ИЖЕ ВО СВЯТЫХ ОТЦА НАШЕГО

ИОАННА ЗЛАТОУСТОГО
архиепископа Константинопольского

ИЗБРАННЫЕ ТВОРЕНИЯ

ВОСЕМЬ СЛОВ НА КНИГУ БЫТИЯ [1].

СЛОВО 1,

сказанное в начале Четыредесятницы на слова: в начале сотвори Бог небо и землю (Быт. 1, 1), также о посте и милостыне.

_{К предыдущей странице}       ^{Оглавление}       _{К следующей странице}

      Приятна весна мореплавателям, приятна и земледельцам; но не так приятна мореплавателям и земледельцам весна, как приятно желающим любомудрствовать время поста - эта духовная весна для души, это истинное умирение помыслов. Земледельцам приятна весна потому, что они видят, как земля украшается цветами и как всюду покрывают ее, подобно разноцветной одежде, произрастающия травы. Мореплавателям приятна весна потому, что они могут безопасно плавать по морской поверхности, когда волны утихли и в глубокой тишине играют дельфины, часто прыгающие по самые бока кораблей. А нам приятна весна поста потому, что она успокоивает обыкновенно у нас волны - не вод, но безумных пожеланий, и приготовляет нам венец, не из цветов, но из (даров) духовной благодати: венец благодатей, сказано, примеши на твоем версе (Притч. I, 9). Не так появление ласточки может прогонять зиму, как наступление поста удаляет из нашей души зиму страстей. Уже нет войны у души с плотью; раба не возстает на госпожу, но вся эта война тела кончилась. Итак, когда у нас (теперь) великий мир и глубокое спокойствие, вот, повлечем и мы ладью учения, из пристани в пристань переводя кротость вашего слуха. Вот отважимся любомудрствовать о возвышенных предметах - о небе, земле море и прочем составе творения, потому что об этом читано нам сегодня [2]. Но, к чему нам, скажет кто-либо, слово о творении? Да, оно (полезно) нам, возлюбленные. Если из величия и красоты тварей соразмерно познается Виновник, то чем более мы станем разсматривать великую красоту созданий, тем более приблизимся к Виновнику.

      Великое благо в том, чтобы знать, что такое тварь и кто Творец, что такое создание и кто Создатель. Если бы умели тщательно различать это враги истины, то не смешивали бы всего, ставя верхнее внизу. Это значит не то, что они опустили вниз звезды и небо, и подняли вверх землю, а то, что Царя небеснаго низвели с царскаго престола и поставили на ряду с тварию, а тварь почтили преимуществами божества. Если бы манихеи умели хорошо разсуждать о твари, то ее, созданную из ничего, тленную, преходящую, изменяемую, не почитали бы как несозданную. Если бы умели хорошо разсуждать о твари эллины [3], то не уклонились бы от истины к заблуждению, не покланялись бы и не послужили бы твари вместо Творца. Прекрасно небо, но создано для того, чтобы ты воздал поклонение Творцу. Светло солнце, но для того, чтобы ты почтил Создателя. А если ты останавливаешься (только) на чудесах творения, смотришь на красоту созданий, то свет для тебя стал тьмою, а лучше сказать - ты свет превратил в тьму. Видишь, какое благо в том, чтобы знать учение о твари. Не пренебрегай же этим благом, но слушай. внимательно слова наши: мы будем говорить не только о небе, земле и море, но и о нашем происхождении, также о том, откуда смерть, отчего жизнь стала тягостною, откуда скорби и заботы. Объяснение [4] относительно этого и многаго другого Бог даровал нам в этой книге [5]. Бог не отказывается защищаться пред людьми, но вопиет чрез пророка: приидите и истяжимся, глаголет Господь (Ис. I, 18). И не только защищается и судится, но еще учит, как избежать нам осуждения. Не просто сказал: приидите и истяжимся, но наперед показал, что нам говорит и что делать, а потом повлек на судилище. Послушай же, что выше сказано у пророка. Измыйтеся и чисти будете, отымите лукавства от душ ваших; научитеся добро творити, судите сиру и оправдите вдовицу (Ис. I, 16, 17). И затем говорит: приидите и истяжимся, глаголет Господь. Я не хочу, говорит, взять вас (на суд) совершенно беззащитными, но снабдив вас средствами к оправданию. Я призываю к ответу, и судиться с вами хочу не для того, чтобы осудить, но чтобы пощадить. Так говорит (Бог) и в другом месте: глаголи ты прежде [6] беззакония твоя да оправдишися (Ис. XLIII, 26). Есть у тебя жестокий и нещадный обвинитель; предупреди занять его место; загради его безстыдныя уста.

