И вот наконец я свободен от цепей, которые держали меня в плену на протяжении почти пяти лет. Тьма рассеялась, и перед собой я видел только Господа, но куда я должен был теперь идти? Я совершенно этого не знал. Я не знал даже, с чего начать. И тогда я решил взять сразу два направления. Прежде всего, я буду продолжать глубокое изучение Библии и вместе с тем я буду исследовать другие, не библейские откровения. Если общество “Сторожевой башни” плохо интерпретировало Библию, то, может быть, и Библия дает неправильное представление о Боге? В данной главе я буду говорить об этом исследовании, а в следующей - о моем углубленном изучении Библии.

Немедленно я составил план работы и сделал определенный выбор, отбросив все религии, к настоящему времени исчезнувшие и прямо связанные с язычеством. Религия греков и римлян казалась мне собранием сказочных мифов, лишенных морали и правдоподобия. Ничего удивительного, что под конец она выродилась в суеверный и холодный формализм, от которого разумные люди обращались к философии, к сектам или же в христианство.

Такое же представление было у меня о религиях Вавилона и Египта, так же как и о религиях Шумера, хеттов и т.д.

Наконец, анимизм во всех его формах я рассматривал как ворох суеверий, которые не стоили ни гроша, поскольку все сводилось к причудливым обрядам, имевшим целью умилостивить различные божества.

В результате такого первичного отбора у меня оставалось пять возможностей: буддизм, индуизм, ислам, иудаизм и христианство. Учитывая, что именно они представляют собой великие мировые религии, вряд ли мне предстояло впасть в заблуждение.

Итак, я начал свои исследования с буддизма.

На первый взгляд, фигура Будды была привлекательна, но ставила целый ряд непреодолимых проблем. Прежде всего, историчность его существования была вполне вероятна, но рассказы о нем произошли гораздо позже его смерти. Как и в средневековых житиях святых, в них было совершенно невозможно отличить истину от лжи, легендарное от исторического[1]. Кроме того Будда не предлагал никакой исторической веры. В его верованиях не содержалось ни малейшей идеи о личном действующем Боге, но лишь тонкий пантеизм. Невозможно было указать ни начальную точку человеческого существования, ни его направление, но похоже было, что оно вращается по нескончаемому кругу.

В то же время, всякая сотворенная вещь была окружена кольцом нечистоты и страдания. Единственным средством преодолеть его было практиковать постоянные и все возраставшие умерщвления.

История нам сообщает, что эта религия не смогла изменить к лучшему судьбу человечества, и - факт, исторически доказанный, - она вырывала человека из среды, в какой он жил.

Наконец, во многих случаях она выродилась в чистое идолопоклонство, пусть даже вопреки желанию своего основателя.

В глубине души у меня возникло впечатление, что буддизм был скорее философией, нежели религией (и как раз по этой причине я не включил в свой анализ таких персонажей, как Конфуций), но в качестве философии он не был ни приятным, при притягательным, и притом никто не смог бы с определенностью утверждать, что Будда сказал то или это, ибо не было свидетелей для подтверждения.

Итак, я решил оставить эту религию в стороне.

Затем я перешел к анализу индуизма. Мое изумление оказалось еще больше, чем с буддизмом. Мне показалось почти невозможным говорить о религии индуизма, ибо в его лоне сосуществовали религиозные течения и верования совершенно противоречащие друг другу. Веды, например, происходили из чистого и простого язычества, детского и грубого одновременно. Они отнюдь не превосходили творений Гомера или пророчеств дельфийской пифии.

Действительно, как я потом узнал, греческая религия была в значительной части индийского происхождения [2]. Результат был обескураживающим.

Тогда я принялся за Бхагават-Гиту. Мое разочарование было еще больше. Вопреки тому, чего я ожидал, это была вовсе не религиозная книга, но всего лишь фрагмент Махаб-хараты, индийского эпоса на уровне гомеровских Илиады и Одиссеи. Несомненно, что ее метафизические представления превосходили гомеровские, но они казались почти детскими в сравнении с философией Сократа, Платона или Аристотеля. Там также проявлялись элементы, связанные с буддизмом: не было личного божества, когда же оно появлялось, то было всего лишь ансамблем богов столь же нелепых, как и боги греческого или римского пантеона. Не было ясного божественного откровения, но скорее весьма неясные и не поддающиеся проверке проявления; история не имела здесь никакого смысла и непрестанно и тоскливо вращалась по кругу; все сотворенные вещи были злы и следовало отделиться от них посредством аскетизма, либо же это было нечто, чем владели из сластолюбия. Невозможно было доверять акту веры, имевшему место в какой-то момент.

Кроме того, эта религия содержала диетические предписания, суеверия, связанные с жертвоприношениями, и систему каст, которая мне представлялась противоречащей разуму.

