как и псалмы самого Давида. Материалом для псалмов Асафа послужили события из жизни царя Давида. Считается, что сам он написал псалмы 49, 72, 77, 80 и 81. Авторами псалмов 73, 74, 75, 76, 78, 79 и 92 считаются потомки Асафа.

Еману, из племени Каафы, принадлежит 87 псалом. Ефаму (иначе Идифуму), из племени Меррари, — 88.

Наконец, одиннадцать псалмов принадлежат сынам Кореевым. Это псалмы с 41 по 48, а также 83, 84 и 86. Под именем сынов Кореевых известны потомки Корея, поднявшего некогда возмущение против Моисея и Аарона. В обязанности этого левитского рода входило следить за благочинием в храме и за чистотой его дворов. Потомки Корея отличались преданностью Давиду и сопровождали его во время бегства от преследования Авессалома. Поэтому большинство их псалмов посвящены событиям из его жизни.

Об авторстве остальных 44 псалмов трудно сказать что-либо достоверное.

Характер надписаний над псалмами.

Все псалмы в Псалтири имеют цифровое обозначение. Кроме того, они имеют другие надписания, которые можно условно разделить на пять групп:

1.Надписания, указывающие характер содержания псалма. Например: “Молитва”, “Хвала”, “Учение”, “Столпописание”. Значение последнего термина не совсем ясно. Его можно понимать как указание на ценность содержания или как указание на внешний способ написания (в виде столпа).

2.Надписания, указывающие на способ исполнения.

а) “Псалом” – указывает на исполнение данной песни на псалтири.

б) “Песнь” – указывает на вокальный способ исполнения. Встречается и смешанное обозначение: “псалом песни”, “песнь псалма” или “песнь псалом”. Первый из приведенных вариантов означает, что преобладать должна музыка, а вокальное исполнение – сопровождать ее. Во втором и третьем вариантах – все наоборот.

в) Надписание “о осьмех” или “о осьмей” означает, что произведение должно исполнятся низким голосом.

г) В славянской Библии псалмы 8, 80,83 имеют надписание “о точилех”, а в русском тексте “на гефском орудии”. Славянское надписание возможно указывает на то, что этот псалом исполнялся во время уборки винограда, а принятое в русском тексте – то, что его исполнение сопровождалось игрой на цитре, заимствованной евреями из филистимского города Гефа.

д) В славянской Библии надписание над 44 псалмом “о изменяемых”. В русском переводе “на музыкальном орудии Шошан”. Славянское надписание указывает на то, что псалом должен сопровождаться игрой на разных, сменяющих друг друга, музыкальных инструментах. Слово “шошан” означает музыкальный инструмент, напоминающий по форме лилию.

е) Значение надписания над 9 псалмом в славянской Библии “о тайных сына” неясно. В русском над этим псалмом надписание “на смерть Лабена”. Под именем Лабена понимают Ахитофела. Другой перевод с древнееврейского этого надписания — “на музыкальном орудии Аламоф”. Слово “аламоф” производят от слова “альма” (девица). Это может означать то, что псалом следует исполнять по-девичьи, тонким голосом.

ж) Есть еще надписания “на Махалаф”, “не погуби”, “при появлении зари”(Пс. 56, 57, 58 и 74), “о голубице, безмолствующей в удалении” (Пс. 55). Считается, что эти надписания являются первыми словами песен, по образцу которых следует исполнять данные псалмы.

В славянском тексте Псалтири часто встречаются два термина: “в конец” и “села”. Первый термин означает, что псалом следует до конца исполнять таким способом, на который указывает другое слово надписания. Например, “в конец псалом” означает, что псалом следует до конца исполнять в сопровождении игры на псалтири. Термин “села” встречается в середине псалмов. Он означает паузу, после которой должно начаться исполнение псалма другой частью хора или на других инструментах. Этот момент обычно указывался ударом в тимпан.

3. Надписания, указывающие на писателя или исполнителя псалма. О них уже говорилось выше.

4. Надписания, указывающие на повод написания псалма. Например, “псалом Давиду, когда он бежал от Авессалома, сына своего” (Пс. 3) или “Начальнику хора. Раба Господня Давида, который произнес слова песни сей, когда Господь избавил его от рук всех врагов его и от руки Саула” (Пс.17).

5. Надписания, указывающие на богослужебное назначение, время и место исполнения псалмов. Например, “песнь на день субботний” (Пс. 91), “псалом Давиду при окончании праздника Кущей” (Пс. 28).

Формирование Псалтири.

Период от Моисея до Ездры и Неемии, в течении которого, как полагают, формировалась Псалтирь, занимает почти тысячу лет. Поэтому, кажется весьма вероятным предположение, что существовали сборники псалмов, которые были затем соединены воедино. В современном тексте Псалтири четыре раза встречаются литургические окончания. Например, после 40 псалма окончание “Благословен Господь Бог Израилев от века и до века; аминь, аминь”. Подобные окончания имеются также после псалмов 71, 88 и 105. Это дает основание предположить, что Псалтирь составлена из пяти сборников, каждый из которых имеет литургическое окончание. Кроме того, перед псалмом 72 есть примечание: “кончились молитвы Давида, сына Иессеева”. Эти слова показывают, что существовали сборники псалмов Давида, которые носили имя их автора, для отличия от сборников других авторов.

Богослужебное употребление псалмов у иудеев и в православной Церкви.

Начало богослужебному употреблению псалмов было положено Давидом. В христианском богослужении Псалтирь также широко используется. Начало было положено Господом Иисусом Христом, когда после совершения Тайной Вечери Он, вместе с учениками, “воспевши” пошел на гору Елеонскую.

Мессианские пророчества и прообразы Псалтири.