      2. Вначале Бог Сам беседовал с людьми, насколько людям возможно слышать (слова Божии). Так Он пришел к Адаму; так обличил Каина; так говорил с Ноем; так явился странником Аврааму. Но когда природа наша уклонилась к злу и как бы удалилась в дальнюю чужую страну, тогда уже Бог посылает к нам, как находящимся вдали на чужой стороне, Писание, возобновляя как бы чрез какое письмо с нами старую дружбу. Это Писание послал Бог, а принес Моисей. Что же говорит Писание? В начале, сотвори Бог небо и землю (Быт. I, 1). Почему говорит нам (Писание) не об ангелах, не об архангелах? Ведь если Творец познается из тварей, то тем более Он открывается чрез этих (духов). Прекрасно небо, но не так прекрасно, как ангел; светло солнце, но не так светло, как архангел. Почему, оставив высший путь, (Писание) ведет нас низшим? Потому что оно говорит иудеям, которые были так не разсудительны, привязаны к чувственному и только что вышли из Египта, где люди почитали крокодилов, собак и обезьян; поэтому и невозможно было вести их к Создателю высшим путем. Конечно, тот путь высший, но зато он более труден, тяжел и более крут для слабых. Поэтому (Писание) ведет их легчайшим путем - через небо, и землю, и море, и всю видимую тварь. А что в этом действительно причина, послушай, как пророк говорит им и о горних силах, когда они сделали некоторые успехи. Хвалите Господа, говорит, с небес, хвалите Его в вышних; хвалите его вси ангели Его; хвалите Его вся силы Его; яко Той рече, и быша: Той повеле, и создашася (Псал. CXLVII, 1, 2, 5). И что удивительнаго в том, что в ветхом завете употребляется такой способ научения, если и в новом, когда настало время высших уроков, Павел, беседуя с афинянами, пошел тем же путем, каким шел Моисей, уча иудеев? И он говорил им не об ангелах и архангелах, а о небе, и земле, и море; и вот как проповедывал: Бог, сотворивый мир, и вся яже в нем, сей небесе и земли Господь сый не в рукотворенных храмех живет (Деян. XVII, 24). Но, когда он беседовал с колоссянами [7], то повел их уже не этим путем, а предлагает им высшую проповедь, говоря: яко Тем создана быша всяческая, яже на небеси и на земли [8], аще престоли, аще господствия, аще начала, аще власти: всяческая Тем и о Нем создашася (Колос. I, 16). Так и Иоанн, имея учеников более совершенных, упомянул вместе о всей твари. Не сказал: небо, земля и море, но вся Тем быша и без Него ничто же бысть, еже бысть (Иоан. I, 3), видимое ли то, или невидимое. Как между учителями один, приняв дитя от матери, учит его первым начаткам, а другой, получив ученика от другого учителя, ведет его к высшим познаниям, так же поступали Моисей, Павел и Иоанн. Моисей, имея дело с нашей природой, еще ничего не знавшей и только что отнятой от молока, научил ее первым начаткам богопознания, а Павел и Иоанн, приняв их (людей) от Моисея, как бы от учителя, возводят их к высшему учению кратко напомнив прежде преподанное. Видел ты сродство обоих заветов? Видел их согласие в учении? Слышал о создании чувственных вещей в ветхом завете, и у иных (сил) у Давида, который говорит: той рече и быша (Пс. XXXII, 9)? Так и в новом (апостол), говоря о невидимых силах, сказал и о чувственной твари. В начале, сотвори Бог небо и землю. Слово это кратко и просто, выражение одно; но оно может разрушить все твердыни противников. Смотри же.