Со многих точек зрения эта религия мне представлялась, как стадия духовной эволюции, предшествующая буддизму.

Я нашел, что ислам на много превосходит предыдущие религиозные системы. Для начала, легко было узнать, где содержатся его писания. С течением времени различные исламские группировки прибавляли различные откровения, но в принципе все были согласны в принятии Корана.

Во вторых, Бог для ислама - личность. Он открыл Себя в истории и придал ей содержание и смысл.

Сотворение мира само по себе рассматривалось как нечто доброе, свидетельством чему - представление о рае.

Этика была весьма конкретна и в целом соответствовала естественной морали, к которой присоединялись некоторые религиозные предписания, которым было нетрудно следовать. В культурном плане ислам, несомненно, означал великое рабство для женщины, но в то же время в нем содержалась некая весть о равенстве, а в Испании он располагал очевидной исторической традицией.

Вплоть до сих пор, он представлялся лучшей возможностью, но я заметил, что в Коране содержится целая серия противоречий, делающих его неприемлемым. Прежде всего, он признавал Библию как священное писание, и в то же время противоречил ей в изложении исторических фактов. Разумеется, мусульмане утверждали, что так было в результате изменений, привнесенных в библейский текст, но археологические изыскания уже давно доказали, что библейский текст не подвергался никаким изменениям. В Библии так же, как и у Иосифа Флавия, Тацита или в Талмуде, утверждалось, что Иисус был распят. Все это были историки тех времен. Коран же, написанный шесть веков спустя, утверждал, что Христос не умер.

Библия так же, как Иосиф Флавий и Талмуд, признает претензии Христа на божественность, но Коран их абсолютно отвергает.

Точно так же я нашел в Коране исторические ошибки и путаницу, относящиеся к Израилю. Там были одни персонажи вместо других, ошибочные даты и т.д.

Самое мнение Корана об иудеях и христианах менялось в зависимости от той или иной его книги, так что одни его книги противоречат другим. Первое время Магомет, похоже, верил, что иудеи и христиане присоединятся к его учению, и говорил о них благожелательно, пророчествуя об их единстве, но когда это не оправдалось, Магомет предпочел заговорить об осуждении как иудеев, так и христиан.

И более того. Магомет не совершал чудес, и ни одно из его пророчеств не исполнилось, тогда как знамения имеются почти на каждой странице Библии. Как же мог Магомет претендовать на то, что он больше всех библейских пророков? Иисус Христос, Которого Коран представляет, как величайшего из пророков после Магомета, выглядит там превосходящим Магомета. В Коране отрицается Его божественность и Его воскресение, так же, как и Его искупительная смерть, но Его могущественные деяния превосходят действия Магомета. Почему же тогда Магомета считают вышестоящим?

Итак, Коран стал раскрываться мне, как сборник несообразных представлений Магомета. Он ничего не понял о Пресвятой Троице и настаивал, что невозможно верить в трех богов, так, словно бы таково было христианское определение Божества. Он нашел в истории Израиля факты, относящиеся ко спасению, и воспринял их, но исказив и плохо их интерпретировав, может, и бессознательно, если не в силу полного невежества. Его учение измышлялось согласно обстоятельствам, вот почему оно столь противоречиво.

Суждение, которое я вынес из всего этого, оказалось еще менее благоприятным, чем о буддизме или индуизме. Эти последние не располагали светом ни в малейшей степени; Магомет же, получив его, сумел лишь исказить его смысл.

Мне оставалось проанализировать иудаизм. Между остальными религиозными системами и иудаизмом существует пропасть. История имеет смысл. Бог это личность, у Него личные отношения с людьми и Он открыл Себя. Его Откровение сосредоточено вокруг поддающихся проверке исторических фактов, а не на человеческих спекуляциях: исход из Египта, овладение Землей обетованной, царство Давида, возвращение из плена и т.д. Его пророки возглашали пророчества, которые исполнялись сотнями, и совершали чудеса, засвидетельствованные современниками. Не было в иудаизме ни суеверий, ни басен[3]. По сравнению с буддизмом, он представлялся мне связным, исполненным доброго смысла, жизненности и надежды. По сравнению с индуизмом я находил иудаизм разумным, здравым, рассудительным, связным, лишенным противоречий и мессианским.

Был, тем не менее, один вопрос, который постоянно вставал передо мной, пока я читал Ветхий Завет: пришел ли Мессия?

Но ответ имелся у меня уже задолго до того, как я покинул “свидетелей Иеговы”.

[1] К сожалению автор не дал себе труд всерьез ознакомиться с древнехристианской и современной агиографией. О причинах и степени влияния легендарного эпоса на агиографические источники Православной Церкви смотрите Г. Федотов "Святые древней Руси".

[2] И снова автор выказывает поверхностное представление о религии древних греков.

[3] Удивительное утверждение. Читал ли автор Талмуд?

	zip	оглавление	<<	>>