Многие псалмы, написанные за тысячи лет до Христа, предсказывают о Нем. Они не могут быть применены ни к кому другому в истории.

Псалмы, ясно говорящие о Мессии.

Пс. 2: Божественность и всемирное царство Мессии.

Пс. 8: Через Христа человек становится владыкой Вселенной.

Пс. 15: Воскресение Мессии из мертвых.

Пс. 21: Страдания Мессии.

Пс. 44: Предсказание о Пресвятой Богородице и о вечном царстве Мессии.

Пс. 71: Слава и вечное царство Мессии.

Пс. 88: Божие обетование вечного царства Мессии.

Пс. 109: Мессия – вечный царь и священник.

Пс. 117: Мессия отвержен вождями своего народа.

Пс. 131: Мессия – вечный наследник престола Давида.

“Пронзили руки мои и ноги мои” (Пс. 21,17; Иоанн 20,25).

“Ибо ревность по доме Твоем снедает мя” (Пс. 68, 10; Иоанн 2,17).

“И дали мне в пищу желчь, и в жажде моей напоили меня уксусом” (Пс. 68,22; Матф. 27, 34-48).

“Камень, который отвергли строители, соделался главою угла” (Пс. 117, 22; Матф. 21, 42).

“Сказал Господь Господу моему: седи одеснную Меня, доколе не положу врагов Твоих в подножие ног Твоих” (Пс. 109,1; Матф. 22,24).

“Ибо Ты не оставишь души моей в аде и не дашь святому Твоему увидеть тление” (Пс. 15,10; Деян. 2,27).

Притчи Соломона.

Соломон с юных лет имел сильное стремление к знаниям и мудрости. Он был чрезвычайно одаренным человеком. Его познания и мудрость поражали мир. Со всех сторон земли приходили послушать его.

Притча – это короткое, сжатое, не требующее доказательства выражение, иногда противопоставление или сравнение. Библейские притчи – поучения, практические советы, преподанные в таком виде, чтобы их было легко усвоить и запомнить. Книга представляет собой сборник, в который вошли несколько сборников притчей. Это можно заметить при изучении текста, так как некоторые сборники сохранили свое заглавие. В книге Притчей можно насчитать семь частей. Некоторые части имеют характерные особенности.

Первая часть (гл. 1,2 – 10) отличается наибольшим совершенством формы и высотой содержания. Она посвящена учению о Премудрости.

Вторая часть (гл. 10 – 22, 16) насчитывает 375 притчей. Это число является суммой цифр, соответствующих цифровому значению букв имени Шеломо (Соломон).

Третья часть (гл. 22,17 – 24, 22) имеет заглавие “Слова мудрых”. Она отличается тем, что составлена не из афоризмов, а из четверостиший.

Четвертая часть (гл. 24, 23 – 34) содержит прибавление к словам мудрых.

Пятая часть (гл. 25 – 29): второе собрание притчей Соломона, сделанное приближенными царя Езекии.

Шестая часть (гл.30) содержит изречения некоего Агура, сына Иакеева. Кто был Агур, нам неизвестно. Возможно он был другом Соломона. А может быть жил совсем в другое время. В конце этой части (ст. 15 – 33) находятся цифровые притчи.

Седьмая часть (гл. 31) – слова Лемуила царя. В этой части содержатся наставления, которые дает мать вступающему на царский престол сыну. Полагают, что имя Лемуил было другим именем Соломона. В таком случае автором наставлений является его мать Вирсавия.

Нравственное учение книги Притчей.

Согласно учению книги Притчей путь к мудрости начинается с труда и воздержания во всем. Хозяйственность восхваляется в притчах как добродетель, а лень порицается. “Ленивец зимою не пашет: поищет летом – и нет ничего” (Притч. 20,4). “Не люби спать, чтобы тебе не обеднеть; держи открытыми глаза твои, и будешь досыта есть хлеб” (Притч. 20,13). В отношениях с ближними доброжелательность должна соединяться с осторожностью. Читатель призывается к справедливости и к милосердию. “Всякий день он сильно алчет, — говорится про бедняка, — а праведник дает и не жалеет” (Притч. 21, 26). В то же время в притчах содержатся высказывания и против чрезмерной, неразумной щедрости. Значительное место уделяется в книге вопросам семейной жизни и воспитания детей. Автор выступает против грехов, разрушающих семью, таких как пьянство и прелюбодеяние. “Блудница – глубокая пропасть, и чужая жена – тесный колодезь; она, как разбойник, сидит в засаде и умножает среди людей законопреступников” (Притч. 23, 27 – 28). “Не смотри на вино, как оно краснеет, как искрится в чаше ..., впоследствии, как змей, оно укусит, и ужалит, как аспид; глаза твои будут смотреть на чужих жен, и сердце твое заговорит развратное, и ты будешь, как спящий среди моря и как спящий на верху мачты”(Притч. 23, 31 – 34). Он рассматривает семью как залог благополучия на земле. Тех, кто не заботится о сохранении и упрочении семьи, автор усовещает, указывая на страх перед Богом и человеческим осуждением. В книге Притчей уделяется внимание и учению о власти. Власть должна опираться на премудрость. “У меня совет и правда: Я разум, у меня сила. Мною цари царствуют и повелители узаконяют правду” (Притч. 8, 15 – 16), — говорится от имени Премудрости. Идеальная власть должна быть, по воззрениям автора, прежде всего справедливой. Носитель власти есть защитник обездоленных. Характерно, что одно из имен Божиих, встречающихся в книге, — Защитник сирот.

Книга проповедует веру в единого Бога. В книге говорится о таких свойствах Божиих, как всемогущество, всеведение, ум и воля Божии. Очень развито в книге учение о Боге, как о Промыслителе. Бог следит за делами людей, проникает в тайные глубины сердца.