      Приходит Манихей и говорит: вещество не сотворено. Скажи ему: в начале сотвори Бог небо и землю - и тотчас низложишь все его самомнение. Но он, скажет кто-либо, не верит слову Писания. Тогда в виду этого отринь его и устранись, как от безумнаго. Кто не верит тому, что говорит Бог, но обвиняет истину во лжи, не представляет ли этим неверием яснаго доказательства своего безумия? Но как, скажут, могло что-либо произойти из несуществующаго? А ты скажи мне, как может произойти что-либо из существующаго? Что земля произошла из несуществующаго, я этому верю, а ты сомневаешься; но что человек создан из земли, в этом мы оба согласны. Так объясни то, что оба мы признаем и что более легко, т. е., как естество плоти произошло из земли? Из земли ведь приготовляется глина, кирпич, горшок, черепица; а чтобы из земли образовалась плоть, этого никто не видал. Как же произошел телесный состав? Как образовались кости, как нервы, как жилы, как артерии, как перепонка, жир, мясо, кожа, ногти, волосы, и такое разнообразие различных веществ из одного вещества - земли? Ты не можешь объяснить этого. Так не странно ли, что не знающий более яснаго и легкаго занимается и разсуждает о более трудном и сокровенном?

      3. Хочешь ли остановить внимание на другом, еще более легком, на том, что бывает ежедневно? Но не дашь мне объяснения и относительно этого. Мы каждый день вкушаем хлеб. Как же, объясни мне, естество хлеба обращается в кровь, в слизь, в желчь и в прочие наши соки? Хлеб, ведь, густ и тверд, а кровь - вещество жидкое, разливающееся; тот бел, или имеет цвет пшеницы, а кровь - красна или черна. Если разсмотришь и другия различныя качества, то найдешь большую разность между хлебом и кровью. Как же это происходит, скажи мне и дай отчет? Но ты не можешь. Не будучи в состоянии объяснить ежедневное изменение пищи, можешь ли ты требовать от меня отчета в творении Божием? Не крайне ли это безразсудно? Если Бог подобен нам, требуй объяснения того, что совершается. Лучше же и в этом случае не требовать, потому что и о многих произведениях человеческаго искусства мы не можем сказать, как они совершаются, например: как из земли в рудниках образуется золото, как песок превращается в чистое стекло. Можно указать множество и других вещей, которыя делаются человеческим искусством, но как - мы не знаем. Но пусть так: если Бог подобен нам, требуй объяснения. А если Он безконечно отстоит от нас и несравненно превосходит (нас), то не крайнее ли будет безумие, если мы, признавая мудрость и силу Его безпредельною, божественною и непостижимою, требуем от Него отчета в каждом деле, как бы в человеческом каком произведении? Но оставим умствования и станем опять на несокрушимую скалу. В начале сотвори Бог небо и землю. Стой на этом основании, чтобы кто не свел тебя в смуту человеческих умствований: помышления смертных боязлива и погрешительна умышления их [9] (Прем, IX, 14). Не оставляй же твердаго основания и не вверяй спасения души своей слабому и ненадежному, но пребывай, в них же научен еси, и яже вверена суть [10] (2 Тим. III, 14), и говори: в начале сотвори Бог небо и землю. Манихей ли придет, Маркион ли, одержимые ли недугом Валентина, другой ли кто, противопоставляй им это изречение; и если увидишь, что он смеется, поплачь об нем, как о безумном. У них (еретиков) цвет лица бледный, брови опущены, слова тихи. Но беги обольщения и узнавай волка, скрывающагося под видом овцы. Возненавидь его особенно за то, что он по отношению к тебе, такому же, как он, рабу, кажется тихим и кротким, а в отношении к общему нашему Владыке злее бешеных собак, - ведет непримиримую брань и непрерывную войну с небом и противопоставляет Богу какую-то враждебную силу [11]. Беги яда нечестия, возненавидь гибельныя отравы и тщательно храни полученное тобою от отцев наследство, - веру и учение божественнаго Писания. В начале сотвори Бог небо и землю. Что значит, что сперва (названо) небо, а потом земля, сперва кровля, а потом основание? Да, (Бог) не подлежит естественной необходимости, не подчинен правилам искусства. Воля Божия есть создательница и художница и природы, и искусства, и всего существующаго. Земля же бе невидима и неустроена (Быт. I, 2). Почему Моисей небо представил законченным, а землю устрояемою постепенно? Для того, чтобы ты, познав могущество Его в (создании) лучшей стихии, удостоверился, что Он мог и землю, подобно небу, произвести вполне оконченною. Но Он сделал не так для тебя и твоего спасения. Как, скажет (кто- либо), для меня, и моего спасения? Земля есть общая трапеза, и отечество, и кормилица, и мать, - общий и город, и гроб. Из нея и отсюда же и пища для наших тел; на ней мы живем и проводим время и по смерти возвращаемся опять в нее. Итак, чтобы насущная польза не возбудила в тебе удивления к ней более надлежащаго, чтобы многочисленность благодеяний не увлекла к нечестию, (Моисей) предварительно показывает ее тебе безобразною и безвидною, чтобы ты, увидев ея несовершенство [12], удивлялся Тому, Который создал ее и вложил в нее всю эту силу, чтобы ты прославил Того, Кто устроил это для нашего пользования. Прославляется же Бог не только правыми догматами, но и жизнью: да просвятится [13], сказано, свет ваш пред человеки яко да видят добрые дела ваша и прославят Отца вашего, иже на небесех (Матф. V, 16).