О значении книги Притчей святитель Григорий Нисский говорит: “как трудящиеся в телесных упражнениях в училище готовятся чрез сие к несению больших трудов в действительных борьбах, так и приточное учение кажется мне некиим упражнением, обучающим души наши и делающих гибкими в духовных подвигах” (Олес., 7).

Оригинальное определение премудрости у Василия Великого. “О мудрости, — рассуждает он, — знаем, что она есть одна из родовых добродетелей, посредством которой мы, человеки, делаемся сведущими в том, что добро и что зло, и что безразлично... . Истинная премудрость – есть распознание того, что должно делать и чего не должно. Кто следует ей, тот никогда не отступит от дел добродетели, никогда не будет проникнут пагубою порока” (С.112).

Екклесиаст.

Книгу предваряет надписание “Слова Екклесиаста, сына Давидова, царя в Иерусалиме (Еккл. 1,1). Так как лишь один сын Давид-а, Соломон, был царем в Иерусалиме, то ясно, что авторство книги усваивается надписанием именно ему. Однако это обстоятельство не решает окончательно вопроса об авторстве. Книга Екклксиаст переполнена арамеизмами даже в большей степени, чем книги Ездры и Неемии. В тексте книги содержится много отвлеченных философских терминов. В ней имеются также слова, свойственные талмудической литературе. (См. Олесницкий. Книга Екклесиаста. – С. 156-157). “Прав один исследователь, сказавший, что если бы Соломон написал книгу Екклесиаста, то не было бы никакой истории еврейского языка. Во всяком случае тогда нельзя было бы усвоять Соломону книгу Притчей” (2 Лоп. – С. 5). В тексте книги находятся также места, которые позволяют усомниться в авторстве Соломона. Так Екклесиаст говорит о себе: “Я был царем над Израилем в Иерусалиме” (Еккл. 1,2). Соломон царствовал в Иерусалиме до конца жизни. Поэтому он не мог употребить в данном случае прошедшее время. В другом месте говорится от имени автора: “Я возвеличился и приобрел мудрости больше всех бывших прежде меня над Иерусалимом” (Еккл. 1, 16). До Соломона царем в Иерусалиме был только Давид. Поэтому множественное число кажется здесь неуместным. Впрочем, архиепископ Филарет (Филаретов) полагает, что Соломон мог здесь иметь в виду языческих правителей города. Святитель Филарет Московский сомневался в авторстве Соломона. “К сожалению, обращение Соломона не столь достоверно, как его заблуждение. Книга Екклесиаста по- видимому есть памятник его покаяния”, — писал он.

Все содержание книги Екклесиаст посвящено ответу на вопрос: что такое счастье и возможно ли оно в земной жизни? В прологе говорится, что все на земле суета, нет ничего нового. “Все суета сует, сказал Екклесиаст, суета сует, — все суета!” (Еккл. 1,2). “Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, — и нет ничего нового под солнцем” (Еккл. 1,9). К такому выводу автор приходит на основании своих рассуждений. “И предал я сердце мое тому, чтоб исследовать и испытать мудростью все, что делается под небом” (Еккл. 1,13). Умозаключения автора основываются на собственном опыте. Соломон испробовал все, что есть в жизни. Среди прочего он исследовал и отрицательные явления. “Вздумал я в сердце моем услаждать вином тело мое и, между тем как сердце мое руководилось мудростью, придержаться и глупости, доколе не увижу, что лучше для сынов человеческих, что должны были бы они делать под небом в немногие дни жизни своей” (Еккл. 2,3). Далее следуют рассуждения над различными явлениями жизни. Можно выделить несколько предметов рассуждений.

Автор рассуждает о широкой жизни, которую проводил Соломон. Вторая тема – факт существования смерти. Третья тема – разочарования, которые приносит человеку окружающее общество. Четвертая – разочарования в богатстве и могуществе денег.

Песнь Песней.

Книга Песнь Песней выделяется из числа остальных библейских книг своим необычным содержанием. Песнь Песней – серия любовных стихов, отражающих состояние двух влюбленных при различных обстоятельствах. Эта книга содержит выражения взаимной любви, заверения в верности, описание красоты и очарования каждого из влюбленных. Некоторые места текста представляют соблазнительные порой образы плотской любви.

Еврейское название книги “Шир Гашширим” буквально переводится как Песнь Песней. В Библии словом “Шир” (Песнь) часто называется поэма, периодически вставленная в общий контекст повествования в прозе. Выражение “Песнь Песней” означает превосходную степень, так же как “Святое святых” или “суета сует”. Христианские толкователи придавали этому названию глубокий смысл. Первый христианский толкователь этой книги Ориген сказал: “Как мы узнали чрез Моисея, что есть не только Святое, но и Святое Святых, и что есть не только суббота, но и суббота суббот: так ныне мы узнаем через Соломона, что существуют не только песни, но и песни песней. Блажен конечно тот, кто входит во Святое, но еще блаженнее тот, который входит во Святое Святых. Блажен празднующий субботу, но еще блаженнее празднующий субботу суббот. Блажен, подобным образом, и тот, кто понимает и поет песни..., но гораздо блаженнее тот, кто поет Песнь Песней. И как входящий во Святое, нуждается еще во многом, чтобы быть достойным войти во Святая Святых, и как празднующий субботу, которая от Господа установлена для народа, имеет нужду еще во многом, чтобы праздновать субботу суббот: подобным образом с трудом обретается такой, кто, прошедши все песни, содержащиеся в Писании, был бы в состоянии возвысится до Песни Песней”.

Афанасий Великий: “Все сии пророчества суть песни, а Песнь Песней как бы уже не пророчествует или предсказывает, но показывая Того, о котором другие предвозвещали, как бы уже пришедшим и принявшим плоть человеческую. Посему Песнь Песней воспевает как бы брачную песнь на бракосочетании Слова с плотию... И опять, каким образом, после того, как Иоанн указал на Агнца, закон и пророки престали, простиравшись только до Иоанна: так воспетое в Песни Песней есть конец всего того, что возвещается во всем Божественном Писании. Ибо чего другого ожидать должно по пришествии Христовом, кроме суда и воздаяния?.. Итак, это есть Песнь Песней, потому что после того, что в ней воспето, не должно ожидать ничего другого. И, как в законе было святое, а за святым – святое святых, а за святым святых уже не было внутреннейшего места; так после песней есть еще Песнь Песней, а после Песни Песней уже не должно ожидать внутреннейшего и новейшего обетования”.

Вопрос об авторе и времени написания книги.

Автором книги традиционно считается царь Соломон. Существует мнение, что Песнь Песней написана им в юности, а “Екклезиаст” в старости. Существуют, однако, возражения против авторства Соломона. Критики обращают внимание на то, что имя Соломона употребляется в книге только в третьем лице, а также на содержащиеся в ней греческие слова. Ренан считал, что Песнь Песней написана во времена разделенных царств. При этом он указывает на слова текста: “Прекрасна ты, возлюбленная моя, как Фирца, любезна, как Иерусалим, грозна, как полки со знаменами”. Фирца – древняя столица северного царства. Этим статусом она обладала до 923 года. В этом году царь Амврий перенес столицу в Самарию. После утери столичного статуса Фирца постепенно пришла в упадок. Однако, если бы Песнь Песней была написана в эпоху разделенных царств, то приведенные слова едва были бы сказаны. Ведь Иерусалим и Фирца были тогда столицами враждующих государств. Эти слова могут свидетельствовать скорее об обратном, — о том, что книга написана до начала разделения, то есть при Соломоне. В приведенном тексте о Фирце упоминается как о символе красоты, а не как о столице. Фирца уже во времена Соломона была известна как очень красивый город. Красота местности и города вызывала восхищение людей. Не случайно израильские цари именно там расположили свою резиденцию.

Вопрос о каноническом достоинстве книги.

Этот вопрос возникал, как у евреев, так и у христиан. В книге ни разу не говорится о Боге, о Законе, не упоминаются какие-либо события из истории израильского народа. Наконец, в Песне Песней содержатся образы, как будто странные для еврейского ветхозаветного сознания. Поэтому многие раввины отказывались признать за книгой каноническое достоинство. В защиту книги выступил раввин Акиба (скончался в 13 году 2го века), который, в частности, привел такие аргументы в пользу канонического достоинства Песни Песней: “Если бы эта книга не была святой, ее не выдавали бы за книгу Священного Писания, настолько она соблазнительна. Второй аргумент –эта книга должна иметь свой сокровенный смысл, иначе можно было бы бояться, что она “пачкает руки”. Выражение “пачкает руки” означает, что человек, прикоснувшийся к этой вещи считается оскверненным и должен совершить омовение рук. “Избави, Боже, говорил раввин Акиба, никто и никогда в Израиле не говорил, что Песнь Песней осквернила руки: ибо весь мир не стоит того дня, в который Песнь Песней дана была Израильскому народу. Если все книги Священного Писания святы, то Песнь Песней – Святое Святых этих книг”.

Традиции толкования.

В иудейской среде книга всегда толковалась аллегорически. Основным моментом в толковании был следующий: книга описывает любовь Господа к избранному народу и соединяет Израиль и Бога в мистическом браке. По мнению знаменитого раввина Акибы Песнь Песней – это победная песнь Израиля над древними и новыми врагами и хвала Господу, возлюбившему Израиль более всех народов. Основной мотив дополнялся такими же аллегорическими толкованиями подробностей. В качестве примера можно привести объяснение сокровенного смысла, находящегося, по мнению иудейских экзегетов, в перечислении украшений невесты. Так, например, под Ниткой жемчуга они понимали Пятокнижие, под шнурком из драгоценных камней – пророков, под золотыми подвесками – Кетубим, под серебряными подвесками – саму Песнь Песней.

Первым христианским толкователем книги был Ориген. Его труд послужил основой для всех святоотеческих толкований этой книги. Он углубил иудейское толкование и дал христианскую интерпретацию книги. Под образом жениха и невесты он понимал Христа. А под образом невесты — Его Церковь, а также душу человеческую. Блаженный Иероним перевел на латинский язык две беседы Оригена на Песнь Песней. В предисловии к своему переводу он, в частности, писал: “Тогда как в толковании прочих книг Писания Ориген превзошел всех, в изъяснении Песни Песней он превзошел самого себя”. К сожалению, труд Оригена не сохранился полностью. Вслед за Оригеном подобным образом книгу толковали святители Афанасий Великий, Кирилл Иерусалимский, Григорий Нисский, Епифаний Кипрский, блаженный Феодорит Кирский, преподобный Иоанн Дамаскин. Толкования на отдельные места Песни Песней встречаются у святителя Василия Великого и преподобного Максима Исповедника. Наиболее полными святоотеческими толкованиями книги являются толкования святителя Григория Нисского (истолкованы первые шесть глав) и блаженного Феодорита. Последний оставил толкование на всю книгу. В своих толкованиях оба святых отца следуют за Оригеном. Их особенностью является полная бесстрастность. Ни о какой чувственной любви нет и речи. Эстетизм также отсутствует. Так, в сравнениях какой-то части тела невесты или жениха с животным или растением, они обращают внимание не на красоту тела и природы, а на физиологическое назначение телесного члена, повадки животного или ботанические особенности растения. Во всем этом они находят таинственные указания на догматы Церкви и явления духовной жизни. Святитель Григорий и блаженный Феодорит толкуют по порядку каждое слово книги. Таких последовательных толкований в святоотеческой литературе больше не имеется.