      4. Хотел я присовокупить еще слово о милостыне, но, кажется мне, излишне учить вас словом, когда учит вас делами сидящий теперь среди вас [14], общий ваш отец и учитель [15]. Он как будто для того и получил от предков отцовский дом, чтобы отдать его на пользу странникам; он совсем уступил его гонимым отовсюду за истину, принимает их и оказывает им всякия услуги, так что я не знаю, нужно ли его называть домом его или домом странников; лучше же потому считать его домом его, что он есть дом странников. И точно, имущество наше тогда особенно бывает нашим, когда мы им пользуемся не для самих себя, но исключительно для бедных. Как же это, сейчас скажу. Если я отдам деньги в руки беднаго, то ни обманщик не нападает, ни завистливый глаз не засматривается, ни разбойник, ни тать, разломав стену, не похищает их, ни слуга, укравши, не убегает, потому что эта кладовая безопасна. А если закопаешь золото дома, то ты подвергаешь его опасности и от разбойника, и от стенокопателя, и от завистника, и от обманщика, и от слуги, и от всякаго вреда. Часто бывало, что, благодаря множеству дверей и запоров уцелевши от внешних нападений, (золото) не избегало рук стражей, что те, которым вверено его охранение, похищали его и убегали. Видишь, что мы тогда-то особенно бываем господами своего имущества, когда вверяем его бедным. И не ради только целости это безопаснейшее место, но и потому, что приносит большую пользу и прибыль. Если дашь взаймы человеку, то получишь сотую часть [16], а если чрез бедных дашь взаймы Богу, то получишь не сотую часть, а во сто раз большую. Если ты сеешь на плодородной земле, то и тогда, когда она принесет обильную жатву, получишь в десять раз более против посеяннаго. Но если посеешь для неба [17], то прибыль возрастет во сто раз и ты получишь жизнь вечную, нестареющуюся и безсмертную. Притом, здесь для сеющих семена много труда, а там посеянное произростает без плуга, без волов, без землепашцев и без всякаго безпокойства, и сеющим там не нужно никогда бояться ни засухи, ни наводнения, ни медвяной росы, ни града, ни массы саранчи, ни другого чего-либо. От всякого такого вреда (Бог) оградил сеемыя там семена. А если нет ни труда, ни опасности, ни страха, ни какого-либо неблагоприятнаго обстоятельства, напротив, выростает гораздо более, чем посеяно, и произростает столько добраго, яже [18] око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша (1 Кор. II, 9), то не будет ли крайнею безпечностью, оставив большее, гнаться за меньшим, бросив верное, стремиться за неверным, весьма опасным и гибельным? Какое извинение, какое прощение будет нам, если это делаем? Ссылаемся, конечно, на бедность: но мы не беднее той вдовицы, которая имела только две лепты, и те положила (Лук. XXI, 2). Поревнуем же богатству ея, будем подражать величию ея намерения, чтобы получить нам и уготованныя ей блага, которых да удостоимся все мы благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

_{К предыдущей странице}       ^{Оглавление}       _{К следующей странице}