Святые отцы-аскеты не составили толкований на Песнь Песней. Однако, раскрывая в своих творениях учение о человеке и борьбе с греховными страстями, они нередко использовали образы и выражения из этой книги. Среди отцов-аскетов, обращавшихся в своих творениях к книге Песнь Песней можно назвать преподобных Макария Великого, Нила Синайского, Иоанна Кассиана, Иоанна Лествичника.

Святой отец третьего века Мефодий Патарский в своем творении “Пир десяти дев” дал несколько неожиданное толкование книги. Он увидел в Песне Песней гимн девству. В таком же значении употреблял книгу святитель Амвросий Медиоланский в ряде своих творений о девстве. В этих толкованиях девственная душа, Невеста Христова, изображается устремленной к Небесному Жениху Христу. Эти творения пронизаны эсхатологическим ожиданием всецелого воссоединения с Ним. При этом в них отсутствует чувственная страстность и мечтательность, характерная для позднейших католических “святых”.

(Афанасий Александрийский считал, что Песнь Песней изображает взаимоотношения Христа и человечества).

Святитель Амвросий Медиоланский является также основоположником мариологической традиции толкования книги. В своем творении “О воспитании девы и Приснодевстве святой Марии” он рассматривает образ невесты как прообраз Пресвятой Богородицы. В средние века мариологическая традиция получает на Западе дальнейшее развитие. Эта традиция нашла, в частности, отображение в католическом богослужении. У католиков паримии из книги Песнь Песней читаются в богородичные праздники, а также в день святых жен, в день святой Марии Магдалины и в день святого Иосифа Обручника. В православной Церкви книга Песнь Песней за богослужением не читается. Однако образы из нее используются в богородичных песнопениях (“Запечатленный Источник”, “вся добра Еси и порока несть в Тебе”) применительно к Пресвятой Богородице. Образ из этой же книги используется и в акафисте Пресвятой Богородице: “радуйся, Невесто Неневестная”.

Наконец, следует отметить еще одно направление в толковании Песни Песней. Его можно назвать историческим. Это толкование находится в стороне от общего христианского восприятия книги. Однако, нельзя сказать, что оно является абсолютно неприемлемым. Заключается оно в том, что в книге видят аллегорическое изображение исторических событий. При этом часто ссылаются на творение блаженного Августина “О граде Божием”. Якобы, этот святой отец высказал мысль, что Песнь Песней отображает историю еврейского народа, вернувшись, таким образом, к традиционному иудейскому толкованию. Однако скорее всего мы имеем дело с неправильным пониманием соответствующих мест книги. Николай де Лира увидел в 1 – 6 главах книги изображение истории еврейского народа, а в 7 – 8 главах – историю христианства до времен императора Константина Великого. Другой толкователь, Апоний, считал, что Песнь Песней является откровением о всей истории мира от творения до Страшного Суда. Некоторые авторы делали попытки подвести отдельные тексты книги к конкретным историческим событиям. Например, в Песни Песней видели прообразовательное аллегорическое изображение истории Реформации в Европе. При этом мы порой можем встретиться с совершенно произвольным аллегоризмом в толковании книги некоторыми авторами.

Рационалистические толкования.

Буквальное понимание Песни Песней как брачной песни, воспевающей только земную любовь, чуждо для христианства. Единственным в эпоху Древней Церкви толкователем, который таким буквальным образом толковал эту книгу, был Феодор Мопсуэстский, осужденный посмертно на Пятом Вселенском Соборе в 553 году. Среди заблуждений Феодора Мопсуэстского, на Соборе, было указано и буквальное понимание им книги Песнь Песней. Он считал ее сборником свадебных песен.

Взгляд на книгу Песнь Песней как на сборник любовных песен стал постепенно возрождается с появлением протестантизма. Однако, первоначально он не имел много сторонников. В 1544 году в Женеве гуманист Себастиан Кастеллио стал учить, что в Песни Песней мы имеем простой разговор Соломона со своей любимой подругой. Церковный взгляд на книгу он публично осмеивал. Например, он заявлял, что “когда Соломон писал седьмую главу Песни Песней, он был в ослеплении похоти и руководился мирской суетой, а не Святым Духом”. Кастеллио требовал исключить книгу из канона. За такое отношение к священной книге он был изгнан Кальвином из Женевы.

Позже получила распространение гипотеза о том, что книга является описанием взаимоотношений царя Соломона с конкретной женщиной – с Ависагой Сунамитянкой или с египетской царевной. Это мнение было известно и в древности. В научной литературе 18-19 веков оно получило название гипотезы типистов. Типисты считали, вместе с тем, что эта брачная песнь является прообразом (типом) духовного брака Господа и Израиля, Христа и Церкви. Нельзя не заметить слабых сторон этой гипотезы. Об Ависаге Сунамитянке известно, что она прислуживала царю Давиду в его старости и согревала его в постели, оставшись девицей. После смерти царя Давида ее безуспешно просил себе в жены брат и соперник Соломона Адония. Соломон усмотрел в этой просьбе претендента на престол тайное намерение заполучить еще один козырь в политической борьбе. Адония поплатился за это жизнью. Что затем стало с Ависагой, неизвестно. В Библии нет никакого указания на то, что она стала женой Соломона. Можно отметить также, что имя Ависага происходит от еврейского слова “абисаг”, что означает “отец заблуждения, легкомыслия”. Было бы странно, если девица с таким именем стала прообразом еврейского народа или Церкви Христовой. То же самое можно сказать и о дочери фараона. Израильтянам запрещалось брать в жены иноплеменниц, чтобы те не совратили их в идолопоклонство. Поэтому брак Соломона с ней вряд ли можно считать законным и благочестивым. Еще следует отметить, что среди отцов Церкви никто не придерживался взгляда, высказанного затем типистами. Более того, блаженный Феодорит в начале своего толкования на Песнь Песней счел долгом опровергнуть подобные заблуждения. “Говорят некоторые..., что премудрый Соломон сам о себе и о дочери фараоновой оную написал; а другие, подобные первым, утверждают, что вместо дочери фараоновой разуметь здесь должно Ависагу Сунамитяныню..., то я долгом поставляю, при начале истолкования моего ложные оные и душевредные мнения прежде опровергнуть”, — писал святой отец.

Однако, встречались вольнодумцы, которые видели в Песни Песней лишь эротическую поэму. Разумеется, они отрицали каноническое достоинство книги. В России такого взгляда придерживался известный государственный деятель и историк, сподвижник Петра Первого, В.Н.Татищев. Помимо всего прочего он был известен и своим вольнодумством в религиозной сфере. С апологией традиционного воззрения на Песнь Песней выступил другой известный сподвижник Петра архиепископ Феофан (Прокопович). Его перу принадлежит сочинение “О книге Соломоновой, нарицаемой Песни Песней”. В заглавии сказано, что это рассуждение написано “против неискусных и малорассудных мудрецов, легко о книге сей помышляющих” (Чист. С.614). Поводом к написанию книги стал один из разговоров архиеп. Феофана с Татищевым. О его содержании рассказывается в предисловии к книге. “В недавнопрошедшее время в прилучившейся нам негде беседе дружеской, когда были рассуждения о Христовой церкви, между многими Священного Писания словесы к делу тому приведенными, произнеслось нечто и от книги Соломоновой, глаголемой Песни Песней. Некто от слышащих (г. Василий Никитич Татищев, тайный советник и астраханский губернатор) по внешнему виду, казалось, человек не грубый, поворотя лице свое в сторону, ругательне усмехнулся, а когда и дале еще, поникнув очи в землю с молчанием и перстами в стол долбя, претворный вид на себе показывал. Вопросили мы его с почтением: что ему на мысль пришло? И тотчас нечаянный ответ получили: “давно, рече, удивлялся я, чем понужденные не токмо простые невежи, но и сильно ученые мужи, возмечтали, что Песнь Песней, есть книга Священного Писания и Слова Божия? А по всему видно, что Соломон, разжизаяся похотию к невесте своей, царевне египетской, сия писал, как то у прочих, любовию жжимых, обычай есть; понеже любовь есть страсть многоречивая и молчания не терпящая, чего ради во всяком народе ни о чем ином так многия песни не слышатся, как о плотских любезностях”. Сим ответом так пораженное содрогнулось в нас сердце, что не могли мы придумать, что сказать. А понеже он и еще повторял тожде свое злоречие, мы ему с кротостию предложили, что надеемся так доказательне честь и силу книги сея, яко сущаго Слова Божия, объяснить, что он, если совести своей не воспротивится, о нынешнем смехе своем восплачется. Он, то слышав, с прилежанием просил нас, дабы мы обещаваемого дела исполнить не забыли. Знать то ни мало не надеялся, чтоб мы нечто важное и сильное произнести о сем могли. Того ради мы обещанием оным одолжены, тщимся то уже совершить” (Чистович И. Феофан Прокопович и его время. – СПб: изд. Имп. АН, 1868. –752с.)

Буквальное понимание книги стало бурно развиваться со второй половины 18 века. В 1771 году протестантский толкователь Якоби высказал гипотезу, завоевавшую широкую популярность. Он предположил, что Песнь Песней – драма в трех лицах. Согласно его гипотезе, Суламиту, у которой был жених-пастух, насильно увезли в гарем царя Соломона. Однако она, не смотря на все соблазны, сохранила верность своему жениху и добилась освобождения.

В конце 19 – начале 20 века появились новые сторонники гипотезы Феодора Мопсуэстского. Это было связано с появлением книги немецкого консула в Дамаске Вецштейна. В своей книге Вецштейн рассказывает, в частности, о свадебных обрядах заиорданских бедуинов. По его наблюдениям, во время бедуинской свадьбы жених и невеста садятся на троне, им нарекают имена древних царя и царицы и воздают царские почести. Заключением первого дня свадебных торжеств был танец меча, который исполняла невеста. Некоторые ученые после выхода книги пришли к выводу, что Песнь Песней является отражением этих свадебных обычаев. Причем одно из мест еврейского текста книги Песнь Песней было истолковано ими как указание на исполняемый Суламитой танец меча. Затем некоторые ученые, в том числе профессор А.В.Карташов, стали комбинировать теории Якоби и Вецштейна. Наконец, в либеральной науке появилось мнение, что Песнь Песней целиком построена на основании молитвенных гимнов восточных языческих народов.

Существуют и другие, порой весьма оригинальные мнения о характере книги Песнь Песней. Например, рядом ученых было высказано мнение, что Суламифь является образом Ипостасной Премудрости Божией. Как отмечает протоиерей Геннадий Фаст: “Это толкование не может быть нами принято, так как согласно православному учению о Софии Премудрости Божией, ипостасная Премудрость Божия отождествляется с Ипостасным Словом, Превечным Логосом, Сыном Божиим. А Сын Божий, Логос в Песни Песней есть Жених-царь. Если же Суламифь есть Ипостасная Премудрость, Логос, то кто же тогда Царь-Жених? Разве лишь Бог Отец? Но тогда вся книга Песни Песней будет совершенной нелепостью. Если же считать Царя-Жениха Логосом, или Богом вообще, а Суламифь Премудростью, то мы впадем в догматическое противоречие либо о “четвертой Ипостаси”, либо о “ипостаси не ипостасной”, либо о совсем “туманной” Премудрости Божией отличаемой и не отличаемой от Бога” (1 Фаст. С.41).

В 1887 году крупнейший русский исследователь книги профессор Киевской Духовной Академии А.А.Олесницкий предложил “новый способ разгадки Песни Песней”. В предисловии к своему труду “Книга Песнь Песней и ее новейшая критика” он писал: “Заинтересовавшись в высшей степени загадкою Песни Песней и не видя возможности придти к какому-либо решению на основании западной науки, мы решились обратиться за помощью к восточной науке, восточному миросозерцанию, восточному искусству в разрешении загадок, тем более, что Песнь Песней своим появлением во всяком случае принадлежит Востоку”. Находясь в Палестине, Олесницкий познакомился с одним иудеем – прозелитом из персов Самуилом Тайяром. Последний предложил русскому ученому свою разгадку смысла книги Песнь Песней. Согласно гипотезе Тайяра-Олесницкого, под образами жениха и невесты в этой книге изображены солнце и природа Палестины. В поисках подтверждения этой идеи Олесницкий обратил внимание на анатомические особенности фигуры главной героини и на то, что при описании Невесты широко использованы образы природы: “глаза твои – голуби, зубы как стадо выстриженных овец”. Он пришел к убеждению, что природные образы и картины доминируют по полноте и силе изображения над чисто человеческими описаниями невесты. Это, по его мнению, служит сильным доказательством правильности его гипотезы. Говоря о данной гипотезе, следует отметить, что она стоит не в ряду святоотеческих толкований, а в ряду человеческих мнений о Песни Песней. “Гипотеза эта очень “заземлена”. – пишет протоиерей Геннадий Фаст. — Это определяется изначально, когда говорится, что Песнь Песней не западная, а восточная. Когда, отчаявшись найти ключ к пониманию книги с помощью западной науки, обращаются за помощью к восточной науке, восточному миросозерцанию и искусству. Не наука и искусство, а благодать Божия открывает богопросвещенным мужам тайны Священного Писания. Не достопочтенные мужи науки и искусства, а святые подвижники являются истинными толкователями Писания. Наука и искусство не отвергаются, как подспорья для раскрытия буквального значения текста, но сакральный смысл раскрывается только Духом Божиим” (1 Фаст. С 43).

Какие же аргументы можно выдвинуть для поддержки ортодоксальной традиции толкования книги Песнь Песней? Такие аргументы появятся, если рассматривать эту книгу в общем контексте с историческими, учительными и пророческими книгами Ветхого Завета. Изучение различных образов, принятых в книге Песнь Песней, позволяет установить, что большинство этих образов встречаются в других библейских книгах. В качестве примера можно привести образы невесты, царя, виноградника, пастыря, стада. Все эти образы встречаются и в пророческих книгах, в частности, у пророка Исайи. Причем, учитывая специфику пророческих книг, их без сомнения следует понимать как аллегорические. Изображение любви Бога к еврейскому народу в образах брачной любви также присуще не только книге Песнь Песней. Такие аллегории присутствуют, например, у пророка Исайи и в 1 – 2 главах книги пророка Осии. Господь в пророческих видениях Осии говорит, обращаясь к еврейскому народу: “И обручу тебя Мне навек, и обручу тебя Мне в правде и суде, в благости и милосердии. И обручу тебя Мне в верности, и ты познаешь Господа” (Ос. 2,19-20). А пророк Исайя, обращаясь к народу, говорит: “Ибо твой творец есть супруг твой; Господь Саваоф – имя Его... Ибо как жену, оставленную и скорбящую духом, призывает тебя Господь, и как жену юности, которая была отвержена, говорит Бог твой” (Ис. 54,5-6). В другом месте пророк говорит народу: “Как жених радуется о невесте, так будет радоваться о тебе Бог твой” (Ис. 62,5). Поэтому имеются все основания для того, чтобы воспринимать Песнь Песней как аллегорическое изображение духовных истин.

Книга Премудрости Соломона.

Книга написана на греческом языке. Имя автора неизвестно. Предполагают, что он был иудеем и жил в Египте в эпоху династии Птоломеев, во втором или третьем столетии до Рождества Христова. Из текста книги видно, что он был знаком как с иудейским богословием, так и с греческой философией.

Авторство книги приписывалось также Филону Александрийскому. В доказательство такого предположения указывали на сходство учения этой книги о Премудрости с учением Филона о Логосе.

Книгу можно разделить на две части. В первой части (гл. 1 — б) автор от собственного лица убеждает читателей быть добродетельными и мудрыми. Во второй части (гл. 7 – 19) речь ведется от имени Соломона. В ней прославляется Божественная Премудрость.

Раскрытию учения о Премудрости предшествует речь от лица царя Соломона. Главные мысли, выраженные в этой речи, следующие: любой человек по своей природе немощен, он нуждается в помощи Премудрости Божией, которая поэтому ценнее для человека всех земных благ.

Книга Премудрости Иисуса, сына Сирахова.

Содержание книги отображает практическую житейскую мудрость, приобретенную автором тщательным изучением библейской письменности, опытом собственной жизни и изучением судеб выдающихся людей.

В отличии от других неканонических книг, авторы которых остались неизвестными, имя автора этой книги известно. В конце 50 главы автор называет себя: “Учение мудрости и благоразумия начертал в книге сей я, Иисус, сын Сирахов, иерусалимлянин, который излил мудрость от сердца своего” (Сир. 50,29).

В 85 апостольском правиле юношам советуется изучать “Премудрость многоученого Сираха”. В 39 пасхальном послании святителя Афанасия Великого книга Премудрости Иисуса сына Сирахова рекомендуется для поучительного чтения оглашенным. Святой Иоанн Дамаскин называет ее “прекрасною и очень полезною книгою”.

Библиография.

Общие курсы.

Арсений (Москвин), митр. Киевский. Введение в священные книги Ветхого Завета. // Труды Киевской Духовной Академии. – 1873. – Т.2.

Афанасьев. Учительные книги Ветхого Завета. – М.,1914.

Гавриловский. Учительные книги Ветхого Завета. – Вольск, 1911.

Князев А., прот. Ветхий Завет. Учительные книги: Курс, читанный о. А.Князевым на Высших женских богословских курсах: 1961 – 1962 годы. – Б.м. и г.

Орда Х. (впосл. Епископ Ириней). Руководство к последовательному чтению учительных книг Ветхого Завета. – 1871.

Работы, затрагивающие отдельные темы.

Троицкий Г. Значение термина “Хокма” (Премудрость) в учительных книгах Ыетхого Завета. – Л.,1962. – машинопись.

Книга Иова.

Аверинцев С.С, Книга Иова (перевод). – М., 1973.

Агафангел (Соловьев), еп. Книга Иова в русском переводе с кратким объяснением. – Вятка, 1861.

Бухарев А. Святой Иов Многострадальный. Обозрение его времени и искушения по его книге. – М., 1864.

Елеонский Н. О времени происхождения книги Иова.// ЧОЛДП. – 1872. – январь.

Иаков, монах. Толкование на книгу Иова (гл. 1-8). – Троице-Сергиева Лавра, 1998.

Стрендж М. Книга Иова и книга Екклесиаста./ пер. с англ. – Колленджвиль: “Литурджикал Пресс”, б.г.

Филарет (Амфитеатров), митр. Происхождение книги Иова. – 1872.

Псалтирь.

Святитель Афанасий Великий. Предуведомление и толкование на псалмы./ Творения. –М.,1994. – Т.4.

Святитель Василий Великий. Беседы на псалмы./ Собрание творений. – Т.5. – М.,1845. Святитель Григорий Нисский. О надписании псалмов./ Творения. – М, 1862. –Ч.?.

Святитель Иоанн Златоуст. Беседы на псалмы. / Творения . – Т.5.

Зигабен Евфимий. Толковая Псалтирь. – Киев,1907.

Макарий (Макиенко), иером. Псалтирь в святоотеческой экзегетике. – Загорск, 1986. – машинопись.

Андреев В.Д. Псалтирь. Ее содержание, изложение и состав. – М,1915.

Арсений (Москвин), митр. Киевский. Толкование на первые 26 псалмов. – Киев, 1873.

Вишняков Н., свящ. О происхождении Псалтири. — СПб, 1875.

Казанский П.С., проф. Изъяснение шестопсалмия. – М, 1894.

Льюис К.С. Размышления о псалмах./ пер. с англ. – машинопись.

Макарий (Васьков), иерод. Московский митрополит Филарет о мессианских пророчествах в Псалтири. – Загорск, 1960. – машинопись.

Маккензи Р.Л.Ф. Псалтирь./ пер. с англ. – Колленджвиль: “Литурджикал Пресс”, б.г. – машинопись.

Никанор (Каменский), еп. Изображение Мессии в Псалтири. Экзегетически- критическое исследование мессианских псалмов, с кратким очерком учения о Мессии до пророка Давида. — Казань, 1901.

Никанор (Каменский), архиеп. Святой царь Давид, псалмы его и псаломские пророчества о Мессии. – Варшава, 1907.

Никольский В. О надписаниях псалмов. – М., 1882.

Павский Г. Обозрение книги псалмов. (Опыт). – СПб, 1914.

Палладий (Пьянков), еп. Толкование на псалмы. – Вятка, 1874.

Терновский Г., прот. Изъяснение темных изречений в Псалтири (По руководству святых отцов). – М.,1981.

Екклесиаст.

Святитель Григорий Нисский. Точное истолкование Екклесиаста Соломона. / Творения. –М.,1861. — Ч.1-2.

Олесницкий М. Книга Екклезиаст. Опыт критико-экзегетического исследования. – Киев, 1873.

Преображенский Ф.П., свящ. К вопросу о счастье. Мнимый пессимизм ветхозаветного “суета сует”. – Тип. А.Муратова, 1898.

Стрендж М. Книга иова и книга Екклесиаста./ пер. с англ. – Колленджвиль: “Литурджикал пресс”, б. г.

Филарет (Филаретов), еп. Происхождение книги Екклесиаст. — Киев,1889.

Яцурин П., свящ. Религиозно-философское содержание книги “Екклесиаст”. – Загорск, 1975/1976. – машинопись.

Притчи Соломоновы.

Голованов В. Книга Притчей: историко-экзегетическое исследование. – Загорск, 1979. – машинопись.

Олесницкий А. , проф. Книга притчей Соломоновых (Мишле) и ее новейшие критики. – Киев,1884.М

Песнь Песней.

Святитель Григорий Нисский. Точное изъяснение Песни Песней Соломона. – М.,1862. – Ч.3.

Блаженный Феодорит, епископ Киррский. Толкование на Песнь Песней. – Синод. тип., 1840.

Олесницкий А.А. Песнь Песней и ее новейшие критики. – Киев, 1882.

Пселл Михаил. Толкование книги Песнь Песней Михаила Пселла. (Прибавление: Толкование книги Песнь Песней царя Матфея Кантакузена). //Богословские сочинения. – СПб, 1998.

Фаст Г., прот. Книга Песнь Песней Соломона. Историко-экзегетический анализ. – Сергиев Посад, 1995. — Ч. 1-3 – машинопись.

Феофан (Прокопович), архиеп. О книге Соломоновой, нарицаемой Песни Песней. – М., 1774.

Якимов И.С. О происхождении книги Песнь Песней. / Христианское чтение. – 1887, — Т.1.